1 Содержание и форма литературного произведения

1

Содержание и форма литературного произведения

Художественное произведение как структура

Даже на первый взгляд ясно, что художественное произведение состоит из некоторых сторон, элементов, аспектов и т. п. Иными словами, оно имеет сложный внутренний состав. При этом отдельные части произведения связаны и объединены друг с другом настолько тесно, что это дает основания метафорически уподоблять произведение живому организму. Состав произведения характеризуется, таким образом, не только сложностью, но и упорядоченностью. Художественное произведение — сложноорганизованное целое; из осознания этого очевидного факта вытекает необходимость познать внутреннюю структуру произведения, то есть выделить отдельные его составляющие и осознать связи между ними. Отказ от такой установки неминуемо ведет к эмпиризму и бездоказательности суждений о произведении, к полной произвольности в его рассмотрении и в конечном счете обедняет наше представление о художественном целом, оставляя его на уровне первичного читательского восприятия.

В современном литературоведении существуют две основных тенденции в установлении структуры произведения. Первая исходит из выделения в произведении ряда слоев, или уровней, подобно тому, как в лингвистике в отдельном высказывании можно выделить уровень фонетический, морфологический, лексический, синтаксический. При этом разные исследователи неодинаково представляют себе как сам набор уровней, так и характер их соотношений. Так, М.М. Бахтин видит в произведении в первую очередь два уровня — «фабулу» и «сюжет», изображенный мир и мир самого изображения, действительность автора и действительность героя.[18] М.М. Гиршман предлагает более сложную, в основном трехуровневую структуру: ритм, сюжет, герой; кроме того, «по вертикали» эти уровни пронизывает субъектно-объектная организация произведения, что создает в конечном итоге не линейную структуру, а, скорее, сетку, которая накладывается на художественное произведение.[19] Существуют и иные модели художественного произведения, представляющие его в виде ряда уровней, срезов.

Общим недостатком этих концепций можно, очевидно, считать субъективность и произвольность выделения уровней. Кроме того, никем еще не предпринята попытка обосновать деление на уровни какими-то общими соображениями и принципами. Вторая слабость вытекает из первой и состоит в том, что никакое разделение по уровням не покрывает всего богатства элементов произведения, не дает исчерпывающего представления даже о его составе. Наконец, уровни должны мыслиться как принципиально равноправные — иначе теряет смысл сам принцип структурирования, — а это легко приводит к потере представления о некотором ядре художественного произведения, связывающем его элементы в действительную целостность; связи между уровнями и элементами оказываются слабее, чем это есть на самом деле. Здесь же надо отметить еще и то обстоятельство, что «уровневый» подход весьма слабо учитывает принципиальную разнокачественность ряда составляющих произведения: так, ясно, что художественная идея и художественная деталь — явления принципиально разной природы.

Второй подход к структуре художественного произведения в качестве первичного разделения берет такие общие категории, как содержание и форма. В наиболее законченном и аргументированном виде этот подход представлен в трудах Г.Н. Поспелова.[20] Эта методологическая тенденция имеет гораздо меньше минусов, чем рассмотренная выше, она гораздо больше отвечает реальной структуре произведения и гораздо более обоснована с точки зрения философии и методологии.

Содержание и форма

С философского обоснования выделения в художественном целом содержания и формы мы и начнем. Категории содержания и формы, превосходно разработанные еще в системе Гегеля, стали важными категориями диалектики и неоднократно успешно применялись в анализе самых разных сложноорганизованных объектов. Давнюю и плодотворную традицию образует и применение этих категорий в эстетике и литературоведении. Ничто не мешает нам, таким образом, применить столь хорошо зарекомендовавшие себя философские понятия и к анализу литературного произведения, более того, с точки зрения методологии это будет только логично и естественно. Но есть и особые основания начинать расчленение художественного произведения с выделения в нем содержания и формы. Произведение искусства есть явление не природное, а культурное, а это значит, что в основе его лежит духовное начало, которое, чтобы существовать и восприниматься, непременно должно обрести некоторое материальное воплощение, способ существования в системе материальных знаков. Отсюда естественность определения границ формы и содержания в произведении: духовное начало — это содержание, а его материальное воплощение — форма.

Содержание литературного произведения мы можем определить как его сущность, духовное существо, а форму — как способ существования этого содержания. Содержание, иными словами, — это «высказывание» писателя о мире, определенная эмоциональная и мыслительная реакция на те или иные явления действительности. Форма — та система средств и приемов, в которой эта реакция находит выражение, воплощение. Несколько упрощая, можно сказать, что содержание — это то,

что сказал писатель своим произведением, а форма — как он это сделал.

Форма художественного произведения имеет две основные функции. Первая осуществляется внутри художественного целого, поэтому ее можно назвать внутренней: это функция выражения содержания. Вторая функция обнаруживается в воздействии произведения на читателя, поэтому ее можно назвать внешней (по отношению к произведению). Она состоит в том, что форма оказывает на читателя эстетическое воздействие, потому что именно форма выступает носителем эстетических качеств художественного произведения. Содержание само по себе не может быть в строгом, эстетическом смысле прекрасным или безобразным — это свойства, возникающие исключительно на уровне формы.

Из сказанного о функциях формы понятно, что вопрос об условности, столь важный для художественного произведения, по-разному решается применительно к содержанию и форме. Если в первом разделе мы говорили, что художественное произведение вообще есть условность по сравнению с первичной реальностью, то мера этой условности у формы и содержания различна. В пределах художественного произведения содержание обладает безусловностью, в отношении него нельзя поставить вопрос «зачем оно существует?» Как и явления первичной реальности, в художественном мире содержание существует без всяких условий, как непреложная данность. Оно не может быть и условно-фантазийным, произвольным знаком, под которым ничто не подразумевается; в строгом смысле, содержание нельзя выдумать — оно непосредственно приходит в произведение из первичной реальности (из общественного бытия людей или из сознания автора). Напротив, форма может быть сколь угодно фантастична и условно-неправдоподобна, потому что под условностью формы подразумевается нечто; она существует «для чего-то» — для воплощения содержания. Так, щедринский город Глупов — создание чистой фантазии автора, он условен, поскольку никогда не существовал в реальности, но не условность и не вымысел самодержавная Россия, ставшая темой «Истории одного города» и воплощенная в образе города Глупова.

Заметим себе, что различие в мере условности между содержанием и формой дает четкие критерии для отнесения того или иного конкретного элемента произведения к форме или содержанию — это замечание еще не раз нам пригодится.

Современная наука исходит из первичности содержания по отношению к форме. Применительно к художественному произведению это справедливо как для творческого процесса (писатель подыскивает соответствующую форму пусть еще для смутного, но уже существующего содержания, но ни в коем случае не наоборот — не создает сначала «готовую форму», а потом уже вливает в нее некоторое содержание), так и для произведения как такового (особенности содержания определяют и объясняют нам специфику формы, но не наоборот). Однако в известном смысле, а именно по отношению к воспринимающему сознанию, именно форма выступает первичной, а содержание вторичным. Поскольку чувственное восприятие всегда опережает эмоциональную реакцию и тем более рациональное осмысление предмета, более того — служит для них базой и основой, мы воспринимаем в произведении сначала его форму, а только потом и только через нее — соответствующее художественное содержание.

Из этого, между прочим, следует, что движение анализа произведения — от содержания к форме или наоборот — не имеет принципиального значения. Любой подход имеет свои оправдания: первый — в определяющем характере содержания по отношению к форме, второй — в закономерностях читательского восприятия. Хорошо сказал об этом А.С. Бушмин: «Вовсе не обязательно… начинать исследование с содержания, руководствуясь лишь той одной мыслью, что содержание определяет форму, и не имея к тому других, более конкретных оснований. А между тем именно такая последовательность рассмотрения художественного произведения превратилась в принудительную, избитую, всем надоевшую схему, получив широкое распространение и в школьном преподавании, и в учебных пособиях, и в научных литературоведческих работах. Догматическое перенесение правильного общего положения литературной теории на методику конкретного изучения произведений порождает унылый шаблон».[21] Добавим к этому, что, разумеется, ничуть не лучше был бы и противоположный шаблон — всегда в обязательном порядке начинать анализ с формы. Здесь все зависит от конкретной ситуации и конкретных задач.

Из всего сказанного напрашивается ясный вывод о том, что в художественном произведении равно важны и форма, и содержание. Опыт развития литературы и литературоведения также доказывает это положение. Умаление значения содержания или вовсе его игнорирование ведет в литературоведении к формализму, к бессодержательным абстрактным построениям, приводит к забвению общественной природы искусства, а в художественной практике, ориентирующейся на подобного рода концепции, оборачивается эстетством и элитарностью. Однако не менее негативные последствия имеет и пренебрежение художественной формой как чем-то второстепенным и, в сущности, необязательным. Такой подход фактически уничтожает произведение как явление искусства, заставляет видеть в нем лишь то или иное идеологическое, а не идейно-эстетическое явление. В творческой практике, не желающей считаться с огромной важностью формы в искусстве, неизбежно появляется плоская иллюстративность, примитивность, создание «правильных», но не пережитых эмоционально деклараций по поводу «актуальной», но художественно не освоенной темы.

Выделяя в произведении форму и содержание, мы тем самым уподобляем его любому другому сложноорганизованному целому. Однако у соотношения формы и содержания в произведении искусства есть и своя специфика. Посмотрим, в чем же она состоит.

В первую очередь необходимо твердо уяснить себе, что соотношение содержания и формы — это соотношение не пространственное, а структурное. Форма — не скорлупа, которую можно снять, чтобы открыть ядро ореха — содержание. Если мы возьмем художественное произведение, то мы окажемся бессильны «указать пальцем»: вот форма, а вот содержание. Пространственно они слиты и неразличимы; эту слитность можно ощутить и показать в любой «точке» художественного текста. Возьмем, например, тот эпизод из романа Достоевского «Братья Карамазовы», где Алеша на вопрос Ивана, что делать с помещиком, затравившим ребенка псами, отвечает: «Расстрелять!». Что представляет собой это «расстрелять!» — содержание или форму? Разумеется, и то и другое в единстве, в слитности. С одной стороны, это часть речевой, словесной формы произведения; реплика Алеши занимает определенное место в композиционной форме произведения. Это формальные моменты. С другой стороны, это «расстрелять» есть компонент характера героя, то есть тематической основы произведения; реплика выражает один из поворотов нравственно-философских исканий героев и автора, и конечно же, она есть существенный аспект идейно-эмоционального мира произведения — это моменты содержательные. Так в одном слове, принципиально неделимом на пространственные составляющие, мы увидели содержание и форму в их единстве. Аналогично обстоит дело и с художественным произведением в его целостности.

Второе, что следует отметить, это особая связанность формы и содержания в художественном целом. По выражению Ю.Н. Тынянова, между художественной формой и художественным содержанием устанавливаются отношения, непохожие на отношения «вина и стакана» (стакан как форма, вино как содержание), то есть отношения свободной сочетаемости и столь же свободного разъединения. В художественном произведении содержание небезразлично к тому, в какой конкретно форме оно воплощается, и наоборот. Вино останется вином, нальем ли мы его в стакан, чашку, тарелку и т. п.; содержание безразлично по отношению к форме. Равным образом в стакан, где было вино, можно налить молоко, воду, керосин — форма «безучастна» к наполняющему ее содержанию. Не так в художественном произведении. Там связанность формальных и содержательных начал достигает наивысшей степени. Лучше всего это, может быть, проявляется в такой закономерности: любое изменение формы, даже, казалось бы, мелкое и частное, неминуемо и сразу же ведет к изменению содержания. Пытаясь выяснить, например, содержательность такого формального элемента, как стихотворный размер, стиховеды провели эксперимент: «превратили» первые строчки первой главы «Евгения Онегина» из ямбических в хореические. Получилось вот что:

Дядя самых честных правил,

Он не в шутку занемог,

Уважать себя заставил,

Лучше выдумать не мог.

Семантический смысл, как видим, остался практически прежним, изменения касались как будто бы только формы. Но невооруженным глазом видно, что изменился один из важнейших компонентов содержания — эмоциональный тон, настрой отрывка. Из эпически-повествовательного он превратился в игриво-поверхностный. А если представить себе, что весь «Евгений Онегин» написан хореем? Но такого и представить себе невозможно, потому что в этом случае произведение просто уничтожается.

Конечно, подобный эксперимент над формой — случай уникальный. Однако в изучении произведения мы нередко, совершенно не подозревая об этом, проделываем аналогичные «эксперименты» — не изменяя впрямую структуру формы, а лишь не учитывая те или иные ее особенности. Так, изучая в гоголевских «Мертвых душах» преимущественно Чичикова, помещиков, да «отдельных представителей» чиновничества и крестьянства, мы изучаем едва ли десятую часть «народонаселения» поэмы, игнорируя массу тех «второстепенных» героев, которые у Гоголя как раз не являются второстепенными, а интересны ему сами по себе в той же мере, как Чичиков или Манилов. В результате такого «эксперимента над формой» существенно искажается наше понимание произведения, то есть его содержание: Гоголя ведь интересовала не история отдельных людей, а уклад национальной жизни, он создавал не «галерею образов», а образ мира, «образ жизни».

Другой пример того же рода. В изучении чеховского рассказа «Невеста» сложилась довольно прочная традиция рассматривать этот рассказ как безоговорочно оптимистический, даже «весенний и бравурный».[22] В.Б. Катаев, анализируя эту интерпретацию, отмечает, что она основывается на «прочтении не до конца» — не учитывается последняя фраза рассказа во всем ее объеме: «Надя… веселая, счастливая, покинула город, как полагала, навсегда». «Толкование этого «как полагала», — пишет В.Б. Катаев, — весьма наглядно обнаруживает различие исследовательских подходов к творчеству Чехова. Одни исследователи предпочитают, интерпретируя смысл «Невесты», считать это вводное предложение как бы несуществующим».[23]

Вот это и есть тот «бессознательный эксперимент», о котором речь шла выше. «Чуть-чуть» искажается структура формы — и последствия в области содержания не заставляют себя ждать. Возникает «концепция безоговорочного оптимизма, «бравурности» творчества Чехова последних лет», тогда как на самом деле оно представляет собой «тонкое равновесие между действительно оптимистическими надеждами и сдержанной трезвостью в отношении порывов тех самых людей, о которых Чехов знал и рассказал столько горьких истин».

В соотношении содержания и формы, в строении формы и содержания в художественном произведении обнаруживается определенный принцип, закономерность. О конкретном характере этой закономерности мы будем подробно говорить в разделе «Целостное рассмотрение художественного произведения».

Пока же отметим лишь одно методическое правило: Для точного и полного уяснения содержания произведения совершенно необходимо как можно более пристальное внимание к его форме, вплоть до мельчайших ее особенностей. В форме художественного произведения нет «мелочей», безразличных к содержанию; по известному выражению, «искусство начинается там, где начинается «чуть-чуть».

Содержательная форма

Специфика взаимоотношений содержания и формы в произведении искусства породила особый термин, специально призванный отражать неразрывность, слитность этих сторон единого художественного целого- термин «содержательная форма». У данного понятия есть по меньшей мере два аспекта. Онтологический аспект утверждает невозможность существования бессодержательной формы или неоформленного содержания; в логике подобные понятия называются соотносительными: мы не можем мыслить одно из них, не мысля одновременно другого. Несколько упрощенной аналогией может служить соотношение понятий «право» и «лево» — если есть одно, то неминуемо существует и другое. Однако для произведений искусства более важным представляется другой, аксиологический (оценочный) аспект понятия «содержательная форма»: в данном случае имеется в виду закономерное соответствие формы содержанию.

Очень глубокая и во многом плодотворная концепция содержательной формы была развита в работе Г.Д. Гачева и В.В. Кожинова «Содержательность литературных форм». По мнению авторов, «любая художественная форма есть «…» не что иное, как отвердевшее, опредметившееся художественное содержание. Любое свойство, любой элемент литературного произведения, который мы воспринимаем теперь как «чисто формальный», был когда-то непосредственно содержательным». Эта содержательность формы никогда не исчезает, она реально воспринимается читателем: «обращаясь к произведению, мы так или иначе впитываем в себя» содержательность формальных элементов, их, так сказать, «прасодержание». «Дело идет именно о содержательности, об определенном смысле, а вовсе не о бессмысленной, ничего не значащей предметности формы. Самые поверхностные свойства формы оказываются не чем иным, как особого рода содержанием, превратившимся в форму».[24]

Однако сколь бы содержателен ни был тот или иной формальный элемент, сколь бы тесной ни была связь между содержанием и формой, эта связь не переходит в тождество. Содержание и форма — не одно и то же, это разные, выделяемые в процессе абстрагирования и анализа стороны художественного целого. У них разные задачи, разные функции, разная, как мы видели, мера условности; между ними существуют определенные взаимоотношения. Поэтому недопустимо использовать понятие содержательной формы, как и тезис о единстве формы и содержания, для того, чтобы смешать и свалить в одну кучу формальные и содержательные элементы. Напротив, подлинная содержательность формы открывается нам только тогда, когда в достаточной мере осознаны принципиальные различия этих двух сторон художественного произведения, когда, следовательно, открывается возможность устанавливать между ними определенные соотношения и закономерные взаимодействия.

Говоря о проблеме формы и содержания в художественном произведении, нельзя не коснуться хотя бы в общих чертах еще одной концепции, активно бытующей в современной науке о литературе. Речь идет о концепции «внутренней формы». Этот термин реально предполагает наличие «между» содержанием и формой таких элементов художественного произведения, которые являются «формой в отношении элементов более высокого уровня (образ как форма, выражающая идейное содержание), и содержанием — в отношении ниже стоящих уровней структуры (образ как содержание композиционной и речевой формы)».[25] Подобный подход к структуре художественного целого выглядит сомнительным прежде всего потому, что нарушает четкость и строгость исходного деления на форму и содержание как, соответственно, материальное и духовное начало в произведении. Если какой-то элемент художественного целого может быть одновременно и содержательным, и формальным, то это лишает смысла саму дихотомию содержания и формы и — что немаловажно — создает существенные трудности при дальнейшем анализе и постижении структурных связей между элементами художественного целого. Следует, несомненно, прислушаться и к возражениям А.С. Бушмина против категории «внутренней формы»; «Форма и содержание являются предельно общими соотносительными категориями. Поэтому введение двух понятий формы потребовало бы соответственно и двух понятий содержания. Наличие двух пар аналогичных категорий, в свою очередь, повлекло бы необходимость, согласно закону субординации категорий в материалистической диалектике, установить объединяющее, третье, родовое понятие формы и содержания. Одним словом, терминологическое дублирование в обозначении категорий ничего, кроме логической путаницы, не дает. И вообще определения внешнее и внутреннее, допускающие возможность пространственного разграничения формы, вульгаризируют представление о последней».[26]

Итак, плодотворным, на наш взгляд, является четкое противопоставление формы и содержания в структуре художественного целого. Другое дело, что сразу же необходимо предостеречь против опасности расчленять эти стороны механически, грубо. Существуют такие художественные элементы, в которых форма и содержание как бы соприкасаются, и нужны очень тонкие методы и очень пристальная наблюдательность, чтобы понять как принципиальную нетождественность, так и теснейшую взаимосвязь формального и содержательного начал. Анализ таких «точек» в художественном целом представляет, несомненно, наибольшую сложность, но одновременно — и наибольший интерес как в аспекте теории, так и в практическом изучении конкретного произведения.

? КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ:

1. Почему необходимо познание структуры произведения?

2. Что такое форма и содержание художественного произведения (дайте определения)?

3. Как взаимосвязаны между собой содержание и форма?

4. «Соотношение содержания и формы не пространственное, а структурное» — как вы это понимаете?

5. В чем состоит взаимосвязь формы и содержания? Что такое «содержательная форма»?

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

info.wikireading.ru

Содержание и форма литературного произведения: описание, теория

В теоретической поэтике существует такая понятийная пара, как форма и содержание. Эти понятия взяты из философии. Философы определяют содержание как сущность; литературоведы понимают под этим словом сам сюжет.

Категория содержание литературного произведения неизменно связана с категорией формы. А форма понимается как уже готовое произведение; как отдельный мир, описанный удачными выражениями.

Прежде чем начать писать какое-либо художественное произведение, следует разобраться с теоретическими нюансами этих понятий.

Содержание и форма литературного произведения

В литературе содержание — это внутренний образ, сам смысл всего повествования. Смысл выражается через стиль, через гармоничное соединение слов, то есть через форму. Еще со времен аристотелевской «Поэтики» форма и содержание мыслилось авторами как неразделимое диалектическое понятийное единство.

Только сам Аристотель выражал эти категории немного иными словами. Он определял два понятия — «как» и «что». Эти категории соответствуют логическим понятиям субъекта и предиката. Форма романа не может существовать без наполнения, и мысли автора не могут передаться читателю, если автор не определит для них какую-то материальную базу.

Слово «форма» пришло из греческого языка и означает — внешний вид чего-то, образ. Категория формы неизменно связано с совокупностью чисто физических аспектов материального характера. А содержание связано с понятием сущности или содержания некоего образа.

В Древнем Риме понятие «содержание» противопоставлялось материальным предметам бытия. Разграничение этих понятий условно и отображает только потребность человека познавать. Это чисто философские термины. И в современный мир они пришли также как гносеологические категории.

Субъективность содержания произведения

Стоить заметить, что форма — это всегда нечто объективное. Внешняя форма художественной литературы это лексика, используемая автором. Именно на нее распространяется авторское право. То есть никто более не имеет права писать те же слова в том же порядке, что этот известный автор. Но содержание можно в той или иной мере копировать.

Вот несколько примеров содержания какого-либо текста.

• Содержание научного труда — концепции и гипотезы. Объект — слова, использованные для рассуждений и донесения фактов.
• Художественное произведение. Идея и композиция — это содержание, авторская речь, диалоги героев и описания окружающего героев мира — это выражение формы.
• Литературное произведение педагогического содержания — идеи о том, как лучше доносить знания, заинтересовывать учеников. Примером служит Педагогическая поэма Макаренко.

Художественное произведение. Основа

Жизненный материал	Содержание	Форма
Образы главных героев	Тема и идея	Авторская речь и речь героев
	Композиция	Художественные приемы; использованная лексика

Итак, содержание литературного произведения — это сюжет. Хотя композиция произведения имеет свою объективную структуру, и строится по определенным законам, но интерпретировать ее читатель может по-своему. Ведь два разных человека трактуют одну историю двумя способами. Так как каждый исходит из своего опыта.

Научные статьи, дипломы и диссертации также имеют структуру и идею. Но здесь субъективности мало, так как каждая мысль доказывается фактами и логическими построениями.

Краткие содержание литературного произведения

Такие краткие описания экономят время у студентов филологических вузов. Студент, не читая весь объем текста, узнает основные сюжетные линии, ключевые конфликты произведения и некоторые черты характера главного героя.

Идейное содержание литературно-художественного произведения можно понять исходя из краткого описания сюжета. Краткое содержание помогает сформировать личное мнение студенту или ученику школы относительно героев и их взаимоотношений.

Содержание литературно-художественного произведения описывается в фабуле. Фабула — это предельно краткое содержание, где сюжетная линия показана в строгом хронологическом порядке.

Сюжет как основа произведения

Итак, произведение состоит из формы, идеи автора и композиции. Строится композиция по определенному шаблону. Начинается литературное произведение всегда с пролога, а заканчивается эпилогом. Основу композиции все знают с 8 класса школы:

• Пролог.
• Завязка.
• Кульминация.
• Развязка.
• Эпилог.

Сюжет произведения часто во многих историях похож. В детективных произведениях следователь находит убийцу или грабителя; роман влюбленных в мелодраматическом сценарии заканчивается либо свадьбой, либо расставанием и сожалением. Но каждый автор наполняет сюжет своими красками, старается сделать героя интереснее, дарит читателю какие-то незабываемые эмоции.

Через сюжет, через трансформацию героя писатель доносит ту мысль, которую он задумал еще вначале своего повествования, как главную.

Иоганн Гете задачу писателя охарактеризовал так:

Овладеть всем миром и найти ему выражение.

Вот, что значит совместить форму и содержание. История не пишется просто так, любой рассказ поднимает социальную или философскую проблематику. И чтобы раскрыть проблему, нужно уметь пользоваться образными выражениями языка и знать, как своего героя сделать близким читателю.

Эстетика Гегеля. Идеал и образное выражение

В период расцвета немецкой классической философии термины литературного творчества старался изъяснить в рамках своего миропонимания Гегель. В его произведении » Эстетика» понятиям содержания и формы литературного произведения философ уделил особое внимание.

Гегель заметил — образы творца произведения не могут быть чем-то ограниченным. Каждый художественный образ должен выражать заложенную в нем идею. Характер героя непременно сказывается на его облике и речи, а в интерьере комнаты должно отображаться прошлое хозяев и их отношение к материальной стороне жизни.

По этому поводу сам Гегель в своей «Эстетике», выдвинул основное положение:

Соединение идеи и образа в их свободное примиренное целое.

Взгляд М. Бахтина на форму и содержание

Михаил Бахтин — один из наиболее известных русскоязычных философов и теоретиков литературы. Его взгляды во многом определили ход развития русской литературы. В чем заключается его мнение насчет вопроса о содержании и форме литературного произведения? М. Бахтин не рассматривал форму как просто технику или стиль писателя.

Форма для него означает больше способ организации сюжета. Литературовед говорил, что читатель должен не просто читать слова, а переживать эстетически прочитанный текст.

Анализ содержания литературного произведения

Анализ необходим для более полного осознания тех вопросов, которые поднимает автор. Произведения литературы должны рассматриваться с двух сторон. Оценка дается и на соответствие техническим нормам и правилам составления сюжета, и на степень раскрытия темы.

Анализ также должен иметь определенную структуру.

План критического анализа произведения следующий:

1. Определить тему и главную идею произведения. Насколько полно раскрыта тема.
2. Проанализировать, соблюдена ли целостность формы и содержания.
3. Охарактеризовать персонажей, систему образов в литературном произведении, проанализировать приемы раскрытия персонажей их правдоподобность в различных сценах.
4. Охарактеризовать отношение самого автора к теме.
5. Выяснить, как используются выразительные средства для создания образов; прокомментировать стиль писателя.

C.T. Колридж, английский поэт, критик, говорил о том, что произведение талантливого писателя от работ посредственного отличается абсолютной органичностью и целостностью.

Другой критик Б. Ларин разработал свой метод анализа — «Опыт анализа формы». Категория содержания литературного произведения здесь максимально раскрывается и детализируется.

Анализ единства формы и содержания

Отдельно рассматривается анализ на единство содержания и формы литературного произведения. Критик этот аспект романа также учитывает и анализирует.

Для того чтобы написать качественный анализ произведения, уровень знаний и умений в области филологии и философии литературы должен быть высоким. А также автор анализа обязательно должен иметь превосходное критическое мышление.

Содержание литературного произведения — это определение моральной стороны романа. Не только стилистика имеет значение для критика, но и мораль, к которой подводит писатель в конце рассказа или романа.

Содержание литературного произведения. Современный взгляд

В современной литературе писатели и литературоведы стараются не использовать такие термины как «содержание» и » форма». Вместо них употребляются более отвлеченные понятия — » знак» и «символика знака». Однако по своей внутренней сущности эти категории точно такие же. Современная система понятий вполне соответствует понятиям «что» и «как» и у Аристотеля.

Для романов и рассказов не существует лекала, по которому строится сюжет. Содержание литературного произведения — это целиком внутренний мир автора, заключенный в какую-то лексическую форму, разделенный на эпизоды и главы. Но все же писать по интуиции нельзя. Начинающему автору необходимо знать законы драматического произведения.

Юрий Лотман. Целостность произведения

Юрий Михайлович Лотман самый выдающийся российский мыслитель, литературовед и культуролог XX века. Что думал он по поводу идейного содержания литературного произведения?

Ю. Лотман утверждал, содержание – это план архитектора, а форма – уже реализованный план здания. И соответственно, здание не может существовать без плана. План помогает писателю структурировать сюжет и создавать литературное произведение по всем канонам драматического искусства.

Читатель обязательно дает моральную оценку героям произведения. Он оценивает их поступки, мысли и переживания. Сочувствие к герою возникнет только если автор смог создать объемного персонажа, не «картонного» то есть безликого. Целостность произведения — это гармоничное соединение всех сюжетных линий воедино, чтобы фабула описывала лишь одно целостное событие. Развязка всего конфликта должна исходить из фабулы. А характер героя должен соответствовать принципам правдоподобности и соответствовать описываемому времени и пространству.

Как строится сюжет?

История действительно интересна, когда в ней есть довольно серьезный неразрешимый конфликт между героем и антигероем либо героем и социумом. Писателю необходимо до деталей продумать все составляющие сюжет эпизоды.

Читатель вникает в неизвестный ему художественный мир произведения, чтобы проследить за развитием конфликта и судьбой понравившегося ему героя. Содержание литературного произведения — это сюжет, но развернутый и детализированный.

Чтобы построить сюжет, необходимо заняться построением четкого плана. Для этого следует выписать четкую идею и тематику будущего произведения. Затем описать кратко все вехи сюжета — экспозиция, развитие конфликта, когда произойдет кульминация и что будет после нее.

Обязательно проработать характер главного героя: каким он выглядит в начале повествования? Каковы его мотивы? С кем и почему он борется? Как он изменился в конце, и рад ли он сам и его близкие этим изменениям в его личности?

Когда удастся связать воедино в плане трансформацию героя, развязку его личной дилеммы и развязку основополагающего конфликта всего рассказа, тогда идея доработана. Теперь можно садиться за написание формы — сосуда для идеи.

Выводы

Итак, единство содержания и формы литературного произведения достигается в процессе детального планирования сюжета. При правильном построении сюжета. Автор четко знает, какие сцены ему нужны, какие диалоги уместны, а какие нужно вычеркнуть.

Категории формы и содержания разбирались всеми известными философами и литераторами: Аристотелем, Гегелем, Михаилом Лотманом. Эти понятия служат основой для построения гармоничного литературного произведения и научного труда в равной степени.

Краткие содержания литературных произведений необходимы для понимания фабулы. Прочтя лишь основные характеристики героя и фабулу произведения, студент или школьник уже может что-то написать о произведении в своем сочинении. А для начинающего писателя знакомство с фабулой помогает найти в уже известных произведениях решения для своих сюжетов.

fb.ru

Содержание и форма литературного произведения. — Студопедия.Нет

С философского обоснования выделения в художественном целом содержания и формы мы и начнем. Категории содержания и формы, превосходно разработанные еще в системе Гегеля, стали важными категориями диалектики и неоднократно успешно применялись в анализе самых разных сложноорганизованных объектов. Давнюю и плодотворную традицию образует и применение этих категорий в эстетике и литературоведении. Ничто не мешает нам, таким образом, применить столь хорошо зарекомендовавшие себя философские понятия и к анализу литературного произведения, более того, с точки зрения методологии это будет только логично и естественно. Но есть и особые основания начинать расчленение художественного произведения с выделения в нем содержания и формы. Произведение искусства есть явление не природное, а культурное, а это значит, что в основе его лежит духовное начало, которое, чтобы существовать и восприниматься, непременно должно обрести некоторое материальное воплощение, способ существования в системе материальных знаков. Отсюда естественность определения границ формы и содержания в произведении: духовное начало — это содержание, а его материальное воплощение — форма. Содержание литературного произведения мы можем определить как его сущность, духовное существо, а форму — как способ существования этого содержания. Содержание, иными словами, — это «высказывание» писателя о мире, определенная эмоциональная и мыслительная реакция на те или иные явления действительности. Форма — та система средств и приемов, в которой эта реакция находит выражение, воплощение. Несколько упрощая, можно сказать, что содержание — это то, что сказал писатель своим произведением, а форма — как он это сделал. Форма художественного произведения имеет две основные функции. Первая осуществляется внутри художественного целого, поэтому ее можно назвать внутренней: это функция выражения содержания. Вторая функция обнаруживается в воздействии произведения на читателя, поэтому ее можно назвать внешней (по отношению к произведению). Она состоит в том, что форма оказывает на читателя эстетическое воздействие, потому что именно форма выступает носителем эстетических качеств художественного произведения. Содержание само по себе не может быть в строгом, эстетическом смысле прекрасным или безобразным — это свойства, возникающие исключительно на уровне формы.

Из сказанного о функциях формы понятно, что вопрос об условности, столь важный для художественного произведения, по-разному решается применительно к содержанию и форме. Если в первом разделе мы говорили, что художественное произведение вообще есть условность по сравнению с первичной реальностью, то мера этой условности у формы и содержания различна. В пределах художественного произведения содержание обладает безусловностью, в отношении него нельзя поставить вопрос «зачем оно существует?» Как и явления первичной реальности, в художественном мире содержание существует без всяких условий, как непреложная данность. Оно не может быть и условно-фантазийным, произвольным знаком, под которым ничто не подразумевается; в строгом смысле, содержание нельзя выдумать — оно непосредственно приходит в произведение из первичной реальности (из общественного бытия людей или из сознания автора). Напротив, форма может быть сколь угодно фантастична и условно-неправдоподобна, потому что под условностью формы подразумевается нечто; она существует «для чего-то» — для воплощения содержания. Так, щедринский город Глупов — создание чистой фантазии автора, он условен, поскольку никогда не существовал в реальности, но не условность и не вымысел самодержавная Россия, ставшая темой «Истории одного города» и воплощенная в образе города Глупова. Заметим себе, что различие в мере условности между содержанием и формой дает четкие критерии для отнесения того или иного конкретного элемента произведения к форме или содержанию — это замечание еще не раз нам пригодится. Современная наука исходит из первичности содержания по отношению к форме. Применительно к художественному произведению это справедливо как для творческого процесса (писатель подыскивает соответствующую форму пусть еще для смутного, но уже существующего содержания, но ни в коем случае не наоборот — не создает сначала «готовую форму», а потом уже вливает в нее некоторое содержание), так и для произведения как такового (особенности содержания определяют и объясняют нам специфику формы, но не наоборот).Однако в известном смысле, а именно по отношению к воспринимающему сознанию, именно форма выступает первичной, а содержание вторичным. Поскольку чувственное восприятие всегда опережает эмоциональную реакцию и тем более рациональное осмысление предмета, более того — служит для них базой и основой, мы воспринимаем в произведении сначала его форму, а только потом и только через нее — соответствующее художественное содержание. Из этого, между прочим, следует, что движение анализа произведения — от содержания к форме или наоборот — не имеет принципиального значения. Любой подход имеет свои оправдания: первый — в определяющем характере содержания по отношению к форме, второй — в закономерностях читательского восприятия. Хорошо сказал об этом А.С. Бушмин: «Вовсе не обязательно… начинать исследование с содержания, руководствуясь лишь той одной мыслью, что содержание определяет форму, и не имея к тому других, более конкретных оснований. А между тем именно такая последовательность рассмотрения художественного произведения превратилась в принудительную, избитую, всем надоевшую схему, получив широкое распространение и в школьном преподавании, и в учебных пособиях, и в научных литературоведческих работах. Догматическое перенесение правильного общего положения литературной теории на методику конкретного изучения произведений порождает унылый шаблон».Добавим к этому, что, разумеется, ничуть не лучше был бы и противоположный шаблон — всегда в обязательном порядке начинать анализ с формы. Здесь все зависит от конкретной ситуации и конкретных задач. Из всего сказанного напрашивается ясный вывод о том, что в художественном произведении равно важны и форма, и содержание. Опыт развития литературы и литературоведения также доказывает это положение. Умаление значения содержания или вовсе его игнорирование ведет в литературоведении к формализму, к бессодержательным абстрактным построениям, приводит к забвению общественной природы искусства, а в художественной практике, ориентирующейся наподобного рода концепции, оборачивается эстетством и элитарностью. Однако не менее негативные последствия имеет и пренебрежение художественной формой как чем-то второстепенным и, в сущности, необязательным. Такой подход фактически уничтожает произведение как явление искусства, заставляет видеть в нем лишь то или иное идеологическое, а не идейно-эстетическое явление. В творческой практике, не желающей считаться с огромной важностью формы в искусстве, неизбежно появляется плоская иллюстративность, примитивность, создание «правильных», но не пережитых эмоционально деклараций по поводу «актуальной», но художественно не освоенной темы.

Выделяя в произведении форму и содержание, мы тем самым уподобляем его любому другому сложноорганизованному целому. Однако у соотношения формы и содержания в произведении искусства есть и своя специфика. Посмотрим, в чем же она состоит. В первую очередь необходимо твердо уяснить себе, что соотношение содержания и формы — это соотношение не пространственное, а структурное. Форма — не скорлупа, которую можно снять, чтобы открыть ядро ореха — содержание. Если мы возьмем художественное произведение, то мы окажемся бессильны «указать пальцем»: вот форма, а вот содержание. Пространственно они слиты и неразличимы; эту слитность можно ощутить и показать в любой «точке» художественного текста. Возьмем, например, тот эпизод из романа Достоевского «Братья Карамазовы», где Алеша на вопрос Ивана, что делать с помещиком, затравившим ребенка псами, отвечает: «Расстрелять!». Что представляет собой это «расстрелять!» — содержание или форму? Разумеется, и то и другое в единстве, в слитности. С одной стороны, это часть речевой, словесной формы произведения; реплика Алеши занимает определенное место в композиционной форме произведения. Это формальные моменты. С другой стороны, это «расстрелять» есть компонент характера героя, то есть тематической основы произведения; реплика выражает один из поворотов нравственно-философских исканий героев и автора, и конечно же, она есть существенный аспект идейно-эмоционального мира произведения — это моменты содержательные. Так в одном слове, принципиально неделимом на пространственные составляющие, мы увидели содержание и форму в их единстве. Аналогично обстоит дело и с художественным произведением в его целостности. Второе, что следует отметить, это особая связанность формы и содержания в художественном целом. По выражению Ю.Н. Тынянова, между художественной формой и художественным содержанием устанавливаются отношения, непохожие на отношения «вина и стакана» (стакан как форма, вино как содержание), то есть отношения свободной сочетаемости и столь же свободного разъединения. В художественном произведении содержание небезразлично к тому, в какой конкретно форме оно воплощается, и наоборот. Вино останется вином, нальем ли мы его в стакан, чашку, тарелку и т. п.; содержание безразлично по отношению к форме. Равным образом в стакан, где было вино, можно налить молоко, воду, керосин — форма «безучастна» к наполняющему ее содержанию. Не так в художественном произведении. Там связанность формальных и содержательных начал достигает наивысшей степени. Лучше всего это, может быть, проявляется в такой закономерности: любое изменение формы, даже, казалось бы, мелкое и частное, неминуемо и сразу же ведет к изменению содержания. Пытаясь выяснить, например, содержательность такого формального элемента, как стихотворный размер, стиховеды провели эксперимент: «превратили» первые строчки первой главы «Евгения Онегина» из ямбических в хореические. Получилось вот что:

Дядя самых честных правил,

Он не в шутку занемог,

Уважать себя заставил,

Лучше выдумать не мог.

Семантический смысл, как видим, остался практически прежним, изменения касались как будто бы только формы. Но невооруженным глазом видно, что изменился один из важнейших компонентов содержания — эмоциональный тон, настрой отрывка. Из эпически-повествовательного он превратился в игриво-поверхностный. А если представить себе, что весь «Евгений Онегин» написан хореем? Но такого и представить себе невозможно, потому что в этом случае произведение просто уничтожается.

Конечно, подобный эксперимент над формой — случай уникальный. Однако в изучении произведения мы нередко, совершенно не подозревая об этом, проделываем аналогичные «эксперименты» — не изменяя впрямую структуру формы, а лишь не учитывая те или иные ее особенности. Так, изучая в гоголевских «Мертвых душах» преимущественно Чичикова, помещиков, да «отдельных представителей» чиновничества и крестьянства, мы изучаем едва ли десятую часть «народонаселения» поэмы, игнорируя массу тех «второстепенных» героев, которые у Гоголя как раз не являются второстепенными, а интересны ему сами по себе в той же мере, как Чичиков или Манилов. В результате такого «эксперимента над формой» существенно искажается наше понимание произведения, то есть его содержание: Гоголя ведь интересовала не история отдельных людей, а уклад национальной жизни, он создавал не «галерею образов», а образ мира, «образ жизни». Другой пример того же рода. В изучении чеховского рассказа «Невеста» сложилась довольно прочная традиция рассматривать этот рассказ как безоговорочно оптимистический, даже «весенний и бравурный». В.Б. Катаев, анализируя эту интерпретацию, отмечает, что она основывается на «прочтении не до конца» — не учитывается последняя фраза рассказа во всем ее объеме: «Надя… веселая, счастливая, покинула город, как полагала, навсегда». «Толкование этого «как полагала», — пишет В.Б. Катаев, — весьма наглядно обнаруживает различие исследовательских подходов к творчеству Чехова. Одни исследователи предпочитают, интерпретируя смысл «Невесты», считать это вводное предложение как бы несуществующим». Вот это и есть тот «бессознательный эксперимент», о котором речь шла выше. «Чуть-чуть» искажается структура формы — и последствия в области содержания не заставляют себя ждать. Возникает «концепция безоговорочного оптимизма, «бравурности» творчества Чехова последних лет», тогда как на самом деле оно представляет собой «тонкое равновесие между действительно оптимистическими надеждами и сдержанной трезвостью в отношении порывов тех самых людей, о которых Чехов знал и рассказал столько горьких истин». В соотношении содержания и формы, в строении формы и содержания в художественном произведении обнаруживается определенный принцип, закономерность. О конкретном характере этой закономерности мы будем подробно говорить в разделе «Целостное рассмотрение художественного произведения». Пока же отметим лишь одно методическое правило: Для точного и полного уяснения содержания произведения совершенно необходимо как можно более пристальное внимание к его форме, вплоть до мельчайших ее особенностей. В форме художественного произведения нет «мелочей», безразличных к содержанию; по известному выражению, «искусство начинается там, где начинается «чуть-чуть».

http://lib.rus.ec/b/212284/read

12. Сюжет и фабула. Значение этих понятий для практики литературоведческого анализа (подтвердить примерами).
В литературе существует несколько подходов к определению и соотнесению таких понятий (терминов), как «сюжет» и «фабула». Различие между ними определяется очень по-разному, но для многих критиков «фабула» — это последовательность событий, как они происходят, а «сюжет» — это та последовательность, в которой их располагает автор (в которой он повествует о них или изображает их драматически).Первоначально термин «фабула» имел значение — басня, побасенка, сказка, т. е. произведение определенного жанра.В дальнейшем термином «фабула» обозначают то, что сохраняется как «основа», «ядро» повествования, меняясь по изложению. Научному изучению фабулы подверглись, прежде всего в качестве фактов поэтической традиции в мировой литературе (гл. образом древней и средневековой) и особенно — в устной народной словесности. В этой плоскости определенная трактовка традиционных фабул, процесса их развития и распространения составляла основное содержание последовательно сменявшихся фольклористических теорий — мифологической, миграционной, антропологической. При этом в русской научной литературе ктакого рода традиционным образованиям применялся обычно термин «сюжет», а не фабула. Позже вопрос о фабуле и сюжете рассматривался в плане изучения структуры поэтического произведения (преимущественно литературоведами-формалистами). Некоторые исследователи, отождествляя понятия сюжета и фабулы, вовсе упраздняют последний термин. Тесную взаимосвязь с «сюжетом» и «фабулой» имеет конфликт произведения: он является его движущей силой и определяет главные стадии развития сюжета: зарождение конфликта – завязка, наивысшее обострение – кульминация, разрешение конфликта – развязка. Обычно конфликт выступает в виде коллизии (иногда эти термины трактуются как синонимы), то есть прямого столкновения и противоборства между изображенными в произведении действующими силами — характерами и обстоятельствами, несколькими характерами или разными сторонами одного характера. Есть четыре основных вида конфликта:

· природный или физический конфликт, когда герой вступает в борьбу с природой;

· социальный конфликт, когда человеку бросает вызов другой человек или общество;

· внутренний или психологический конфликт, когда желания человека вступают в конфликт с его совестью;

· провиденциальный конфликт, когда человек противостоит законам судьбы или какого-то божества.

Цель данной работы – дать общие определения и характеристику понятий: сюжет, фабула и конфликт, а также показать каким образом они соотносятся между собой.

Осмысление субъективно выявляемых приемов, несомненно, расширяет и изменяет представление читателя о содержании произведения.Первоначально представление о содержании читаемого равно содержанию (пониманию) реконструируемой исходной истории — то есть фабулы. Но реконструирование приводит к обнаружению приемов. Осмысление последних пополняет читательское представление о содержании. Оно уже не совпадает с первоначальной (реконструируемой) версией, так как является представлением “расширенным и дополненным”. Именно к этому периоду (и/или к этой версии) понимания читателем содержания и целесообразно применять термин сюжет. Другими словами: когда представление о содержании читаемого текста изменяется, пополняясь осмыслением увиденных приемов,— фабула становится сюжетом.Если обнаруживаемые приемы сравнить с песчинками, засоряющими читателю фабульную « видимость» , то сюжетом будет сплав этих песчинок и друг с другом и с фабульной версией. Компоненты сплава обретают новое качество. Песок оказывается — оптическим стеклом, а плоская последовательность фабульной « сплетни» — объемным сюжетным символом.Сюжет не стоит сводить к рядовому изложению фабульных событий « во всем своем многообразии» . Многообразие приемов Толстого в романе « Война и мир» Тургенев увидел сразу и увидел профессионально. Но пока он не видел в них иного смыслового содержания, узкопрофессиональная оценка романа не случайно была резко отрицательной.И фабула и сюжет в литературоведческой теории могут рассматриваться как категории содержания. Только если второе — конечный результат, то первое — предварительный, рабочий, черновой прогноз этого результата, необходимость которого объективна. Предполагаемый состав событий — фабула.  Она всегда субъективна. Когда же наше мнение о ней уточняется и становится « окончательным» (для данного чтения текста), то мы, независимо от того, отдаем или нет себе отчет, будем речь свою вести о сюжете (который, несмотря на всю свою уточненность и « окончательность» — ультрасубъективен). Переход же от одной субъективной стадии к другой для читателя незаметен.Писатели же, достаточно ясно чувствуя необходимость различения этих взаимосвязанных стадий одного и того же, позволяли себе относиться к терминам « фабула» и « сюжет» как к взаимозаменяемым. Если читатель при знакомстве с произведением двигается от фабулы к сюжету, то путь создателя произведения может начинаться и в обратном направлении (то есть, имея какие-то представления о сюжете, он ищет фабулу, обработка которой, по его представлениям, привела бы читателей к замысленному сюжету). Выдающиеся мастера давно заметили, что эстетический эффект усиливается, если смысловое значение приемов обработки прямо противоположно значению фабульного материала. Выготский гипотетически объяснял это особым взаимосгораниемпротивонаправленных эмоций, вызванных фабулой и сюжетом. Взаимосгорание он предложил обозначать аристотелевским, всеми по-разному понимаемым, термином катарсис. « Проверка емкости найденной нами формулы, — писал Выготский, — как и нахождение всех поправок, которые естественно вытекают из такой проверки, есть тоже дело многочисленных и отдельных исследований». Предложенная им формула в наше время была уточнена информационной теорией эмоций. Возможно, фабула « Анны Карениной» — история падшей женщины, но этого нельзя доказать текстуально; текст строится из такого сцепления слов, которое, не нарушая привычной грамматики, несет нам знаки таких приемов обработки содержащегося в нас внетекстового материала, которые в случае осмысления неизменно трансформируют содержание плоской фабульной сплетни в содержание объемное — и “философское” и “художественное”. Характерно, что последняя версия читателя от самого процесса трансформации становится для него особо близкой, волнующей и часто даже не на шутку возвышающей.Еще раз отметим, что между версиейпрогнозом (фабулой) и последней версией читательской реконструкции (сюжетом) много общего. Обе версии носят явный субъектный и субъективный характер. Обе принципиально открыты для дальнейших (бесконечных) уточнений и изменений. Но подчеркнем, что смена версий первой на вторую происходит, во-первых, незаметно, а во-вторых, с появлением второй версии первая бесследно исчезает из сознания читателя. Оставшуюся версию читающий склонен воспринимать как все ту же — первую. То есть чем внимательнее (пристальнее) следит читатель за тем, что мы предлагаем именовать фабулой, тем скорее он обнаружит то, что мы предлагаем именовать сюжетом.Сюжеты возводятся читателями « на костях» фабул. Но если читатель по ряду причин (иногда вполне уважительных) не смог начать восприятие текста с реконструкции фабулы, то есть с приведения текста к своему жизненному опыту, — содержание текста воспринимается не более, чем какая-то витиеватая бессмысленность. То же происходит и в случае, когда читатель не смог прийти к личностному осмыслению обнаруженных « приемов изложения» или даже вообще не обнаружил их. Тогда он остается « на бобах» со своим субъективным поспешным прогнозом сплетни. И ему можно искренне посочувствовать.

Рассогласованность в понимании сюжета и фабулы (не преодоленная и по сей день) стала даже пищей для пародистов. Но о словах, в конце концов, можно договориться. Важно само разграничение этих взаимосвязанных понятий, ставшее инструментарием таких блестящих разборов, как у Шкловского — «Жизни и мнений ТристрамаШенди» (в его книге «О теории прозы»), у Петровского — новеллы «Возвращение» Мопассана6, у Л. С. Выготского — новеллы «Легкое дыхание» И.А. Бунина7. Графики «диспозиции» (хронологии, прямой линии событий) и «композиции» (кривой линии повествования о событиях) здесь стали формальной базой тонких интерпретаций. Приемы повествования и в особенности сюжетные инверсии, включение свободных эпизодов (например, описаний, наличие или отсутствие которых несущественно для событийной структуры произведения) прочитаны как форма присутствия автора, независимо от тех или иных теоретических направленческих деклараций.

В пародии А. Архангельского «Сентиментальный монтаж», посвященной В. Шкловскому, есть строки:

Вы меня еще спросите, что такое фабула?

Фабула не сюжет, и сюжет не фабула.

Сюжет можно наворачивать, разворачивать и поворачивать.

Кстати, поворачиваю дальше.

(Архангельский А. Избранное. М., 1946. С. 97)

АНАЛИЗ СЮЖЕТА РОМАНА А.С. ПУШКИНА «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»

Роман «Евгений Онегин», несмотря на своеобразный, нетрадиционный для эпического произведения конец (конец «без конца»), представляет собой целостный, замкнутый и законченный в себе художественный организм. Художественное своеобразие романа, его новаторский характер определил сам поэт. В посвящении П. А. Плетневу, которым открывается роман, Пушкин назвал его «собраньем пестрых глав». В другом месте читаем:

«И даль свободного романа я сквозь магический кристалл еще не ясно различал». Заканчивая первую главу, поэт признается: «Я думал уж о форме плана И как героя назову; Покамест моего романа Я кончил первую главу; Пересмотрел все это строго: Противоречий очень много, Но их исправить не хочу».

Что значит «свободный роман»? От чего «свободный»? Как надо понимать авторское определение: «собранье пестрых глав»? Какие противоречия имеет в виду поэт, почему не хочет исправить их?

В. Г. Белинский, имея в виду эти особенности романа, писал: «…„Онегин» со стороны формы есть произведение, в высшей степени художественное, а со стороны содержания самые его недостатки составляют его величайшие достоинства». Чтобы разобраться во всех этих особенностях романа, необходимо вчитаться в его текст, сделать некоторые наблюдения над особенностями его структуры.

Роман «Евгений Онегин» «свободен» от тех правил, по которым создавались художественные произведения во времена Пушкина, он «в противоречии» с ними. Сюжет романа включает в себя две фабульные линии: историю отношений Онегина и Татьяны, Ленского и Ольги. В плане композиционном их можно рассматривать как две параллельные событийные линии: романы героев той и другой линии не состоялись.

С точки зрения развития основного конфликта, на котором держится сюжет романа, фабульная линия Ленский — Ольга не образует своей сюжетной линии, хотя бы и побочной, поскольку их отношения не развиваются (где нет развития, движения, там нет и сюжета).

Трагическая развязка, гибель Ленского, обусловлена не их отношениями. Любовь Ленского и Ольги — это эпизод, помогающий Татьяне понять Онегина. Но почему же тогда Ленский воспринимается нами как один из главных героев романа? Потому что он не только романтичный юноша, влюбленный в Ольгу. Образ Ленского — составная часть еще двух параллелей: Ленский — Онегин, Ленский — Повествователь.

Вторая композиционная особенность романа: главным действующим лицом в нем является Повествователь. Он дан, во-первых, как спутник Онегина, то сближающийся с ним, то расходящийся; во-вторых, как антипод Ленского — поэта, т. е. как сам поэт Пушкин, с его взглядами на русскую литературу, на собственное поэтическое творчество.

Композиционно Повествователь представлен как действующее лицо лирических отступлений. Поэтому лирические отступления следует рассматривать как составную часть сюжета, а это уже указывает на энциклопедический характер всего произведения. Лирические отступления выполняют сюжетную функцию еще и потому, что они точно обозначают границы романного времени.

Конфликт, развитие которого составляет сюжет романа, основан на том, что Татьяна, наделенная тонкой интуицией, с первого взгляда узнала в Онегине человека, предназначенного ей судьбой, и полюбила его на всю жизнь. Онегин увидел Татьяну такой, какой она была на самом деле, только в кульминационный момент их отношений. Любовь Онегина и Татьяны развивается напряженно, драматично. В самые критические моменты их отношений Повествователь и выступает как защитник Татьяны.

Но самая главная композиционная, сюжетная особенность романа состоит в том, что образ Повествователя раздвигает границы личного конфликта и в роман входит русская жизнь того времени во всех ее проявлениях. И если фабула романа укладывается в рамки отношений между собою всего лишь четырех лиц, то развитие сюжета выходит за эти рамки, благодаря тому, что в романе действует Повествователь.

Если останавливать свое внимание на предметно-реальном содержании каждой главы, то можно отметить, как тонко, будто в хорошей энциклопедии, взаимодействуют в романе сюжет, композиция, система образов и стилевая манера, как единое целое.

«Евгений Онегин» писался в течение 7 лет и даже более — если учитывать поправки, которые Пушкин вносил в текст после 1830 года. За это время многое менялось и в России, и в самом Пушкине. Все эти перемены не могли не найти отражения в тексте романа. Роман писался как бы «по ходу жизни». С каждой новой главой он все более становился похож на энциклопедическую хронику русской жизни, на ее своеобразную историю. Белинский недаром называл роман «Евгений Онегин» «историческим». Он все более становился похож на поэтическую хронику русской жизни, на ее своеобразную поэтическую историю.

Стиховая речь — форма необычная и в известной мере условная. В обыденной жизни стихами не разговаривают. Но стихи больше, чем проза, позволяют отклоняться от всего привычного, традиционного, потому что сами являются неким отклонением. В мире стихов Пушкин чувствует себя и известном отношении свободнее, чем в прозе. В романе в стихах могут быть опущены некоторые связи и мотивировки, легче осушествляются переходы от одной темы к другой. Для Пушкина это и было самым главным. Роман в стихах был для него, прежде всего свободным романом — свободным по характеру повествования, по композиции.

Но почему Пушкину так понадобился свободный роман? Это связано с характером его энциклопедического замысла. «Евгений Онегин» с самого начала мыслился Пушкиным как широкая историческая картина, как поэтическое воссоздание эпохи.

Для такого романа — современного и исторического — как раз и нужна была свободная композиция. Небольшой по объему (как почти все произведения Пушкина), но широкий по поставленным целям, роман нуждался в свободном ходе рассказа, в не стесняемом никакими обязательными рамками движения сюжета и авторской мысли. Принцип поэтической свободы помогал Пушкину говорить о многом и разном на сравнительно маленьком пространстве текста.

Итак, подведем итог: понятие сюжета тесно связано с понятием фабулы произведения. В современной русской литературной критике (равно как и в практике школьного преподавания литературы) термином «сюжет» обычно называют сам ход событий в произведении, а под фабулой понимают основной художественный конфликт, который по ходу этих событий развивается.

Тесную взаимосвязь с «сюжетом» и «фабулой» имеет конфликт произведения: он является его движущей силой и определяет главные стадии развития сюжета: зарождение конфликта — завязка, наивысшее обострение — кульминация, разрешение конфликта — развязка.

Конфликт — противоречие как принцип взаимоотношений между образами художественного произведения. Конфликт стал отличительной чертой драмы и театра. Драматургический конфликт проистекает из столкновения антагонистических сил драмы. Чаще всего конфликт выступает в виде коллизии (слово синонимичное конфликту), т.е. в виде открытого противостояния между противоборствующими силами.

В качестве источника развертывания сюжета конфликт порождает нарастающую напряженность, изредка прерываемую тормозящими ход действия описаниями или сценами, которая приводит героя к катастрофе и может быть снята лишь развязкой.

Таким образом, фабула и сюжет являются в сущности единым конструктивным элементом произведения. Как фабула этот элемент определяется в направлении к полюсу тематического единства завершаемой действительности, как сюжет, в направлении к полюсу завершающей реальной действительности произведения.

http://biblioteka.teatr-obraz.ru/node/6106

http://www.coolreferat.com/%D0%A1%D1%8E%D0%B6%D0%B5%D1%82_%D1%84%D0%B0%D0%B1%D1%83%D0%BB%D0%B0_%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%84%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D1%82

http://revolution.allbest.ru/literature/00207608_0.html

studopedia.net

1.4. Содержание и форма. Поэтика.

СОДЕРЖАНИЕ и ФОРМА. Содержание – это то, о чём говорится в художественном произведении, а форма – это то, как данное содержание подано. Форма художественного произведения имеет две основных функции: первая осуществляется внутри художественного целого, поэтому её можно назвать внутренней – это функция выражения содержания. Вторая функция обнаруживается в воздействии произведения на читателя.

Содержание художественного произведения

объективное	Историческая действительность, воссоздаваемая автором с высокой степенью правдивости. Воплощение в художественном произведении типа миропонимания автора как человека своей эпохи, своего этноса и социального статуса
субъективное	Тенденция, осмысленная оценка автором изображенной действительности, его идейно-эмоциональное отношение к ней (особенность: выражение мнений, суждений, убеждений автора в опосредованной форме, путем воссоздания жизненных ситуаций)
непосредственное	Реальные факты человеческой жизни и конкретные ситуации, отображенные в произведении

Сюжет – сцепление событий, раскрывающих характеры и взаимоотношения героев. С помощью сюжета обнаруживается сущность характеров, обстоятельств, присущие им противоречия. Сюжет – это связи, симпатии, антипатии, история роста того или иного характера, типа. Исследуя сюжет, необходимо помнить о таких его элементах, как экспозиция, завязка действия, развитие действия, кульминация, развязка, эпилог.

Сюжет — (франц. sujet, букв. — предмет), в эпосе, драме, поэме, сценарии, фильме — способ развертывания фабулы, последовательность и мотивировка подачи изображаемых событий. Иногда понятия сюжета и фабулы определяют наоборот; иногда их отождествляют. В традиционном словоупотреблении — ход событий в литературном произведении, пространственно-временная динамика изображаемого. 

На первый взгляд кажется, что содержание всех книг строится по одной и той же схеме. В них рассказывается о герое, его окружении, о том, где он живет, что с ним происходит и чем заканчиваются его приключения. Но эта схема является чем-то вроде каркаса, которому следует далеко не каждый автор: иногда рассказ начинается со смерти героя или автор внезапно обрывает его, так и не сообщив, что произошло с героем дальше. Такое окончание произведения называется открытым финалом. В этом случае окончание истории должен придумать сам читатель. Однако в любом произведении всегда можно найти главные моменты, вокруг которых как бы завязан сюжет. Они так и называются — узловые точки. Их немного — завязка, кульминация и развязка. Фабула – основной конфликт, который разворачивается в событиях; конкретное развитие событий.

Поэтика – важнейшая часть литературоведения. Это учение о структуре художественного произведения. Не только отдельного произведения, но и всего творчества писателя (например, поэтика Достоевского), или литературного направления (поэтика романтизма), или даже всей литературной эпохи (поэтика древнерусской литературы). Поэтика тесно связана и с теорией, и с историей литературы, и с критикой. В русле теории литературы существует ОБЩАЯ ПОЭТИКА – наука о структуре любого произведения. В истории литературы – ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЭТИКА, изучающая развитие художественных явлений: жанров (скажем, романа), мотивов (н-р, мотива одиночества), сюжета и т.д. Поэтика имеет отношение и к литературной критике, которая тоже строится по определенным принципам и правилам. Это ПОЭТИКА ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ.

studfiles.net

17. Содержание и форма литературного произведения ка диалектическое единство.

Содержание и форма — категории, с общефилософской точки зрения характеризующие любое явление природы в его целостности со стороны внутреннего (содержательного) и внешнего (формального) своеобразия. Содержание — сущность явления, форма — способы ее (сущности) выражения. Эти положения распространяются и на произведения искусства, в том числе и на литературно-художественные произведения. Содержание и форма представляют собой нерасторжимое диалектическое единство, в котором, по утверждению Гегеля, осуществляется динамика непрерывного взаимоперехода одной категории в другую (содержания в форму и формы в содержание).

Таким образом, произведение выступает, с одной стороны, как явление, а с другой — как процесс, совокупность взаимоотношений. Поэтому содержание и форму нельзя представлять как составные (тем более автономные) части произведения (явления) или как сосуд и его содержимое. В подлинно художественном произведении определенное содержание, вполне адекватное определенной художественной форме (и наоборот), существует только в их нерасторжимости. Конкретизация вопроса о составе категорий содержания и формы допустима лишь на теоретико-аналитическом уровне. Содержание литературно-художественных произведений при этом рассматривается как совокупность их субъективно-смысловых (идейных) и объ- ективно-предметных (тематических) значений, а форма — как выражающие эти значения словесно-образные структуры. Органический сплав субъективно-словесного и объективно-предметного (идейно-тематического) уровня произведения есть его содержание. Выражающая это содержание система образов, зафиксированная в словесных структурах, — форма. Содержание литературно-художественного произведения, выступающее в образной форме, тем самым отличается от содержания научных сочинений, выраженного в понятиях. Мастерство в достижении высокого уровня единства содержания и формы связано с природным дарованием (талантом) художника, композитора, писателя. В высочайшей степени этим талантом обладал А. С. Пушкин. Вдохновенный гений Пушкина, подобно его Моцарту, достигал тончайшего соединения формы и содержания в слове, мысли и образе, первозданной чистоты и целостности, эстетической достоверности своих созданий, до сих пор выступающих почти во всех жанрах в качестве идеальных образов, эталонов художественного совершенства, «гармонии», как обозначал это качество сам поэт.

34. Тема и идея литературного произведения

Литературное произведение создается автором как разговор с самим собой и читателем на определенную тему посредством языка литературных образов. Рассмотрите несколько определений слова «тема»:

ТЕМА — Предмет, основное содержание рассуждения, изложения, творчества. (С.Ожегов. Словарь русского языка, 1990.)  ТЕМА (греч. Thema) — 1) Предмет изложения, изображения, исследования, обсуждения; 2) постановка проблемы, предопределяющая отбор жизненного материала и характер художественного повествования; 3) предмет языкового высказывания (…). (Словарь иностранных слов, 1984.)

Уже эти два определения способны запутать читателя: в первом слово «тема» по значению приравнено к термину «содержание», в то время как содержание художественного произведения неизмеримо шире темы, тема — один из аспектов содержания; второе не делает различий между понятиями темы и проблемы, и хотя тема и проблема философски взаимосвязаны, это не одно и то же, и разницу вы скоро поймете.

Предпочтительно следующее определение темы, принятое в литературоведении:

ТЕМА — это жизненное явление, ставшее предметом художественного рассмотрения в произведении. Круг таких жизненных явлений составляет ТЕМАТИКУ литературного произведения. Все явления мира и человеческой жизни составляют сферу интересов художника: любовь, дружба, ненависть, предательство, красота, безобразие, справедливость, беззаконие, дом, семья, счастье, обездоленность, отчаяние, одиночество, борьба с миром и самим собой, уединение, талант и бездарность, радости жизни, деньги, отношения в обществе, смерть и рождение, тайны и загадки мира и т.д. и т.п. — вот те слова, которые называют жизненные явления, становящиеся темами в искусстве.

Задача художника — творчески изучить жизненное явление с интересных автору сторон, то естьхудожественно раскрыть тему. Естественно, что сделать это возможно, лишь поставив вопрос (или несколько вопросов) к рассматриваемому явлению. Вот этот-то вопрос, который задает художник, используя доступные ему образные средства, и есть проблема литературного произведения.

Итак,  ПРОБЛЕМОЙ называется вопрос, не имеющий однозначного решения или предполагающий множество равнозначных решений. Многозначностью возможных решений проблема отличается от задачи. Совокупность таких вопросов называется ПРОБЛЕМАТИКОЙ.

Итак,  ИДЕЯ (греч. Idea, понятие, представление) — в литературе: основная мысль художественного произведения, предложенный автором способ решения поставленных им проблем. Совокупность идей, систему авторских мыслей о мире и человеке, воплощенную в художественных образах называют ИДЕЙНЫМ СОДЕРЖАНИЕМ художественного произведения.

Таким образом, схему смысловых отношений между темой, проблемой и идеей можно представить так:

Когда вы занимаетесь истолкованием литературного произведения, ищете в нем скрытые (говоря научным языком, имплицитные) смыслы, анализируете явно и исподволь высказанные автором мысли, вы как раз и изучаете идейное содержание произведения. Трудясь над заданием 8-м предыдущей работы (анализ фрагмента рассказа М.Горького «Челкаш»), вы занимались именно вопросами его идейного содержания.

studfiles.net

Статья. Форма и содержание литературного произведения

Форма и содержание литературного произведения

Форма и содержание – нераздельное и неслиянное художественного произведения-процесса, его внешняя и внутренняя стороны, его начало и конец, меняющиеся местами, функциями, смыслами, активностью, — являются в современном литературоведении и орудиями анализа и оценки. Поэзию и жизнь (историю) нередко определяют одну через другую. Проблема взаимодействия формы и содержания художественного произведения сложна. Вот две записи. Стендаль: «По мере того как полу глупцы становятся менее многочисленными, значение формы уменьшается». Л. Толстой: «Странное дело эта забота о совершенстве формы. Недаром она». Стендаль имел ввиду содержание, а Толстой форму. Что писать и как писать – вечный вопрос, стоящий перед писателем. Это имеет эстетическую ценность, составляет специфику художественного познания жизни. Художественное произведение можно уподобить застывшей лаве переходов. У Пушкина начало творческого процесса «душа» поэта, стесненная «лирическим волнением». Части целого и их отношение друг к другу. Содержание находит свою форму, а форма – свое содержание. С момента, когда внутренняя форма писателем обретена, его творческий процесс организован, дисциплинирован. Например, у Пушкина в «Осени». Это стихотворение многоплановое. В нем яркая картина природы в ту пору, которую поэт считает «своей порой». Это болдинская осень 1830 года, небывалого творческого подъема поэта. Пушкин написал стихотворение о своем творческом процессе. Название «Осень» — главный участник жизненного и творческого процесса. Природа. Выбор был сделан в пользу октавы. Октава – форма спокойная, сдержанное повествование с акцентом на положение в стихе глаголов действия полно выразила идею творческой активности природы, увядающей, переходящей в состояние покоя и – пробуждающей поэта, словно переливающей в него накопленную энергию. «И с каждой осенью я расцветаю вновь» — прямое высказывание поэта поддержано формой: не доносит ли огласовка глаголов первой строфы протяжным ае: отряхивает, промерзает – оплакивание самой природой своего увядания? А звучные, мерные октавы, напротив, бодрят и омолаживают. Все вместе рождает ощущение бесконечности жизни. У Державина идея свободного и щедрого взаимообмена между сотворцами всем накопленным уже в эпиграфе «Чего в мой дремлющей тогда не входит ум»? и в соединении отрицающих друг друга качества. Поздняя осень и подвижная смена интонаций, прямых, доверительных, и в сердечных обращениях то к миру природы, то к читателю. Найденная форма вырастила мысль, подсказала вдохновенный образ финала, начало творческого процесса. У Пушкина высокий дар творчества отождествлен с механическим движением, с физической работой, как и творчество, упорядоченно-согласованной. Внешне движение сообщает свои качества таинственности и величавости творческому акту. Заключительный образ емкий и многозначный. Изменение внутренней формы прослеживают в переходах от одного писателя к другому, переходы от Пушкина, Гоголя и Лермонтова, автор и герой, содержание и форма оказались поставленными в отношении неравноправия, как «предмет познания» и «лишь средство познания». Внутренний мир автора как предмет познания может быть обнаружен в композиции отдельной содержательной формы, в авторской иронии. Например, повесть Гоголя «Шинель» (1841): « Что касается до чина, то он был то, что называют вечный титулярный советник, над которым, как известно, натрунились и наострились вдоволь разные писатели, имеющие похвальное обыкновение налегать на тех, которые не могут кусаться». Автор возмущен теми, но сам объявляет чин, трунит и насмехается, правда от сердечной боли. Горькая ирония следует за этим. Сопоставление внутренней формы произведения с формой-истоком дает возможность постигнуть новый смысл. Например, у Пушкина – синтаксическая слиянность всех строчек, всех словосочетаний, выражение единства поэта с миром, формы с содержанием. У Лермонтова — синтаксическая обособленность не только каждой строчки, но и полстрочки. Гуманистические идеи у Гоголя в «Мертвых душах», в движении от неподвижного начала к вихревому концу, мыслительному полету, от образов, в которых словно смеется и плачет все существо автора, к «пиру души». Это драматическое движение познающего духа, пробивающегося к «мысли народной», — и на титульном листе эпохального произведения Гоголя, в рисунке, видимо, сделанном самим автором. В названии три конфликтующих образа (от ступеньки к ступеньке шрифт разрастается): «Похождение Чичикова, или МЕРТВЫЕ ДУШИ. ПОЭМА». Первый – обращение к авантюрному сюжету (делает предметом) Чичикова. Второй – образ-катахреза, соединенный союзом ИЛИ и загробная сфера. Далее как опровержение первых двух – ПОЭМА. Главное лицо – бессмертный, прогнозирующий дух автора, самого Гоголя. Души умерших мужиков как объект. Возвеличивание самой формой – живых и мертвых. Усиление значимости формы, внешней, чувственно-материальной стороны в творческом процессе происходит в недрах направления, для которого первичной являлась категория содержания. У Л. Толстого – изначально был против формы, позже появилось «двинуть форму вперед». А. Блок: «Форма искусства есть образующий дух, творческий порядок». Весь пласт природно-практической сферы жизни, который был «средством познания» в творческом процессе, введен в него как субъект, и снова сделал форму явлением творческим, когда народ осознал себя творцом. Главный смысл такой внутренней формы – выражать историческое созревание народа, ее глубинную суть – эпическая. В 20 века этот вопрос приобретает особую остроту. Огромна роль смыслов формы у Чехова. Суд и оценки у него вершатся – и это его «способ изучения предмета» — «без слов», как бы самой жизнью. Гете как-то назвал форму и содержание «корреляциями, постоянно ищущими друг друга». Эту диалектическую связь постоянно необходимо иметь в виду, анализируя литературное произведение как художественное целое.

infourok.ru

1. Содержание и форма литературного произведения.

2. Метафора, сравнение.

Форма и содержание — существенные внешние и внутренние стороны, присущие всем явлениям действительности. В литературоведческих понятиях формы и содержания обобщены представления о внешней и внутренней сторонах литературного произведения. Данные литературоведческие понятия опираются на общефилософские категории формы и содержания, которые в литературе проявляются особенным образом. Специфичность соотношений формы и содержания в литературе и искусстве состоит в органическом соответствии, гармонии содержания и формы, хотя ведущим в данной паре понятий является содержание. Произведение, не обладающее такой гармонией, в той или иной мере теряет в своей художественности. Таким образом учение о единстве формы и содержания является основополагающим как для построения теории литературы, определяющей принципы изучения последней, в частности — принципы анализа ее художественной формы, так и для истории литературы и критики. Вместе с тем это учение входит в качестве одного из существеннейших моментов в определение критерия художественности литературы. Единство Ф. и С. является необходимым условием художественности произведения, хотя и недостаточным, так как и при наличии его остается еще основной вопрос — оценка самого содержания с точки зрения полноты, значимости его жизненной правды. В зависимости от ответа на этот вопрос мы и даем оценку художественности уже во всем объеме произведения.

Вопрос об обусловленности художественной формы, специфика которой связана и с природой отражаемых явлений, и с качеством мировоззрения и художественного метода писателя, и со своеобразием языка, очень сложен. Форма это переход содержания в форму, а содержание — это осознанная писателем действительность, а объективность художественной формы относительна.819 Единство и противоположность формы и содержания, «борьба содержания с формой и обратно» могут быть обнаружены в процессе литературного развития, в процессе развития стиля, жанра, творческого роста писателя. Без учета таких факторов, как традиция, влияние, литературная учеба, вне связи с историей языка не может быть до конца раскрыта диалектика формы и содержания в истории литературы и в отдельных ее произведениях. Таким образом, проработав весь материал я могу полностью согласиться с тем, что «Содержание -это переход в форм, а форма – это переход в содержание», – Гегель. А также сказать что, форма и содержание – это два неразрывно связанных явления. Содержание — это совокупность всех составных элементов, свойств, состояний, событий данного предмета их взаимодействий определяющих его характер (тип ). Форма — это способ существования и выражения данного содержания, совокупность устойчивых связей образующих вещь, в рамках которых существуют элементы вещи и их взаимодействие. Одно и тоже содержание может быть в разных формах. Форма активно влияет на содержание, она может ускорить развитие или замедлить его или соответствовать ему. Содержание — изменчиво, форма – устойчива

Мы постоянно сталкиваемся с параллельными понятиями. Слово «текст» чаще всего используется в лингвистике. Пост-модернисты создают тексты, а не произведения. «Textus» в переводе с латыни значит сплетение, структура, строение, ткань, связь, связное изложение. Текст – система знаков, связанных между собой. Текст существует неизменным, на определенном материальном носителе. Существует наука «текстология», которая изучает первоначальные тексты, оригиналы. Тексты различных веков различны. Но текст все равно подвижен. Текст многомерен, то есть может быть по-разному прочитан разными людьми. Распахнутость текста во внешний мир превращает текст в художественное произведение, а не простую систему знаков.

«Произведение и есть тот малый мир, в котором художественная вселенная писателя просматривается в ракурсе конкретного духовного состояния, владеющего художником в этот момент, в этой стадии его судьбы, в этой фазе его движения кистями…<…>… Литературное произведение в его классическом варианте – живой «организм», в котором бьется как бы духовное «сердце» — формируемая и одновременно формирующая мысль художника, вобравшая в себя все силы его души». (Грехнев В.А. «Словесный образ и литературное произведение»).

Текст существует сам по себе, он замкнут. В произведении все наоборот – важно, на что откликается автор, что его волнует. Писатель меняется на протяжении жизни. Пример: Василий Аксенов в передаче «Времена». «Гаврилиада» Пушкина. Произведения моментны, так, например, Боккаччо открещивался от «Декамерона». Диалектическое развитие мысли отражено в тексте произведения. Мысль формирует текст. Пример: Толстой с основной идеей. Он обращается к истории. Героини: княжна Марья и Наташа Ротсова, совершенно разные, проходят испытание Анатолем Курагиным. Семьи оказываются тесными для обеих героинь, которые, казалось бы, и не думают о свободе. Но грань ими не переходится. Это формируется как мысль – отсталость патриархального общества. Произведение не только изменяется, но и по-разному воспринимается читателем. Очень важно перечитывание – открываются разные стороны произведения. «Гомер каждому: и юноше, и мужу, и старцу столько дает, сколько кто может взять». Текст и произведение принципиально различны.

Форма и содержание – основополагающие понятия, которые содержат обобщенные представления о внутренних и внешних сторонах произведения. Это научная абстракция.

Содержание – это то, что сказано. Это высказывание писателя о мире, его эмоционально-мыслительная реакция на те или иные явления действительности. Это система приемов и средств, в которых это восприятие находит свое выражение.

Форма – это стиль, это жанр (роман, драма и т.д.), композиция, художественная речь, ритм.

Содержание – тема, фабула, конфликт, характеры и обстоятельства, художественные идеи, тенденция (пафос).

Сюжет относится и к форме, и к содержанию. Сюжет объединяет эти два понятия. Абсолютное единство. Прием ради приема никогда не используется. Но это единство неодинаково. В конце 19 века – кризис содержания, ищут новые формы. Пост-модернисты создают текст, похожий на лабиринт. Текст меняет свою линейную структуру. А до этого времени искали новое содержание. Но новое содержание повлекло за собой новую форму. Вся неисчерпаемость жизни и подсознания отображена в произведении.

Единство формы и содержания. Есть литература второго плана. Она – почва. Пример: детство Пушкина. Беллетристика тиражирует мысли гениев для масс. Пример: Бестужев-Марлинский. Очень часто открытия совершаются литературой второго плана. Массовая литература – не литература, а слово на коммерческой службе.

2. МЕТАФОРА (гр. metaphorá — перенос) — это перенос названия с одного предмета на другой на основании их сходства. Однако лингвисты определяют метафору как семантическое явление; вызванное наложением на прямое значение слова добавочного смысла, который у этого слова становится главным в контексте художественного произведения. При этом прямое значение слова служит только основой для ассоциаций автора. Среди других тропов метафора занимает главное место, она позволяет создать емкий образ, основанный на ярких, зачастую неожиданных, смелых ассоциациях. Например: Горит восток зарею новой — слово горит, выступая как метафора, рисует яркие краски неба, озаренного лучами восходящего солнца. Пример: «Горит восток…» Должно быть подобие. «Пчела из кельи восковой, летит за данью полевой» — нигде нет обозначаемых слов. Вид метафоры – олицетворение (антропоморфизм) – перенос свойств живого организма на неживое. Есть застывшие олицетворения. Иногда абстрактное понятие выражает конкретная фраза. Такие олицетворения легко становятся символами – стук топора у Чехова. Метафора может быть выражена двумя существительными, глаголом, прилагательным (тогда это метафорический эпитет).

СРАВНЕНИЕМ называется сопоставление одного предмета с другим с целью художественного описания первого

Сравнение — одно из самых распространенных средств изобразительности в металогической речи. Сравнения широко используют поэты

Сравнения, которые указывают на несколько общих признаков в сопоставляемых предметах, называются развернутыми. В развернутое сравнение включаются два параллельных образа, в которых автор находит много общего. Художественный образ, используемый для развернутого сравнения, придает описанию особую выразительность

Это образное словосочетание или развернутая структура, предполагающая сопоставление двух явлений, понятий или состояний, обладающих общим признаком. Всегда двухчленно, есть словесные указатели: как, будто, словно, точно, специальные конструкции, сравнение через отрицание («Не ветер бушует над бором, не с гор побежали ручьи…» Некрасов), творительный падеж. Сравнение может быть простым и развернутым. Простое: «похож на вечер ясный» — зафиксировано переходное состояние, духовное перепутье. Поэма «Демон». Само сравнение наметило судьбу. Развернутое сравнение – стихотворение Н. Заболоцкого «О красоте человеческих лиц». Сначала сравнения со зданиями, домами, а затем нарушение логики – от материального к духовному. Истинная красота – чистый дух, устремленность к миру. Заболоцкий: красота в многообразии. Сравнение помогает понять ход мысли писателя.

№4

studfiles.net