Автор Maria На чтение 31 мин. Опубликовано 24.05.2020

Короткие и красивые стихотворения о Москве

Аделина Адалис

Улицы московские горды,
Но порой по вечерам пустынны:
В них видать памирские гряды
И Тяньшаня горные теснины.
Хмурые твердыни; вдоль дорог
Грозные красоты без кокетства,
Желтый свет и темный ветерок —
Индии внезапное соседство.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

М.Лермонтов — «Москва, Москва!.. люблю тебя как сын»
(Отрывок из поэмы «Сашка»)

Москва, Москва!.. люблю тебя как сын,
Как русский,- сильно, пламенно и нежно!
Люблю священный блеск твоих седин
И этот Кремль зубчатый, безмятежный.
Напрасно думал чуждый властелин*
С тобой, столетним русским великаном,
Померяться главою и обманом
Тебя низвергнуть. Тщетно поражал
Тебя пришлец: ты вздрогнул — он упал!
Вселенная замолкла… Величавый,
Один ты жив, наследник нашей славы.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

М. Цветаева — Над городом, отвергнутым Петром…

Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром.

Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвергнутой тобой.

Царю Петру и Вам, о царь, хвала!
Но выше вас, цари: колокола.

Пока они гремят из синевы —
Неоспоримо первенство Москвы.

— И целых сорок сороков церквей
Смеются над гордынею царей!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Иван Бунин — В Москве

Здесь, в старых переулках за Арбатом,
Совсем особый город… Вот и март.
И холодно и низко в мезонине,
Немало крыс, но по ночам — чудесно.
Днем — ростепель, капели, греет солнце,
А ночью подморозит, станет чисто,
Светло — и так похоже на Москву,
Старинную, далекую. Усядусь,
Огня не зажигая, возле окон,
Облитых лунным светом, и смотрю
На сад, на звезды редкие… Как нежно
Весной ночное небо! Как спокойна
Луна весною! Теплятся, как свечи,
Кресты на древней церковке. Сквозь ветви
В глубоком небе ласково сияют,
Как золотые кованые шлемы,
Головки мелких куполов…

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

И. Эренбург

Есть город с пыльными заставами,
С большими золотыми главами,
С особняками деревянными,
С мастеровыми вечно пьяными,
И столько близкого и милого
В словах: Арбат, Дорогомилово…

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

А. Удалова

Люблю тебя, красивая Москва;
Твои сады и парки, и леса.
И не смолкающие с раннего утра
Весёлых ребятишек голоса.

Люблю твои высокие дома
И шумные дороги, магазины.
Люблю твои истории места
И твой закат, краснеющий как куст малины.

Люблю гулять по улицам твоим,
Люблю твои театры и музеи.
Здесь каждый уголок мне кажется родным.
Москва, я с каждым днем люблю тебя сильнее!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

М. Матусовский — Родному городу

Здесь Пожарский гремел, здесь командовал боем Кутузов.
Ты, как древняя сказка, бессмертен, прекрасен и стар.
От тебя отходили замерзшие своры французов,
От тебя отступали несчетные орды татар.
Мы тебя окружим бронированной грозной силой
И любою ценой в беспощадном бою сбережем,
Чтобы подступы к городу стали для немца могилой
И рубеж под Москвою — последним его рубежом.
Ты не сдашься фашистам, во веки веков сохранится
И гранит над рекой, и чугунного моста литье.
Это больше, чем город, — это нового мира столица,
Это — свет, это — жизнь, это — сердце твое и мое.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

А. Барто — Первый салют в Москве…
Детство Навсегда

Когда впервые над столицей
Салют раздался громовой,
Неслись испуганные птицы
Над освещённою Москвой.

Со всех сторон —
С Тверской, с Неглинной,
Над площадями, над Арбатом
Они метались стаей длинной
И в темноту неслись куда-то.

К Москве суровой, затемнённой
Давно привыкли и они.
И вдруг огни над Малой Бронной,
И над бульварами огни.

Впервые небо разгоралось,
Река сияла серебром…
Наверно, птицам показалось:
Весна в Москве! Весенний гром!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Юрий Левитанский — Люблю осеннюю Москву…

Люблю осеннюю Москву
в ее убранстве светлом,
когда утрами жгут листву,
опавшую под ветром.
Огромный медленный костер
над облетевшим садом
похож на стрельчатый костел
с обугленным фасадом.
А старый клен совсем поник,
стоит, печально горбясь…
Мне кажется, своя у них,
своя у листьев гордость.
Ну что с того, ну что с того,
что смяты и побиты!
В них есть немое торжество
предчувствия победы.
Они полягут в чернозем,
собой его удобрят,
но через много лет и зим
потомки их одобрят,
Слезу ненужную утрут,
и в юном трепетанье
вся неоправданность утрат
получит оправданье…
Парит, парит гусиный клин,
за тучей гуси стонут.
Горит, горит осенний клен,
золою листья станут.
Ветрами старый сад продут,
он расстается с летом…
А листья новые придут,
придут за теми следом.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Николай Языков

АУ!Я здесь! – Да здравствует Москва!
Вот небеса мои родные!
Здесь наша матушка-Россия
Семисотлетняя жива!
Здесь все бывало: плен, свобода,
Орда, и Польша, и Литва,
Французы, лавр и хмель народа,
Все, все!.. Да здравствует Москва!

Какими думами украшен
Сей холм давнишних стен и башен,
Бойниц, соборов и палат!
Здесь наших бед и нашей славы
Хранится повесть! Эти главы
Святым сиянием горят!
О! проклят будь, кто потревожит
Великолепье старины;
Кто на нее печать наложит
Мимоходящей новизны!
Сюда! на дело песнопений,
Поэты наши! Для стихов
В Москве ищите русских слов,
Своенародных вдохновений!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Денис Давыдов — При виде Москвы

О юности моей гостеприимный кров!
О колыбель надежд и грёз честолюбивых!
О, кто, кто из твоих сынов
Зрел без восторгов горделивых
Красу реки твоей, волшебных берегов,
Твоих палат, твоих садов,
Твоих холмов красноречивых!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Самуил Маршак — Огни над Москвой

Ракеты летят, как цветные мячи,
Взметенные смелым ударом,
И вновь исчезают в московской ночи
Уже догоревшим пожаром…

На миг уступает недавняя тьма
Победно летящей ракете.
Выходят деревья, столбы и дома,
От света проснувшись, как дети.

Навеки запомнится ночь торжества,
Когда, возвещая победу,
Огнями и залпами фронт и Москва
Вели меж собою беседу.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Муса Джалиль — Придет, придет Москва

Придет, придет Москва! Нас вызволит Москва
Из темной ямы хищника-урода.
На красном знамени Москвы горят слова:
«Жизнь и свобода».

Стихотворения о достопримечательностях Москвы

Георгий Адамович — Воробьевы горы

Звенит гармоника. Летят качели.
«Не шей мне, матерь, красный сарафан».
Я не хочу вина. И так я пьян.
Я песню слушаю под тенью ели.

Я вижу город в голубой купели,
Там белый Кремль — замоскворецкий стан,
Дым, колокольни, стены, царь-Иван,
Да розы и чахотка на панели.

Мне грустно, друг. Поговори со мной.
В твоей России холодно весной,
Твоя лазурь стирается и вянет.

Лежит Москва. И смертная печаль
Здесь семечки лущит, да песню тянет,
И плечи кутает в цветную шаль.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Михаил Дмитриев — Поклонная гора

Там, на покатой горе, зеленели когда-то три дуба!
Хищный орел залетел и, усевшись под теми дубами,
Взглядом кровавым в добычу впился и готовил уж когти!
Был бы пир; да спалило грозою могучие крылья,
Перья ветер разнес, и засыпало зимним их снегом!

Там, за Москвой, на Поклонной горе зеленели те дубы!
Не орлу с той горы, а пришельцу-вождю легионов
Наша предстала Москва с золотыми своими верхами;
И, простершись во всю широту, ожидала безмолвно,
Жертва смиренная, жертва святая, да суд совершится!

А по полям шли полки, громовые катились орудья;
Двадцать народов теснились вокруг с знаменами Европы;
Двигалось все, и неслось, и жадно вторгалось; но страшно
Было идти им вдоль улиц безлюдных, безмолвных и слушать
В той тишине только топот копыт бесподковных их кoней!

Здесь, из-под этих дубов, он смотрел, выжидая посольства,
Наших сенаторов ждал, и бояр, и сердился, и кликал;
Только они не пришли, и торжественной не было встречи!
Правда, Москву в ту же ночь осветили и мы, да пожаром!
Сильный с тех пор под землей; а природа все вновь зеленеет!

О! как любил я смотреть в тишине на эти три дуба!
В тихом вечернем сиянье они – так мирно стояли!
Он же, под тению их, озиравший, как демон, святыню,
Не видал над своей головой, что звезда его гаснет!
Мрачно сошел он с горы; не сошел он с утеса Елены!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Игорь Северянин

Мой взор мечтанья оросили:
Вновь – там, за башнями Кремля, –
Неподражаемой России
Незаменимая земля.

В ней и убогое богато,
Полны значенья пустячки:
Княгиня старая с Арбата
Читает Фета сквозь очки…

А вот, к уютной церковушке
Подъехав в щегольском «купе»,
Кокотка оделяет кружки,
Своя в тоскующей толпе…

И ты, вечерняя прогулка
На тройке вдоль Москвы-реки!
Гранатного ли переулка
Радушные особняки…

И там, в одном из них, где стайка
Мечтаний замедляет лёт,
Московским солнышком хозяйка
Растапливает «невский лед»…

Мечты! вы – странницы босые,
Идущие через поля, –
Неповергаемой России
Неизменимая земля!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Василий Казин — Пусть другим Тверские приглянулись

Пусть другим Тверские приглянулись
Ну, а мне, кажись, милей Кремля,
Скромница из тьмы московских улиц,
Улица Покровская моя.

Как меня встречают по-родному
Лица окон, вывесок, дверей
В час, когда домой или из дому
Я шагаю, полный дум, по ней!

Почеломкаться теснятся крыши,
Подбодрить стремятся этажи:
Ведь отсюда в шумный мир я вышел
Биться жизнью о чужую жизнь!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Д. Сухарев —  Окликни улицы Москвы

Замоскворечье, Лужники,
И Лихоборы, и Плющиха,
Фили, Потылиха, Палиха,
Бутырский хутор, Путинки,
И Птичий рынок, и Щипок,
И Сивцев Вражек, и Ольховка,
Ямское Поле, Хомутовка,
Котлы, Цыганский Уголок.

Манеж, Воздвиженка, Арбат,
Неопалимовский, Лубянка,
Труба, Ваганьково, Таганка,
Охотный ряд, Нескучный сад.

Окликни улицы Москвы,
И тихо скрипнет мостовинка,
И не москвичка — московитка
Поставит вёдра на мостки.
Напьются Яузой луга,
Потянет ягодой с Полянки,
Проснутся кузни на Таганке,
А на Остоженке — стога.

Зарядье, Кремль, Москва-река,
И Самотёка, и Неглинка,
Стремянный, Сретенка, Стромынка,
Староконюшенный, Бега.

Кузнецкий мост, Цветной бульвар,
Калашный, Хлебный, Поварская,
Колбасный, Скатертный, Тверская,
И Разгуляй, и Крымский вал.
У старика своя скамья,
У кулика своё Болото.
Привет, Никитские ворота!
Садово-Сухаревская!

Окликни улицы Москвы…

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

А.Городницкий  — Чистые пруды

Всё, что будет со мной, знаю я наперёд,
Не ищу я себе провожатых.
А на Чистых прудах лебедь белый плывёт,
Отвлекая вагоновожатых.

На бульварных скамейках галдит малышня,
На бульварных скамейках — разлуки.
Ты забудь про меня, ты забудь про меня,
Не заламывай тонкие руки.

Я смеюсь пузырём на осеннем дожде,
Надо мной — городское движенье.
Всё круги по воде, всё круги по воде
Разгоняют моё отраженье.

Всё, чем стал я на этой земле знаменит,—
Темень губ твоих, горестно сжатых…
А на Чистых прудах лед коньками звенит,
Отвлекая вагоновожатых.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Ю. Левчук

Стоят серебряные ели
У стен московского Кремля.
Умолкли вьюги и метели —
Куранты слушает Земля.

Со всей Руси летят в столицу,
Москва, как мать, к себе влечёт,
И каждый к ней в душе стремится,
Свою любовь и грусть несёт.

Любуюсь я родным Арбатом,
Охотным рядом и Тверской,
Они мне дороги и святы,
Отчизны уголок родной.

На Красной площади столицы
Вливаюсь я в поток людской,
И чувствую я крылья птицы,
Когда курантов слышу бой.

У Александровского сада
Живая движется река,
Теплеют и светлеют взгляды:
Москва любима и близка.

И словно крылья вырастают,
И светит солнце с вышины,
Метели, вьюги умолкают,
И слышится капель весны.

Стоят серебряные ели
У стен московского Кремля.
В душе звенят, поют капели,
Куранты слушает Земля.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Л. Максимчук

Что, казалось бы, легче и проще,
Если праздника просит душа:
Приходите на Красную площадь,
Уж она-то – всегда хороша.

Столько здесь красоты и простора,
Столько воздуха и высоты,
Столько света от храмов, соборов!
А была… – островком суеты,

Китай-города малой частицей,
Где торговцев – несметная рать,
И, наверное, сердцем столицы
Эта площадь не думала стать.

Называлась когда-то Пожаром,
Торгом, Троицкой – чем ни была,
Но не тратила времени даром,
В ногу с призраком временем шла.

Глядь – уж прошлые беды остались
Грозной смутой за грозной стеной…
А на площадь обильно стекались
Стон и слезы страны крепостной.

Здесь казнили у Лобного места,
Здесь молились у Спасских ворот.
Здесь из плотного, сбитого теста
Становился наш русский народ.

Здесь – трибуна глашатаям царским
И царям, подчинённым судьбе…
Здесь подвижники Минин с Пожарским
Не дают нам забыть о себе.

Коль забудем – дела наши плохи!
Время рвётся вперёд… В суматохе,
То ползком, то скачком, то гурьбой
Тут сменялись миры и эпохи,
Оставляя Москву за собой,

Оставляя историю в лицах,
И готовясь к большому рывку.
…Летописцы листают страницы,
Исправляя за строчкой строку.

Не всегда, чтобы мирно и чинно
Получался дальнейший рассказ:
Что-то было не слишком картинно,
Что-то – вовсе – подальше бы с глаз…

Наконец, и рывок состоялся
(Летописец усердно старался
И вписал эти строчки углём) –
Красный флаг высоко развевался
И над площадью, и над Кремлём!

Пролетарского времени краски
Яркий цвет на показ извлекли:
Назначение площади Красной –
Стать ареной парадов Земли.

Площадь чистили, освобождали,
Открывая победным ветрам.
Хорошо, что ещё не взорвали
Знаменитый Василия храм,

Да и прочее… То, что осталось,
Что лежит у Кремля на виду,
Демонстрировалось, прилагалось
К этой площади! В первом ряду

Здесь вождём «застолбил» себя Ленин.
Здесь Гагарин поднялся до звёзд.
Здесь вставала страна на колени,
Понимаясь – в веках – в полный рост.

Здесь победа несла в сорок пятом
Своё знамя! Здесь радость и боль
Отпечатались в камне брусчатом,
Та победа вела за собой

Победителей прочих сражений…
Красной площади некогда спать.
Сколько праздников и представлений
Предстоит здесь – нельзя предсказать.

Что тут только ни происходило,
Протекая шумливой рекой;
Здесь и страшно, и весело было!
…Мне запомнилась площадь такой:

Лето; солнышко – над облаками;
Люди – группами, дети снуют,
Кто с экскурсией, кто-то с друзьями;
Улыбаются, шутят, поют,

Фотографии делают с ходу;
Иностранцев – не пересчитать.
Лица – добрые. Столько народу,
Что мой взор всех не может объять!

Это – здорово, это прекрасно:
Для меня – все родные они!
Я хочу, чтоб у площади
Красной Впереди были ясные дни.

Я надеюсь на это – так проще;
Так радеет, так просит душа.
Приходите на Красную площадь,
Эта площадь всегда хороша!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Римма Казакова — Крымский мост

Город мой вечерний,
город мой, Москва,
весь ты — как кочевье
с Крымского моста,

Убегает в водах
вдаль твое лицо.
Крутится без отдыха
в парке колесо.

Крутится полсвета
по тебе толпой.
Крутится планета
прямо под тобой.

И по грудь забрызган
звездным серебром
мост летящий Крымский —
мой ракетодром.

Вот стою, перила
грустно теребя.
Я уже привыкла
покидать тебя.

Все ношусь по свету я
и не устаю.
Лишь порой посетую
на судьбу свою.

Прокаленной дочерна
на ином огне,
как замужней дочери,
ты ответишь мне:

«Много или мало
счастья и любви,
сама выбирала,
а теперь — живи…»

Уезжаю снова.
Снова у виска
будет биться слово
странное «Москва».

И рассветом бодрым
где-нибудь в тайге
снова станет больно
от любви к тебе.

Снова все к разлуке,
снова неспроста —
сцепленные руки
Крымского моста.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Р. Казакова — Я сегодня Москвой надышаться хотела бы всласть

Я сегодня Москвой надышаться хотела бы всласть,
В площадях и проулках ее затеряться, пропасть.
На ее кружева белопенных церквей наглядеться,
В Старосадской свое отогреть бестолковое сердце.
Над Москвою купола, а над ними блистают кресты,
Как лучи пролегли над Москвою-рекою мосты.
И так хочется ввысь мне над городом птицей взлететь
И хвалебно-сохранную песню Москве своей спеть.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Булат Окуджава — Песенка об Арбате

Ты течешь, как река. Странное название!
И прозрачен асфальт, как в реке вода.
Ах, Арбат, мой Арбат,

ты — мое призвание.
Ты — и радость моя, и моя беда.

Пешеходы твои — люди невеликие,
каблуками стучат — по делам спешат.
Ах, Арбат, мой Арбат,

ты — моя религия,
мостовые твои подо мной лежат.

От любови твоей вовсе не излечишься,
сорок тысяч других мостовых любя.
Ах, Арбат, мой Арбат,

ты — мое отечество,
никогда до конца не пройти тебя.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Геннадий Шпаликов — Садовое кольцо

Я вижу вас, я помню вас
И эту улицу ночную,
Когда повсюду свет погас,
А я по городу кочую.

Прощай, Садовое кольцо,
Я опускаюсь, опускаюсь
И на высокое крыльцо
Чужого дома поднимаюсь.

Чужие люди отворят
Чужие двери с недоверьем,
А мы отрежем и отмерим
И каждый вздох, и чуждый взгляд.

Прощай, Садовое кольцо,
Товарища родные плечи,
Я вижу строгое лицо,
Я слышу правильные речи.

А мы ни в чем не виноваты,
Мы постучались ночью к вам,
Как все бездомные солдаты,
Что просят крова по дворам.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Булат Окуджава — Арбатский дворик

…А годы проходят, как песни.
Иначе на мир я гляжу.
Во дворике этом мне тесно,
и я из него ухожу.

Ни почестей и ни богатства
для дальних дорог не прошу,
но маленький дворик арбатский
с собой уношу, уношу.

В мешке вещевом и заплечном
лежит в уголке небольшой,
не слывший, как я, безупречным
тот двор с человечьей душой.

Сильнее я с ним и добрее.
Что нужно еще? Ничего.
Я руки озябшие грею
о теплые камни его.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Марина Цветаева — Домики старой Москвы

Слава прабабушек томных,
Домики старой Москвы,
Из переулочков скромных
Все исчезаете вы,

Точно дворцы ледяные
По мановенью жезла.
Где потолки расписные,
До потолков зеркала?

Где клавесина аккорды,
Темные шторы в цветах,
Великолепные морды
На вековых воротах,

Кудри, склоненные к пяльцам,
Взгляды портретов в упор…
Странно постукивать пальцем
О деревянный забор!

Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды, —
Грузные, в шесть этажей.

Домовладельцы — их право!
И погибаете вы,
Томных прабабушек слава,
Домики старой Москвы.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Анна Ахматова — Третий Зачатьевский

Переулочек, переул…
Горло петелькой затянул.

Тянет свежесть с Москва-реки,
В окнах теплятся огоньки.

Покосился гнилой фонарь —
С колокольни идет звонарь…

Как по левой руке — пустырь,
А по правой руке — монастырь,

А напротив — высокий клен
Красным заревом обагрен,

А напротив — высокий клен
Ночью слушает долгий стон.

Мне бы тот найти образок,
Оттого что мой близок срок,

Мне бы снова мой черный платок,
Мне бы невской воды глоток.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Ирина Токмакова — Красная площадь

Мы с детства запомнили эти слова,
И нету прекрасней и проще
Для города имени — город Москва,
Для площади — Красная площадь.

На свете немало других площадей,
Героев на свете немало.
Но сколько здесь было отважных людей,
Пожалуй, нигде не бывало.

Кто в море уходит, кто в космос летит,
Маршрут пролагая опасный,
Но каждый считает началом пути
Прогулку по площади Красной.

Здесь встретишь людей из столицы любой:
Парижа, Варшавы, Алжира…
Давай же сегодня пройдёмся с тобой
По стартовой площади мира!

Стихотворения поэтов-классиков о Москве

Валерий Брюсов

Я знал тебя, Москва, еще невзрачно-скромной,
Когда кругом пруда реки Неглинной, где
Теперь разводят сквер, лежал пустырь огромный,
И утки вольные жизнь тешили в воде;

Когда поблизости гремели балаганы
Бессвязной музыкой, и ряд больших картин
Пред ними — рисовал таинственные страны,
Покой гренландских льдов, Алжира знойный сплин;

Когда на улице звон двухэтажных конок
Был мелодичней, чем колес жестокий треск,
И лампы в фонарях дивились, как спросонок,
На газовый рожок, как на небесный блеск;

Когда еще был жив тот «город», где героев
Островский выбирал: мир скученных домов,
Промозглых, сумрачных, сырых, — какой-то Ноев
Ковчег, вмещающий все образы скотов.

Но изменилось всё! Ты стала, в буйстве злобы,
Всё сокрушать, спеша очиститься от скверн,
На месте флигельков восстали небоскребы,
И всюду запестрел бесстыдный стиль — модерн…

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Валерий Брюсов — Стародавняя Москва

Нет тебе на свете равных,
Стародавняя Москва!
Блеском дней, вовеки славных,
Будешь ты всегда жива!

Град, что строил Долгорукий
Посреди глухих лесов,
Вознесли любовно внуки
Выше прочих городов!

Здесь Иван Васильич
Третий Иго рабства раздробил,
Здесь, за длинный ряд столетий,
Был источник наших сил.

Здесь нашла свою препону
Поляков надменных рать;
Здесь пришлось Наполеону
Зыбкость счастья разгадать.

Здесь как было, так и ныне –
Сердце всей Руси святой,
Здесь стоят ее святыни
За кремлевскою стеной!

Здесь пути перекрестились
Ото всех шести морей,
Здесь великие учились –
Верить родине своей!

Расширяясь, возрастая,
Вся в дворцах и вся в садах,
Ты стоишь, Москва святая,
На своих семи холмах.

Ты стоишь, сияя златом
Необъятных куполов,
Над Востоком и Закатом
Зыбля зов колоколов!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Александр Блок — Утро в Москве

Упоительно встать в ранний час,
Легкий след на песке увидать.
Упоительно вспомнить тебя,
Что со мною ты, прелесть моя.

Я люблю тебя, панна моя,
Беззаботная юность моя,
И прозрачная нежность Кремля
В это утро — как прелесть твоя.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Александр Пушкин — На тихих берегах Москвы

На тихих берегах Москвы
Церквей, венчанные крестами,
Сияют ветхие главы
Над монастырскими стенами.
Кругом простерлись по холмам
Вовек не рубленные рощи,
Издавна почивают там
Угодника святые мощи.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Федор Глинка — Москва

Город чудный, город древний,
Ты вместил в свои концы
И посады и деревни,
И палаты и дворцы!

Опоясан лентой пашен,
Весь пестреешь ты в садах:
Сколько храмов, сколько башен
На семи твоих холмах!..

Исполинскою рукою
Ты, как хартия, развит,
И над малою рекою
Стал велик и знаменит!

На твоих церквах старинных
Вырастают дерева;
Глаз не схватит улиц длинных…
Эта матушка Москва!

Кто, силач, возьмет в охапку
Холм Кремля-богатыря?
Кто собьет златую шапку
У Ивана-звонаря?..

Кто Царь-колокол подымет?
Кто Царь-пушку повернет?
Шляпы кто, гордец, не снимет
У святых в Кремле ворот?!

Ты не гнула крепкой выи
В бедовой своей судьбе:
Разве пасынки России
Не поклонятся тебе!..

Ты, как мученик, горела
Белокаменная!
И река в тебе кипела
Бурнопламенная!

И под пеплом ты лежала
Полоненною,
И из пепла ты восстала
Неизменною!..

Процветай же славой вечной,
Город храмов и палат!
Град срединный, град сердечный,
Коренной России град!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Марина Цветаева — Москва! — Какой огромный…

— Москва! — Какой огромный
Странноприимный дом!
Всяк на Руси — бездомный.
Мы все к тебе придём.

Клеймо позорит плечи,
За голенищем нож.
Издалека — далече
Ты всё же позовёшь.

На каторжные клейма,
На всякую болесть —
Младенец Пантелеймон
У нас, целитель, есть.

А вон за тою дверцей,
Куда народ валит, —
Там Иверское сердце
Червонное горит.

И льётся аллилуйя
На смуглые поля.
Я в грудь тебя целую,
Московская земля!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Давид Самойлов — Город ночью прост и вечен…

Город ночью прост и вечен,
Светит трепетный неон.
Где-то над Замоскворечьем
Низкий месяц наклонен.

Где-то новые районы,
Непочатые снега.
Там лишь месяц наклоненный
И не видно ни следа,

Ни прохожих. Спит столица,
В снег уткнувшись головой,
Окольцована, как птица,
Автострадой кольцевой.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Владимир Маяковский — Голос Красной площади

В радио
белой Европы
лезьте,
топот и ропот:
это
грозит Москва
мстить
за товарища
вам.
Слушайте
голос Рыкова —
народ его голос выковал —
стомиллионный народ
вам
«Берегись!»
орет.
В уши
наймита и барина
лезьте слова Бухарина.
Это
мильон партийцев
слился,
чтоб вам противиться.
Крой,
чтоб корона гудела,
рабоче-крестьянская двойка.
Закончим,
доделаем дело,
за которое —
пал Войков.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Алексей Ржевский — Прости, Москва

Прости, Москва, о град, в котором я родился,
В котором в юности я жил и возрастал,
В котором живучи, я много веселился
И где я в первый раз любви подвластен стал.

Любви подвластен стал, и стал лишен покою,
В тебе, в тебе узнал, что прямо есть любить,
А ныне принужден расстаться я с тобою,
Злой рок мне осудил в пустынях жизнь влачить.

Но где, расставшися с тобою, жить ни буду,
Любви не истреблю к тебе я никогда,
Ни на единый час тебя я не забуду,
Ты в памяти моей пребудешь завсегда.

Приятности твои на мысли вображая,
В пустынях буду я по всякий час скучать,
Там стану воздыхать и стану, воздыхая,
Стенящим голосом Кларису воспевать.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Николай Добронравов — Старт даёт Москва

Старт даёт Москва,
Старт даёт Москва,
Старт даёт Москва,
Зовёт на старт наша Москва!

Самое мирное
Сраженье – спортивное.
Нет крепче оружья,
Чем верная дружба.
Всё будет отдано
Для радости Родины,
И крылья отваги
Окрепнут в атаке.

Самое мирное
Сраженье – спортивное.
Всё громче аккорды
Высоких рекордов.
Честно и молодо
Спортивное золото.
Плывут над планетой
Фанфары победы…

Старт даёт Москва,
Старт даёт Москва,
Старт даёт Москва,
Зовёт на старт наша Москва!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Леонид Филатов — Разноцветная Москва

У окна стою я, как у холста,
Ах какая за окном красота!
Будто кто-то перепутал цвета,
И Неглинку, и Манеж.

Над Москвой встает зеленый восход,
По мосту идет оранжевый кот,
И лоточник у метро продает
Апельсины цвета беж.

Вот троллейбуса мерцает окно,
пассажиры — как цветное кино.
Мне, товарищи, ужасно смешно
наблюдать в окошко мир.
Этот негр из далекой страны
так стесняется своей белизны,
и рубают рядом с ним пацаны
фиолетовый пломбир.

И качает головой постовой,
он сегодня огорошен Москвой,
ни черта он не поймет, сам не свой,
словно рыба на мели.
Я по уличе бегу, хохочу,
мне любые чудеса по плечу,
фонари свисают — ешь не хочу,
как бананы в Сомали.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Михаил Исаковский — Большая деревня

…И все слышней, и все напевней
Шумит полей родных простор,
Слывет Москва «большой деревней»
По деревням и до сих пор.

В Москве звенят такие ж песни,
Такие песни, как у нас;
В селе Оселье и на Пресне
Цветет один и тот же сказ.

Он, словно солнце над равниной,
Бросает в мир снопы лучей,
И сплелся в нем огонь рябины
С огнем московских кумачей.

Москва пробила все пороги
И по зеленому руслу
Ее широкие дороги
От стен Кремля текут к селу.

И оттого-то все напевней
Шумит полей родных простор,
Что в каждой маленькой деревне
Теперь московский кругозор.

Москва в столетьях не завянет
И не поникнит головой,
Но каждая деревня станет
Цветущей маленькой Москвой.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Василий Лебедев-Кумач — Москва майская

Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся Советская земля.
Холодок бежит за ворот,
Шум на улицах сильней.
С добрым утром, милый город, —
Сердце Родины моей!

Кипучая,
Могучая,
Никем непобедимая, —
Страна моя,
Москва моя —
Ты самая любимая!

Разгорелся день веселый,
Морем улицы шумят,
Из открытых окон школы
Слышны крики октябрят.
Май течет рекой нарядной
По широкой мостовой,
Льется песней необъятной
Над красавицей Москвой.

День уходит, и прохлада
Освежает и бодрит.
Отдохнувши от парада,
Город праздничный гудит.
Вот когда встречаться парам!
Говорлива и жива —
По садам и по бульварам
Растекается Москва.

Стала ночь на день похожей,
Море света над толпой.
Эй, товарищ! Эй, прохожий! —
С нами вместе песню пой!
Погляди, — поет и пляшет
Вся Советская страна…
Нет тебя светлей и краше,
Наша красная весна!

Голубой рассвет глядится
В тишину Москвы-реки,
И поют ночные птицы —
Паровозные гудки.
Бьют часы Кремлевской башни,
Гаснут звезды, тает тень…
До свиданья, день вчерашний,
Здравствуй, новый, светлый день!

Кипучая,
Могучая,
Никем непобедимая, —
Страна моя,
Москва моя —
Ты самая любимая!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Белла Ахмадулина — Москва ночью при снегопаде

Родитель-хранитель-ревнитель души,
что ластишься чудом и чадом?
Усни, не таращь на луну этажи,
не мучь Александровским садом.

Москву ли дразнить белизною Афин
в ночь первого сильного снега?
(Мой друг, твое имя окликнет с афиш
из отчужденья, как с неба.

То ль скареда-лампа жалеет огня,
то ль так непроглядна погода,
мой друг, твое имя читает меня
и не узнает пешехода.)

Эй, чудище, храмище, больно смотреть,
орды угомон и поминки,
блаженная пестрядь, родимая речь —
всей кровью из губ без запинки.

Деньга за щекою, раскосый башмак
в садочке, в калине-малине.
И вдруг ни с того ни с сего, просто так,
в ресницах — слеза по Марине…

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Маргарита Алигер — Моя Москва

Тополей влюбленное цветенье
вдоль по Ленинградскому шоссе…
Первое мое стихотворенье
на твоей газетной полосе…

Первый трепет, первое свиданье
в тихом переулочке твоем.
Первое и счастье и страданье.
Первых чувств неповторимый гром.

Первый сын, в твоем дому рожденный.
Первых испытаний седина.
Первый выстрел. Город затемненный.
Первая в судьбе моей война.

Выстояла, сводки принимая,
чутким сердцем слушая фронты.
Дождик… Кремль… Рассвет… Начало мая…
Для меня победа — это ты!

Если мы в разлуке, все мне снятся
флаг на башне, смелая звезда…
Восемьсот тебе иль восемнадцать —
ты из тех, кому не в счет года.

Над тобою облако — что парус.
Для тебя столетья — что моря.
Несоединимы ты и старость,
древний город — молодость моя!

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Вячеслав Иванов — Москва

Влачась в лазури, облака
Истомой влаги тяжелеют.
Березы никлые белеют,
И низом стелется река.

И Город-марево, далече
Дугой зеркальной обойден, —
Как солнца зарных ста знамен —
Ста жарких глав затеплил свечи.

Зеленой тенью поздний свет,
Текучим золотом играет;
А Град горит и не сгорает,
Червонный зыбля пересвет.

И башен тесною толпою
Маячит, как волшебный стан,
Меж мглой померкнувших полян
И далью тускло-голубою:

Как бы, ключарь мирских чудес,
Всей столпной крепостью заклятий
Замкнул от супротивных ратей
Он некий талисман небес.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Каролина Павлова — Москва

День тихих грез, день серый и печальный;
На небе туч ненастливая мгла,
И в воздухе звон переливно-дальный,
Московский звон во все колокола.

И, вызванный мечтою самовластной,
Припомнился нежданно в этот час
Мне час другой, — тогда был вечер ясный,
И на коне я по полям неслась.

Быстрей! быстрей! и, у стремнины края
Остановив послушного коня,
Взглянула я в простор долин: пылая,
Касалось их уже светило дня.

И город там палатный и соборный,
Раскинувшись широко в ширине,
Блистал внизу, как бы нерукотворный,
И что-то вдруг проснулося во мне.

Москва! Москва! что в звуке этом?
Какой отзыв сердечный в нем?
Зачем так сроден он с поэтом?
Так властен он над мужиком?

Зачем сдается, что пред нами
В тебе вся Русь нас ждет любя?
Зачем блестящими глазами,
Москва, смотрю я на тебя?

Твои дворцы стоят унылы,
Твой блеск угас, твой глас утих,
И нет в тебе ни светской силы,
Ни громких дел, ни благ земных.

Какие ж тайные понятья
Так в сердце русском залегли,
Что простираются объятья,
Когда белеешь ты вдали?

Москва! в дни страха и печали
Храня священную любовь,
Недаром за тебя же дали
Мы нашу жизнь, мы нашу кровь.

Недаром в битве исполинской
Пришел народ сложить главу
И пал в равнине Бородинской,
Сказав: «Помилуй, бог, Москву!»

Благое было это семя,
Оно несет свой пышный цвет,
И сбережет младое племя
Отцовский дар, любви завет.

≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈≈

Юлия Жадовская — В Москве

Предо мной Иван Великий,
Предо мною — вся Москва.
Кремль-от, Кремль-от, погляди-ка!
Закружится голова.

Русской силой так и дышит…
Здесь лилась за веру кровь;
Сердце русское здесь слышит
И спасенье, и любовь.

Старине святой невольно
Поклоняется душа…
Ах, Москва, родная, больно
Ты мила и хороша!

стихотворений для детей: хорошие и плохие дети

У меня было восемь птиц, вылупившихся в одном гнезде, Там было четыре петуха, а остальные — куры. Я ухаживал за ними с болью и заботой, Ни затрат, ни труда я не пожалел, До последнего они чувствовали свое крыло, Смонтировали деревья и научились петь; Начальник выводка затем взлетел До регионов далеко и осталось совсем. Мой скорбный щебетал я после отправки, Пока он не вернется, или я закончу Не оставляй гнезда твоего, плотину твою и сир, Летите назад и пойте среди этого хора.Моя вторая птица взлетела, И со своей подругой улетела с глаз долой; К югу они оба согнулись, И два сезона они там провели, До тех пор, пока не унесены южными штормами, Они обычно управлялись с наполненными парусами. Красивейшая птица была не там, где ее видели, Вдоль пляжа среди деревьев. У меня треть цвета белого, На кого я оказал немалое наслаждение; В сочетании с любовником и любовью, Также попросил ее об этом; И где Аврора впервые появляется, Теперь она уселась, чтобы провести годы.Один в академию полетел Поболтать среди этой ученой команды; Амбиции все еще движется в его груди Чтобы он мог петь выше остальных Стремление к тому, чтобы преуспеть, Что соловьев он может превзойти. Мой пятый, у которого еще нет пуха, Это кусты и кусты, И когда его крылья становятся сильнее, На более высоких ветвях он будет усаживаться в длину. Мои остальные трое до сих пор со мной гнездятся, Пока они не выросли, то, как остальные, Или здесь или там они отправятся в полет, Как предопределено, так и они будут светиться.Если бы птицы могли плакать, то мои слезы Пусть другие знают, каковы мои страхи Чтобы этот выводок не навредил, И удивляйся из-за недостатка времени, Пока клюют кукурузу и лишены заботы, Они падают врасплох в ловушку Фаулера, Или пока на деревьях они сидят и поют, Какой-то плохой мальчик на них бросается, Или будучи очарованным колоколом и стеклом, Сеть будет распространяться и ловиться, увы. Или чтобы ветки лайма не сорвались, Или какими-то жадными ястребами быть испорченными.О, если бы мои молодые, вы видели мою грудь, И знал, какие мысли там печально отдыхают, Велика была моя боль, когда я тебя покормила, Я долго держал тебя в тепле, И с моими крыльями держаться подальше от всего зла, Мои заботы больше и страхи, чем когда-либо, Мои пульсы, такие как прежде, никогда не были. Увы, мои птицы, вы хотите мудрости, Из опасностей вы невежественны; Иногда в траве, на деревьях, в полете, Больные несчастные случаи на вас могут зажечь. О, для вашей безопасности есть глаз, Так счастлив ты можешь жить и умереть.Тем временем мои дни в мелодиях я проведу, Пока моя слабая ложь со мной не кончится. В тенистом лесу я буду сидеть и петь, И то, что пришло в голову, я принесу. Когда-то молодой и приятный, как ты, Но бывшие игрушки (без радостей) прощайте. Мой возраст я не буду оплакивать, Но пой, мое время так близко. И с верхней ветки возьми мой рейс В страну вне поля зрения, Где старые мгновенно молодеют, И там с серафимами установлена ​​песня; Нет сезонов холодных, ни штормов, которые они видят; Но весна длится вечность.Когда каждый из вас должен в своем гнезде Среди ваших молодых отдыхайте, На щебетании часто говорят, У тебя была плотина, которая любила тебя хорошо, Это сделало то, что можно сделать для молодых, И ухаживал за тобой, пока ты не стал сильным, И прежде чем она однажды позволит тебе летать, Она показала вам радость и горе; Учил, что было хорошо, а что плохо, Что спасет жизнь, а что убьет. Таким образом, я могу жить среди вас, И мёртв, всё же говори, а совет дай Прощай, мои птицы, прощай прощай, Я счастлив, если хорошо с тобой.

Я хожу по длинному школьному допросу; Добрая старая монахиня в белом капюшоне отвечает; Дети учатся шифровать и петь, Изучать книги и истории, Крой и шей, будь аккуратен во всем Лучшим современным способом — детские глаза В мгновение удивления уставиться Шестидесятилетний улыбающийся публичный человек. Я мечтаю о лидеевском теле, согнутом Над тонущим огнем.сказка что она Сказано о резком упрёке или тривиальном событии Это изменило какой-то детский день на трагедию — Сказал, и казалось, что наши две природы бент В сферу с юношеской симпатии, Или, чтобы изменить притчу Платона, В желток и белую оболочку. III И думать об этом приступе горя или ярости Я смотрю на одного ребенка или там И интересно, стояла ли она так в этом возрасте — Ведь даже дочери лебедя могут поделиться Что-то из наследия каждого гребца И имел этот цвет на щеке или волосах, И после этого мое сердце сходит с ума: Она стоит передо мной как живой ребенок.Ее нынешний образ всплывает в уме — Делал ли Quattrocento модный палец? Пустая щека, как будто она пила ветер И взял кучу теней за свое мясо? И я, хотя никогда не Ледейского рода Был один раз оперение — хватит, Лучше улыбаться на всю эту улыбку и показывать Есть удобный вид старого чучела. Какая юная мама, фигура на коленях Мед поколения предал, И это должно спать, кричать, бороться, чтобы убежать По воспоминаниям или наркотикам, Подумал бы ее сын, неужели она видела эту форму? С шестидесяти или более зимами на голове, Компенсация за муку его рождения, Или неуверенность в его изложении? Платон думал, что природа, но игра, которая играет На призрачной парадигме вещей; Солдат Аристотель играл в лапы На дне короля королей; Всемирно известный золотистый Пифагор Пальцы на скрипке или струнах Что пела звезда и слышали небрежные музы: Старая одежда на старых палках, чтобы напугать птицу.VII Обе монахини и матери поклоняются изображениям, Но это свечи не так, как те, Это оживляет воспоминания матери, Но сохраняйте мраморный или бронзовый покой. И все же они тоже разбивают сердца — O присутствия Эта страсть, благочестие или привязанность знают, И что вся небесная слава символизирует — О самодовольные издеватели над предпринимательством человека; VIII Труд расцветает или танцует где Тело не ушиблено, чтобы доставить удовольствие душе. Ни красота, рожденная от собственного отчаяния, Ни мудрости с неясными глазами из масла полуночиО каштан, великодушный цветущий, Вы лист, цветок или боле? О тело пошатнулось под музыку, о сияющий взгляд, Как мы можем узнать танцора из танца?

Вы слышите, как плачут дети, братья мои, Ere горе приходит с годами? Они прислоняют свои молодые головы к своим матерям — И это не может остановить их слезы.Молодые ягнята блеют на лугах; Молодые птицы щебечут в гнезде; Молодые олени играют с тенями; Молодые цветы дуют на запад — Но молодые, маленькие дети, о мои братья, Они горько плачут! — Они плачут во время игры других В стране свободных. Вы спрашиваете маленьких детей в горе, Почему их слезы так падают? — Старик может оплакивать его завтра Который потерян в давно назад — Старое дерево безлистно в лесу — Старый год заканчивается на морозе — Старая рана, если она поражена, является самой болезненной — Труднее всего потерять старую надежду: Но молодые, маленькие дети, о мои братья, Вы спрашиваете их, почему они стоят Плачущая боль перед грудью их матерей, На нашей счастливой Родине? Они смотрят вверх со своими бледными и запавшими лицами, И их взгляды грустно видеть, Для отвратительного горя человека, рисует и жмет По щекам младенчества — «Твоя старая земля, — говорят они, — очень тосклива». «Наши молодые ноги, — говорят они, — очень слабы! Мы сделали несколько шагов, но все же устали. Наш могильный отдых очень далеко искать.Спросите стариков, почему они плачут, а не детей, Ибо земля холодная, — И мы, молодые, стоим без нашего смущения, И могилы для старых. «Правда, — говорят дети, — это может случиться Что мы умрем раньше нашего времени. Маленькая Элис умерла в прошлом году — могила была заточена Как снежный ком, в иней. Мы посмотрели в яму, готовую взять ее — Не было места для работы в тесной глине От сна, в котором она не лежит, никто не разбудит ее Плачу: «Вставай, маленькая Алиса! это день.’ Если вы слушаете эту могилу, на солнце и в душе, Прислушиваясь, маленькая Алиса никогда не плачет! — Можем ли мы увидеть ее лицо, конечно, мы не должны знать ее, Потому что у улыбки есть время для роста в ее глазах — И веселятся ее моменты, усыпленные и замерли в Плащаница, по прозвищу Кирк! Хорошо, когда это происходит, — говорят дети, «Что мы умрем раньше нашего времени». Увы, увы, дети! они ищут Смерть в жизни, как лучше всего иметь! Они связывают свои сердца от разрыва, С цементом из могилы.Выходи, дети, из шахты и из города — Пой, дети, как маленькие дрозды — Достаньте свои пригоршни луговых коровников довольно — Смеяться вслух, чувствовать, что твои пальцы пропускают их! Но они отвечают: «Твои коровы на лугах? Как наши сорняки около шахты? Оставь нас в темноте угольных теней, От твоих удовольствий честно и хорошо! «О, — говорят дети, — мы устали, И мы не можем бежать или прыгать — Если бы мы заботились о каких-либо лугах, это было просто Ввалиться в них и спать.Наши колени сильно дрожат в наклоне — Мы падаем на наши лица, пытаясь уйти; И под нашими тяжелыми веками опущенными Самый красный цветок будет выглядеть бледным, как снег. Ибо весь день мы тащим наше бремя утомительным, Сквозь темный уголь, под землей — Или целый день мы ездим на железных колесах На фабриках круглые и круглые. «Ведь весь день колеса гудят, крутятся, — Их ветер проникает в наши лица, — Пока наши сердца не повернутся, — наша голова, с горящими импульсами, И стены поворачиваются на своих местах — Поворачивает небо в высоком пустом окне и шатается — Включает длинный свет, который падает вниз по стене — Включите черные мухи, которые ползут по потолку — Все крутятся, целый день, а мы со всеми.— И весь день гудят железные колеса; И иногда мы могли молиться, «О, колеса» (с бешеными стонами) ‘Стоп! молчи сегодня! ‘ Ау! Молчи! Пусть они слышат дыхание друг друга На мгновение, рот в рот — Пусть они касаются друг друга руками, в свежем дыхании Из их нежной человеческой молодости! Дайте им почувствовать, что это холодное металлическое движение Разве не всю жизнь Бог моде или открывает — Пусть они докажут свою внутреннюю душу против понятия Что они живут в тебе, ос под тобой, о колеса! — Тем не менее, весь день железные колеса идут вперед, Измельчение жизни от ее отметки; И души детей, которых Бог призывает к солнцу, Вращайся вслепую в темноте.Теперь расскажи бедным маленьким детям, о братья мои, Взглянуть на Него и молиться — Итак, Благословенный, благословляющий всех остальных, Благословит их еще один день. Они отвечают: «Кто такой Бог, чтобы Он нас слушал, Белый разжигает железные колеса? Когда мы всхлипываем, человеческие существа рядом с нами Проходите мимо, не слыша или не отвечайте ни слова! И мы не слышим (для колес в их звучание) Незнакомцы говорят у двери: Возможно ли, что Бог с ангелами, поющими вокруг Него, Слышит ли мы больше плача? «Два слова молитвы мы помним, И в полночный час вреда, — «Отче наш», глядя вверх в камере, Мы говорим мягко для очарования.Мы не знаем других слов, кроме «Отче наш» И мы думаем, что в какой-то паузе песни ангелов, Бог может вырвать их сладкой тишиной, чтобы собраться, И держи оба в Его правой руке, которая сильна. ‘Наш отец!’ Если бы Он услышал нас, Он бы наверняка (Потому что они называют Его добрым и мягким) Отвечай, очень чисто улыбаясь в крутой мир, «Иди и отдохни со мной, дитя мое». ‘Но нет!’ говорят дети, плача быстрее, «Он потерял дар речи, как камень; И они говорят нам, о Его образе хозяин Кто приказывает нам работать.Перейти к!’ скажи детям: «На небесах, Темные, похожие на колеса, вращающиеся облака — все, что мы находим. Не издевайся над нами; горе сделало нас неверующими — Мы ищем Бога, но слезы сделали нас слепыми ». Вы слышите, как дети плачут и опровергают, О братья мои, что вы проповедуете? Ибо Бога можно научить любящему миру. И дети сомневаются в каждом. И пусть дети плачут перед вами; Они устали, прежде чем они бегут; Они никогда не видели ни солнца, ни славы Который ярче солнца Они знают горе человека, но не мудрость; Они погружаются в отчаяние человека, без его спокойствия — Являются ли рабы без свободы во Христе — Мученики от боли без ладони, — Носятся, как будто с возрастом, но безуспешно Нет дорогой памяти, — Есть ли сироты земной любви и небесные Пусть плачут! пусть плачут! Они смотрят вверх, с их бледными и запавшими лицами, И их взгляд страшно видеть, Ибо они присматривают за своими ангелами на своих местах, С глазами, предназначенными для Божества; — «Как долго, — говорят они, — как долго, о жестокая нация, Будете ли вы стоять, чтобы двигать мир, на сердце ребенка, Подавить каблуком по почте его сердцебиение, И наступить на трон посреди витрины? Наша кровь брызгает вверх, о наши тираны, А твой пурпурный показывает твой путь; Но рыдание ребенка проклинается глубже в тишине Чем сильный человек в своем гневе!

Стихотворение об Иисусе Добром Пастыре

Это стихотворение было отправлено одним из наших читателей по имени Жаклин К. Хизли. Она написала это, когда собиралась учить своих дошкольников овце и пастуху. Мы надеемся, что вам понравится, и вы найдете это полезным и в своем служении.

Иисус, Хороший Пастырь

Иисус был пастухом,
Хороший стройный и высокий.
Он очень любил овец,
Он любил их всех и каждого.

Овцы начали Его знать,
Тратить время на выпас холмов.
Вскоре они узнали Его голос,
И пошли, как Он пожелал.

Овцы начали расти,
Сильнее и прекраснее с каждым днем.
Они стали хорошими друзьями,
С их Пастырем прямо сейчас.

Они любили милого Пастыря,
, Который вел их на зеленых пастбищах,
И всегда давал им воду,
Никогда Он не был злым.

Один за другим они следовали,
Этот хороший пастух, как Он вел.
И они любили его как отца,
Доверяя Ему, как они были накормлены.

Автор: Жаклин К. Хизли.
Нажмите здесь, чтобы загрузить это стихотворение в формате PDF для печати. Иллюстрации, использованные выше, также доступны на полноразмерной странице раскраски Доброго Пастыря.
Если вам понравилось это стихотворение на уроке Библии, обязательно оставьте записку с благодарностью автору. Вы также можете проверить ее блог.