Сочинение на тему «Этих дней не смолкнет слава»

В 1941 году началась война. Вряд ли в этот год среди людей были желающие умереть, потерять любимых или попасть в плен. Война была совсем не весёлым и не простым событием для нашей страны. На это огромное поле битвы сыпались миллионы пуль, миллионами падали тела, океанами лились слёзы, и казалось, что конца этому аду не будет никогда.

На гибель шли люди разных возрастов, и когда понимаешь это, становится страшно. Дети, юноши и девушки, зрелые люди! Те, кому было и 12, и 15, и 18, и 25, и те, кому было 40 лет! Война не щадила никого из них. И, наверное, Мир сегодня был бы совсем тёмным и невыносимым, если бы не бесстрашие наших людей – тех, кто сражался за свою Родину с дикой силой раненого зверя. Война отбирала у этих людей всё: семью, друзей, дом, жизнь… Всё самое дорогое – то, чего никто не вернёт да и просить-то не у кого.

А они стояли. Стояли как стена, как крепость, понимая, что они отвечают за весь народ.

Сколько холода пережили наши ветераны, сколько голода узнали их дети, сколько пустоты испытал каждый из них, видя, как сжигают дома, не знает никто. Но если сегодня подумать об этом, хоть попытаться представить на их месте себя, станет ясно: не найдётся таких же Великих людей, которые в случае похожей войны совершат то, что совершили ветераны Великой Отечественной – подвиг!

И из года в год наступает праздник, гремит салют, звучат песни победы, тяжким грузом ложатся воспоминания, когда звучит минута молчания. А жизнь и эпоха будут новые, построенные на костях и крови не вернувшихся солдат. Разве могут люди забыть об этом? Я думаю, что нет. Как бы не менялась наша Россия, у неё всегда будут люди, которые помнят и чтят те события. Слава воинов, слава победы не умрёт в сердцах людей даже через века.

Дата обновления: 12.01.2019 г.

Сочинение на тему «Этих дней не смолкнет слава».

Вечером двадцать первого июня тысяча девятьсот сорок первого года миллионы жителей Советского Союза увидят мирное небо над головой в последний раз. Через несколько часов их привычной жизни придет конец, начнется другая – борьба за выживание. В четыре часа пятнадцать минут гитлеровская армия совершит нападение на город Брест, и это событие положит начало Великой Отечественной Войне.

Следующие четыре года советские солдаты и мирные жители будут гибнуть освобождая страну от захватчиков, защищая своих матерей, сестер, свои семьи от порабощения фашистскими войсками. Война отнимет у людей самое дорогое, отдав взамен боль, скорбь и выжженные дотла души. Колоссальным трудом давшаяся победа, омытая кровью русских бойцов, по праву получит название Великой победы, а герои, даровавшие нам ее, войдут в историю, многие посмертно, их будут уважать, почитать и благодарить.

Последующие поколения никогда не предадут забвению память о подвигах наших соотечественников, подаривших нам возможность жить в свободной стране, никогда не забудут, что после войны большинство разрушенных городов были вновь отстроены на земле, пропитанной кровью и потом погибших солдат, на земле, которая помнит многое: слезы матерей, пролитых над бездыханными телами сыновей, крики бойцов, таранящих вражеские ряды, предсмертные стоны, боль, пронизывающую тела и страх перед завтрашним днем. Какими бы мужественными не были советские солдаты, как бы яро и отчаянно они не сражались, кровь стыла в жилах перед каждой бомбежкой, перед каждой атакой. Никто из них не хотел умирать, молодые парни, некоторым из которых не исполнилось даже шестнадцати лет, шли в атаку против многотысячной гитлеровской армии. И не только мужчины прокладывали путь к Великой победе, девушки-медики за время войны подняли на ноги несколько тысяч раненых и контуженных бойцов, забирая пострадавших с поля боя под гром взрывающихся рядом снарядов, им тоже было страшно, но долг перед Родиной и честь стояли на первом месте.

Сегодня, празднуя День Победы, мы видим голубое небо над головой, слушаем военные песни, вспоминаем рассказы бабушек и дедушек о военных годах во время минуты молчания. За эти моменты отдали жизни двадцать семь миллионов советских граждан. Слава всем героям!

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Этих дней не смолкнет слава сочинение по русской литературе

Этих дней не смолкнет слава! С каждым годом мы все дальше и дальше уходим от военной поры. Но время не имеет власти над тем, что люди пережили в войну. Это было очень трудное время. Советский солдат умел смело смотреть в глаза смертельной опасности. Его волей, его 0 0 1 Fкровью до быта победа над сильным врагом. Нет границ величию его подвига во имя Родины, как нет границ величию трудового подвига советского народа. 0 0 1 F»Все для фронта, все для победы! » — этот лозунг стал глав ным с первых дней войны для людей, заменивших рабочих, ушедших на фронт. Женщины и подростки стали главной 0 0 1 Fси лой на трудовом фронте. Мои земляки — волжане сделали много для победы над 0 0 1 Fфаши стской Германией. С запада страны в Куйбышев было эвакуировано много военных 0 0 1 Fзаводов. Куйбышев стал важным индустриальным центром. Я читал много рас сказов о том, как мальчишки военной поры простаивали за станками по двенадцать — четырнадцать часов для того чтобы их отцы и братья скорее вернулись с фронта. 0 0 1 FПо фронтовому трудилась молодежь и на селе. Ведь для фронто виков и для рабочих нужен был хлеб. Школьники помогали взрослым растить и убирать урожай. Они пропалывали посевы, косили сено, убирали овощи. В области стали создаваться женские тракторные бригады. Моя бабушка, Тимрязанская Мария Ивановна, работала в женской тракторной бригаде Галины Лазаревой. Это была первая женская тракторная бригада, созданная в Ставропольском районе во время войны. Бабушка закончила школу механизаторов, работала штурвальным на комбайне, а потом трактористкой на «Универсале». Работать нужно было от темна до темна. В осенне-зимнюю пору нужно было заниматься ремонтом техники. Поме 0 01 Fщения были холод ными. Бабушка рассказывала, что даже ноги примерзали к сапогам. Но нужно было работать, ведь на фронте гибли 0 0 1 Fлюди. К сожалению, ба бушка рано ушла из жизни, а я так мало слышал ее рассказов. 0 0 1 FУже десятилетия отделяют нас от суровых дней войны. Уходит по коление, вынесшее 0 0 1 Fтяжелый груз войны. Но народная память сохра нит и немеркнущий подвиг, и неслыханные 0 0 1 Fстрадания, и непреклон ную веру людей. Обыкновенный фашизм. Сказать о них звери — мало. Фашист — больше, чем зверь. Это изверг, людоед. Кровь, 0 0 1 Fчеловеческая кровь, истребление лю дей — вот, что питает фашиста, вот что держит его на ногах. Мы никогда не простим кровавому Гитлеру смерть наших отцов и дедов! Никогда! 0 0 1 FПримеры истязаний фашистов над со ветскими людьми можно приводить бесконечно. Об 0 0 1 Fэтом больно вспоминать, но забывать об этом нельзя. Именно поэтому, не смотря ни на что, я приведу несколько примеров фашистского зверства. В Бресте на футбольном поле фашистские изуверы начали расстреливать людей по 0 01 Fодиночке. На глазах у матерей рас стреливали их детей. Расправа продолжалась около 0 0 1 Fчаса. Ос тавшимся в живых фашистский офицер скомандовал: «Бегите!»- и толпа побежала. Вслед бегущим застрочил пулемет… 0 0 1 FПод Калачом ранним июльским утро немцы открыли силь ный минометный и артил 0 01 Fлерийский огонь. Бойцы Красной Ар мии собрались дать фашистам отпор, но, выглянув из окопов, они увидели страшную картину. Около ста женщин, низко склонив головы, медленно шли по направлению к окопам, а позади них двигались вражеские танки, и то и дело раз 0 01 Fдавались пуле метные очереди по советским женщинам. Вот какой коварный, зверский, подлый поступок совершили фашисты. В селе Ивищи Изноковского района Смоленской области немцы заперли в церкви полсотни пожилых людей и подожгли её. 0 0 1 FЭти и другие письма, дневники, листовки военных лет, по смертные записки, найденные в гильзах, ветхие солдатские треугольники со штемпелями полевой почты, 0 0 1 F 0 0 1 Fфотографии, вы резки из газет… Какое в них богатство чувств и мыслей! Соб ранные воедино, они воссо 0 01 Fздают страницы героического про шлого, уже ставшего историей. Историей, которая не стареет от времени и всегда остается в памяти народной. Скажи, какой же славой Венчать твои дела? Какой измерить мерой Тот путь, что ты прошла? Михаил Исаковский Величайшее дело человеческое! 0 0 1 FВеликая Отечественная Война — это огромная душев ная рана в человеческих сердцах. Началась эта страшная трагедия двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года, а закончилась только через четыре года, через четыре тяжелых года — девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года. 0 0 1 FЭто была самая величайшая война за всю историю че ловечества. Огромное количество людей погибло в этой войне. Ужасно подумать, что в этой трагедии принимали 0 0 1 Fучастие наши сверстники — дети тринадцати-четырна дцати лет. Люди отдавали свои жизни за судьбу своей Родины, за своих товарищей. Даже городам, которые выстояли весь напор гитлеровской армии, присвоили звание героев. Очень много вытерпел российский народ в эти четыре года. Вспомните героический подвиг Ленинграда — девятьсот дней держались люди в окруженном городе и не отдали его! Люди выдерживали мороз, холод, голод, вражеские бомбардировки, не спали, ночевали на улице. Вспомните Сталинград…! Вспомните другие города! Перед этими подвигами мы должны, обязаны склонить голову. Скоро мы будем отмечать пятидесяти пятилетие победы, но задумайтесь — какой ценой досталось нам эта победа! Россия в это время отдавала все для дела победы. Люди считали святым — отдать жизнь для победы. Сколько миллионов людей погибло в эту войну. Матерям и женам некогда было оплакивать своих родных, воевавших в окопах, они сами брали в руки оружие и шли на врага. Россию считали страной — освободительницей. Она не только изгнала фашистскую армию из своих пределов, а освободила другие страны, находящиеся под гнетом фашизма. Немногие дошли до Берлина, но слава погибших, их имена живут в наших сердцах. В Великую Отечественную Войну люди показали, на что способен российский народ и какая великая и могущественная наша страна. И теперь, в наше время, я ненавижу тех людей, которые насмехаются над событиями минувших дней. Я считаю, что наше поколение никогда не смогло повторить подвиг наших предков. Хотя если подумать, ведь не так давно это было, и страшно то, что многие уже забывают это. А жаль… Люди! Вы должны помнить тех, кто совершил этот подвиг во имя нашей Родины! Сколько войною задето Седых и детских голов?! Мы о войне этой знаем Лишь по рассказам отцов. Ïàìÿòü î âîéíå Я родилась в счастливое, мирное время, но я много слышала о войне, ведь горе и беда не обошли стороной и моих родных и близких. Родной брат моей бабушки Алеша погиб в тысяча девятьсот сорок втором году, а ведь ему было всего восемнадцать. В самом пекле войны побывали мой прадед и оба дедушки. Своего деда Ивана я знаю лишь по рассказам своего папы, который бережно хранит его орденскую книжку и фронтовые реликвии. Мой дед, Сопляков Иван Семенович, в марте тысяча девятьсот сорок первого года досрочно сдал экзамены за курс средней школы и поступил в Казанское танковое училище, а

Сочинение: Этих дней не смолкнет слава! 📕

С каждым годом мы все дальше и дальше уходим от военной поры.
Но время не имеет власти над тем, что люди пережили в войну.
Это было очень трудное время.
Советский солдат умел смело смотреть в глаза смертельной опасности.
Его волей, его кровью добыта победа над сильным врагом.
Нет границ величию его подвига во имя Родины, как нет границ величию трудового подвига советского народа.
“Все для фронта, все для победы! ” – этот лозунг стал главным с первых дней войны для людей, заменивших рабочих, ушедших на фронт.
Женщины

и подростки стали главной силой на трудовом фронте.
Мои земляки – волжане сделали много для победы над фашистской Германией.
С запада страны в Куйбышев было эвакуировано много военных заводов.
Куйбышев стал важным индустриальным центром.
Я читал много рассказов о том, как мальчишки военной поры простаивали за станками по двенадцать – четырнадцать часов для того чтобы их отцы и братья скорее вернулись с фронта.
По фронтовому трудилась молодежь и на селе.
Ведь для фронтовиков и для рабочих нужен был хлеб.
Школьники помогали взрослым растить и убирать урожай.
Они пропалывали посевы, косили сено, убирали овощи.
В области стали создаваться женские тракторные бригады.
Моя бабушка, Тимрязанская Мария Ивановна, работала в женской тракторной бригаде Галины Лазаревой.
Это была первая женская тракторная бригада, созданная в Ставропольском районе во время войны.
Бабушка закончила школу механизаторов, работала штурвальным на комбайне, а потом трактористкой на “Универсале”.
Работать нужно было от темна до темна.
В осенне-зимнюю пору нужно было заниматься ремонтом техники.
Помещения были холодными.
Бабушка рассказывала, что даже ноги примерзали к сапогам.
Но нужно было работать, ведь на фронте гибли люди.
К сожалению, бабушка рано ушла из жизни, а я так мало слышал ее рассказов.
Уже десятилетия отделяют нас от суровых дней войны.
Уходит поколение, вынесшее тяжелый груз войны.
Но народная память сохранит и немеркнущий подвиг, и неслыханные страдания, и непреклонную веру людей.

Сочинение на тему «Этих дней не смолкнет слава»

Победе не ведать забвенья,

Веками в потомках ей жить.

Великое это мгновенье

Для них Вы сумели добыть!

Когда учительница русского языка и литературы предложила написать сочинение о войне, я не раздумывая согласилась .Придя домой и взявшисьза ручку я задала себе вопрос: а что я знаю о войне? Я и мои одноклассники живем в мирное время ,учимся в своей родной школе и в своей обычной жизни даже мысли не допускаем о войне.

Я  вспомнила девятое мая прошлого года Этот день был по-весеннему ясным и светлым.

Вспомнила жителей нашего села Ганюшкино,спешащих к памятнику Погибшим Воинам , которые несли  букет сирени и благодарными глазами провожающие ветеранов ,которых в нашем селе осталось,к сожалению ,очень мало.

В своем сочинении я хочу упомянуть их ,потому что каждый из них достоин уважения,высоких слов,почета .

  Этих людей почти не встретишь в магазинах, на улице,в такси . Ветераны Великой Отечественной войны – уже очень пожилые люди. Но именно благодаря их невероятному подвигу  мы  «просто» живем. Мы радуемся,получаем знания  благодаря  ветеранам   нашего района.

Это Хиуаз Доспанова,Мукат Мусаев,Афанасий Никифорович Афанасьев,  Филипп Савельевич Мазуров , Гизат Алипов.Они получили самые  высокие правительственные награды, и конечно же ,признание народа.

Хочется отметить среди наших ветеранов единственную женщину –летчицу «Халык кахарманы «  Хиуаз Каировну Доспанову.

 Ее не зря  называли «ночной ведьмой». Доспанова Хиуаз Каировна навсегда останется в наших сердцах как легендарная летчица, чье имя с полным правом стоит в одном ряду с именами славных дочерей казахского

народа – Героев Советского Совета Маншук Маметовой и Алии Молдагуловой.

За храбрость и отвагу в Великой Отечественной войне она награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, Красного Знамени, медалями «За оборону Кавказа», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией» и другими боевыми наградами. Дважды отважная летчица была тяжело ранена, но вновь возвращалась в строй и встретила Победу под Берлином.

Я безмерно восхищаюсь этими людьми! Ведь они сделали практически невозможное.

Мы не любим войны. Потому что за каждой войной стоят политики,богачи, или просто фанатики.

Но Отечественная война называется Великой, потому что велик был народный подвиг. Наши земляки воевали не за политические ценности, а за свой дом, сад около него, за семью. 

      В нашем районе осталось всего три человека из ветеранов . Это Зинетолла Бекбусинов, Салаханов Нариман, Козлов Борис Иванович. Все им по девяносто лет. С одним из ветеранов Бекбусиновым Зинетоллой  Бекбусиновичем   я живу по соседству. Зинетолла  Бекбусинович   редко выходит из дома.

Но каждый раз, навещая его ,я с замиранием сердца слушаю его рассказы о войне.

 О войне дедушка рассказывает неохотно. Первые дни войны стали для юноши, как и для многих его сверстников, настоящим испытанием: вражеские пули буквально косили сослуживцев, не прекращалась бомбежка, земля и воздух, казалось, смешались. 

Он участвовал в освобождении Австрии, Болгарии, Румынии,Венгрии от немецко-фашистских захватчиков.

Дослужился до сержанта.

Рассказывая о тех днях, наполненных горечью и героизмом, он не устает повторять: «Я помню всех товарищей, не вернувшихся с поля боя. Пусть они не смогли увидеть эту прекрасную мирную жизнь, память о них живет в моем сердце». Кому, как не ему, не понаслышке знающему, что такое любовь к Родине, отвага, крепкая мужская дружба, нужно было работать и восстанавливать село в тяжелое послевоенное время. ..

В наступающем году Зинетолле  Бекбусиновичу исполнится  93 года. На день рождения по традиции соберутся все родные, близкие.Меня очень удивило то,что Зинетолла  Бекбусинович  очень хорошо знает казахскую литературу.    

У него прекрасная память,когда Зинетолла Бекбусинович начинает декламировать легендарную поэму «Козы –Корпеш и Баян-сулу»,я  с головой окунаюсь в  мир поэзии. Именно ,благодаря рассказам Зинетоллы Бекбусиновича,я полюбила уроки литературы.

Радует то, что наши ветераны, несмотря на преклонный возраст, по-прежнему в строю .Это благодаря им  мы не понаслышке знаем о подвигах: ратных и трудовых.

Хочется ,чтобы о Зинетолле Бекбусинове, Салаханове  Наримане, Козлове Борисе  Ивановиче  вспоминали не только по праздникам.Чтобы их чаще навещали ,чтобы  празднование семидесятилетия  они встретили в добром здравии.

   Чему война может научить человека? Прежде всего, ценить мир  и

по-братски объединяться ради него. Ценить возможность жить рядом с близкими, а не ждать их годами с фронта. Любить и быть с любимыми, а не получать «похоронки» на женихов. Спокойно идти по улице, а не бежать поскорее в бомбоубежище. Покупать в магазине свежие булочки, а не есть черстую корочку.

Ветераны ВОВ могут рассказать нам, как страшна война, насколько мир лучше. Но их становится все меньше …

 Я воспринимаю Великую Отечественную войну как большое горе и трагедию миллионов людей. Ведь практически каждый потерял в той войне своих родных и близких. И в то же время, я вижу эту войну как грандиозное торжество патриотизма, любви к своей семье к своей малой родине-к Ганюшкино. Думаю, каждый боец в то время осознавал нашу правоту и святость долга, лежащего на каждом гражданине страны. 
Нам необходимо помнить, какой ценой достался мир, беречь и ценить его, чтобы строить по их заветам новый независимый Казахстан.

Ветераны ВОВ могут рассказать нам, как страшна война, насколько мир лучше. Но их становится все меньше …

Так давайте же сами помнить об этом, чтобы большие и малые войны остались в истории!

Этих дней не смолкнет слава…

Тридцать лет назад красный победный стяг был водружен на гитлеровском рейхстаге. Сокрушительным разгромом фашизма закончилась величайшая в истории война. Величайшая не только по числу вовлеченных в нее народов, армий и вооружений – величайшая по своему социально – политическому значению. «В этой войне, – говорится в постановлении ЦК КПСС «О 30-летии Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941

 – 1945 годов», – решалась судьба первого в мире социалистического государства, будущее мировой цивилизации, прогресса и демократии.

Советский народ и его доблестные Вооруженные Силы под руководством Коммунистической партии нанесли сокрушительное поражение гитлеровской Германии и ее сателлитам, отстояли свободу и независимость социалистического Отечества, осуществили великую освободительную миссию, с честью выполнили свой интернациональный долг».

Более тысячи советских писателей оружием и пером приняли участие в Великой Отечественной войне. Свыше четырехсот погибли на фронтах войны. Память о погибших писателях свято хранится в сердцах их товарищей, чтится она всеми нами, ведь их подвиг – это частица всенародного подвига.

«Вопросы литературы» неоднократно на своих страницах писали о литературе, посвященной минувшей войне. Писательская анкета к двадцатой годовщине Победы подвела некоторые итоги развития нашей военно-патриотической литературы. Сегодня, когда прошло еще десять лет, эта тема остается по-прежнему важной и священной – в ней сконцентрирован огромный социальный и нравственный опыт советского народа, ей обязана наша многонациональная литература самыми волнующими страницами. Редакция снова обратилась к ряду писателей с просьбой ответить на вопросы, касающиеся их собственного творческого опыта и развития литературы о Великой Отечественной войне (некоторые писатели принимали участие и в предыдущей анкете журнала):

1.Какой день или эпизод войны Вам запомнился больше всего и почему?

2.В 1965 году, к 20-летию Победы над гитлеровской Германией, журнал провел среди писателей-фронтовиков анкету, которая, как затем неоднократно отмечала критика, давала представление о состоянии нашей «военной литературы», о наиболее существенных проблемах, стоящих перед художниками, посвятившими свое творчество этой теме.

Какие процессы и явления последующих десяти лет были, по Вашему мнению, в этой области литературы наиболее примечательными?

3.Почему, с Вашей точки зрения, хотя со дня Победы прошло тридцать лет и в пору зрелости вошло поколение людей, вообще не видевших войны, тема эта по-прежнему широко разрабатывается литературой и вызывает неослабевающий интерес читателей? Какие ее аспекты кажутся Вам сейчас наиболее важными и актуальными?

4.Будете ли Вы продолжать работать над этой темой?

Тридцать лет прошло после окончания войны, но время не изгладило ее события из памяти воевавших писателей. Тот или иной эпизод из фронтовых лет в их передаче каждый раз выглядит как событие особой значимости, переживается вновь и вновь. Когда вчитываешься в эти рассказы, отчетливо понимаешь, что перед нами не частные факты, не просто «фронтовые истории», а свидетельства о героическом подвиге народа. Эти реальные эпизоды вошли в творческий опыт, неотделимы от жизни писателей, о чем каждый из них мог бы сказать словами М.

Дудина – одного из участников сегодняшней анкеты: «Война… вся моя жизнь и, естественно, мое писательство…»

Ответы, публикуемые в этом номере, говорят о том, что для советских писателей Великая Отечественная война остается самой животрепещущей темой. «Моя совесть – совесть солдата, – пишет Я. Ухсай, и его слова бесспорно выражают кредо писателя, пишущего о войне, – она не может молчать перед памятью о товарищах, о них я обязан рассказать и своим внукам, и всему молодому поколению своего народа».

Тема войны широко разрабатывается литературой, читатель в лучших книгах о войне находит ответы на вопросы, связанные с важнейшими страницами нашей истории. Таких произведений появляется все больше и больше. Как отмечал в своей речи перед избирателями Бауманского района г. Москвы 14 июня 1974 года товарищ Л. И. Брежнев, «за последние годы во многих произведениях советской литературы, в кино и театре был глубоко, правдиво, волнующе показан бессмертный подвиг советского народа в Великой Отечественной войне.

Партия высоко ценит такие произведения. Для новых и новых поколений советских людей героизм народа, спасшего мировую цивилизацию, всегда будет патриотическим примером, примером мужества и благородства».

Чем же характерно прошедшее десятилетие в развитии литературы, посвященной Отечественной войне?

Она стала значительней по охвату материала («…На большой карте войны все меньше остается «белых пятен», – пишет И. Мележ), обозначилась тенденция к синтезу, как иногда выражаются – к панорамности в изображении событий войны. Е. Винокуров так определяет основные черты «военной литературы»: «углубление реализма, постижение внутренних закономерностей, скрытых пружин и причин… От эмпиризма к осмыслению». Героика трудной борьбы находится в центре внимания литературы.

Великая Отечественная война – тема большого философского и социального звучания, глубоко осмыслить которую можно только с позиций современности, – об этом говорят многие из участников анкеты. Цель художников слова – аккумулировать богатейший общественный опыт в понимании истории Отечественной войны, раскрыть то главное и определяющее, что привело советский народ к Победе.

Писатели, исходя из собственного творческого опыта, спорят по некоторым проблемам литературы о войне. Одни настаивают на приоритете «эпического начала» (И. Стаднюк), другие

 – на углубленном психологизме (И. Чигринов). Некоторые писатели (А. Адамович) считают, что документальность с наибольшей силой помогает раскрыть самые драматические страницы истории Отечественной войны… Думается, что каждая из этих художественных тенденций имеет право на существование, плодотворность же творческих поисков определяется созданием в их итоге произведений, по-настоящему правдивых, написанных с партийных позиций. В ответах А. Чаковского содержится справедливая мысль, связанная с условиями, при которых может быть создано такое произведение на темы войны: художественность должна в нем сочетаться с подлинным историзмом, знание же и понимание истории Великой Отечественной войны предопределяют те «документы партии, в которых наряду с глубокой, диалектической оценкой тех или иных этапов нашего общественного развития шла речь и о минувшей войне».

Несмотря на многообразие художественных тенденций в «военной литературе» наших дней (еще одна из них – мемуаристика, о которой говорят многие писатели), «главная книга» о войне все же – впереди, произведение «такой образной выразительности, такой емкости содержания и изобразительного совершенства, которое называют эпическим» (Г. Березко). Плодотворнейший опыт для создания такого произведения, считают писатели, содержится в русской классической литературе (Толстой), в лучших творениях социалистического реализма (например, в «Тихом Доне» Шолохова).

В советской литературе, разрабатывающей военную тему, существуют и другие, ещё не решенные проблемы. Они затронуты писателями в их выступлениях. Эти проблемы исследуются нашей критикой и литературоведением, о чем свидетельствует ряд интересных работ, появившихся в последние годы. И все жекритикой здесь не сказано еще последнее слово – книги писателей, пишущих о войне, ждут углубленного анализа, точно выверенных – с позиций историзма и партийности – оценок, определения их места в общем литературном процессе.

Красной нитью в писательских выступлениях проходит мысль, что наша литература о войне – активный воспитатель будущих поколений, она была и остается школой мужества и советского патриотизма, идейным и нравственным образцом.

Один из участников анкеты, писатель Гафез, пишет: «Советский народ избавил мир от чумы фашизма, тем самым он снова доказал прочность нашего строя, незыблемость завоеваний Октября. Вот этот-то фактор и побуждает писателей вновь и вновь возвращаться к неисчерпаемым картинам минувшей войны.

Книги о Великой Отечественной войне учат подрастающее поколение любить Родину, служить своему народу, учат строить светлое будущее…» Очевидно, что с этой точки отсчета писатель, обращающийся к темам современности, может успешно воспеть трудовой подвиг советского человека, его борьбу за сохранение мира на земле. Советская программа мира, выдвинутая партией, – залог наших новых социальных и нравственных побед.

 

Алесь АДАМОВИЧ

1. Три дня: начало войны. Уход в лес, в партизаны. И день, когда объявили: победа, война окончилась!

А вообще война помнится как огромный отрезок жизни, такой же бесконечный, как детство. Возможно, потому, что у моего поколения детство и война вошли, вогнаны одно в другое. Но причина еще и в интенсивности нашей военной памяти вообще. Одинаково сильно помнится бесконечное число дней, событий, эпизодов, часов, секунд… Нажал – и вспыхнуло: начало! уход! конец! В другом месте нажал бы и показалось бы, что больше всего врезалось в память то, другое.

Но одну и ту же войну можно пережить – психологически, эмоционально активно – дважды.

Так у меня получилось.

Первый раз даже менее остро, чем четверть века спустя.

Тогда, в годы войны, было мне 14 -17 лет, и что ни говори, а все окрашивалось определенным юношеским легкомыслием – по отношению к своим (да и чужим порой) бедам. Это тоже правда психологии, возраста, времени, и я, как мог, старался ее передать в первых своих романах.

Второй раз (и по-новому остро, близко) я пережил войну, когда слушал и записывал (в 1968 году – для документального кинофильма и «Хатынской повести»; в 1970 – 1974 годах вместе с Я. Брылем и В. Колесником – для книги «Я из огненной деревни») рассказы, воспоминания чудом уцелевших людей из белорусских Хатыней.

Это не прозвучит преувеличением – что можно второй раз и еще острее, «ближе» пережить войну – для любого, кто послушал бы этих женщин, да не раз, а день за днем слышал бы: «Сынок, зачем же ты ботики резиновые надел, твои же ножки долго будут гореть – в резине…», «А меньшенькая, четыре годика было, сказала: – Дяди, не берите меня с бабулей, я вам спою ту песенку, которая «Посею гурочки…».

Она спела им, стоячи на подоконнике, а они ее забрали и застрелили…»

2.Самое бросающееся в глаза в «военной литературе» последнего десятилетия – конечно же, попытки соединить «панорамность» и «окопность» (да простится мне такое перегибание слова).

«Военная проза» снова стала искать «широту», но не хотела потерять и приобретенную за все годы глубину раскрытия индивидуальной психологии.

Были на этом пути и свои достижения, более или менее заметные, интересные.

Пишут даже о рождении нового художественного «синтеза».

Но не слишком ли умственно это у нас, у военных писателей, во что бы то ни стало дать суммированный «синтез»: «панорамность + психология», «окоп + Ставка»?

Все же публицистический он, тот наш «синтез», – без большого философского открытия заново всего того, что и читателю уже известно из многих источников и документов.

Перспективной мне видится сегодня та линия в современной «военной прозе», на которой размещаются «Сотников» В. Быкова и старые, но звучащие в новом контексте военные дневники К. Симонова. То есть движение к прозе все более философской с сохранением всего богатства чувств, эмоциональной стихии.

Документ по-прежнему решительно вторгается в «военную литературу». Но искать его, видимо, можно, следует и в живой памяти народной – она тоже способна стать документом, если дать ей прозвучать, проявиться в полную силу.

Не на этом ли направлении возможен поиск нового «синтеза»? Не в суммировании, а в помножении, возведении в степень: опыта личностного, «документа» в обычном понимании и живой памяти народной. Эмоциональное, помноженное на эмоциональное, помноженное на большую мысль…

3.Одно из объяснений, почему война по-прежнему волнует литературу и читателя, – жизненная, психологическая емкость самого «материала». Через него многое способна сказать серьезная литература: о человеке, народе, человечестве, о дне вчерашнем, обязанностях и тревогах нашего времени.

Но есть и обратное, замечается, слышишь: «Что, опять про войну, сколько можно?»

Прав Альберт Швейцер: воистину, душевное спокойствие – изобретение дьявола!

4.Буду ли продолжать? Естественно. Заставляет, понуждает сама народная память, которая после нашей многолетней коллективной работы над книгой о белорусских Хатынях овладела сознанием, чувствами надолго, может быть, навсегда.

Над Белоруссией как бы атомная война пронеслась, хотя фашизм еще пользовался «обычными средствами». Итог «атомный» – разрушено 209 городов, сожжено 9 200 деревень, убит каждый четвертый житель. События, страшный опыт всечеловеческого значения.

Записанное нами, собранное в книге «Я из огненной деревни» не отпускает. Но в то же время и закрывает путь. Если бы я все это слышал и мы записали до того, как написалась «Хатынская повесть», не смог бы я над ней работать. Все, что ни скажешь об этом, можешь, способен сказать, – ненужно и вторично перед невыносимой правдой рассказов белорусских женщин, которые видели, пережили, знают такое…

Но может быть, попытаться понять, осмыслить – в каком-то ином масштабе? Повесть-размышление, повесть-вопрос?..

Это еще возможно.

Первая мировая война – ее кровавый опыт литература выразила в очень правдивой и жестокой формуле, напрямую прозвучавшей в «Тихом Доне»: как просто умирали люди. Когда мы думаем о зверствах гитлеровцев, фашистском потемнении Европы, просится формула еще более жестокая: как просто убивали люди. Уточню, не люди – фашисты…

г. Минск

 

Вс. АЗАРОВ

У людей, переживших войну, хоронивших погибших друзей, остается долг перед их святой и светлой памятью.

Мне запомнился навсегда, в дни 30-летия освобождения Ленинграда от блокады, рассказ старого фронтовика Леонида Семеновича Авдюшина о его друге, связисте Андрее Миронове, погибшем в кромешные и страшные дни Синявинских боев.

Фашистские танки надвигались на наши позиции.

И молодой связист-ленинградец, чувствуя, как над его головой ворочается железное чудовище, как трещит накат, передавал из узкой и глубокой щели указания цели артиллерийской разведке.

«Я – «комета», я – «комета»!» И потом как-то спокойно, даже буднично: «На меня льется горящее масло…»

Это горел нависший над блиндажом подбитый фашистский танк. Когда позиции были возвращены, в черной дымящейся яме нашли заживо сгоревшего героя-связиста, сжимавшего обуглившуюся телефонную трубку. В нее сказал он свои последние слова:

«Я – «комета», с поста не уйду!»

Но было в этом рассказе о подвиге и другое, тоже примечательное и волнующее. Синявино, Красный Бор, Ладожское озеро, Невская Дубровка – все эти наименования стали уже давно легендой. Выросло новое поколение – родившихся после Великой Отечественной войны.

А товарищ сгоревшего молодого связиста, ветеран, больной и старый человек, из месяца в месяц, из года в год идет по полученным в «Ленсправке» адресам Мироновых, потерявших в войну близких, и ищет семью своего однополчанина. Ему называют имена отца, брата, сына, мужа, называют места боев от Северного Ледовитого океана и до огненного Севастополя, а он все ищет, ищет одну семью, один адрес.

Мне кажется, что в поиске этого фронтовика есть схожее с долгом памяти, которому продолжает оставаться верна советская военно-патриотическая литература.

Среди писем, получаемых мной, подобно многим, в дни революционных и военных годовщин, есть письма от школьников – «красных следопытов». Это общенародное движение самых юных, их стремление вырвать из забвения отгоревшие прекрасные жизни, отвечает тому объединяющему всех нас девизу, который выражен в словах: «Никто не забыт и ничто не забыто».

Пишут мне и давние мои знакомцы – «красные следопыты» школы-интерната в Стрельне. Я видел Стрельню, пригород Ленинграда, в январе 1944 года, в счастливый и горький час ее освобождения. Горький потому, что поселок был мертв.

Там увидел я, в пятнистой маскировке, цуг разбитых ленинградских трамваев, превращенных фашистами в укрытие.

Я помню, как в ожившую Стрельню пришел позднее первый восстановленный трамвай.

Дети стрельнинского интерната поражены грозной болезнью позвоночника. Они слушали меня лежа на спартанских ложах. Ребята и во время уроков лежат на них. Разговор шел о знаменитых десантах с моря пограничников, кронштадтских рабочих, студентов, высаживавшихся здесь осенью 1941-го.

Почему интересуют детей Ленинграда эти давние истории?!

Потому ли, что в их семьях еще кровоточат раны войны, блокады? Или потому, что берег, даже, кажется, острый ветровой воздух этих мест воскрешают минувшее?!

«Обещаем так же горячо любить и беречь нашу Родину, как Вы защищали ее в годы войны. Штаб красных следопытов».

Это не фраза, это духовная, нравственная позиция.

Какие явления в отечественной литературе минувших десяти лет определяют вершины создаваемого эпоса Подвига? Было создано немало примечательных книг о войне; лучшие из них, как мне кажется, те, что созданы Константином Симоновым, Юрием Бондаревым, Василем Быковым.

Происходит мощное слияние художественной и так называемой документальной прозы. Я пишу «так называемой», ибо границы между этими двумя жанрами весьма зыбки.

Недавно мы отметили 50-летие замечательной документальной поэмы Маяковского «Владимир Ильич Ленин».

В день 60-летия Октября исполнится полвека другому гигантскому эпическому труду поэта – его Октябрьской поэме «Хорошо!».

Мне кажется, что высказанный Маяковским принцип ее создания имеет прямое отношение к предмету нашего сегодняшнего разговора: «Воспаленной губой припади и попей из реки по имени – «Факт».

 

Это время гудит

телеграфной струной

это

сердце

с правдой вдвоем.

Это было

с бойцами,

или страной,

или

в сердце

было

в моем.

 

Редакция спрашивает о том, какое событие из времен Великой Отечественной войны наиболее запечатлелось в моей памяти.

Это было 27 января 1944 года на Ораниенбаумском плацдарме, только что переставшем называться «Малой землей».

Я служил там в редакции газеты «Сокол Балтики» соединения балтийских летчиков-штурмовиков.

Жестокие бои в воздухе, штурмовики на земле, постоянная готовность к подвигу и неослабевающее чувство неминуемых утрат друзей, а быть может, и собственной жизни.

Я не летал. И поэтому невольное подспудное чувство вины пред теми, кто только что был с тобою рядом, а через минуту уходил, возможно, на верную смерть, сопровождало меня постоянно.

Расспрашивать о бое? Ведь все равно не скажет он самого главного, затаенного, чего и словами не выразишь. И все же со мной делились не только эпизодами боя, но и многим личным. Я и по сей день благодарен фронтовым друзьям за это доверие. И если я буду еще писать о войне, выполняя свой долг перед погибшими, постараюсь обязательно досказать еще не высказанное. Главное, что еще предстоит написать, заключается в раскрытии неповторимых личных качеств и черт души воюющего человека.

Так вот, мы находились в тот январский вечер на КП полка.

Летчики, молодые и опытные, по фронтовому приемнику слушали приказ о ликвидации блокады войсками Ленинградского фронта. Не все слова пробивались сквозь треск разрядов, сумятицу позывных.

Мы столько выстрадали, что глазам не хватало слез. И нам казалось, что мы слышим весь Ленинград, видим его граждан – мужчин, женщин, детей, которые больше не будут на родных улицах страшиться зловещих обвалов вражеских обстрелов.

«Я – «комета»!» – посылал свое предсмертное слово мальчик-радист из траншеи возле Синявина.

Кометами казались пылающие «ИЛы», на которых вылетали друзья окружавших меня в тот вечер отважных людей.

Кометы возвращаются. Они были с нами в ту ночь на Ораниенбаумском «пятачке», мы увидим их в озаренном салютом небе 9 мая 1975 года в день 30-летия Победы!

г. Ленинград

 

М. АЛЕКСЕЕВ

Я принадлежу к числу писателей, про которых говорят, что они «рождены войной». Встретил военную страду политруком парковой батареи Харьковского артиллерийского училища, переведенного в Сумы. В звании младшего политрука вновь попал на фронт, сначала – под Тулу, а затем – к Сталинграду, где с ходу вступил в бой. Более суток дрались в полном окружении. Здесь же я был принят в члены партии. На Сталинградском фронте был в разных должностях: политрука минометной роты, секретаря комсомольского бюро полка, комиссара артиллерийской батареи. На Курской дуге меня совершенно неожиданно назначили заместителем ответственного редактора дивизионной газеты «Советский богатырь». Как это произошло, я рассказал в документальной повести «Дивизионка» и в другой, тоже документальной, повести «Автобиография моего блокнота». В названных произведениях и в романе «Солдаты» – первой книге, с которой я вышел на литературную стезю, – я, по сути дела, воспроизвел путь нашей гвардейской дивизии. Первое послевоенное пятилетие работал корреспондентом газеты Центральной группы войск «За честь Родины». Словом, получилось так, что и в памяти моих друзей, и критиков, и читателей закрепился как писатель исключительно военной темы. Поэтому обращение к поэзии сельской жизни («Вишневый омут»), к будням деревни («Хлеб – имя существительное», «Карюха»), к жизни людей, живущих в каждодневном общении с землей, было для многих полной неожиданностью.

Убежден, что писателей нельзя разделять по темам. В этом нет никакой необходимости. Обратимся к опыту русской классической литературы. Разве в «Войне и мире» мы не слышим дальнее эхо залпов, грохотавших в Севастополе, среди защитников которого находился и молодой Лев Николаевич Толстой? Даже военные специалисты восхищаются точностью, с которой воспроизвел Толстой подробности операций, действий, множество деталей полевого обихода и быта, известных только тем, кто стоял у орудий или ходил в атаку. По всем статьям нам положено назвать творца «Войны и мира», прославленных «Севастопольских рассказов», «Хаджи-Мурата», «Казаков» – военным писателем. Но ведь это нелепо! Никто, пожалуй, лучше Льва Толстого не знал деревенскую жизнь, не знал мужика-хлебороба, его путь – от колыбели до гробовой доски. Когда мы желаем узнать правду о деревне, мы обращаемся к знаменитейшим произведениям Толстого. Недаром Ленин называл его «зеркалом русской революции».

Зрение художника устроено так, что он вбирает в свое сердце действительность во всем многообразии красок, переплетений, деталей и подробностей… Мастер – какое высокое звание! – потому и является мастером, что не останавливает взор на чем-то одном, а видит жизнь во всей ее сложности. Мне пришлось на фронте спать бок о бок с солдатами, есть с ними из одного котелка. Я-то хорошо знаю, сколько было среди тех, кто форсировал реки, рыл траншеи, совершал марши, штурмовал малые укрепления и большие города, взламывал вражескую оборону, крестьян, одетых в солдатские шинели. Об этом, кстати говоря, в свое время проникновенно писал в «Севастопольской страде» Сергеев-Ценский, превосходнейший прозаик, которого, к сожалению, в последнее время мы почему-то стали несколько забывать.

Обратимся к художественному опыту наших современников. Все мы учились и всегда будем учиться у Михаила Шолохова. Главные темы его эпохальных произведений – Родина и Революция, Народ и Война. Мы любим героев Шолохова, восхищаемся ими, любуемся их широтой и многогранностью. Зачислить их по какому-то одному ведомству совершенно невозможно. Шолохов видит людей такими, какие они есть в жизни. Он, например, не скрывает, что одним из самых любимых его героев является Макар Нагульнов. На глазах у автора, а заодно и читателя этот человек совершает много добрых, славных дел, но на наших глазах он допускает немало и глупостей, но мы ему почему-то прощаем их. Не потому ли прощаем, что они, эти его глупости, не заслоняют в нем, не затушевывают черты революционного и честнейшего бойца, бесконечно нам дорогого и близкого? Нагульнов, как мы видим, не идеальный, но положительный герой в высоком понимании этой привычной для нас формулы.

Огромной художественной удачей всей нашей литературы я считаю образ Василия Теркина, нарисованный Твардовским с гениальной осязаемостью и проникновением в душу народа.

Я мечтаю добиться в своих книгах наибольшей емкости, создать такие образы, которые бы, ничуть не приукрашивая действительность, показывали нам во всей красоте людей, теснейшим образом связанных с поэзией земледельческого труда, людей совершающих героические воинские подвиги во имя Родины, которая отстаивает свою честь и независимость.

Мой герой – солдат и хлебороб одновременно. Он – доверенное лицо автора, его сокровенных мыслей и идей. Мы вместе с ним воевали, знаем, почем фунт фронтового лиха, мы вместе с ним возрождали к жизни города и села. Мне, автору, – я не устаю повторять это, – не приходится сомневаться, что при всех превратностях судьбы мой герой остается решительным бойцом за наши общие с ним идеалы.

  

Анатолий АНАНЬЕВ

1.Я не могу выделить какой-либо день или эпизод из всех тех дней, какие довелось провести на фронте, и из тех боевых эпизодов, вернее сражений, поединков с танками, атак, – и на наши позиции, и наши атаки, когда мы наступали, – в каких случалось принимать участие; и чем дальше время отдаляет меня от фронтовых лет, тем труднее и труднее, я чувствую, будет сделать это. Война все больше воспринимается в общем своем масштабе, и яснее видишь, какое место в ней было отведено тебе, твоей батарее и бригаде, и стираются, сглаживаются личные переживания перед тем великим, что совершил наш народ на фронте и в тылу. Мне одинаково памятно и дорого, как батарея наша в сырую и туманную ночь форсировала Сож у Новгорода-Северского, и как брали мы Новозыбков (нашему полку присвоили звание «Новозыбковский»), и как стояли лицом к лицу со своими пушками против немецких снайперов на вокзале в Речице и выстояли (бригаде нашей было присвоено наименование «Речицкой»), и как форсировали Днепр у города Ветки; памятны и Секешфехервар вблизи Балатона, и Будапешт, и Вена – города, которые мне пришлось освобождать от фашистов в минувшую войну.

2.Примечательным явлением минувшего десятилетия в литературе о войне стал выход в свет трилогии Константина Симонова «Живые и мертвые». Это, пожалуй, самое значительное произведение. Назову и другие: «Блокаду» Александра Чаковского, «Горячий снег» Юрия Бондарева.

3.Мне кажется, проблема широкого изображения войны остается проблемой номер один для военных писателей. Думаю, что еще не сказано то самое главное слово о военном подвиге советских людей, какого заслужили они. Что касается наиболее важных и актуальных аспектов литературы о войне, о чем спрашивает анкета, – считаю, что для истории и для духовного здоровья человека нет ничего выше героизма, тех усилий, нравственных и физических, того патриотизма, какие были проявлены в годы войны. В конце концов, как бы и что бы мы ни писали о минувшей войне, время отбирает только главное, героическое.

4.Мне кажется, что ни один писатель, прошедший войну, не может сказать о себе, что он исчерпал военную тему и больше не притронется к ней. Не могу сказать и я о себе, что не буду писать о войне. Буду. Но как и во что это выльется – точно сказать пока не могу; полагаю лишь, что это должна быть книга с широким охватом событий тех лет.

 

Григорий БАКЛАНОВ

1. За четыре года войны столько дней было, которые запомнились, а за прошедшие с тех пор тридцать лет столько ушло из памяти, что, право же, мне кажется несколько искусственным взять да рассказать к случаю некий боевой эпизод. Интересней, на мой взгляд, вторая часть вопроса: «почему?» В жизни каждого человека есть моменты, от которых ведется свой отсчет времени. Тут речь не об открытии, осветившем путь человечеству, а о вещах более скромных. Просто в этот день ты понял что-то важное для себя, что, может быть, двадцать раз уже открывали люди.

У меня был такой день зимой 41 – 42-го года на Северо-Западном фронте. Нас выгрузили из эшелона, и всю ночь мы шли к фронту. Валенок пока что не выдали, шли в сапогах, а мороз был далеко за тридцать градусов. И продукты подвезти не успели, но из каких-то запасов каждому роздано было на станции по кружочку замерзшей в лед колбасы: граммов пятьдесят примерно. И вот всю дорогу я посасывал на ходу шкурку от той колбасы: в ней чувствовался мясной вкус.

Шли быстро, все заиндевелые, а спина под вещмешком была мокрой от пота. Полк наш далеко растянулся по снежной дороге, и гордо было мне, восемнадцатилетнему, что иду я почти в самой голове колонны: ведь к фронту идем, а я – впереди. И мысли все такие романтические…

Был сделан привал. В разбитом сарае разожгли на земле костер. Стали разуваться. Сапоги я снял, а портянки отодрать не могу: примерзли, лед в сапогах. Только я оттаял их над костром, пошел от фланелевых портянок пар у огня, когда в воротах сарая прочно стал старшина:

– Па-адъем! Выходи строиться!

А у меня сапоги не просохли. И с такой обидой – даже голос у меня зазвенел, – с сознанием моей правоты, а его несправедливости, говорю я:

– Товарищ старшина, у меня сапоги мокрые!.. Он бравый, не бравый, но властный, звонкий, как и положено быть старшине:

– Тебя что, война ждать будет?

Даже не с издевочкой сказал, просто, чтоб слышали все. И хоть мне уже восемнадцать лет исполнилось, обиделся я на него, как тот известный мальчишка, решивший наказать отца: «Пусть уши мерзнут, папка шапки не дал…» Натягиваю непросохшие сапоги – они не лезут! – а мысленно мщу ему: «Вот пусть, отморожу ноги, пусть…» И ведь не отморозил, нет. А старшина этот не столько даже годами от меня отличался, а тем, что я на войне пока за себя одного отвечал, и то не полностью. И на крайний случай было мне кого обругать в сердцах. Он же отвечал не за себя одного.

Всю ночь мы шли снежной дорогой, которую расчистили прошедшие впереди трактора с волокушами. Утром из окопа я увидел немецкий передний край. Я хорошо помню чувство, которое в то утро испытал (частично я об этом уже писал в одной из своих книг). Я вдруг понял, туда глядя, что до сих пор шел дорогой, которую проложили для меня люди; это и была моя жизнь. И вот дорога кончилась. Дальше – снежное поле. Поле и немецкий передний край, перегородивший его.

Я не думал тогда категориями поколений – минувшего, грядущего… Я просто увидел и понял, что отсюда дорогу вместе со всеми прокладывать мне. И для этого мне моя жизнь.

Так с тех пор и осталось со мной это чувство, оно сопровождает меня и в конце и в начале каждого дела. Хочу надеяться, что исчезнет оно, прервется только вместе с жизнью.

2.Минувшие десять лет были весьма значительными для так называемой «военной литературы». Ну, возьмем хотя бы вот так: ведь в эти десять лет Василь Быков написал почти что все свои книги, которые сегодня уже стали достоянием нашей литературы. В эти годы вышла «Хатынская повесть» А. Адамовича. А после нее была напечатана книга-свидетельство, книга-памятник «Я из огненной деревни» А. Адамовича, Я. Брыля, В. Колесника, Ее не с чем сравнить, эту книгу. На исходе десятилетия, буквально в эти дни закончено печатание романа В. Богомолова «В августе сорок четвертого…». Это удивительное произведение, отмеченное редкостным талантом и поразительным знанием обстановки, всего, что составляет плоть истинной прозы.

В минувшее десятилетие создавались романы-эпопеи, в которых большая роль отведена тем лицам, кому суждено остаться в истории. И в это же время еще больше укреплялось понимание роли рядового солдата-труженика, вынесшего войну на своих плечах.

Это десятилетие, как всякое десятилетие, из великого множества уже имевшихся книг отобрало то немногое, что оказалось способным пережить время. Иные из этих книг сегодня даже говорят читателю больше, чем тогда, когда они были напечатаны впервые. Тому есть свои причины.

Наконец, за минувшие десять лет обильной стала мемуарная литература. Тут есть книги значительные, которым суждено остаться. И первые в том ряду, конечно, «Воспоминания и размышления» покойного теперь уже маршала Г. К. Жукова.

Но если дальше подвинуться по тому ряду, куда-то, может быть, к середине или за середину, то встретятся и такие книги, авторы которых рассматривают мемуары как способ изъявления личной благодарности.

Вообще в мемуарной литературе, на мой взгляд, действуют те же законы, что и в литературе художественной. Так, например, глубина понимания изображаемого события зависит не столько от информированности автора или от должности, которую он занимает, сколько от размеров личности.

Мемуарная книга не всегда воплощает в себе портрет времени, но вот портрет автора возникает на ее страницах весьма точный. И этот портрет объективен, он не зависит от авторской воли, он не всегда таков, каким автор хотел бы представить себя.

Ну и, конечно же, для мемуарной литературы, как и для литературы художественной, не утратило своего значения известное высказывание Джефферсона: «Кусочек подлинной истории – это такая редкая вещь, что им надо очень дорожить».

3.В самом этом вопросе: «Почему… хотя со дня Победы прошло тридцать лет… тема эта по-прежнему широко разрабатывается литературой и вызывает неослабевающий интерес читателей?» – заложено некое удивление. А чему тут удивляться, собственно? Отечественная война была для нашего народа одним из самых значительных моментов его истории, одним из самых суровых испытаний. Это время великого подвига и время великих трагедий. У тех, кто вошел сегодня в пору зрелости, остались на той войне отцы и деды, там лилась родная им кровь. Не только во внешнем своем облике, но и в облике духовном они несут черты тех, кто пришел с войны, или тех, кого они знают только по рассказам матерей. Как же им быть глухими к тому великому времени? Жизнь народа длится и не прерывается никогда, она есть единый могучий ток крови и мысли через поколения и века. И мысль сегодняшняя неотделима от мысли вчерашней, которая способна через какой-то срок вновь поразить силой и новизной.

Вы спрашиваете: «Какие ее (этой темы) аспекты кажутся… сейчас наиболее важными и актуальными?» Сейчас, как и всегда, наиболее важен единственный и главный, если так можно выразиться, аспект: правда. Только правда во всей ее глубине способна выразить и возвеличить бессмертный подвиг нашего народа. Правда – это то единственное, чем не должна жертвовать литература, какие бы ни возникали в связи с ней временные соображения. Будем учиться у гениев. Будем помнить слова артиллерийского офицера Льва Толстого, сказанные им на войне: «Герой же моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен, – правда».

И будем помнить также то, что самую великую свою книгу Лев Николаевич начал писать на отдалении полувека от Отечественной войны 1812 года. Нам ли на отдалении тридцати лет не рассказывать народу о том, участниками чего мы были сами?

К сожалению, «тема эта» не только разрабатывается, но и эксплуатируется. В кинематографе, например, чтобы придать правдоподобность и смысл слишком рискованным действиям того или иного разведчика, привлекается кинохроника. И вот это порой выглядит просто кощунственно.

Вновь и вновь бежит по смертному полю пехота, взлетают разрывы, падают убитые… Слушайте, ведь это же человек убит на наших глазах! Безымянный солдат, чье лицо и не рассмотреть на экране, это чей-то отец, дед. А если он после себя даже никого не оставил на земле, все равно тысячи живущих сегодня обязаны ему своей жизнью. И вот истинный подвиг, святую смерть на поле боя используют как некий фон для игры актера, который после съемок смоет грим и пойдет пить чай.

Чем дальше уходит то время, тем бережней должно быть наше отношение к народному подвигу, к каждому, кто был частью его. Это святые кадры, и относиться к ним надо со святостью.

4.Для тех, кто прошел войну, она не становится отдельным воспоминанием, она – часть его жизни и продолжает жить в нем. С ней соотносятся сегодняшние поступки, в ней можно найти начало многих нынешних событий, как во времени предвоенном начиналось многое из того, что получило завершение, развязку или объяснение на войне.

Вот в связи с этим новый мой роман «Друзья», который я закончил в последние дни минувшего 1974 года, я не рассматриваю как что-то отдельное от моих военных книг. В нем продолжается все та же главная для меня тема: как человеку в любых обстоятельствах быть и оставаться человеком. И герои его – это люди, прошедшие войну, это все то же поколение. Только в моих военных книгах они были почти мальчиками, а сейчас это уже зрелые сорокалетние люди.

Словом, я хочу сказать, что я никогда не оставлял тему, которая в вопросах журнала поименована «военной». Кстати и пьеса «Пристегните ремни», которую мы написали вместе с Ю. Любимовым и которую он поставил в своем Театре на Таганке, тоже имеет прямое отношение к 30-летию Победы. Она и посвящена этому событию. В пьесе соединены нынешние дни и прошлое ее героев. А прошлое их – Отечественная война. И потому в пьесу включены сцены из моих военных повестей.

Кроме того, я сейчас пишу еще одну пьесу: о молодых людях, защищавших Москву в критические дни 41-го года. В более дальних планах есть у меня намерение написать роман о годе 45-м. Обдумываю его давно, напишу ли – время покажет.

 

Георгий БЕРЕЗКО

Нелегко ответить на вопрос: «Какой день или эпизод войны… запомнился больше всего?..» Слишком много было этих запоминающихся дней. В сущности, все, что мне удалось написать о войне, – это воспоминания о ней, не документ, конечно, не хроника, но рассказ о том, что потрясло и потрясает до сей поры. Прошло уже тридцать лет со дня Победы, а мне все кажется, что победный салют прогремел совсем недавно, чуть ли не вчера, – так глубока, так жива память о войне. Мы все-все, кто вернулся, – вернулись уже как бы другими людьми – с «грузом» этой памяти. И прежде всего с памятью о тех, кто не вернулся, – о них, наших лучших, наших бесценных товарищах, оставшихся там, на обширных пространствах от Москвы до Берлина. О них – и первое слово!

А затем, особенно отчетливо впечатались в мою память даже не дни и эпизоды, но их подробности… Лицо седой женщины с остановившимися глазами, что бежала, задыхаясь, вдоль нашей ополченской колонны, когда в июле 41-го мы уходили из Москвы, по вечернему Арбату, по Бородинскому мосту; кого она провожала, мужа, сына? И я навсегда запомнил первое увиденное мною поле боя – в пятнах минометной копоти, выброшенной земли, с невысокими бугорками трупов в редком кустарнике, – здесь прошел в наступление наш батальон, – и первого увиденного мною убитого солдата – неизвестного солдата, на лице которого уже не таял снег, скопившийся в уголках открытых глаз… До сих пор я слышу сиплые голоса детей в слепой январской метели, которых мы по голосам и обнаружили в подвале сожженной избы, на «ничейной» полосе; там, в морозной тьме, они сидели, сбившись в кучу, согреваясь друг об друга. Мне никогда не забыть иллюминованного ракетами, словно праздничного неба, под которым снова и снова поднималась в атаку на обледенелые валы немецких линий наша дивизия, и мертвые оставались лежать на розовом и зеленом, раскрашенном ракетами снегу, – шли жесточайшие бои в районе Варшавского шоссе. А когда я думаю, как выглядит самозабвенное, благодарное счастье, я вспоминаю лица женщин, встречавших бойцов в освобожденных частями нашей дивизии деревнях…

Видимо, мне пора уже остановиться, иначе я так и не перейду к другим вопросам анкеты.

«Какие процессы и явления (последних) десяти лет были, по Вашему мнению, в этой области литературы (военной) наиболее примечательными?» – гласит второй вопрос. Дело, мне думается, обстоит так. Написано уже много хороших и очень хороших книг об Отечественной войне; мемуарная литература может уже составить целую библиотеку. А между тем сохранилось ощущение, что какой-то «главной книги» о войне мы еще не прочли. Порой все еще слышишь и наивное, и очень искреннее: «Когда же будет написана наша «Война и мир»?» Что можно на это ответить? Быть может, одной такой книги вообще не появиться. Скорее всего, это естественное желание прочитать всю правду о величайшем подвиге советского человека будет удовлетворено не одной книгой, а усилием всей нашей литературы. Мне приходилось встречаться и с иными взглядами: «Всю правду о войне, о ее жестокости, об инстинктивном ужасе человека перед смертельной опасностью, о необходимости сурового принуждения, об израненной душе человека, окунувшегося в море крови, вообще нельзя написать». Так говорил мне один из отличившихся на войне командиров – отважный и удачливый человек. Все же, мне кажется, он ошибался. И правда о советском человеке, вставшем на этой войне как бы выше самого себя, выше всех человеческих возможностей, сказана уже в лучших книгах. Но трудно, конечно, найти слова, чтобы о народе на этой войне, вооруженном и невооруженном, надевшем армейские шинели и оставшемся в рабочих куртках, в ватниках, в армяках, рассказать так полно и сильно, как требует его подвиг.

И еще: сложность проблемы «главной книги» заключается в том, что создание эпоса – это процесс, и процесс сложный и долгий. А речь идет именно о создании произведения такой образной выразительности, такой емкости содержания и изобразительного совершенства, которое называют эпическим. В вопроснике журнала справедливо сказано: «…тема эта (Отечественная война) по-прежнему широко разрабатывается литературой и вызывает неослабевающий интерес читателей». Так оно и должно было быть… Эпос – это самосознание народа, в нем оживают решающие испытания, из которых народ вышел еще более могучим, оживает его титаническая борьба и торжествует его национальная и социальная гордость.

Мне представляется закономерным, что в последние годы в «военной литературе» появились и вызвали большое читательское внимание многоплановые, многотомные произведения, авторы которых стремились к возможно более широкому охвату событий. Впрочем, не могу тут же не упомянуть о повестях В. Быкова с их напряженной нравственно-этической тематикой и пронзительным психологическим анализом. А недавно я прочел в «Комсомольской правде» превосходный очерк Ю. Роста «Рядовой войны Алексей Богданов» – очерк о «неизвестном живом» солдате, одном из тысяч и тысяч рядовых нашего эпоса. Как все же немного о них написано!

И последний вопрос журнала: «Будете ли Вы продолжать работать над этой темой (военной)?» Да, буду. Эта тема давно уже стала важнейшей для меня, личной! Ну, и мне думается, что в нашей общей борьбе за мир нам очень помогают книги о войне.

Победа в 1945 году спасла человечество и его цивилизацию. Об этом и напоминает людям нашей Земли постановление Центрального Комитета КПСС «О 30-летии Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов».

 

ЮЛИЙ ВАНАГ

1.Дней и эпизодов войны, которые незабываемо врезались в память, немало. Трудно выбрать самый яркий.

…Подмосковные бои. Гитлеровцы уже отброшены за Клин. Мы отбили у них Наро-Фоминск. Выкуриваем из каждой деревни, из каждого населенного пункта. И вот новогодняя ночь, ночь на 1 января 1942 года. Усталые, несколько суток не смыкавшие глаз в непрерывных боях, мы наконец сменяемся, радостно поздравляем друг друга с великим новогодним подарком: отстояли Москву! Но глаза слипаются, и, не дождавшись полуночи, заваливаемся спать… Спать! Спать! Но не проходит и часа – подъем! Получен приказ: двум полкам и минометному батальону нашей латышской дивизии «просочиться» через линию фронта и ударить по врагу, захватившему город Боровск, с тыла.

Вел нас местный паренек, хорошо знавший каждый овраг и лощину, каждую рощицу и перелесок. Стоял лютый мороз – до сорока градусов. Мы шли гуськом, длинной вереницей, брели без шума и на ходу засыпали… Дальше были бои, в результате которых город Боровск был освобожден, противник отброшен далеко на запад. Но не об этом речь. В ходе боев в тылу врага мы заняли деревню Редькино, в которой разместили наших раненых. На другой день, когда мы ушли в бой за Боровск, гитлеровцы снова захватили деревню Редькино, спалили все избы и в них живыми сожгли наших раненых и санитарный персонал. Спаслись лишь немногие.

Почему мне запомнился этот эпизод, который воины нашей дивизии вспоминают как «редькинский ад»?

Потому что здесь впервые я воочию увидел человеконенавистническое, архизверское лицо фашизма.

2.Последние десять лет развития так называемой «военной литературы» примечательны более глубоким проникновением в психологию героев, а также широкими полотнами, пытающимися охватить всю грандиозную картину великой битвы.

3.Тема Великой Отечественной войны не потеряет своей актуальности еще долгие годы.

Самым важным аспектом литературы о Великой Отечественной войне я считаю необходимость подчеркивать, что это была не просто война, а война против фашизма. В некоторых произведениях авторы увлекаются описанием тягот и ужасов войны вообще. Нет! Это была война самого высокого гуманизма и человечности против антигуманизма и человеконенавистничества, которые несет фашизм.

4.Да, буду писать о войне по мере сил и возможности, особенно имея в виду сказанное выше.

г. Рига

 

 

Константин ВАНШЕНКИН

Из всех дней, эпизодов, случаев военной поры, которые мы вспоминаем на протяжении своей последующей жизни, сейчас, я думаю, уместнее всего восстановить, воскресить самый последний день войны. Многие и многие, кому выпало пережить этот удивительный день, вспоминают о нем как об одном из самых ярких жизненных впечатлений или даже самом ярком и сильном потрясении. Одни помнят каждую минуту этого дня, деталь и черточку, другие провели его словно во сне. И все-таки, точно так же, как мы навсегда четко помним, где и при каких обстоятельствах нас захватило начало войны, так мы видим и тот победный заключительный день, час, миг, – для нас именно там окончилась война, где мы тогда находились.

Что касается меня, то я в составе 9-й Ударной армии (это были переведенные в пехоту воздушно-десантные войска) двигался со стороны Вены к Чехословакии. Враг отступал почти беспорядочно. А с другой стороны, навстречу нам, о чем было известно, катили американцы.

В ночь на 9-е все усиливающиеся слухи о том, что война не то кончилась, не то вот-вот кончится, достигли предела. На раннем рассвете мы ворвались в чешский город Зноймо. Это небольшой уютный городок, и на тоже небольшой площади, – как мне запомнилось, – на эстакаде или между двумя домами, над улицей, ведущей по ходу нашего движения, висел громадный портрет Гитлера. Несколько ребят уже вскарабкались наверх и отдирали его. Вот он с треском, под крики и свист, рухнул на мостовую, и прямо по этим усикам, глазкам и челочке поверженного фюрера пошли колеса, гусеницы и сапоги нашей армии. Это была поразительная символическая картина, как бы специально приготовленная для такого дня.

И в коттедже, куда мы поднялись, вдруг вспомнив, что очень голодны, среди разбросанных на полу и стульях вещей только что бежавших постояльцев бросилась в глаза лежащая на столе фуражка с черепом и перекрещенными костями над козырьком. «Мертвая голова». И тоже как нельзя лучше подходило сейчас это название. Эта жуткая эмблема, так пугавшая людей в течение нескольких ужасных лет, выглядела даже карикатурно, почти опереточно. Времена менялись.

Мы спустились вниз. Площадь была запружена народом. На танке стоял наш комбат с пистолетом в поднятой руке. От него я и услышал официальное известие о нашей Победе.

Окончился колоссальной значимости этап жизни и истории. Нам выпало на долю жить в суровое, трагическое, славное время, принимать участие в событиях исключительных. И еще. Нам очень повезло. Мы уцелели в страшной войне и, завершив ее, были еще очень молоды, – что называется, вся жизнь впереди. Мы осознали это лишь впоследствии.

И вот прошли годы. В 1965 году я принимал участие в анкете «Вопросов литературы». Следует сказать сейчас, что самый факт появления тогдашней анкеты не был случайным. Она отражала некую реальную объективную потребность, необходимость что-то выяснить и высказать. Два десятилетия оказались именно той дистанцией во времени, на которую нужно было отойти от войны. И тут, для многих неожиданно, возродился и стремительно возрос всеобщий – государственный и личный – жгучий интерес к минувшей войне, вспыхнули самые острые воспоминания. Мы с новой силой ощутили прежнюю боль, словно кончился срок действия некоей анестезии, и поняли, что боль эта никогда не исчезала. Будто очнувшись, стали разыскивать друг друга и встречаться на местах былых боев и формировок бывшие однополчане, вспоминать о забытом и полузабытом, воздавать должное тем, кому не воздано. У подъездов школ, институтов и заводов появились новые мемориальные доски и живые цветы возле них. Вспыхнул вечный огонь у Кремлевской стены. Да и в литературе, по сути впервые, в полный голос как о профессиональных писателях заговорили о погибших молодыми Майорове, Когане, Суворове, Кульчицком.

За последние десять лет в литературе о войне, на мой взгляд, появилось не так много новых ярких имен. Шло лишь постепенное прибавление к тому, что уже было. На это новое невольно обращается особо пристальное и пристрастное внимание.

Почему мы продолжаем и через тридцать лет писать о войне, – конечно, понятно. Мы рождены ею, «мы вышли из войны». Так же как мы начинали, следуя собственным порывам и не сообразуясь с тем, насколько война уже отражена, так, видимо, мы будем продолжать и впредь. Куда же от этого деваться!

Да и читательский интерес, безусловно, играет не последнюю роль. Характерно отношение к минувшей войне совсем юного, вполне благополучного поколения. Теперешние семнадцатилетние еще недавно воспринимали войну как нечто слишком далекое, отвлеченное и сейчас удивляются, когда она начинает задевать или мучить их. Конечно, им трудно сейчас всерьез понять, что такое война. Но дорого их стремление осмыслить это, желание почувствовать эту боль, как бы вызвать ее на себя.

До каких же пор, до какой черты и «упора» будут писаться эти книги, создаваться литература о войне? Пока живы участники? До появления того гения, который напишет великую книгу о войне, гения такой силы, что для него не обязательно личное в войне участие? Ведь о 1812 годе лучшее и в прозе и в стихах написано именно так.

Но как будет в дальнейшем, кто ответит? Во всяком случае, грядущие корифеи, конечно, будут, должны и смогут опираться на нашу огромную и, скажем прямо, прекрасную литературу о войне.

 

Евгений ВИНОКУРОВ

1.Мне запомнились три дня: первый день войны, первый день на фронте и день Победы.

2.Наиболее примечательным за последние годы в книгах на тему Отечественной войны, я думаю, является углубление реализма, постижение внутренних закономерностей, скрытых пружин и причин. Правда, это еще только тенденция, но она ясно чувствуется. От эмпиризма к осмыслению. Бегло воспроизведенные боевые эпизоды все похожи, в общем, один на другой в средней «военной прозе», а фактического материала уже накоплено, собрано огромное количество. Мемуарные книги очевидцев, участников событий подчас бывают по материалу интересней, пронзительней беллетризованных вещей. Там живая безыскусственная достоверность. Но для большой литературы этого все же мало. Нужна мысль. Нужно проникновение в сущность фактов.

3.Тема Великой Отечественной войны будет всегда важна и интересна для подрастающих поколений. Это, во-первых, увлекательная, захватывающая историческая тема, и книги о войне всегда будут волновать драматизмом событий, необычайным накалом страстей, раскрытием как характера народа в целом, так и характера отдельного человека.

Жизнь в книгах о войне показана в ее наивысший, напряженнейший момент, когда все заострено, обнажено до конца. Книги эти имеют большое познавательное значение.

Во-вторых, это тема мужества советского человека, выносливости, преодоления трудностей.

Для молодых людей будущих поколений она всегда будет остроактуальной, потому что высокая сознательность, волевые качества необходимы и в мирной жизни. Героизм вечно привлекателен для молодежи, молодые люди всегда тянутся к бескорыстному, патетическому, всегда ищут высокие образцы.

Книги на эту тему имеют нравственное значение.

4.Обязательно буду продолжать работать над этой темой и сейчас работаю. Да не то что работаю, а сами стихи о войне нет-нет да и появляются почти без моей воли.

Эта тема настоятельно требует развития и продолжения. Но удачи бывают в тех случаях, когда стихотворение шире «ведомственной» темы, когда на материале войны решаются большие человеческие проблемы. Тогда не будет узости, поверхностности, произведение станет интересно сегодняшнему читателю, в нем каждый найдет свое.

 

Евгений ВОРОБЬЕВ

1.Обращаюсь памятью к началу марта 1945 года, когда я двое суток прожил в окопе пулеметчика Вохминцева. Привел меня туда ординарец комбата Василь Сименко, молоденький паренек в кубанке и при меховых перчатках с раструбами явно трофейного происхождения. Иван Михайлович Вохминцев, гостеприимный и деловитый, совмещал обязанности командира расчета и наводчика. Вторым номером у «максима» хлопотал Лещенко; Мехтиханов и Егармин – подносчики патронов.

Сименко пополз назад на КП батальона, пообещав вернуться за мной перед рассветом. Но обстановка изменилась: фашисты внезапно контратаковали господский двор северо-западнее селения Викбольд, неподалеку от автострады Кенигсберг-Эльбинг. Противник сбил наше боевое охранение, продвинулся вперед и отрезал нас от командного пункта майора Скрипченко.

Тремя годами раньше я был в окружении. Две недели мы плутали в лесах западнее Дорогобужа – Вязьмы и с коротким боем вышли под Можайском.

Было страшно и в первом и во втором случае, и не об этом сейчас речь. Почему же в длинной череде дней, прожитых без отлучки с фронта, так запомнился окоп Вохминцева? Видимо, потому, что именно в эти двое суток я особенно остро почувствовал, как изменилась психология солдата и повысилась его военная квалификация. Каждый из четырех пулеметчиков стоял на пороге победы и помыслами, чувствами был устремлен в завтрашний день. Но при этом каждый отдавал себе отчет в том, что промороженный окоп с бруствером, припорошенным снегом, со слежавшейся соломой в углу окопа, там, где закуток прикрыт парусиновой кровлей, с патронным ящиком, на котором стоят котелки, с глубокой нишей, полной гранат, – этот окоп может стать последним, который они отрыли на своем солдатском веку.

Тревожную и в то же время спокойную атмосферу в окопе Вохминцева, взаимоотношения его обитателей я попытался позже передать в повести «Капля крови».

2.Писатели за минувшее десятилетие заметно понизили своего литературного героя в воинском звании. Все более пристальное внимание привлекает к себе рядовой, сержант, командир расчета, взвода. Вот почему за это десятилетие приобрели широкую и заслуженную известность молодые ветераны войны, которым оказалось под силу глубокое проникновение в характеры воинов, такие писатели, как Василь Быков, Юрий Бондарев, Борис Васильев, Григорий Бакланов, Владимир Богомолов, Александр Адамович, Виктор Астафьев, Анатолий Ананьев, Василий Росляков и др. Прежде многие военные книги и сценарии были перенаселены военачальниками, командующими, генералами разных рангов, лицами старшего комсостава. Будто существует негласное, но обязательное для всех литераторов штатное расписание, согласно которому в книге (на экране) должен фигурировать командующий фронтом (армией, корпусом, дивизией, полком), член Военного совета фронта (армии), комиссар дивизии (полка) и т. д. Создавалось впечатление, что иные авторы книг и сценариев не поняли иронии Твардовского в «Василии Теркине»:

 

Города сдают солдаты,

Генералы их берут.

 

Не собираюсь отвращать военных писателей от изображения Ставки, крупных штабов и командных пунктов. Но если автор затрагивает вопросы военной стратегии, он сам должен быть к этому хорошо подготовлен – сведущ в военных науках, знать основы стратегии и тактики и вооружить этими знаниями своего героя, чтобы сюжет опирался на масштаб событий, чтобы читатель мог ощутить стратегию конфликта. Здесь уместно вспомнить добрым словом генерала Серпилина в романах «Солдатами не рождаются» и «Последнее лето» Константина Симонова.

Последнее десятилетие примечательно также повышением интереса к военным мемуарам, документальной литературе, само собой разумеется, – к правдивой, добротной. Документы все смелее врастают в ткань художественного произведения, органически сливаясь с ним; при этом волшебно расширяются горизонты книги. Работая над романом «Земля, до востребования», я тоже посильно пытался обогатить жизнеописание героя потоком характерной информации. Пример умелого использования документального материала и обогащения им прозы преподал нам В. Богомолов.

Допускаю мысль, что первооткрывателями здесь были наши кинематографисты. В некоторых фильмах они сумели расщепить на атомы кинохронику и использовать ее художественную энергию (Михаил Ромм, «Обыкновенный фашизм») или, наоборот, смело вмонтировали кадры кинохроники в игровую ленту, не нарушая ее стилистики (Михаил Швейцер, «Время, вперед!»), добившись слитности кинохроники с актерским кинематографом, усилив тем самым эмоциональный заряд фильма.

3.Для нас, бывших фронтовиков, День Победы 9 мая 1945 года ознаменовал начало новой эпохи. Лучше всех это мироощущение выразил А. Твардовский в стихах «В тот день, когда окончилась война» и «Я убит подо Ржевом».

Но неверно думать, что День Победы стал таким же рубежом в сознании поколения, не знавшего войны. Для молодых читателей послевоенные годы – такая же далекая история, как и сама война. Поэтому закономерен интерес и к тем книгам, которые рассказывают о возвращении солдат к мирному труду.

Нет более жизненных, современных аспектов военной темы, чем нравственные: ложно понятые и истинные понятия о добре и зле, душевная щедрость и черствость, строгость и жестокость, страх и бесстрашие, требовательность к себе и к другим, высокое понимание воинского долга и бездумное следование за буквой устава.

Только не боясь острых противоречий, сложностей, мы поймем трагедию тех военачальников, которые не были подготовлены к ответственной роли на первом этапе войны, поймем, почему тысячным партизанским отрядом командовал заведующий сельпо или киномеханик, поймем истинную цену подвигов генерала Карбышева, Рихарда Зорге, Мусы Джалиля, Федора Полетаева, Льва Маневича (Этьена) и др.

С годами читатель военных книг становится все требовательнее, придирчивее, его все больше пленяет историческая правда и точность письма, а раздражает ретушь, лакировка, приблизительность. Все больше претит изображение противника глупым, неумелым, трусливым, потому что с таким противником сегодня невозможно соотнести весь ход войны и те огромные жертвы, которые советский народ принес «ради жизни на земле».

4.Скорее всего буду. В N 12 журнала «Звезда» за 1974 год опубликована повесть «Крыша над головой», она продолжает мою фронтовую «Незабудку».

 

 

Платон ВОРОНЬКО

1.Чаще всего вспоминаю ночь с 9 на 10 января 1944 года. Мы, ковпаковцы, шли из партизанского края житомирского Полесья в новый рейд – в направлении Варшавы. Рейд так и назывался – варшавский. Я командовал Олевским отрядом, который принял в октябре 1943 года, вернувшись из карпатского рейда. Когда мы подошли к городу Столину, то узнали, что в нем расположен маленький гарнизон – всего человек сорок, охранявших большие немецкие склады. Полицаи перешли на нашу сторону. Город мы взяли ночью и были спокойны, что поблизости у противника нет значительных сил, – у нас была хорошая разведка. Неожиданно той же ночью со стороны реки Горыни, откуда мы вошли в город, раздался страшный орудийный и минометный огонь. На нас обрушились силы, равные полку. Мы отступили, было много раненых. Меня и комиссара ранило разрывными пулями, его легко, меня тяжело, и выносили нас на руках. Шли по тонкому льду реки, которую с трудом форсировали, когда брали Столин.

Молодой хирург Дмитро Скрипниченко, который после окончания Ленинградской медицинской академии самолетом был направлен в наш отряд (сейчас это известный в Киеве врач, доктор Медицинских наук), часа четыре вынимал из моего живота куски полушубка и прочий мусор. Ноги мои были перебиты. Я находился в почти безнадежном состоянии. Когда операция была закончена, меня на подводе (а вернее, на тачанке) с ездовым и медсестрой отправили «в тыл» – в ту сторону, откуда наступали наши войска. Проводил меня Вершигора. Сестра скоро тоже заболела, и ее пришлось оставить в деревне у местных жителей. С ездовым мы двадцать два дня добирались до Киева. Ехали только ночью. Днем прятали подводу в клунях. Помогали Полещуки – народ очень добрый и самоотверженный. В Киеве я долго лечился.

Тот день, а точнее – ночь, был для меня самым счастливым и самым драматичным за всю войну. Счастливым, потому что мужество и забота товарищей сохранили мне жизнь. Драматичным – ведь ни я, ни мои товарищи долго не знали, каким образом и кто нам нанес неожиданный удар в спину, не знал я, всех ли раненых вынесли тогда с поля боя, снега было мало, и в темноте на черной земле бойцы могли не заметить павших.

Лет восемь назад ко мне домой, в Киев, приехал полковник КГБ с расспросами о столинском бое. (Его визит был связан с процессом над предателями, проходившим тогда в Сумах и освещавшимся в печати.) Выяснилось: в конце 43-го года немцы организовали конный полицейский полк и бросили его на наши отряды.

Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.

Этих дней не смолкнет слава

Министерство образования и науки Челябинской области

Государственное бюджетное образовательное учреждение

среднего профессионального образования (ССУЗ)

«Катав-Ивановский индустриальный техникум»

Тема: «Этих дней не смолкнет слава»

Литературная работа

Эссе

Выполнил студент гр. ИС-11 Войтко Константин

2013

Нет, не на стены зданий и заводов,
проклятый враг, заносишь руку ты:
ты покусился на любовь народа,
ты замахнулся на оплот мечты!
И встала, встала пахарей громада,
как воины они сюда пришли,
чтобы с рабочим классом Сталинграда
спасти любимца трудовой земли.

О. Берггольц

Великая Отечественная война осталась в памяти как время героизма русских людей. Трудно представить, какие лишения пришлось пережить нашим дедам.

Много сражений было в те годы. Наша армия переживала и горечь отступления, и радость побед. Сталинградская битва в частности показала всему миру, что одного расчета на победу мало, нужно верить в неё. Войска Красной армии обороняли огромный город, выдержали и переломили исход всей военной кампании.

Большинство соединений Сталинградского фронта представляли собой новые формирования, которые ещё не были должным образом сколочены и, как правило, не имели боевого опыта. Ощущался острый недостаток в истребительной авиации, противотанковой и зенитной артиллерии. Во многих дивизиях не хватало боеприпасов и автотранспорта. Мы знаем много примеров, когда один или несколько человек противостояли целому отряду или даже роте и … побеждали. Во время Сталинградской битвы поводов для проявления героизма было достаточно. Всему миру известно имя легендарного снайпера Василия Зайцева, который в уличных боях за Сталинград уничтожил более трехсот гитлеровских солдат и офицеров. Особенно прославил Зайцева снайперский поединок с начальником берлинской школы снайперов майором Кёнингсом, присланным в Сталинград со специальным заданием активизировать снайперское движение в немецких войсках. Василию Зайцеву за меткий огонь в Сталинграде было присвоено звание Героя Советского Союза.

До сих пор в современном городе Волгограде стоит дом, который обороняло много людей, но в памяти народной он так и остался домом Павлова. В районе площади 9-е января оборонялся Гвардейский стрелковый полк, который должен был провести операцию по захвату двух жилых домов, имевших большое значение. Разведывательно-штурмовая группа из четырёх солдат, возглавляемая сержантом

Павловым, захватила указанный четырёхэтажный дом и закрепилась в нём. На третьи сутки в дом прибыло подкрепление под командованием старшего лейтенанта Афанасьева, доставившее пулемёты, противотанковые ружья и боеприпасы. Дом стал важным опорным пунктом в системе обороны полка. С этого момента старший лейтенант Афанасьев стал командовать обороной здания. Немцы организовывали атаки по несколько раз в день. Каждый раз, когда солдаты или танки пытались вплотную приблизиться к дому, И. Ф. Афанасьев со своими товарищами встречал их шквальным огнём из подвала, окон и крыши.

Всё время обороны дома Павлова в подвале находились мирные жители. Подвиг оборонявших дом Павлова в сознании людей был равен подвигу защитников Брестской крепости.

В те военные годы за святое дело погибло немало народа, но мы, их потомки помним и чтим подвиг наших предков. Братские могилы постоянно посещает множество благодарных людей, выказывая почтение и скорбь, потому что если бы не героизм советских воинов, то современный мир был бы другим.

Наши деды ценой собственных жизней с честью выдержали испытание огнём и добыли для нас Победу. Трудно представить, какие лишения пришлось пережить нашим дедам. Ветеранов Великой Отечественной войны почитают по всей стране: устанавливают мемориалы и памятники, проводят акции, посвященные тем страшным годам. Наш город не исключение: в сквере Победы можно увидеть статую солдата, гордо поднявшего автомат над головой, как символ Победы. В том же сквере находятся фотографии Героев Советского Союза из нашего городка, а напротив – стенд с фотографиями жителей города, принесших победу не только на фронте, но и в тылу.

Возле Дворца Цементников установлен памятник с фамилиями работников Цементного завода, ушедших на фронт. Возле литейного завода стенд с именами воинов-литейщиков.

Студенты нашего техникума уже не первый год ухаживают за братской могилой воинов, умерших от ран в госпитале во время и после войны.

Всё дальше и дальше от нас эта страшная война. Всё меньше остаётся свидетелей тех грозных лет. Но по-прежнему на глаза наворачиваются слезы, когда читаешь книги и смотришь фильмы о войне. И хотя мои ровесники очень мало знают о прошедшей войне, я понимаю, что мы не имеем права забывать тех событий. Мы должны помнить о страшном испытании, выпавшем на долю нашей страны.

Вечная слава воинам, отдавшим свои жизни за нашу счастливую и мирную жизнь.

Приложение А

Братская могила воинов, умерших от ран в госпитале г. Катав — Ивановска во время войны

Памятник Неизвестному солдату

Памятник цементникам, погибшим в годы Великой Отечественной войны, установлен в сквере Дворца цементников

Могила  Героя Советского Союза А. И. Мирскова

«Прощание» – Памятник рабочим литейно – механического завода, погибшим в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.

Божественное откровение: Бог дает о себе знать

Бог Библии — личное существо, в отличие от богов многих других религий и философий, которые являются абстрактными или безличными силами. Учение о Троице подчеркивает этот факт, поскольку библейский Бог — это не только личность, но и общество людей, вечно существующих во взаимной любви и почтении (Иоанна 17).

Итак, все, что Бог делает, он делает известным. Лица Троицы знают друг друга исчерпывающе, и каждый понимает мысли и действия других.В человеческой природе есть скрытые глубины, поэтому мы не можем полностью понять наши собственные действия и мотивы. Но Бог полностью знает Себя. Для нас многое в Боге загадочно, но не для него.

Один из способов, которым Писание описывает исчерпывающее самопознание Бога, — это утверждение, что он говорящий Бог или, просто, что он Слово :

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. (Иоанна 1: 1)

Бог не только вечен, свят, всемогущ и так далее, но он выражает и делится этими качествами посредством чего-то вроде человеческой речи.В своей вечной природе он имеет силу говорить («Слово»), и эта сила говорить — это то, кем он является: его Слово вечно с ним, и его Слово — это сама его природа. Иоанн отождествляет это Слово с Иисусом Христом в Иоанна 1:14. В Иисусе Слово стало плотью. Итак, существование Слова началось не с воплощения Иисуса. В Писании, в обоих Заветах, есть сотни ссылок на Божественное слово как на средство, с помощью которого Бог открывает Себя.

Более того, Бог открывает Себя самому себе, каждое тринитарное лицо двум другим, и его откровение простирается за пределы его собственного существа.Это также касается мира, который он создал, и особенно разумных созданий этого мира: ангелов и людей. Поскольку самораскрытие — это его природа, он хочет, чтобы все его создания знали его.

Создания мира не могут знать Бога исчерпывающе. Невозможно познать Бога исчерпывающе, если один не является Богом. Но создания получают огромную пользу от познания Бога; действительно, они не могут жить, не зная его, потому что он — автор жизни. Это верно как для нашей естественной жизни, так и для нашей духовной жизни.Адам ожил, когда Бог вдохнул в его ноздри дыхание жизни (Быт. 2: 7). И Иисус говорит, что великое благо вечной жизни, его спасение от греха, — это благо познания Бога:

И это есть жизнь вечная, что они знают тебя, единственного истинного Бога, и Иисуса Христа, которого ты послал. (Иоанна 17: 3)

В каком-то смысле все люди, даже нечестивые, знают Бога:

Ибо то, что можно знать о Боге, ясно им, потому что Бог показал им это. Его невидимые атрибуты, а именно его вечная сила и божественная природа, были ясно видны с момента сотворения мира в том, что было создано (Рим.1: 18–20).

Но многие отвергают это откровение, люди, которые, как говорит Павел, «своей неправедностью подавляют истину». (Рим. 1:18). Хотя Бог ясно явлен всем, падшие люди предпочитают отрицать, что знают Его, как Адам скрывался от Бога в саду (Быт. 3: 8). Когда люди говорят, что они не знают Бога, это не потому, что Бог не раскрыл Себя или что Его откровение недостаточно ясно. Скорее, их незнание Бога — это то, что они сделали сами с собой. Они лгут себе, пытаясь убедить себя, что Бога нет или что он неясен, в то время как Бог все время смотрит им в глаза.

Бог открывает Себя как Господа

Личное имя Бога — Господь , что переводит загадочное имя Я ЕСМЬ , которое Бог открыл Моисею в Исх. 3: 14–16. Его светлость, в частности, означает его контроль, власть, и присутствие по отношению к миру, который он создал (см. Джон Фрейм, Доктрина Бога , стр. 21–240 и Доктрина Слова Божьего. , с. 3–14, 47–68).Таким образом, все, что он делает, отражает его господство, включая его откровение. Писание описывает Божье слово-откровение с точки зрения его контроля как могущественную силу:

Разве Мое слово не подобно огню, говорит Господь, и не как молот, сокрушающий скалу? (Иер. 23:29)

Ибо слово Божие живо и действенно, острее всякого меча обоюдоострого, пронзает до разделения души и духа, суставов и мозга и различает мысли и намерения сердца.(Евр. 4:12)

Это также ясно показывает, что слово откровения Бога имеет высшую силу :

Тот, кто отвергает меня и не принимает моих слов, имеет судью; слово, которое я сказал, будет судить его в последний день. (Иоанна 12:48)

Все Писание выдохнуто Богом и полезно для обучения, для обличения, для исправления и для обучения праведности, чтобы человек Божий был совершенен и подготовлен ко всякому доброму делу. (2 Тим. 3: 16–17)

И слово Бога, Его откровение, это также его присутствие , место, где он встречается со своим народом.Близость Бога к Израилю — это близость Его слова (Втор. 4: 7–8, 30: 11–14). И Бог приходит, чтобы быть «с нами», Еммануил , в лице Его Сына Иисуса Христа, Его живого слова к нам (Иоанна 1: 1–14).

И Слово стало плотью и обитало среди нас, и мы видели Его славу, славу единственного Сына от Отца, полную благодати и истины. (Иоанна 1:14)

Ранее упоминалось, что библейский Бог личный , а не абстрактная сила, как боги народов.Его откровение — это, в частности, личная встреча между ним и его народом. Когда мы слышим откровение, мы слышим самого Бога. Наш ответ на это должен быть ответом, соответствующим высшей власти, высшей власти и близкому Отцу.

Общее и особое откровение

Богословы проводят различие между типами откровений. Чаще всего встречается между общим и специальным откровением. Общее откровение — это откровение Бога, данное каждому.Это откровение, описанное в Послании к римлянам 1. Оно говорит нам, что Бог существует, что он за Бог и его нравственные нормы. Раскрывая стандарты Бога, он показывает нам, что мы не соответствуем им. Павел говорит об общем откровении, что оно показывает гнев Бога на грешников (Рим. 1:18). Общее откровение приходит к нам через мир природы (то, что называется естественное откровение ) и через нашу собственную природу. Ибо мы сами являемся откровением, образом Божьим согласно Бытие 1: 26–27.

С другой стороны, особое откровение — это откровение, которое Бог дает избранным посланникам, поручив им нести весть другим. Эти посланники могут быть ангелами, пророками или апостолами. Весть может быть представлена ​​устно или может быть отправлена ​​в письменной форме, как когда апостолы писали авторитетные письма церквям (см. 1 Кор. 14: 37–38). Библия в целом — это особое откровение Бога в письменной форме (2 Тим. 3: 15–17). Сообщения особого откровения обычно содержат одно или оба из двух разных видов содержания: угрозы осуждения и обещания благодати.Евангелие — это особое откровение благодати, послание в высшей степени благой вести:

Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единственного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Иоанна 3:16).

Носители откровения

Еще один способ различать типы откровений — это различать разные способы, которыми откровение приходит к нам, СМИ откровения. В основном есть три типа медиа: событий, слова, и человек. Эти три категории примерно соответствуют нашему предыдущему различию между контролем, властью и присутствием. Но оба этих тройных различия являются перспективами всего Откровения. События откровения не только демонстрируют Божий контроль, но также Его власть и присутствие; так же слова и лица.

События

Бог открывает Себя в событиях природы и истории. Мы узнаем о нем из смены времен года, из силы природы, из солнца, луны и звезд.Мы также узнаем о нем из истории, конкретных событий, которые определяют судьбы людей. Он — тот, кто дал всем народам их границы (Деяния 17:26) и вывел Израиль из рабства в Египте, чтобы он овладел землей обетованной. В его плане общая история становится историей искупления , событиями, посредством которых Бог устраивает искупление Своего народа от греха пришествием Иисуса.

слов

В определенном смысле все Божье откровение — это слово-откровение, потому что оно исходит из речи самого Бога, Слова Иоанна 1: 1–14.Но иногда Бог дает нам слово-откровение в другом смысле: откровение, в котором средством являются человеческие слова. Но Бог не дает нам самим выяснять, что Он делает в истории. Он входит в наш опыт, и говорит с нами человеческими словами. Таким образом, слова пророков — это слова самого Бога. Бог определяет пророка Моисею следующим образом:

Я воздвигну им пророка, подобного вам, из числа их братьев. И я вложу свои слова в его уста, и он скажет им все, что я хвалю его.А кто не послушает моих слов, что он будет говорить от моего имени, я сам потребую от него этого. Но пророк, который осмеливается произнести слово от моего имени, которое я не приказывал ему говорить, или который говорит от имени других богов, тот же самый пророк умрет. ‘И если вы скажете в своем сердце:’ Как мы можем знаете слово, которого не говорил Господь? »- когда пророк говорит от имени Господа, если слово не сбывается или не сбывается, это слово, которого не говорил Господь; пророк сказал это самонадеянно.Вам не нужно его бояться. (Второзаконие 18: 18-22)

Когда пророк или апостол записывает слова Бога, документ — это Священное Писание, документ, который следует принять как силу, власть и присутствие Господа (2 Тим. 3: 15–17, 2 Пет. 1: 19–21) .

человек

Поскольку Бог — трехличное существо, его откровение особенно ярко проявляется, когда оно принимает форму людей. Бог сделал Адама и Еву по своему образу откровениями Себя (Быт. 1: 26–27). И нас не должно удивлять, что высшее, глубочайшее божественное откровение — это воплощенный Господь Иисус Христос, Бог лично.Иисус показывает, что Отец владеет всем (Марка 4:41), говорит слова своего Отца (Иоанна 3:34) и появляется как прославленное присутствие Отца со своим народом (Матф. 17: 1-8).

Заключение

Если мы хотим познать Бога, для нас важно искать знания Его собственным путем. Многие пытались познать Бога без посторонней помощи или с помощью какой-то субъективной интуиции. Но Бог Библии сказал нам не только, кто он такой, но и как мы должны искать о нем знания.Это знание приходит, когда мы обращаем внимание на его сотворенный мир, не подавляя истину неправдой, но принимая его собственное руководство, его особое откровение в Писании и в Иисусе. Только с помощью этих назначенных средств мы можем познать Его как Господа и как нашего Спасителя от грехов.

Эссе о человеке: Послание II Александра Поупа

I.

Познай себя, не думай, что Бог сканирует;

Надлежащее исследование человечества — это человек.

Расположен на этом перешейке среднего государства,

Темно мудрый и грубо великий:

Имея слишком много знаний для скептической стороны,

С слишком большой слабостью для гордости стоиков,

Он висит между ними; в сомнениях действовать или отдыхать;

Сомневаетесь, чтобы считать себя богом или зверем;

Сомневаетесь, что предпочтут его разум или тело;

Родился, но умереть, и сожалеет, но заблуждается;

Подобно незнанию, причина его такова,

Думает ли он слишком мало или слишком много:

Хаос мысли и страсти, все запутано;

По-прежнему в одиночестве злоупотреблял или разочаровывался;

Создается половина для подъема, а половина для опускания;

Великий владыка всего, но все жертва;

Единственный судья истины в бесконечных заброшенных ошибках:

Слава, шутка и загадка мира!

Вперед, чудное создание! Гора там, где наука направляет,

Идите, измерьте землю, взвесьте воздух и назовите приливы;

Укажите планетам, по каким сферам бежать,

Исправьте старое время и отрегулируйте солнце;

Иди, взлетай вместе с Платоном в эмпирическую сферу,

До первого хорошего, первого безупречного и первого хорошего;

Или ступай по лабиринту вокруг его последователей,

И теряющий смысл призыв подражать Богу;

Как восточные священники в головокружительных кругах бегают,

И поворачивают головы, чтобы подражать солнцу.

Иди, научи Вечную Мудрость править —

Тогда впади в себя и будь дураком!

Высшие существа, когда в последнее время видели

Смертный Человек раскрывает все законы Природы,

Восхищался такой мудростью в земном обличье,

И показал Ньютона, как мы показываем Обезьяну.

Может ли он, чьи правила связывать быструю комету,

Опишите или зафиксируйте одно движение его мысли?

Кто видел, как здесь поднимаются и опускаются огни его,

Объясните его собственное начало или его конец?

Увы, какое чудо! Высшая часть человека

Uncheck’d может подниматься и подниматься от искусства к искусству;

Но когда его собственное великое дело только началось,

То, что ткет разум, страстью разрушается.

Итак, начни науку со скромностью, проводник твой;

Сначала снимите с нее всю гордость;

Вычтите то, что есть тщеславие или платье,

Или роскошь обучения, или праздность;

Или уловки, чтобы показать растяжку человеческого мозга,

Простое любопытное удовольствие или остроумная боль;

Удалить все или удалить остатки

Из всех пороков наши создали искусства;

Тогда посмотрим, насколько мала оставшаяся сумма,

Который служил прошлому, и времена должны прийти!

II.

В природе человека господствуют два принципа;

Самолюбие, побуждать и рассуждать, сдерживать;

Ни это хорошее, ни то, что мы называем плохим,

Каждый работает своей целью, двигать или управлять всем:

И для их правильной работы еще,

Приписать все хорошее; к своим неподходящим, больным.

Самолюбие, пружина движения, действует на душу;

Сравнивающий баланс разума управляет всем.

Человек, но для этого не могло присутствовать никаких действий,

И, кроме этого, были активны до бесконечности:

Фикс хотел бы растение на своем особенном месте,

Для сбора пищи, размножения и гниения;

Или, как метеор, пламя беззакония в пустоте,

Уничтожить других, сам уничтожить.

Наибольшая сила, которую требует принцип движения;

Активно выполняет свою задачу, она побуждает, побуждает, вдохновляет.

Успокаивает и успокаивает сравнивающую ложь,

Сформировано, но чтобы проверить, рассудить и дать совет.

Самолюбие еще сильнее, поскольку его объекты приближаются;

Причина на расстоянии, а в перспективе ложь:

Тот, кто видит немедленное благо настоящим чувством;

Причина, будущее и последствия.

Толще аргументов, соблазнов толпятся,

В лучшем случае бдительнее тот, но тот посильнее.

Действие более сильного приостановить,

Причина все еще используется, чтобы разум все еще присутствовал.

Приобретение внимания, привычки и опыта;

Каждое усиливает разум, а себялюбие сдерживает.

Пусть хитрые школьники учат этих друзей драться,

Прилежнее разделять, чем объединять,

И благодать и добродетель, разум и разум разделились,

При всей необдуманной смекалке:

Умники, как дураки, воюют за имя,

Имеют полное отсутствие значения или то же самое.

Самолюбие и разум к одному стремятся,

Боль их отвращение, удовольствие их желание;

Но жадный, чтобы его объект поглотил,

Вот вкус мёда, а не рани потока:

Удовольствие, или неправильно, или правильно понято,

Наше величайшее зло или наше величайшее добро.

III.

Способы себялюбия страстями, которые мы можем назвать:

‘Это действительно хорошо, или кажется, трогает их всех:

Но поскольку не всякое благо можно разделить,

И разум подсказывает нам, что мы сами обеспечиваем;

Страсти, хоть и эгоистичные, если средства их справедливы,

Перечислите по причине и заслуживаете ее заботы;

Те, кто поставили, преследуют более благородную цель,

Возвышайте свой род и возьмите имя какой-нибудь добродетели.

В ленивой апатии пусть хвастаются стоики

Их добродетель исправлена, исправлена, как на морозе;

Завязали все, уходя в грудь;

Но сила духа — это упражнение, а не отдых:

Надвигающаяся буря приводит в действие душу,

Части он может разрушить, но сохраняет целое.

Мы плывем по огромному океану жизни,

Разумная карта, но страсть — это буря;

Ни один Бог в тишине, которую мы находим,

Он поднимает бурю и ходит по ветру.

Страсти, как стихии, хоть и рождены для борьбы,

И все же, смешанное и смягченное, в его творчестве объединяет:

Этого достаточно, чтобы закалить и использовать;

Но что составляет человека, может ли человек разрушить?

Достаточно того, чтобы держаться дороги природы,

Субъект, объедините их, следуйте за ней и за Богом.

Любовь, надежда и радость, улыбающийся поезд прекрасного удовольствия,

Ненависть, страх и горе, семья боли,

Эти смешанные с искусством и в должных пределах,

Создайте и поддерживайте равновесие ума:

Света и тени, хорошо согласованные с борьбой

Придает всю силу и цвет нашей жизни.

Удовольствия всегда в наших руках или глазах,

И когда в действии они прекращаются, в перспективе восстанут:

Настоящее, чтобы понять, и будущее, которое еще предстоит найти,

Все дело тела и разума.

Все распространяют свои чары, но не все очаровывают одинаково;

На разные чувства наносят удары разные предметы;

Отсюда разные страсти более или менее разгораются,

Как сильные, так и слабые, органы каркаса;

И отсюда одна главная страсть в груди,

Подобно змею Аарона, все остальное поглощает.

Как человек, возможно, момент его дыхания,

Получает скрытый принцип смерти;

Болезнь юная, которую надо покорить долго,

Растет с его ростом и укрепляется его силой:

Итак, отлит и слился с самим его телом,

Пришла болезнь ума, его господствующая страсть;

Каждый жизненный юмор, который должен питать целое,

Скоро течет к этому телом и душой.

Все, что согревает сердце или наполняет голову,

Когда разум открывается и его функции расширяются,

Воображение пронизывает ее опасное искусство,

И выливает все это на пеканую часть.

Природа его мать, привычка его кормилица;

Остроумие, дух, способности, но только хуже;

Сам разум, но дает ему преимущество и силу;

По мере того, как луч благословения Хев’на делает уксус более кислым.

Мы, жалкие подданные, хоть и на законную власть,

В этой слабой королеве некоторые фав’риты еще подчиняются:

А! если она одолжит не оружие, а правила,

Что она может больше, чем сказать нам, что мы дураки?

Научи нас оплакивать нашу природу, а не исправлять,

Резкий обвинитель, но беспомощный друг!

Или от судьи обратиться к защитнику, чтобы убедить

Выбор, который мы делаем, или его обоснование;

Все время гордился легкой победой,

Она снимает слабые страсти сильным:

Итак, когда к подагре собираются маленькие пузырьки,

Доктору кажется, что он их вывел.

Да, дорога природы всегда должна быть предпочтительнее;

Причина тут не проводник, а все же охранник:

‘Ее исправлять, а не ниспровергать,

И относись к этой страсти больше как к другу, чем как к врагу:

Сильнее сильного направления посылает,

И несколько человек движется к нескольким целям.

Словно разные ветры, подброшенные другими страстями,

Это заставляет их постоянно двигаться к определенному выбору.

Пусть сила или знание, золото или слава, пожалуйста,

Или (часто сильнее всех) любовь к покою;

За жизнью следует, даже за ее счет;

Труд торговца, праздность мудреца,

Смирение монаха, гордость героя,

Все, все равно, находят причину на своей стороне.

Искусство вечное, воспитывающее добро от зла,

Прививки на этой страсти — наш лучший принцип:

‘Так зафиксирована ртуть человека,

Сильный прирастает добродетелью смешанной природой;

Окалина цементирует то, что еще было слишком очищено,

И в одном интересе тело действует разумом.

Как плоды, неблагодарные заботе сеялки,

На диких ложах, вставленных, научись нести;

Так из страстей стреляют вернейшие добродетели,

Сила дикой природы работает на корню.

Какие урожаи остроумия и честности появляются

От злости, от упрямства, ненависти или страха!

См. Гнев, рвение и силу духа;

Ev’n av’rice, prudence; лень, философия;

Похоть, через некоторые хорошо очищенные фильтры,

Кроткая любовь и очаровывает всех женщин;

Зависть, которой раб низменный ум,

Подражание в образованном или храбром;

Ни добродетели, ни мужской, ни женской, мы не можем назвать,

Но что будет расти на гордости или расти на стыде.

Так природа дает нам (пусть сдерживает нашу гордость)

Добродетель, ближайшая к нашим союзникам:

Причина, по которой байс превращается в добро из зла,

И Нерон царствует Титом, если хочет.

Огненная душа ненавидела Катилину,

В чарах Деция, в Куртии божественно:

То же честолюбие может разрушить или спасти,

И сделай патриота, как лжеца.

IV.

Этот свет и тьма в нашем хаосе соединились,

Что поделить? Бог в уме.

Крайности в природе равные стороны производят,

В человеке они присоединяются к некоему таинственному использованию;

Хотя каждый по очереди вторгается в другой,

Как в какой-то хорошо проработанной картине светотень,

И часто так смешивают, разница слишком хороша

Где кончается добродетель, или начинается порок.

Дураки! кто отсюда попадает в понятие,

Этого порока или добродетели нет вообще.

Если белый и черный смешиваются, размягчаются и объединяются

Тысяча способов, нет ли черного или белого?

Спросите свое сердце, и нет ничего проще;

‘Это ошибка, стоит времени и усилий.

В.

Vice — чудовище с таким ужасным видом,

Как, чтобы быть ненавистным, нужно, чтобы его видели;

Но слишком часто видели, знакомое с ее лицом,

Сначала терпим, потом жалеем, потом обнимаем.

Но там, где крайний порок, никогда не соглашались:

Спросите, где Север? в Йорке, это на твиде;

В Шотландии, у Оркад; и там,

В Гренландии, Зембле или бог знает где:

Ни одно существо не владеет им в первой степени,

Но думает, что его сосед дальше ушел, чем он!

Даже те, кто живут под самой его зоной,

Или никогда не испытываю гнева, или никогда не испытываю;

От чего содрогаются более счастливые натуры,

Крепкий обыватель прав.

VI.

Каждый человек должен быть добродетельным и порочным,

Немногие в крайности, но все в степени;

Негодяй и дурак по припадкам справедлив и мудр;

И даже лучшее, что они презирают.

‘Но по частям мы следуем добру или злу,

Ибо, порок или добродетель, я все еще управляет им;

Каждый человек преследует несколько целей;

Но прекрасный вид на Heavy’n один, и это все:

Это противодействует всякой глупости и капризу;

Это разочаровывает эффект всех пороков;

То, счастливые слабости ко всем рангам применены,

Позор деве, гордыне матроны,

Страх к государственному деятелю, опрометчивость к начальнику,

Царям самонадеянности и вере толпы,

То, что цели добродетели от тщеславия могут поднять,

Которая не ищет ни интереса, ни награды, кроме похвалы;

И строить на желаниях и на недостатках ума,

Радость, мир, слава человечества.

Небеса формируют друг друга, чтобы зависеть,

Хозяин, или слуга, или друг,

Предлагает друг другу обращения за помощью,

‘Пока слабость одного человека не перерастет в силу всех.

Хочет, слабости, страсти, еще ближе союзник

Общий интерес или любовь к галстуку:

Этим мы обязаны настоящей дружбой, искренней любовью,

Каждая домашняя радость, которую здесь унаследовала жизнь;

Но из того же мы узнаем, в его упадке,

Эти радости, эти любви, эти стремления смириться;

Наполовину научен разумом, наполовину простым распадом,

Приветствовать смерть и спокойно уйти.

Какими бы ни были страсть, знания, слава или азарт,

Никто не изменит себе ближнего.

Ученый — это счастливая природа исследовать,

Глупец счастлив, что ничего не знает;

Богатые счастливы в изобилии,

Бедняк довольствуется заботой о нем.

Смотри, слепой нищий танцует, калека поет,

Тот герой, сумасшедший король;

Голодный химик в своих золотых взглядах

Всевышний поэт в своей Музе.

Посмотрите на какое-то странное утешение в каждом штате,

И гордость одарила всех, друг общий;

Найдите подходящую страсть для любого возраста,

Надежда проходит через нас и не покидает нас, когда мы умираем.

Вот дитя по закону доброты природы,

Погремушкой пощекотал, соломинкой пощекотал:

Какая-нибудь более веселая игрушка доставляет радость его юности,

Чуть громче, но как пусто совсем:

Шарфы, подвязки золотые, развлекают его зрелую стадию,

А четки и молитвенники — игрушки возраста:

Доволен этой безделушкой, как и прежде;

«До тех пор, пока он не уснет, и жизнь бедная игра кончилась!

Между тем позолоты с разными лучами

Те нарисованные облака, которые украшают наши дни;

Каждый недостаток счастья снабжается надеждой,

И каждая пустота рассудка Гордостью:

Они строят настолько быстро, насколько знание может разрушить;

В чаше безумия все еще смеется пузырь, радость;

Одна перспектива потеряна, другая все еще приобретается;

И не напрасно дается суета;

Ev’n означает, что самолюбие становится силой божественной,

Весы для измерения чужих желаний твоими.

Смотрите! и признаться, одно утешение еще должно возрасти,

Вот это: хотя человек глуп, но Бог мудр.

Прочтите The Imprint of Eternity Online Филиппа Джона Кигана

ПРЕДИСЛОВИЕ

Суть этой диссертации составляет серия эклектичных эссе, посвященных восстановлению истинного смысла, послания и цели Иисуса. Каждая композиция — это отражение глубоких духовных открытий. Все они были отданы в течение нескольких лет непостижимому, незамысловатому детскому уму, вскоре после окончания Второй мировой войны.В течение почти семидесяти лет события оставались спящими в глубоком подсознании. Сегодня, в мои восьмидесятилетние годы, выяснилось, почему эти статьи.

Все написано согласно моему пониманию и убеждениям. Никакая религиозная организация не имеет никакого влияния на эту работу. Насколько я понимаю, Бог — единственная возможная религия. Здесь нет никаких возмутительных заявлений. Приведены только мои убеждения и мнения. Они образуют фон для представленного.

Во время этого раскрытия, есть надежда, что кто-нибудь откроет настоящего Иисуса и какова была его цель.Ни Библия, ни церковь не знают этого. Тем не менее, он является ориентиром для пути, который должны совершить все люди, если кто-то хочет подняться из этой «мечты Адама о жизни». Этот Учитель всех возрастов впервые пришел за заблудшими овцами Израиля. Еще раз, через эту диссертацию он пришел за заблудшей овцой всего мира!

Здесь — история Мастера всех Мастеров. Это также про нас с тобой. Все последующее — мое собственное внутреннее путешествие. Тезисы — это исполнение его начала и конца, теперь примиренные как одно целое.Жизнь между ними была просто мечтой. Принятие чудесных событий в сочетании с постоянным «внутренним указанием», чтобы рассказать о тех бурных днях 1940-х годов, было выполнено. Это не автобиография, но во многих отношениях это очень «человеческий» рассказ, и действительно своевременный. Чтобы полностью оценить эту работу, каждое отдельное эссе должно рассматриваться как отдельное сообщение, относящееся только к читателю. Каждая посвящена тому, кто ее читает, и должна рассматриваться как таковая.

Все ссылки на Библию в следующем тексте относятся к стандартной версии короля Якова (KJV), также известной как Библия короля Якова (KJB).

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ONE

До тех пор, пока человек не узнает правду о себе, почему он здесь и для чего он пришел, его жизнь на так называемой планете Земля — ​​просто существование. Он не имеет большего значения, чем мышь. Единственная цель здесь, в долине смерти, — вырваться из ловушки веры смертных. Понимая жизнь, послание и цель Иисуса, можно открыть эту ловушку!

Общая сумма Истины, когда-либо дарованная миру, была преподана этим чудесным учителем.Он был посевом, цветением, жатвой и собиранием всего духовного знания. Действительно, основополагающий Принцип Благодати и Истины. Зная , что он пришел сказать и почему, человек освобождается от бесконечных мучений через рождение и смерть. Без всякой двусмысленности Иисус открыл человечество как проявленный Дух Божий. И, конечно же, Его высшая Созданная Жизнь! Независимо от того, чему учила «его» так называемая церковь, это было единственное послание и единственная причина для его принесения. Не зная этого, жизнь здесь не имеет значения.

Истина, как жизнь Учителя и его путь к Богу, на самом деле принадлежит каждому человеку, даже до последнего акта! Все величайшие учителя и пророки на протяжении веков несли эту Истину в свои дни. Это было дано Моисеем как: «Я ЕСМЬ ТО ЧТО Я ЕСМЬ»: Исход 3:14: затем повторено Иисусом как «Я есмь путь, истина и 14: 6». Я — единственный Господь, который есть.

Дух — это Истина человечества, а появляющаяся форма — просто инструмент. Все совершенно ясно сказано в 1 Коринфянам 6:19. Снова видно как: «Ибо Я сошел с небес (Единство)…» Иоанна 6:38: и «Видевший Меня видел Отца.Иоанна 14: 9. Индивидуальное существо, — это Тот Отец в живом выражении. Истина об Иисусе — это правда о человечестве! Человек — творение Бога. Он из Своей сущности, сотворен по Его образу и только для Его цели! Бытие 1:27. Если человек не может понять, что Иисус учил этому без малейшей двусмысленности, он не может понять учения.

Духовный человек, сотворенный Богом, есть Бог Я Есть: Святой Дух-Разум. Смертный разум перевернул все «вначале» и стал телом с разумом.Эту аналогию можно понять в Бытие 1 и 2. Здесь можно найти ее отмену. Попытайтесь понять, что это перемена нигде не наблюдается более ярко, чем в прискорбном ритуале Евхаристии христианской церкви! Боже, преклоняющий колени перед разумом смертных, празднуя смерть Истины!

__

Без двусмысленности истина о том, что Творение есть чистый Дух, была посланием Иисуса. Таким же было мое понимание жизни после мистических происшествий. Несколько раз перед наступлением рассвета большой привилегией было сообщить нескольким взрослым, что они — душа, и все они использовали тела в этой жизни.Появляющаяся форма — это просто инструмент человека просто для переживания своего «предполагаемого» земного пребывания. То, что необходимо для поддержки этой работы, время от времени включается в анекдотической форме.

Эти детские происшествия считаются неоспоримым доказательством того, для чего они были и что здесь написано. Каждый визуальный опыт, не оставляющий сомнений в том, что корреляцией и зачинщиком этих событий был Дух Божий, единственный Христос. Сейчас они прокладывают мой начальный путь к Истине, даже в эту зимнюю пору жизни.Это действительно так, как написано: «Я и Отец — одно» (Иоанна 10:30). «Мое царство не от мира сего»: Иоанна 18:36. Несомненно, эти учения являются Законом и краеугольным камнем духовной истины. Это все, что нужно знать.

Семьдесят долгих лет переживания были потеряны и забыты. Однако, оглядываясь назад, они вели мой путь через взрослую жизнь. Только по достижении раннего семидесятилетнего возраста действительно началось движение Истины. Сообщение, данное здесь, — это сообщение, которое принес Иисус.Бессмертная жизнь это называется!

Человек есть Дух! Дух Божий — это Разум, который был в Иисусе. Это также Ум всех мужчин. Жизнь не имеет смысла без Бога. В отсутствие истины единственный смысл жизни — смерть: смертное эго — единственное право по рождению! Этот мир как никогда больше не нуждался в этом послании. Человечество сегодня находится в надире духовного восприятия и без Света Духа останется во тьме, в которую оно упало.

Выбор написать эту беседу, без сомнения, является самым трудным решением в моей жизни.На самом деле смелость написать это не моя! Те возвышенные события детства, раскрытые гораздо больше, чем может принять ребяческий, неуверенный ум. Таким образом, с наступлением полового созревания все откладывали в сторону.

Все эти долгие годы я ходил по пустоши смертного разума и его мира, пока не началось это пробуждение. И, клянусь Грейс, все боли, пращи и стрелы тех семидесяти лет научили меня тому, что однажды должны знать все люди. Это может принести только печаль и смерть. Псалом 23 открывает это! Убедитесь, что этот урок принят.

Проведя годы в долине теней, это единственный разумный вывод, к которому можно прийти. По правде говоря, это — это его цель! Верить в то, что эта пустыня, называемая жизнью, является чем-то особенным, имеет средства к существованию, сущность и безопасность, значит идти по зыбучим пескам неуверенности и самообмана. Нельзя связывать свои надежды или будущее с этим миром. Если он это сделает, он обязательно все потеряет. То, что это очевидно, совершенно не замечается смертным разумом!

__

«Царство мое не от мира сего»: Иоанн 18:36 решает жизненную головоломку.Это основополагающая истина Иисуса и то, что Он хочет, чтобы мы знали. Это ответ на вину, страх и все болезни. Это также было доказательством мистических происшествий. Только духовно мертвые не могут понять причину этого человеческого опыта. Для смертного человека жизнь никуда не денется. Куда может пойти никому, мечтающий мужчина? Его не существует. У смертного человека нет надежды без Духа как цели жизни. Следовательно, он вернется снова, и еще раз, а может быть, еще десять тысяч раз, чтобы найти свою Истину!

В этом мире смерть так или иначе случается.Для смертного человека это может быть в любой момент. Примите этот непреложный факт. Если человек не знает Истины, он вообще ничего не знает. Этот мир не имеет смысла, за исключением того, что он приносит кратковременные запасы хлеба! Однако «Мое царство» — это дверь к вечной Жизни и истинному изобилию. Религиозные идеи «Моего царства» можно найти только в ее церкви.

Позвольте Иисусу быть из рода Авраама, проявленного Духа Божьего. Он был просветленным, достаточным во всех отношениях для осознания Истины сегодня! Один здесь, чтобы принять его духовное наследие.Немедленно перестаньте (быть) человеком: Исаия 2:22. Дух Божий, или Христос, как его сегодня называют, выражается как человек. Один — Свет своего мира. Каждый дискурс раскрывает этот дар жизни. Это была Истина, данная ребенку, несмотря на то, что семьдесят лет он ждал, чтобы снова осознать это. Примите это сейчас. Это ваша Скала Спасения. Станьте снова проявленным присутствием Бога!

Человек — это сознательная энергия. Он хранит все мысли и убеждения, необходимые для его путешествия через чистилище. Осознание этого — предвестник Вознесения.Бог внутри и Бог снаружи — это не басня! Это полная перемена запутанных представлений этого мира, которые управляют нашей жизнью. Реальность откровений никоим образом не забыта. Это повод для написания этой рукописи и стало целью моей жизни. Каждый короткий дискурс сообщает индивидуальному осознанию значение событий и предполагаемое сообщение. Пусть эта работа будет для вас, без сомнения, для меня невероятным благословением.

ДВА

В основе этой рукописи лежит мое детство на протяжении 1940-х годов.В 1952 году то, что было существованием, превосходящим воображение большинства современных людей, послужило основой для моих начинаний. Жизнь всячески оклеветали. Независимо от этого, домашние мероприятия включены просто потому, что семейная жизнь является прелюдией к этой работе. Следовательно, важна некоторая предыстория. Нужно понимать духовную сущность того, что здесь представлено. Достаточно очень короткого эпизода. Хотя в центре внимания находится истина об Иисусе и его миссии, некоторые аспекты нуждаются в некотором расширении. Здесь нет попытки создать сюжетную линию, цель дела — восстановить человека к Богу.Таким образом, все, что сказано об Иисусе, можно принять с полной уверенностью.

Мое воспоминание венчают несколько счастливых воспоминаний из семейной жизни. Наш приют был крошечным, старым и непригодным. Он был построен в середине восемнадцатого века и был самым маленьким в группе из четырех человек. О его состоянии можно только догадываться. Недоедание было нашим хлебом насущным и, конечно же, нашей пищей. Туберкулез костей лодыжки с серьезной инфекцией и потерей всех зубов забрал у меня мою любимую сестру чуть более чем через год после окончания Второй мировой войны.По крайней мере, избавив ее от дальнейших страданий. Ей было девять лет.

Хотя Кристина была на два года старше, она до того момента обо мне заботилась. Отец ушел на войну, а мама сменила дом. Их история не была счастливой. Эми долгие часы проработала на фабрике в составе военной службы; поэтому большую часть времени мы были одни, холодны и голодны. За эти годы мы испытали все, чего не должны были дети. Моя дорогая возлюбленная была наказана ужасным сексуальным насилием примерно с пяти лет до своего ухода.Это тоже было частью моего опыта.

Однако, поскольку санаторий находился примерно в восьмидесяти милях от нас, бедность и логистика разлучили нас. Последующее наследие нарушения управляло ее жизнью и поведением на протяжении всех карантинных лет. Из-за этого моя дорогая была предана «заботе» в доме о «своенравных, а значит и виноватых» девочках до шестнадцати лет. После того, как я освободился от примерно трех лет «идеологической обработки», мой дорогой брат был трагически забыт. После этого быть узником вины, страха и стыда до сладкого освобождения в форме рака в шестьдесят семь лет.

Ее уход ознаменовал начало моего оставшегося детства. По сей день я понятия не имею, как я пережил те последующие годы без нее. А мы знаем, сколько длится год ребенку! Эта травматическая первая ночь и последующие годы задали образец развития моей жизни.

После того, как звонок «скорой помощи» затих, я впервые остался один. Семилетней давности мой мир был разрушен, и это было только начало! Послевоенные годы были намного хуже! Оставаться наедине с последующими годами с самой печально известной Эми, но чаще всего без нее, было нелегким делом.Несомненно, это было тяжело, мучительно и глубоко мучительно. Однако божественная Милость показала, что горе имело цель.

Примерно четыре года в те смутные времена специальные духовные мероприятия благословляли мою тяжелую карательную жизнь. Как уже было сказано, хотя это эссе не о жизненном опыте смертных, оно показывает, какую боль детство приносит на «темные поляны» испытаний этого мира, все можно исцелить!

__

Однако все, что было дано с тех дней, осталось спящим в прошлом.Об этом редко думали по понятным причинам. Но время от времени меня приходило в голову удивление, почему жизнь была такой эмоционально разрушительной и во многих отношениях. Отвержение, нищета без любви, голод и недостаток, переживались через профанное и отвратительное. В те дни благополучие детей не принималось во внимание. Таких агентств не было . Внутренняя семья и внутренняя политика были делом главных героев и не имели ничего общего с внешними силами, несмотря на .

Быть бедным и нуждаться было обычным делом и никогда никого не волновало. Как и должно быть, вся жизнь была личной ответственностью. Сегодня ничем не отличается, хотя большинство думает иначе. Путешествие по этому миру — личное, и каждая душа непременно должна испытать этот несомненный факт! Хотя тогда не существовало внешней поддержки и не могло быть и речи, ничто не могло этого изменить. Жизнь можно прожить только с помощью человек, проживающий ее . Он выбрал это, и он один должен это пожать.Искупление — это не обязанность другого человека. Нам не нужно избавление. Хорошо произнесенные слова и религиозные знания — это «бесплодная смоковница», на которой нет плодов!

Дорога домой — это своих; все зависит от . Бремя человека — его нести. Несите это с болью или радостью, решение за вами, друзья мои. Иисус знал это, вот для чего нужна история о распятии! И Рождество! Для некоторых жизнь здесь не может быть настоящей! Есть только Бог. В этом благословенная уверенность.Как обрадуется человек, когда он примет себя как единственный источник счастья или печали! Каждый — свой собственный спаситель, и Немезида. Ничто не может отвлечь паломника от «тесных ворот и узкого пути». Воистину, тропа, путь и врата узки, и немногие находят их. См. От Матфея 7:14. Но все должны их найти . Если не в этот раз, то в следующий. Опять же, это чей-то звонок!

Когда Кристина ушла, ужасные события стали вызывать по ночам невероятные страдания, подрывая любое чувство безопасности.Незнание, когда они произойдут, было дополнительным бременем для беспокойства. Быть одиноким и беззащитным каждую ночь было агонией, но, о моя душа, когда они начались, глубокий и ужасный страх стал постоянным спутником. Это был крест мучений. Как и в случае с возвышенными событиями, они длились несколько лет, были прерывистыми и, конечно, случайными. Ужасающие и ужасные «капли тьмы», образующие вокруг меня свои ужасные аморфные формы, несомненно, отражали мою порабощенную, сокровенную тревогу.

Если когда-нибудь вспоминаются те дни, ощущаются отголоски беспокойства, и мне интересно, как мальчик это сделал.Хотя альтернативы не было, он пережил травму. О, можно сказать, невредимым. Он прожил жизнь никчемности, страха и незащищенности, которые были порождением его вины.

То, что открывалось через мистические события, было гораздо более реальным, чем этот мир. Они держали меня в безопасности. Я родился в самые темные ночи. Хотя детство унаследовало многие долгие годы мучительной «ночи», и, конечно же, по моей воле , они выжили. Невозможно описать такую ​​агонию матери, жизненную боль для всех нас троих и все, что нас преследует.Жизнь под номером 47 — отдельная история.

И все же все было частью «величайшего зрелища на земле», собственной жизни. Тем не менее, «Руки вечности», пусть и невидимые, всегда были вокруг меня, как и для всех. Второзаконие 33:27. Всегда помните: ни один путь не может пройти другой.

Все люди должны подражать жизни Иисуса! Его бремя! А в полно! На этот раз Кристина не должна была знать. Но на самом деле мой дорогой брат был таким утешением и сладким удовлетворением в те первые годы.Наш совместный опыт послужил своему делу. Это, несомненно, должно было стать моим спасителем и фундаментом сегодня.

Утешение, которое принесла обоим наша дружба, которую я чувствую даже сегодня, вспоминается с абсолютной любовью и благодарностью. Могу я написать о нашем времени вместе. Действительно, Любовь Бога была нашим общим счастьем. Идеальная помощница и в самом полном смысле этого слова, особенно в древнееврейском, была раскрыта как моя сестра. Мы были едины во всем. И, конечно же, так оно и есть.Это любовь.

__

Сегодня, когда наступают восьмидесятилетние годы, последствия травмирующей семейной жизни, которая доминировала в моей взрослой жизни, уменьшились. Была завоевана полная свобода от эмоционального порабощения пленного сына Эми! Тем не менее, сокровища можно найти во всех жизненных разногласиях! Жемчужиной этих смертных мучений был главный светский урок. Это имеет разветвления для множества душ, страдающих сегодня запоздалыми детскими страданиями.

Эти экспозиции могут стать настоящими жемчужинами мудрости, указывающими на другой путь.Несмотря на отсутствие у меня психологических знаний, я без сомнений знаю, что вина или неполноценность со всеми их бесчисленными ответвлениями — это вездесущая эмоция смертности. Это , всегда , которое выучили в детстве. Преобладает чувство вины, которое контролирует все возникающие чувства, тем самым задавая образец эмоциональной незрелости, вызывающей беспокойство, и в конечном итоге контролирует взрослую жизнь. Он был огромен на протяжении всей моей жизни и разрушил жизнь Кристины.

Отказ Эми от своих детей имел огромные эмоциональные последствия.Вина вызывает тошноту по телу. Он сковывает сердце и ослепляет глаза, причиняя все страдания. Когда он вознесся в мою израненную душу, он наградил меня своей бесполезностью потомства, что, конечно же, является страхом оказаться недостаточно хорошим. Большинство мужчин в той или иной степени знают это.

Первопричину всех психических расстройств и так называемых «современных» эмоциональных болезней, таких как синдром Аспергера, СДВГ, аутизм, биполярная эпидемия с трудностями в обучении любого рода, можно положить на порог вины. Хотя я не обучен психологическим стихам, это написано с полной уверенностью.Прежде всего, вина стоит за неспособностью уважать и любить себя. Это величайший враг самоприятия. Без любви к себе можно никогда не познать любви к другому. Вина и страх были моими закадычными товарищами более семидесяти лет .

Тем не менее, страх и вина тоже могут быть подарками! Потерять веру в то, что ты тело, потеряешь всякую вину. Избавьтесь от всякой вины, избавьтесь от страха и обретите бессмертную жизнь! Тогда бесконечное путешествие окончено, и свобода от мечты о смерти выиграна.Путь к свободе написан в этом руководстве. Вот почему я называю Библию своей Книгой жизни. Постарайтесь осознать, что все увиденное и использованное здесь — дар Духа. Тогда человек все понимает из этой предпосылки.

От Бытие к Откровению — это путь всей жизни! Как и жизнь Иисуса. Он — это мы, а мы — он. Себя — Истина жизни. Примите это. Действительно, поначалу это сложно. Но с усердием и настойчивостью понимание того, что нет тела, которое можно лечить, заботиться, стареть и умирать, перестанет быть теорией, а будет Истиной.За пределами этого мира хаоса есть только Небеса. «Спуститься с небес» имеет только одно значение. Только здесь открываются Врата Истины, ведущие к Небесным Дверям, чтобы приветствовать Домой возвращающегося Сына Бога!

Знай это, и тогда ты поймешь величие Псалма 118: 22-23. Это противоядие от никчемности. Индивидуальный человек является единственной причиной и сущностью всего в его жизни. Это было учением моего детства и тому, почему все люди равны Сыновьям Бога. Осознание того, что человек не может быть телом из плоти и крови, — единственная причина, по которой он не может быть недостойным! Следовательно, он не может нуждаться в отпущении от какого-либо «назначенного» священнослужителя, чтобы отпустить свои грехи! Только человек не может быть «достаточно хорошим» или даже когда-либо довольствоваться собой. А такого зверя нет!

__

Несоответствие — тяжкое бремя; невероятно сложно преодолеть без Истины. Так была установлена ​​власть церкви. Вера в реальность того, что этот материальный мир, населенный телами из плоти, является единственной причиной страданий человечества. Тем не менее, все нужно терпеть. Только один — его судьба! Как и все, я знаю, что это был мой выбор. Нет исключений из Матфея 6: 5. У каждого своя награда! Священное Писание действительно может быть личным посланником.Это просто от Тебя, тебе! Истина заключается в том, чтобы ничего не знать в жизни человека, есть реальность. Радуйтесь этому. Радуйтесь, что это так, потому что Небеса — это ваша судьба! Мы Дух, чистота — наше выражение. Ничто не может навредить нам. Мы навеки, и теперь — это момент для того, чтобы это принять. Ох, как он смеется над смертью: даже с нетерпением ждет ее. И что, — это бесценный подарок!

THREE

Менее чем через четыреста лет после откровения Иисуса Его священная Истина была использована для создания ложной христианской религии и ее церкви.За столетия до того, как была установлена ​​шарада Константиниана, Учитель объявил каждых человек Духом Божьим. Для него нет другого человека, кроме как осознанным. Он сказал, что он ничего не сделал сам, ясно показывая своим последователям, что это был Дух Отца внутри него: «Если я свидетельствую о себе, то мое свидетельство неверно» (Иоанна 5: 30-3). Тот же Отец был расширен, чтобы включить всех мужчин. Эти лжесвидетели наверняка не заметили этого.

Формирование новой религии, основанной на понимании силы и власти, предписываемых в духовном законе, как и в иудейских традициях; правительство и контроль были установлены. Это повысило авторитет и влияние императора. Все было достигнуто путем манипулирования выдуманными историческими данными, которые и подтвердились. Будучи евреем и принятым как мессия, Иисус был идеалом при разработке плана.

Утверждая, что Павел понимает Учителя, лжесвидетели использовали его в спорах о единосущности ариан.Они были всего лишь дымовой завесой! Тогда у Рима была одна повестка дня! Письма Павла позволили новой сущности использовать «мессианские» учения, тем самым позволив ее желанию управлять и раздельно. Никакой другой причины заговора не было. Павел проповедовал Иисуса как посланника и духовную власть Бога, и не было ни малейшего намека на подрыв ветхозаветной традиции. Иисус ясно провозгласил Моисеев закон. На самом деле это Путь.

В течение своей жизни Учитель был ревностным учителем этого Закона! Однако Иисус, слуга человека, был потерян при формировании надуманного начала церкви.Заявление о том, что оно было инициировано в дни Павла в Иерусалиме, было тонким, эгоистичным изобретением и серьезным оскорблением Истины. Ни Иисус, ни Павел, евангелист, ученик или учитель ничего не знали о христианской церкви или ее отделении от традиций Моисея.

__

Без сомнения, в библейские тексты были внесены изменения, и мир религии убедительно их принял. Работа сделана ловко! Книга Откровения не осталась нетронутой. Эти непросвещенные смертные умы ничего не знали об Истине, изложенной Иисусом.Как они могли узнать о нем что-нибудь по прошествии более трех столетий? Сила и контроль — вот названия игры. Следовательно, постановка Константиниана ограничила духовный авторитет Иерусалима. Перенос его в Рим подорвал истинную миссию Мастера. Утверждая свои идеи о новом Иисусе, а затем сформировав свою самую ужасную империю, церковь римского христианства была изобретена коварно.

Церковная ектения, устраняет любые сомнений в характере контроля, необходимого при формировании нового режима.Его структура столько подтверждает! Необходимо раскрыть очевидный заговор с целью ослабить послание любви и прощения, украв миссию только ради смертной славы. Слишком долго это вопиющее извращение послания Небес исходило из безбожных зданий, воздвигнутых как дань уважения человеку и его собственным представлениям об Истине! Сознательное осознание Духа Божьего должно быть принято как единственно возможный путь к искуплению, как в традиции Моисея. Без этого ничто не сможет остановить волну позора.Послание Жизни и Истины, данное Иисусом, должно быть восстановлено. И, конечно же, так оно и есть, поскольку он был Словом Божьим! И, пожалуйста, знайте, что Слово не основало первую христианскую церковь в Иерусалиме две тысячи лет назад!

Закон Моисея — это действительно мистицизм. «Я есть то, что я есть» — это единство с Богом. Это никогда не может быть понято церковным учением. Эта религиозная секта существует отдельно и сама по себе, полностью полагая, что она является единственным истинным посланником,

Проект Джона Ньютона: новые меню

Как сладко звучит имя Иисуса Просмотрите фон гимна на Гимн дня июля 2021 года в Гимном обществе Великобритании и Ирландии здесь . Посмотреть полную проповедь, которую Джон Ньютон проповедовал в воскресенье утром 3 марта 1765 года, излагается в этом гимне, здесь . Джонни Джукс Оук Хилл январь 2021 Саймон Манчестер Бывший министр Святого Томаса Норт Сидней «Для меня большая привилегия читать отчет Ньютона о 1765 году с такими превосходными сносками.Здесь так много духовных сокровищ, так многому можно научиться у старшего святого, который делится своим сердцем, своим осознанием своего греха, записывает свой образ жизни и служение, его проповедь и письмо, служение своих детей, его путешествия, его горизонты, его обширная переписка и его дружба с товарищами по служению, а также его печали и страдания, такие как оспа и ранняя смерть, унесли многих его друзей и его паству, и через это все его ежедневное наслаждение благодатью Божьей ». «Вот Джон Ньютон, на сороковом году жизни и на втором году своего служения, с редкими способностями излагает борьбу в своем сердце и милосердие Бога.Кто еще думает уподобить себя сухому руну Гедеона, признает, что мелочи часто разбивают его воображение, или признает, что проповедь излечивает его от многих его собственных жалоб? Он стонет «под тяжестью пребывающего в нем греха» и «радуется, узнав, что Иисус есть моя праведность». Он осознает свои «слабые … привязанности» и все же в его служении «одарен свободой». Насколько мы можем отождествлять себя с этим и быть благодарными, что это так хорошо сказано. Могу я предположить, что час, проведенный с дневником за 1765 год, значительно перевесит любой час, проведенный с вашим телевизором? Могу я глубоко поблагодарить Мэрилин Роуз за изложение текста, изображений и замечательных сносок? И можем ли мы достаточно благодарить Господа за Его благодать к нам и через нас — как так свежо и честно выразился Ньютон? » Вы также можете приобрести дневник Ньютона за 1764 год в нашем магазине здесь. «Разные мысли» Джона Ньютона о рукоположении, Служение в моих мыслях , можно купить в нашем магазине здесь или читайте онлайн здесь. 1 января 1773 года Ньютон призвал свою паству подражать благодарности Давида, когда они пересматривали свой прошлый год и обдумывали свои будущие ожидания: 1-я Паралипоменон 17 Удивительная грация Версия 7 «Так говорит Господь Саваоф: Я взял вас с пастбища, от преследования овец… ‘ Удивительное изящество… Это спасло такого негодяя, как я. Версия 8 «и я был с вами, куда бы вы ни пошли, и уничтожил всех ваших врагов перед вами» Через множество опасностей, труда и ловушек, Я уже пришел Версия «И я назначу место для народа Моего, Израиля, и насаду его, чтобы они жили на своем месте и не тревожились больше»… ‘ Да, когда эта плоть и сердце выйдут из строя И смертная жизнь прекратится; Я буду обладать, за завесой, Жизнь радости и мира. Версия 10 «И всех врагов твоих покорю». Он будет моим щитом и участью Версия 16 «Кто я, Господи Боже…? ‘ Это спасло такого негодяя, как я! Версия 16 ‘… что ты довел меня до сих пор?’ ‘Эта благодать спасла меня до сих пор Версия 17 «Вы тоже говорили … надолго» Пока длится жизнь Версия 23 И ныне, Господи, позволь слову, которое Ты сказал о слуге твоем… утвердись на веки и делай, как говоришь Его слово моя надежда обеспечивает Версия 26 … ты обещал это хорошее своему слуге Господь обещал мне добро Версия 12 Версия 14 v22 v23 Версия 24 Версия 27 (слово встречается восемь раз!) «… навсегда » Будет навсегда моим. Обзор и ожидания Веры: Великая благодать! (какой сладкий звук) Это спасло такого негодяя, как я! Однажды я потерялся, но теперь меня нашли, Был слеп, но теперь вижу. ‘Это благодать, которая научила мое сердце бояться, И благодать мои страхи облегчены; Насколько драгоценна эта благодать, Час, в который я впервые поверил! Через множество опасностей, труда и ловушек, Я уже пришла; До сих пор эта благодать спасла меня, И благодать приведет меня домой. Господь обещал мне добро, Его слово моя надежда обеспечивает; Он будет моим щитом и участью, В течение всей жизни. Да, когда эта плоть и сердце выйдут из строя И смертная жизнь прекратится; Я буду обладать, за завесой, Жизнь радости и мира. Земля скоро растворится, как снег, Солнце не светит; Но Бог, который позвал меня сюда, внизу, Будет навсегда моим. Джон Ньютон, Гимны Олни , 1779, Книга 1, Гимн 41 (проповедь, гимн, происхождение, слайды PowerPoint, видео) Господи, помоги и работай во мне Твоей Милостью Вчера слышал, мистер Ромейн Уильям Ромейн Четверг лектор в Санкт-Дунстан «Если когда-нибудь в моем сердце запечатлевается чувство достоинства душ» (и я надеюсь, что иногда бывает), если я когда-нибудь захочу потратить и потратиться на вас, Если я когда-нибудь смогу искренне принять слова Апостола и сказать: С любовью желая вас, мы были готовы передать вам, не только Евангелие Божие, но и наши собственные души, потому что вы были нам дороги [1 Фессалоникийцам 2: 7], это особенно верно при возвращении этой возможности.’ Они спросят дорогу в Сион лицом туда, говоря: Придите, и давайте присоединимся к Господу в вечном завете это не должно быть забыто. Те, кто искренен, обратят свои лица к Сиону. прочтите проповедь Ньютона на тему Иеремии 50: 5 для новогоднего вечера 1774 года здесь цитаты из Ньютона Мессия проповедей: №7 Исайя 60: 1-3 Восстань, светись; ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла на тебя. Ибо вот, тьма покроет землю, и мрак — народы; но Господь восстанет на тебя, и слава Его явится на тебе. И язычники придут к твоему свету, и цари к свету твоего восстания. Солнце взошло, тени исчезли читать проповедь №8 Isaiah 9: 2 Народ, ходящий во тьме, увидел свет великий: на живущих в стране тени смертной светит свет. Для тех, кто принял его, он был светом, истинным светом, Солнцем. он Солнце, освещающее нашу тьму читать проповедь №12 Isaiah 35: 5,6 Тогда откроются глаза слепых и откроются уши глухих. Тогда хромой прыгнет, как олень, и язык немого запоет. Само Солнце Праведности озарило их сердца читать проповедь Новое дополнение! Неопубликованный дневник Джона Ньютона за февраль 1755 г. прямая ссылка здесь Суббота, 1 февраля «Я желаю принять Господа Иисуса на его условиях. Я надеюсь, что ненавижу грех, как грех, и желаю избавиться от него во всяком случае… » Воскресенье, 2 февраля Семейная Библия Катлеттов 22 января 1728/9 Старый стиль эквивалентен 2 февраля 1729 года по новому стилю «Это годовщина рождения [моей дорогой Полли], и я хочу сердечно поблагодарить нашего Милосердного Господа. за то, что до сих пор продолжал оказывать нам обоим все свои милости, избавлял нас от всех наших страхов, разлук и болезней и давал нам перспективу еще одного года.О, если бы эта доброта могла сильнее ограничить нас служением Ему. Господи прими и воодушеви ради Твоей милости. Нарисуй нас, и мы побежим за тобой ». Среда 5 февраля Сэмюэл Брюэр (1724-1796) Пастор независимого собрания Степни — Пошел к мистеру Брюэру… пробыл у него два часа, и не желаю наконец расставаться. мне кажется, я всегда замечательно жив, и очистить в своей компании ‘ Четверг 6 февраля Одно я знаю: что случится, что будет, и боящимся Господа будет хорошо. Его славное имя — крепкая башня в день скорби, и он знает тех, кто полагается на него. Господи, помилуй меня и _ [моя дорогая Полли]; дайте нам своевременное знание о нашей спасительной заинтересованности в завете Искупителя, чтобы Он был для нас укрытием от ветра и укрытием от бури; как реки водные в сухом месте, и как тень большой скалы на унылой земле .Исайя 32: 2 Среда, 12 февраля Я был одним из тех, кто был должен не несколько пенсов, а 10 000 талантов, главный из грешников, и мне приходилось платить, если возможно, меньше, чем другим, по-видимому, не так много, как час времени, чтобы предложить сочинение … и все же это понравилось Боже, чтобы мир сказал мне. Господь не мне, но имени Твоему да будет слава и хвала. Двадцать лет спустя Ньютон написал гимн на этот же текст (Луки 7:42) см. Полный гимн No.244 Десять тысяч талантов, когда я был должен, И платить было нечем; Но Иисус освободил меня от груза, И смыл свой долг. Гимн Олни с, Книга 3, Гимн 67 Гимн Amazing Grace вдохновлял и вдохновлял людей во всем мире.Мы слышим о его влиянии на движение за гражданские права в Америке, о том, как он изменил судьбу британского солдата в Аравийской пустыне, и о его неожиданном появлении в фильме «Звездный путь: гнев Хана». Мы также слышим историю Джона Ньютона, человека, который ее написал. Одержимый от первой любви, он был насильно отправлен в море, прикован к палубе корабля на 40 часов и задумал убить своего капитана. Но он написал гимн после того, как его корабль попал в ужасный шторм, и он чудом выжил. (Фото: Корабль во время шторма. Кредит: Thinkstock) ранее не публиковалось Вопрос: Какова природа и степень христианского совершенства? Уильям Джарвис Абди (1755-1823) Джон Бэкон, РА (1740-1799) Эли Бейтс (1743-1812) Ричард Сесил (1748-1810) Джон Клейтон (1754-1843) Генри Фостер (1745-1844) Джеймс Эдвард Гамбье (1759-1839) Уильям Гуд (1762-1816) Мистер Лоусон (?) Джон Ньютон (1725-1807) Джордж Паттрик (1746-1800) Джон Пирсон, ФРС (1758-1826) Томас Скотт (1747-1821) Бэзил Вудд (1760-1831) Член страны: Томас Робинсон (1749-1813) см. Здесь Два рекламных плаката с этого мероприятия: Видео интервью из Новогоднее утро 1778 Псалом 71: 9 Не отвергни меня в старости; не оставляй меня, когда моя сила иссякает. Это не беспомощный крик — но молитва веры прочитать план проповеди новый ранее неопубликовано Серия проповедей Исайя 32: 2 И будет человек укрытием от ветра и укрытием от бури; как реки воды в сухом месте, как тень большой скалы в унылой земле. 1. как тайник 2. ‘трудности еще не закончились!’ 3. как реки воды 4. как тень большой скалы Происхождение мелодии Наиболее часто используемые сегодня Карл П. Доу младший Адъюнкт-профессор гимнологии Хранитель гимнологического собрания Бостонский университет Наш дорогой друг и очень поддерживающий член нашего Справочная доска пошел домой, чтобы быть с Господом on Пятница, 26 августа 2016 Алек говорит о Мессии Мы полностью согласны с Ньютоном в этом гимне: Пока они выиграли, а мы проигравшие, Мы скучаем по ним изо дня в день; Но ты можешь исправить каждую брешь, И вытри наши слезы. Гимны Олни , книга 2, гимн 72 Один из любимых гимнов Алека был Как сладко звучит имя Иисуса Как сладко звучит имя ИИСУС В ухо верующего! Он успокаивает его печали, лечит его раны И прогоняет его страх. Делает раненый дух целым И успокаивает обеспокоенную грудь; ‘Это манна голодной душе И к усталому отдыху. Уважаемое имя! камень, на котором я строю, Мой щит и укрытие; Моя непрекращающаяся казна наполнилась С безграничными запасами благодати. Тобой принятие моих молитв обретает Altho ‘оскверненным грехом; Сатана напрасно обвиняет меня И у меня есть ребенок. ИИСУС! мой пастырь, муж, друг, Мой Пророк, Священник и Царь; Мой ГОСПОДЬ, моя жизнь, мой путь, мой конец, Примите мою похвалу. Слабое усилие моего сердца И холод моя самая теплая мысль; Но когда я вижу Тебя, как Ты, Я буду восхвалять Тебя, как должно. « До тех пор я бы Твоей любовью провозгласил С каждым мимолетным вздохом; И пусть музыка Твоего имени Освежи мою душу смертью. Гимны Олни , Книга 1, Гимн 57 Прочтите проповедь по тексту этих гимнов, Песнь Соломона 1: 3 Имя Твое — как пролитая мазь. отрывки из Откровения 19: 11-16 серии №2 № 9 № 10 И я увидел открытое небо, и вот конь белый; и сидящего на нем нарекли Верным и Истинным Здесь запятнана гордость всей человеческой славы и удалено пятно греха — милосердие и истина, праведность и мир встречаются вместе. Это действительно разделяет суставы и мозг, душу и дух. Ранее неопубликованный дневник Джона Ньютона за 1755 год запись начинается сейчас … Январь 1755 г. Меморандум: 20 января 1755 г. Я пришел к решимости начать регулярный дневник (как Бог позволит мне) о состоянии и повседневном строении моей души, а также о милостивых делах Бога со мной.Советы и опыт других, оставивших записи, польза, которую они обнаружили в этой практике, давно побудили меня подражать им; но что-то изнутри или снаружи все еще мешает. Господи, прими меня и не позволяй мне опираться на какие-либо формы или находить в них какое-либо удовлетворение дальше, чем они ведут к Тебе. Аминь. Подобно тому, как торговцы начинают свои книги с инвентаризации запасов, я бы вкратце изложил свое нынешнее состояние для моего будущего правительства.[1] Я верю, что Господь сделал так, чтобы в этом году передо мной прошло больше Его доброты, чем я когда-либо испытывал. Я особенно надеюсь, что он отвлек меня от моего собственного дна и дал мне больше увидеть необходимость и достаточность Господа Иисуса Христа в Его служении Спасителя своего народа — и сделал меня более склонным полагаться на Его праведность. Только. Я верю, что он позволил мне более ясно увидеть истину и утешение тех странных учений славного Евангелия, которые в наши дни многие либо отрицают, либо объясняют.В последнее время я слишком поздно столкнулся с лучшими возможностями, чем раньше, особенно в связи с моим знакомством, которое я заключил с несколькими опытными христианами [2], чья вера и надежды являются подтверждением моих собственных, убеждая меня, что, хотя есть разнообразие действий, во всем действует один и тот же Дух. С другой стороны, я работаю в слабости, меня утомляет тело греха и смерти, часто, когда я хочу творить добро, зло присутствует со мной; мои привязанности холодны и колеблются, моя вера слаба и прервана.Таким образом, моя жизнь — это постоянная война. [3] Но благословен Бог за надежды на окончательную победу над грехом и тлением через Иисуса Христа, Господа нашего, которым, я надеюсь, я могу в некоторой степени сказать: мир распят для меня, а я для мира. [4] В мирском я должен славить Бога за здоровье, достаток, мир, довольство; от его доброты все, что у меня есть, и его милость научила меня сказать: достаточно — я имею в виду для настоящего, и я хочу доверять ему в будущем, потому что он сказал Я никогда не оставлю тебя и не брошу тебе .[5] День Пасхи, 11 апреля 1773 г. Дневник Джона Ньютона Примечания к проповеди Джона Ньютона Кто [Христом] верует в Бога, воскресившего Его из мертвых и воздавшего Ему славу; , чтобы ваша вера и надежда были на Бога. 1 Петра 1:21 Пасхальная проповедь Ньютона на 1 Петра 1:21 Апостолы, говоря о Христе, считают само собой разумеющимся, что его имя, его любовь, его дела были знакомы верующим. Как должны гореть наши сердца в 18 стихе. Redeemed одновременно намекает на прошлые страдания, настоящее счастье и безопасность, а также на удивительную любовь, проявленную в нашем искуплении. Затем он уводит нас далеко назад — эта любовь к грешникам не новость, но была запланирована раньше времени, и хотя после входа греха прошло много веков, все же в назначенный час был открыт — и что венчает милость — вам. сад могила, Иерусалим Он был воспитан для нашего оправдания Прочтите проповедь полностью здесь Аллилуйя; ибо правит Господь Бог Всемогущий! Откровение 19: 6 «Если все люди, последовательно слушающие Мессия Оратория, пораженные и изумленные, на данный момент, этим хором, в частности, должны были унести с собой непреходящее чувство важности содержащихся в нем настроений, скоро нация обретет новое лицо.» Джон Ньютон, Проповедь № 26, Мессия, 1786 г. [ссылка на печатные проповеди] Генделя Мессия впервые был исполнен в Дублине в Мюзик-холле на Фишембл-стрит в 1742 году Мессия г-на Генделя и г-на Ньютона было впервые выполнено в Глостерском соборе в 2010 г. ранее безымянный и недатированный Некоторые мысли о преимуществах и целесообразности религиозных объединений, Смиренно предложено всем практическим христианам Джон Ньютон, Ливерпуль 1756 Ссылки на Introduction и Pamphlet [добавлено 14 ноября 2015 г.] Записки Эклектического общества Джона Ньютона за 1789 — 1795 гг. ранее не публиковалось! Гимны Ньютона рядом с дневниковыми выдержками за ту же неделю «Слава« удивительной грации »сияет все ярче… « «Этот кропотливый сборник позволяет нам увидеть некоторые из гимнов Олни , установленных вместе с личным дневником Ньютона, иногда в тот самый день, когда он их написал. Он предлагает нам новое понимание того, что послужило вдохновением для его написания гимнов. Тематические ссылки — личные или национальные — переходят в вечную молитву и библейские принципы, а слава «удивительной благодати» сияет ярче в этом сопоставлении дневника и гимнов.» Тимоти Дадли Смит Предыдущие позиции: Просмотреть гимн целиком в руке Ньютона нажмите здесь Остановлюсь на Голгофе, Плачь и люби мою жизнь прочь! Пока вижу его на дереве Плачь и истекай кровью и умри за меня! Эта дорогая кровь, пролитая за грешников, Показывает мой грех во всей его вине: Ах, душа моя, он нес твою ношу, Ты заколол Агнца Божьего. Слушайте! его предсмертные слова; «Прости, Отец, позволь грешнику жить; Грешник, вытри слезы твои, Я щедро заплачу твой выкуп ». Гимны Олни , книга 2, гимн 56 Разрешите остановиться на Голгофе из проекта Джона Ньютона на Vimeo Когда я слышу откровение этой благодати, И получить помилование запечатано; Все мои нежные чувства двигаются, Пробужденный силой любви. Прощай, мир, твое золото — отбросы, Теперь я вижу кровоточащий крест; ИИСУС умер, чтобы освободить меня От закона, и греха, и тебя! Он дорого купил мою душу ГОСПОДЬ, прими и потребуй все! По твоей воле я все сдамся, Теперь уже не моя, а твоя. & запросы по важной теме Я думаю о министерстве «Эти мысли необходимо читать всем христианам в свете нашего общего призвания к святой жизни и святому свидетельству, но особенно тем, кому дана невыразимая привилегия« полновременного служения », независимо от того, находятся ли они в раннем возрасте, или, как я, желая, чтобы я прочитал эти разные мысли шестьдесят лет назад.» Алек Мотьер , ранее Главный Тринити-теологический колледж, Бристоль «Трудно поверить, что какие-либо христиане, задаваясь вопросом, призывает ли их Бог к посвященному служению, когда-либо размышляли над соответствующими отрывками из Священных Писаний так проницательно и записывали свои проницательные способности так ярко, как это сделал Джон Ньютон. Его дневник о своем пути к профессиональной уверенности — это своего рода книга. очень ценная часть наследия этого великого человека Божьего ». Джеймс I Пакер , профессор богословия Совета управляющих, Риджент-колледж, Ванкувер бывший председатель JNP, Джон Ланглуа OBE , интервью с доверенным лицом Тони Бейкер около Министерство на уме Джонатан Эйткен говорит по Служение в моих мыслях Сегодня я присутствовал на лунном затмении Я думал, мой Господь, о твоем затмении — ужасной тьме, которая охватила твой разум, когда Ты сказал: «Почему ты оставил меня?» В лунном затмении 30 июля 1776 г. см. Полный гимн почерком Ньютона Джон Ньютон — Джону Торнтону, управляющему Английского банка Я наблюдал лунное затмение во вторник вечером, пока оно не было полностью покрыто тенью, и попытался извлечь из него некоторые размышления, которые породили гимн, который был предметом моей речи вчера вечером в Великом Доме — страсти нашего Спасителя, движения небесных тел, являющиеся залогом Его верности Своим обещаниям (Иеремия 33: 20,21,25) и темные времена года, в которые верующие в нынешней жизни несут ответственность, были основные моменты.Я беру на себя смелость послать вам копию гимна на другой стороне ни по одной другой причине, кроме того, что эта тема не является общепринятой, и что вы часто благосклонно принимали то, что я послал такого рода. 4 августа 1776 г. Сияла луна в серебряной славе, И не видно облака; Когда вдруг началась тень Чтобы перехватить ее свет. Как быстро он распространился по ее сфере, Как быстро исчез ее свет! Круг, окрашенный томным красным, Все было видно. В то время как многие бессмысленными глазами Напрасно взирайте на дела твои; Помоги мне, Господи, я могу попробовать Инструкция по получению. Да здравствует мое благодарное сердце и губы Объединяйся в хвале Тебе; И медитируй о своем затмении, В грустной Гефсимании. Вина твоего народа, тяжкий груз! (Стоя в своей комнате) Лишение тебя света БОЖЬЕ, И наполнила твою душу мраком. Как точно движутся затмения, Послушный твоей воле! Так будет твоя верность и любовь, Твои обещания исполнятся. Темный, как луна без солнца, Я оплакиваю твое отсутствие, ГОСПОДЬ! Для света или комфорта у меня нет, Но что позволяют твои лучи. Но вот! час приближается, Когда изменения будут o’er; Тогда я увижу тебя лицом к лицу, И больше не будет затмений. «Да, есть лучший мир, в котором наше солнце больше не зайдет, и луна не прекратит свое сияние — или, вернее, и луна, и солнце будут ненужными, потому что Сам Господь будет вечным незамутненным светом для Своего народа. насколько отличается земля, в которую мы собираемся, от этой пустыни, через которую мы сейчас проходим.» Остаюсь Дорогой сэр Ваш самый послушный и обязанный Слуга Гимны Олни , книга 2, гимн 85 Иеремия 33: 20,21,25: Так говорит Господь: если сможете нарушить Мой дневной завет и Мой завет ночи, и чтобы не было дня и ночи в свое время; Тогда может также быть нарушен мой завет с Давидом, рабом Моим, что у него не будет сына, который царствовал бы на его престоле; и с левитами священниками, моими служителями.Так говорит Господь; Если мой завет не будет с днем ​​и ночью, и если я не назначу таинств неба и земли… 21 марта 1776 г. Годовщина моего великого освобождения в 1748 году требует моей признательности. Среди необходимых вызовов этого дня я хотел бы помнить о твоей милости.Я помню, как стоял, дрожа от страха, на пороге вечности, и думал, что невозможно прожить четверть часа. С того памятного дня ты прибавил к моей жизни двадцать восемь лет — а я все еще жив и чувствую, что мое здоровье и силы не ослабевают. Как чудесна твоя доброта ко мне за это долгое время. И, увы, насколько поразительным был контраст с моей стороны — неверным, неблагодарным, мерзким существом, которым я являюсь. Но все же я твой. Ты поддерживаешь меня и умножаешь прощение и милосердие ко мне.О Господь, согрей, оживи и очисти мое сердце. Приблизьтесь к моей душе. Объедините мое разделенное сердце. Насколько может бедное существо (которое без твоего тайного влияния ничего не может сделать). Я открываюсь тебе и приглашаю тебя полностью овладеть. Унизь силу себя и царствуй в одиночестве в моей душе. Мое время быстро сокращается. О, если бы остаток был потрачен на тебя. Будь моим пастырем, моим Спасителем, всем моим — и пусть все, что у меня есть, и что я имею, будет посвящено тебе и использовано для тебя. Блог 30 июля 1776 г. Сегодня вечером я присутствовал на лунном затмении.Как велики дела твои; с какой пунктуальностью небесные тела исполняют свой курс и мгновенно соблюдают свои времена года. Тебе подчиняются все, кроме падших ангелов и падшего человека. Мои мысли приняли бы серьезный оборот, но я был не один. Я думал, мой Господь, о Твоем затмении — ужасной тьме, захлестнувшей Твой разум, когда Ты сказал: «Почему Ты оставил Меня? Грех был причиной моих грехов. И все же я не ненавижу грех и не ненавижу себя, как должно. Большой Дом сегодня довольно тонкий.Я говорил дальше о случае Невежества. Мистер Сэмплс с нами после тяжелой болезни. Пегги все еще больна. Дом священника в Олни, где Джон Ньютон написал «Удивительную благодать» в своем чердачном кабинете, для его проповеди по 1 Паралипоменон 17: 16,17 на Новый год, пятница, 1 января 1773 г. 240-летие Amazing Grace (2013) из The John Newton Project на Vimeo. Великая благодать! (какой сладкий звук) Это спасло такого негодяя, как я! Однажды я потерялся, но теперь меня нашли, Был слеп, но теперь вижу. ‘Это благодать, которая научила мое сердце бояться, И благодать мои страхи облегчены; Насколько драгоценна эта благодать, Час, в который я впервые поверил! Через множество опасностей, труда и ловушек, Я уже пришла; До сих пор эта благодать спасла меня, И благодать приведет меня домой. Господь обещал мне добро, Его слово моя надежда обеспечивает; Он будет моим щитом и участью, В течение всей жизни. Да, когда эта плоть и сердце выйдут из строя И смертная жизнь прекратится; Я буду обладать, за завесой, Жизнь радости и мира. Земля скоро растворится, как снег, Солнце не светит; Но Бог, который позвал меня сюда, внизу, Будет навсегда моим. Джон Ньютон, Гимны Олни , 1779, Книга 1, Гимн 41 «Поскольку работа сердца человека и Духа БОГА в целом одинакова для всех, кто является предметом благодати, я надеюсь, что большинство этих гимнов, являющихся плодом и выражением моего собственного опыта, будут совпадают с взглядами настоящих христиан всех конфессий.« «Полученные мной взгляды на доктрины благодати важны для моего покоя, я не смог бы комфортно прожить день или час без них». Слова для гимна Джона Ньютона Amazing Grace взято из 1 Паралипоменон 17: 16,17 Я проповедовал это до полудня из 1 Паралипоменон 17: 16,17. Надеюсь, я смог говорить с некоторой свободой, но обнаружил, что мое собственное сердце, к сожалению, не затронуто. некоторые из совпадающих стихов из Священного Писания и гимна Ньютона : Версия 7 «Так говорит Господь Саваоф: Я взял вас с пастбища, от преследования овец …» Удивительное изящество… Это спасло такого негодяя, как я. Версия 8 «и я был с вами, куда бы вы ни пошли, и уничтожил всех ваших врагов перед вами» Через множество опасностей, труда и ловушек, Я уже пришел Версия «И я назначу место для народа Моего, Израиля, и насаду его, чтобы они жили на своем месте и не тревожились больше»… ‘ Да, когда эта плоть и сердце выйдут из строя И смертная жизнь прекратится; Я буду обладать, за завесой, Жизнь радости и мира. Версия 10 «И всех врагов твоих покорю». Он будет моим щитом и участью Версия 16 «Кто я, Господи Боже…? ‘ Это спасло такого негодяя, как я! Версия 16 ‘… что ты довел меня до сих пор?’ ‘Эта благодать спасла меня до сих пор Версия 17 «Вы тоже говорили … надолго» Пока длится жизнь Версия 23 И ныне, Господи, позволь слову, которое Ты сказал о слуге твоем… утвердись на веки и делай, как говоришь Его слово моя надежда обеспечивает Версия 26 … ты обещал это хорошее своему слуге Господь обещал мне добро Версия 12 Версия 14 v22 v23 Версия 24 Версия 27 (слово встречается восемь раз!) «… навсегда » Будет навсегда моим. В своей новогодней проповеди Ньютон высоко оценивает желание Давида «выразить свою благодарность» Господу за Его «многочисленные благословения». Но Ньютон отмечает о народе Господа, что «если он подобным образом не даст им благодарного сердца, они потеряют большую часть того утешения, которое могли бы иметь в них». Ответы Дэвида полезны для нас «как подходящая тема для наших медитаций в преддверии нового года», поскольку они «ведут нас к размышлениям о прошлых милостях и будущих надеждах и укрепляют настроение, которое становится у нас, когда мы размышляем о том, что Господь сделал для нас ». Мэрилин Роуз, 27.08.2016

Настоящая китайская винная игра

Китайский рынок вина находится на подъеме, Маркус Форд считает, но он также может быть ловушкой для неосторожных.

Китайский винный рынок полон подводных камней и увлекателен. Китайская жажда вина, как известно, неутолима, поскольку ее подпитывают как деньги, так и рост, это создало процветающий рынок, но тот, который определенно имеет свой особый набор проблем.

Нет ничего более своеобразного, чем заметное присутствие на рынке не поддельных, а «двойных» вин. Бренды, которые не претендуют на то, чтобы быть точной копией Латура, но вместо этого являются La Ture, давно потерянным кузеном Латура, по крайней мере, это подразумевает брендинг.Эта ассоциация — настоящая подделка. Используя очень похожий брендинг — вплоть до немного более общего изображения башни — у потребителя убаюкивается мысль, что это либо настоящий Latour, либо, по крайней мере, под одним и тем же зонтом. И содержимое, если не то же самое, будет очень и очень похожим, по крайней мере, так предполагает упаковка. Насколько распространена эта проблема и как глубоко вам нужно копнуть, чтобы столкнуться с ней? С оживленными торговыми ярмарками в Гонконге, Гуанчжоу, Чэнду и Шанхае простая поездка на одну открывает все.

Статистика импорта снова демонстрирует уверенный рост: импорт в бутылках, похоже, удерживает темпы роста на устойчивом уровне 14 процентов — Австралия лидирует с 30 процентами. Несмотря на то, что объемы продаж в Австралии были исключительными, средняя цена за бутылку снизилась на 20 процентов (за соответствующий период). Но это еще не вся картина. Если присмотреться, Penfolds, который добился безудержного успеха в Китае, составляет почти 25 процентов импорта Австралии по премиальным ценам.За этими заголовками скрываются некоторые тревожные тенденции, которые бросают вызов относительно начинающим потребителям китайского вина в поиске хороших вин по разумным ценам на полках как онлайн, так и офлайн.

Краткая экскурсия на винную выставку в Шанхае в ноябре дала некоторое представление — на многих стендах экспоненты озаглавили свой «Аутентичный бренд», в то же время спокойно предлагая ряд вариантов «Собственный бренд покупателя» по очень низким ценам — AOC Bordeaux по цене 1,80 евро ( 2,25 доллара) за бутылку, австралийский шираз от 2 австралийских долларов (1 доллар.60) с различными этикетками и вариантами упаковки. Один из крупнейших производителей оптовых бутылок продемонстрировал слишком ироничную фразу «Поглощение в глобальных поставках вина» — если Китай намерен осушить различные винные озера по всему миру, то в материковом Китае нет недостатка в трейдерах и розничных продавцах, которые создадут бренд утилизации, который выглядит и звучит как мировой лидер, но сделан из самых простых источников.

© Поисковик вина | Звучит знакомо? Byfolds и Lafei Manor на полках супермаркетов в Гуанчжоу.

В то время как многие из сенсационных новостей о винном рынке Китая вращаются вокруг проблемы поддельных бутылок с известными именами, реальная угроза среднестатистическому китайскому потребителю вина — это множество «похожих» брендов, которые все чаще выходят на рынок. Беглый взгляд на крупнейшие офлайн-магазины в Шанхае, некоторые из которых принадлежат иностранцам, а некоторые местные, расскажет удручающую историю — «Byfolds» в полной ливрее Пенфолда, «Lafei Manor» (Lafei — китайское произношение Lafite) в соответствующих знакомых цветах DBR. и множество других — некоторые тонкие, некоторые нет, но глазам этого любителя вина действительно кажется, что проигравшие во всем этом — потребители.

В то время как основные мировые бренды следует поздравить за то, что они принесли с собой свою историю, истории и всемирно признанные вина, реальность такова, что за топ-10 стоит огромный хвост шлака, заполняющий офлайновые полки розничной торговли Китая. Единственная функция этих вин и «похожих» этикеток — заставить покупателя заплатить такую ​​премию, которую ожидает упаковка, этикетка и цена, — к сожалению, это не то, что находится в бутылке. В то время как Alibaba и им подобные не допускают настоящих подделок, они бессильны остановить циничных маркетологов и торговых организаций от прокачки «похожих» брендов через свои обширные сети.На зрелом рынке, таком как Великобритания или Австралия, существуют системы сдержек и противовесов, контролеры и опытные покупатели, которые создают, поддерживают и защищают репутацию продавца. Если бы вы, например, купили региональное вино в Tesco в Великобритании или у Дэна Мерфи в Австралии — вы бы сделали это, зная, что над этим проектом вместе с производителем работала бы группа покупателей, чтобы достичь определенного стандарта качества, который выдержать испытание экспертной комиссией и получить соответствующую цену.

Розничные торговцы и дистрибьюторы знают об этих проблемах и прилагают все усилия для их решения.Представитель Treasury Wine Estates согласился: «TWE добилась огромного успеха в Китае, в частности, за счет роста нашего глобального бренда роскоши Penfolds. С этим успехом возникает проблема нелегальных производителей-подражателей, которые нарушают наши известные торговые марки — это проблема для многих премиальных и люксовых брендов. Нам известно, что часть этого вина-подражателя экспортируется из Австралии, а также производится в Китае и других странах. Поэтому очень важно, чтобы подлинные производители и сторонние упаковщики приняли меры, а также властям и отрасли в целом, чтобы остановить производство и экспорт нелегального вина-подражателя, чтобы в конечном итоге защитить репутацию австралийского вина.У TWE есть стратегия борьбы с этим, и мы продолжаем активно защищать целостность наших брендов ».

В Китае царит безудержный цинизм, который никак не улучшает впечатления жаждущего населения потребителей вина. Возможно, это просто состояние рынка и проверка реальности для брендов и импортеров, желающих играть в Китае: затраты на ведение бизнеса как онлайн, так и офлайн быстро растут, онлайн-маркетинг и затраты на эффективное продвижение на рынок в условиях жесткой конкуренции.