Что сближает вишневый сад и антоновские яблоки: что сближает комедию антоновские яблоки и рассказ вишневый сад? 🤓 [Есть ответ]
06 окт. 2015 г., 3:54:57 (4 года назад)
Дворянских гнезд заветные аллеи. Эти слова из стихотворения К. Бальмонта «Памяти Тургенева» как нельзя лучше передают настроение рассказа «Антоновские яблоки». Видимо, не случайно, что на страницах одного из первых своих рассказов, сама дата создания которого чрезвычайно символична, И.А. Бунин воссоздает мир русской усадьбы. Именно в нем, по мысли писателя, объединяется прошлое и настоящее, история культуры золотого века и ее судьба на рубеже столетий, семейные традиции дворянского рода и индивидуальная человеческая жизнь. Грусть об уходящих в прошлое дворянских гнездах – лейтмотив не только этого рассказа, но и многочисленных стихотворений, таких как «Высокий белый зал, где черная рояль…», «В гостиную сквозь сад и пыльные гардины…», «Тихой ночью поздний месяц вышел…». Однако лейтмотив упадка и разрушения преодолевается в них «не темой освобождения от прошлого, а на против, поэтизацией этого прошлого, живущего в памяти культуры… Стихотворение Бунина об усадьбе свойственны живописность и в то же время вдохновенная эмоциональность, возвышенность и поэтичность чувства. Усадьба становится для лирического героя неотъемлемой частью его индивидуальной жизни и в то же время символом родины, корней рода» (Л. Ершов).
Образ вишневого сада является центральным образом в комедии Чехова, он представлен лейтмотивом различных временных планов, невольно соединяя прошлое с настоящим. Но вишневый сад – не просто фон происходящих событий, он – символ усадебной жизни. Судьба имения сюжетно организует пьесу. Уже в первом действии, сразу после встречи Раневской, начинается обсуждение спасения заложенного имения от торгов. В третьем действии имение продано, в четвертом – прощание с усадьбой и прошлой жизнью.
Вишневый сад олицетворяет не только усадьбу: он прекрасное творение природы, которое должен сохранить человек. Автор уделяет большое внимание этому образу, что подтверждается развернутыми ремарками и репликами героев. Вся атмосфера, которая связана в пьесе с образом вишневого сада, служит утверждению его непреходящей эстетической ценности, утрата которой не может не обеднить духовной жизни людей. Именно поэтому образ сада выносится в заглавие.
juntarame655
Дворянских гнезд заветные аллеи. Эти слова из стихотворения К. Бальмонта «Памяти Тургенева» как нельзя лучше передают настроение рассказа «Антоновские яблоки». Видимо, не случайно, что на страницах одного из первых своих рассказов, сама дата создания которого чрезвычайно символична, И.А. Бунин воссоздает мир русской усадьбы. Именно в нем, по мысли писателя, объединяется прошлое и настоящее, история культуры золотого века и ее судьба на рубеже столетий, семейные традиции дворянского рода и индивидуальная человеческая жизнь. Грусть об уходящих в прошлое дворянских гнездах – лейтмотив не только этого рассказа, но и многочисленных стихотворений, таких как «Высокий белый зал, где черная рояль…», «В гостиную сквозь сад и пыльные гардины…», «Тихой ночью поздний месяц вышел…». Однако лейтмотив упадка и разрушения преодолевается в них «не темой освобождения от прошлого, а на против, поэтизацией этого прошлого, живущего в памяти культуры… Стихотворение Бунина об усадьбе свойственны живописность и в то же время вдохновенная эмоциональность, возвышенность и поэтичность чувства. Усадьба становится для лирического героя неотъемлемой частью его индивидуальной жизни и в то же время символом родины, корней рода» (Л. Ершов).
Образ вишневого сада является центральным образом в комедии Чехова, он представлен лейтмотивом различных временных планов, невольно соединяя прошлое с настоящим. Но вишневый сад – не просто фон происходящих событий, он – символ усадебной жизни. Судьба имения сюжетно организует пьесу. Уже в первом действии, сразу после встречи Раневской, начинается обсуждение спасения заложенного имения от торгов. В третьем действии имение продано, в четвертом – прощание с усадьбой и прошлой жизнью.
Образ вишневого сада является центральным образом в комедии Чехова, он представлен лейтмотивом различных временных планов, невольно соединяя с настоящим. Но вишневый сад – не просто фон происходящих событий, он – символ усадебной жизни. Судьба имения сюжетно организует пьесу. Уже в первом действии, сразу после встречи Раневской, начинается обсуждение заложенного имения от торгов. В третьем действии имение продано, в четвертом – прощание с усадьбой и жизнью.
Вишневый сад олицетворяет не только усадьбу: он прекрасное творение природы, которое должен сохранить человек. Автор уделяет большое внимание этому образу, что подтверждается развернутыми ремарками и репликами героев. Вся атмосфера, которая связана в пьесе с образом вишневого сада, служит утверждению его непреходящей эстетической ценности, утрата которой не может не обеднить духовной жизни людей. Именно поэтому образ сада выносится в заглавие.
Обходиться-довольствоваться, нуждаться, обращаться, стоить, удовлетворяться.
брести -плестись тащиться тянуться ползти волоч(ит)ься влачиться влечься
набрести — натолкнуться
Ответ:
Этот прием называется АНТИТЕЗА.
1) Арион2) Дидал и Икар
3) Ярило-Солнце
4) Подвиги стрелк а
1) Самые известные поэмы — «Двенадцать», «Скифы», «Возмездие». Ещё «Стихи о Прекрасной даме»…2)
Олицетворения: зарыдали бубенцы, будет веселиться юность деревень.Антитеза: прослезиться – веселиться.
Метафоры: звоны осин, «тот почти березке каждой ножку рад поцеловать»
Эпитеты: разливные бубенцы, неприглядная дорога, мерзлые звоны, чахленькая местность.
Дельвига А.А., Кюхельбекера В.К., Пущина И.И., Данзаса К.К., Матюшкина Ф.Ф..
1
Рассказ Бунина «Антоновские яблоки» (1900) некоторыми современниками был встречен с недоумением. В рецензии писателя И. Потапенко говорилось: Бунин пишет «красиво, умно, красочно, читаешь его с удовольствием и все никак не можешь дочитаться до главного», так как он «описывает все, что попадется под руку». Вот такими же обвинениями в обилии «случайного» и отсутствии «главного» критика, за 10-15 лет до этого, встречала и произведения старшего современника Бунина — Чехова. Дело было в том, что соотношение «главного» и «случайного» у Чехова, как и у Бунина, оказалось новым, непривычным для критики и не понятым ею. Зато горячо приветствовал бунинский рассказ А. М. Горький: «Большое спасибо за „Яблоки“. Это — хорошо. Тут Иван Бунин, как молодой бог, спел. Красиво, сочно, душевно: Злой и глупый отзыв Потапенко в „России“ — смешон».
Есть своя знаменательность в том, что «Антоновские яблоки» написаны в 1900 году, на грани двух столетий. Позади весь XIX век, великолепное здание русской классической литературы, создававшееся поколениями писателей, уже высится. Всякий новый строитель, вступающий на леса этого здания, должен чувствовать за собой вековую традицию. В числе того самого важного, из чего образовался «жизненный состав» Бунина-писателя, были проза Гоголя и Тургенева, Толстого и Чехова, стихи Пушкина и Фета. Выбрать и усвоить из богатейшего наследия то, что отвечает собственным устремлениям, художническому и социальному опыту человека, живущего на рубеже веков, и обогатить это новым видением, развитием традиций (в чем и состоит одна из главных традиций великой русской литературы) — такую задачу выполнил своим творчеством Бунин.
«Антоновские яблоки» — рассказ, пустивший корни в вековую толщу русских литературных традиций. Здесь же, как в зерне, можно найти те родовые, главные черты бунинского мировосприятия, бунинского стиля, которые разовьются потом, в последующем творчестве писателя. А Бунину, начавшему писать и печататься еще в восьмидесятые годы XIX века, доведется прожить и большую половину века XX (он умер в 1953 году). Такие рассказы Бунина, как «Антоновские яблоки», дали толчок и новым традициям, находящим неожиданное продолжение и отклик в произведениях уже наших современников.
2
За внешне простым показать сложное, от малого привести к размышлениям о значительном — одно из давних и характерных свойств русской литературы.
Когда читаешь «Антоновские яблоки», поначалу может показаться, что рассказ этот — о редком человеческом даре: памяти запахов. Об удивительной способности восстановить с мельчайшимм подробностями картину прошлого, вспомнив вдыхавшиеся когда-то запахи.
Весь рассказ, кажется, напоен запахом спелых антоновских яблок — запахом меда и осенней свежести. Он разлит над поредевшим осенним садом, в который нас вводят с первого абзаца. Он, вспоминает рассказчик, неотделим и от деревни в богатый, урожайный год. Слышен он и в уютном старом доме помещицы тетки Анны Герасимовны. И угасание прежнего уклада жизни передается так: «Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб».
С первых же строк с этим яблочным ароматом мешаются десятки других запахов, подсказывая памяти рассказчика подробности его юности, прошедшей вдали от городов, среди полей, лесов и садов Центральной России.
Тонкий аромат опавшей листвы в кленовых аллеях сада. И запах, исходящий от груженных яблоками телег: «Так славно лежать на возу, смотреть в звездное небо, чувствовать запах дегтя в свежем воздухе и слушать, как осторожно поскрипывает в темноте длинный обоз по большой дороге». Ржаной аромат новой соломы и мякины. «И вот еще запах: в саду — костер, и крепко тянет душистым дымом вишневых сучьев». В окруженном деревьями прохладном и сумрачном теткином доме, кроме яблочного, слышатся и другие запахи: старой мебели красного дерева, сушеного липового цвета, который с июня лежит на окнах… А в дни осенней охоты: «…Как жадно и емко дышала молодая грудь холодом ясного и сырого дня». Если же случится отстать от охоты, остановиться в лесу,- «Крепко пахнет от оврагов грибной сыростью, перегнившими листьями и мокрой древесной корою». В сумерках возвращаются охотники, «пропахнув лошадиным потом, шерстью затравленного зверя»… Запахи земли, леса, природы неотделимы в памяти рассказчика от славного запаха старинных дедовских книг, их «пожелтевшей, толстой шершавой бумаги»…
(Пожалуй, позднее лишь шолоховский «Тихий Дон» будет так насыщен описаниями запахов — там жизнь героев так же неотделима от мира запахов степи, окружающих их природы и быта.)
Память о запахах в «Антоновских яблоках» объединяется с памятью о звуках, красках, с памятью осязания:
«…Прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтанье дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок»;
«…С наслаждением чувствуешь под собой скользкую кожу седла, проезжая по Выселкам на охоту»;
Конь «…шумно шуршит копытами по глубоким и легким коврам черной осыпавшейся листвы»;
«Тявкнула где-то вдалеке собака, ей страстно и жалобно ответила другая, третья — и вдруг весь лес загремел, точно он весь стеклянный, от бурного лая и крика»…
Бунин не раз признавался, что от природы он был щедро наделен редкой обостренностью восприятия. Алексей Арсеньев, близкий самому автору герой его книги «Жизнь Арсеньева», говорит: «Зрение у меня было такое, что я видел все семь звезд в Плеядах, слухом за версту слышал свист сурка в вечернем поле, пьянел, обоняя запах ландыша или старой книги». Такой изощренностью чувств, должно быть, обладали дядя Ерошка из толстовских «Казаков» или индеец Гайавата, герой любимой Буниным поэмы Лонгфелло, блистательно переведенной им на русский язык.
Эта-то чуткость, зоркость, изощренность всех чувств была источником удивительных подробностей, наблюдений, сравнений, переполняющих произведения Бунина. Таких, как знаменитые, часто цитируемые строки из повести «Суходол»: «Пробежала собака в холодной тени под балконом, хрустя по сожженной морозом и точно солью осыпанной траве». Или из рассказа «Последнее свидание»: «Мерин задрал голову и, разбив копытом луну в луже, тронул бодрой иноходью».
И в этой сфере Бунин чувствовал себя богатым наследником: ведь его опыт определяла «та изумительная изобразительность, словесная чувствительность, которой так славна русская литература». Обилие таких подробностей живой жизни, «суровой и прекрасной», наполняет и произведения Чехова. Но Чехов сам определил отличие стиля своего младшего современника: «Мы похожи с вами, как борзая на гончую. Вы, например, гораздо резче меня. Вы вон пишете: „Море пахнет арбузом“… Это чудесно, но я бы так не сказал».
И если внимательно отнестись к этим подробностям, сравнениям, описаниям, то увидим, что это вовсе не случайные штрихи на фоне чего-то главного, что должно формулироваться отдельно и что обычно выражается высказываниями персонажа или логикой развития сюжета. Они сами по себе составляют в произведениях Бунина главное; во всяком случае, весьма существенную часть этого главного. Слеп и глух к этому главному был критик, который счел, что Бунин «описывает все, что попадется под руку».
В конечном счете, все подробности бьют в одну цель, вызывают у читателя «Антоновских яблок» одно ощущение. В уже упоминавшейся «Жизни Арсеньева» (книге, после которой Бунин в 1933 г. получил Нобелевскую премию по литературе) герой возмущается, услышав мнение, что в произведениях Фета слишком много описаний природы. «Я негодовал: описаний! — пускался доказывать, что нет никакой отдельной от нас природы, что каждое малейшее движение воздуха есть движение нашей собственной жизни». Умение выразить такое мироощущение и составляет одну из основных задач автора «Антоновских яблок», то, во имя чего написан этот рассказ.
Все земное, все живое во множестве своих проявлений, раздробленное на отдельные запахи, звуки, краски,- самостоятельный предмет изображения у Бунина. Целые ворохи свежих, запоминающихся наблюдений, подробностей сыплются на читателя, напоминая о нитях, связывающих человеческую жизнь с растительной и животной жизнью, о неразрывном единстве человека и природы.
Вот возвращается в родной Суходол после двухлетней ссылки на дальний хутор крепостная Наталья: «Во всем, во всем — и особенно в запахе цветов — чувствовалась часть ее собственной души, ее детства, отрочества, первой любви» («Суходол»).
Идет на встречу с сыном старая Анисья, садится, обессилев от голода, на землю: «И с задумчиво-грустной улыбкой стала рвать цветы; нарвала, набрала в свою темную грубую руку большой пестрый пук, нежный, прекрасный, пахучий, ласково и жалостно глядя то на него, то на эту плодородную, только к ней одной равнодушную землю, на сочный и густой зелено-оловянный горох, перепутанный с алым мышиным горошком… Бежал по кустам шелковистый шум и шорох, однообразно и хрустально звенела в них овсянка, жалостно цокали и перелетали с места на место, с былинки на былинку серенькие чеканки, точно ища и все не находя чего-то» («Веселый двор»).
Вспоминает перед смертью о своей первой любви батрак Аверкий: «Тонкий, как волосок, серп месяца блестел над черной покатой равниной за рекой, в прозрачном небосклоне. Далеко на селе хорошо и протяжно пели девки старинную величальную песню: „При вечере, вечере, при ясной лучине…“ Когда и с кем это было? Мягкий сумрак в лугу, над мелкой заводью, теплая, розовеющая от зари, дрожащая мелкой рябью, расходящаяся кругами вода, чья-то водовозка на берегу, слабо видный в сумраке девичий стан, босые ноги — и неумелые руки, с трудом поднимающие полный черпак… Шагом едет мимо малый в ночное, сладко дышит свежестью луга…» («Худая трава»).
Легкое дыхание Оли Мещерской после ее смерти «рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре» («Легкое дыхание»).
Земное существование пса Чанга неразрывно соединилось с капитаном, его хозяином: «Ветер с разных сторон сильно и мягко бил из темноты в морду Чанга, раздувал и холодил густой мех на его груди, и, крепко, родственно прижимаясь к капитану, обонял Чанг запах как бы холодной серы, дышал взрытой утробой морских глубин, а корма дрожала, ее опускало и поднимало какой-то великой и несказанно свободной силой, и он качался, качался, возбужденно созерцая эту слепую и темную, но стократ живую, глухо бунтующую Бездну» («Сны Чанга»).
Читая эти описания, чувствуешь, что новизна, свежесть и радость «всех впечатлений бытия» подвластны изобразительной силе художника. Конечно, до этого были тургеневские «Записки охотника» и толстовские «Казаки», была гениальная «Степь» Чехова. Но никто в русской литературе начала XX века не возвращался с такой настойчивостью к этой теме неотделимости жизни человека и природы, как Бунин.
В своих произведениях 1900-1910-х годов, созданных после «Антоновских яблок», Бунин будет часто с холодным презрением говорить о бессмысленности мира и человеческих стремлений, об иллюзорности, обманчивости того состава, который наполняет «чашу жизни», о тонкой и непрочной перегородке, которая отделяет жизнь от смерти, о соседстве грубого и грязного с самым прекрасным. Материалом для этих выводов ему будут служить и жизнь российской нищей деревни, разорившейся усадьбы, нового буржуазного города, и наблюдения над всемирным наступлением капитала, почерпнутые им из поездок в Италию, на Ближний Восток, на Цейлон. Таковы его «Легкое дыхание», «Чаша жизни», «Господин из Сан-Франциско», «Сны Чанга», «Братья». Этот холодный, непреклонно-презрительный взгляд на все мироздание, на «толпу», живущую «в долине», Бунин в условно-романтической форме выразил в своем сонете «На высоте, на снеговой вершине…». (Бунин очень не любил современных ему декадентов, символистов, но такое индивидуалистическое отрицание мира объединяет его с ними.)
Но сквозь это отвращение к темному и страшному в жизни, рождающее высокомерное желание уйти «на вершину» (то есть в самоцельное творчество, в чистое искусство), в произведениях Бунина постоянно пробивается неудержимое, неустанное любование жизнью во всех ее проявлениях, и прежде всего — родной средне-русской природой. «Жизнь и должна быть восхищением…» — скажет позднее Бунин.
А когда в 1920 году, не поняв и не приняв революции, подхваченный волной эмиграции, Бунин оказался вдали от родины и продолжал писать о том, что видел лишь «взором памяти», эта память звуков, красок, запахов родной земли поддерживала и питала все оставшееся творчество писателя.
Вспоминая на чужбине услышанную когда-то песню рязанских косцов, Бунин размышлял: «Прелесть ее… была в том несознаваемом, но кровном родстве, которое было между ими, и нами… и этим хлебородным полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они и мы с детства, этим предвечерним временем, этими облаками на уже розовеющем западе, этим свежим, молодым лесом, полным медвяных трав по пояс, диких несметных цветов и ягод… И еще в том была (уже совсем не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была — Россия, и что только ее душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый вздох березовом лесу» («Косцы»).
Чувства связи с родной землей, полноты жизни вырастают для героя повести «Митина любовь» из малого — из знакомых запахов (совсем как в «Антоновских яблоках»): «…эти пахучие курные избы… теплый, сладостный, душистый дождь… ночь, весна, запах дождя, запах распаханной, готовой к оплодотворению земли, запах лошадиного пота и воспоминание о запахе лайковой перчатки…»
И подводя важнейшие итоги прожитой жизни, Бунин вспомнит «ту дивную, переходящую в лиловое, синеву неба, которая сквозит в жаркий день против солнца в верхушках деревьев, как бы купающихся в этой синеве…» — и скажет: «Эту лиловую синеву, сквозящую в ветвях и листве, я и умирая вспомню…» («Жизнь Арсеньева»).
До последних своих произведений сохранит Бунин эту изумительную изобразительность, делясь с читателем «наслаждением своей наблюдательности», выражая в слове все богатство впечатлений, даваемых жизнью. Целая плеяда русских писателей XX века называет Бунина своим учителем в этой зоркости, чуткости к подробностям окружающего мира: Юрий Олеша, Константин Паустовский, Валентин Катаев…
3
Мы убедились, сколь важно само по себе — важно содержательно, а не формально — внимание автора «Антоновских яблок» к краскам, запахам, звукам, обилие наблюдений над жизнью природы и бытом. И все-таки замысел рассказа не исчерпывается задачей изобразить родной и знакомый многоцветный, звучащий, дышащий мир; он шире.
Чрезвычайно существенно, что «Антоновские яблоки» разворачиваются как череда воспоминаний. Все эти «помню», «бывало», «на моей памяти», «как сейчас вижу» — постоянные напоминания о ходе времени, о том, что стойкости памяти противостоит разрушительная сила времени. Описания и зарисовки то и дело перебиваются размышлениями об уходящем, исчезающем.
Трудно однозначно определить жанр этого произведения. Мы называем его рассказом — скорее из-за его объема. Но явственно прослеживаются в «Антоновских яблоках» черты очерка: нет ведь в нем фабулы, цепи событий. И не просто очерка, а очерка биографического, мемуарного: так вспоминал о своем детстве, прошедшем в устоявшемся быту, в родстве с природой, старый русский писатель С. Т. Аксаков («Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука»). А в двух средних главках, описывающих Выселки, усадьбу Анны Герасимовны, охоту Арсения Семеныча, несомненны черты идиллии — жанра, который обессмертил Гоголь в своих «Старосветских помещиках».
Бунин и не прячет этой связи, он напоминает о Гоголе скрытыми цитатами, вкрапленными в текст этих глав гоголевскими словечками и оборотами. Тетка ездит «в крепкой, окованной железом тележке, вроде тех, на которых ездят попы«,- оборот, пришедший из начальных строк «Мертвых душ» и повторенный еще раз Чеховым в «Степи». Как и у Гоголя, описание хозяйки усадьбы дается в тех же выражениях, что и описание обстановки: «Она небольшая, но тоже, как и все кругом, прочная». И постройки, и удивительные угощения описываются подробно, по-гоголевски. Даже о смерти среди этого «сельского старосветского благополучия» говорится с гоголевской усмешкой: столетний старик там прожил бы и дольше, «если бы не объелся в Петровки луку».
Говоря о жанре и композиции «Антоновских яблок», нельзя забывать, пожалуй, главное: это — проза поэта. Родство с лирической поэзией, с музыкой здесь прежде всего в том, как ведется развитие темы.
Четыре главы «Антоновских яблок» распадаются на ряд картин и эпизодов: I. В поредевшем саду. У шалаша: в полдень, в праздник, к ночи, поздней ночью. Тени. Поезд. Выстрел. II. Деревня в урожайный год. В усадьбе у тетки. III. Охота прежде. Непогода. Перед выездом. В чернолесье. В усадьбе у холостяка-помещика. За старинными книгами. IV. Мелкопоместная жизнь. Молотьба в риге. Охота теперь. Вечером на глухом хуторе. Песня.
Но меняются не только эти картины и эпизоды. Их смену сопровождают последовательные упоминания о переменах в природе — от бабьего лета до первого снега и наступления зимы. На заднем плане, параллельно воспоминаниям, разворачивается сюжет о соскальзывании природы к зазимкам, первому снегу. И постепенному угасанию природы соответствует угасание поместной жизни. Рубежи между сменами состояний природы совпадают с рубежами между прошлым и настоящим помещичьих усадеб.
«Вспоминается мне ранняя погожая осень» — так вступаем мы в рассказ. Трижды звучат в первом абзаце слова «свежий», «свежесть». И завершается глава о богатом плодоносящем саде бодрым восклицанием: «Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!»
Во второй главе воспоминания переносят рассказчика как будто в другое место и время, к другим картинам. Но скрытое и непрерывное развитие продолжается. Описания и деревни, и теткиной усадьбы даны «вообще», но прикреплены они к следующей полосе осени (середина сентября), тоже пока светлой, еще безмятежной. И ничто как будто не предвещает перемен в этой «крепкой» жизни, описание которой завершается так: «Окна в сад подняты, и оттуда веет бодрой осенней прохладой». Но постепенно интонация бодрости, свежести уступает место другой, грустной интонации.
Вот в начале следующей, третьей главы, как напоминание о тревожном будущем, звучит фраза: «За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков — охота». Охота в этой главе будет описана еще прежняя, на широкую ногу. Но напоминанием о неумолимом ходе времени станут слова о том, что с конца сентября погода круто менялась, и описание «трепки», которую задавала саду непогода. Правда, вслед за зловещими бурями в конце октября «снова наступала ясная погода, прозрачные и холодные дни» — но это уже «прощальный праздник осени»! Как будто традиционна и неизменна эта помещичья забава, а на самом деле этот обычай тоже идет к угасанию, вырождению. И не случайно дважды уносится куда-то вдаль бешеная охота и рассказчик остается один — вначале среди мертвой тишины леса, потом — в безмолвии усадебной библиотеки.
«Насмешливо-грустно» кукует кукушка в кабинетных часах, «сладкая и странная тоска» возникает при чтении дедовских книг, «печальные и нежные глаза» глядят с портретов красавиц, живших когда-то в дворянских усадьбах — с этой незаметно изменившейся интонацией подходит Бунин к рассказу о том, что «наступает царство мелкопоместных, обедневших до нищенства».
А в том, параллельном сюжете — уже глубокая осень. Ветер, иногда с сухим снегом, пустые равнины, свернувшиеся и почерневшие от мороза листья «в березовой аллее, вырубленной уже наполовину». И в песне, которую «с грустной, безнадежной удалью» поют мелкопоместные на каком-нибудь глухом хуторе в зимнюю ночь,- тоже ветер, что «белым снегом путь-дорогу заметал». Бодрые восклицания перебивают повествование и в последней главе: «Хороша и мелкопоместная жизнь!»; «Славный будет день для охоты!». Но они не противоречат ее элегическому тону, а сами перемежаются с восклицаниями досады: «Но что сделаешь теперь с гончими? …Эх, кабы борзые!»
Суровость наступающей зимы и скудная жизнь мелкопоместных оттеняют и дополняют друг друга. В самой композиции, развитии темы, в сопровождающей его интонации выражено миропонимание писателя, передана дорогая Бунину мысль о неотделимости жизни человека от жизни природы. Мир, творимый в «Антоновских яблоках», полностью подвластен художнику.
4
Но почему рассказ, повествующий о помещичьем разорении, завершается так грустно, трогательно? И отчего это нескрываемое сожаление о том, что уходит, исчезает усадебная жизнь?
Явно идиллически, с лучшей, праздничной стороны показана в «Антоновских яблоках» прежняя деревня. О крепостном праве, помещиках-крепостниках упомянуто глухо, о «мрачных крепостных легендах» сказано мимоходом. «Хорошие девушки и женщины жили когда-то в дворянских усадьбах!» Конечно, при этом вспоминаются не Коробочка, а Татьяна Ларина, Лиза Калитина…
Бунин знал о противоречиях русской деревни: о крестьянских детях, встречающихся лицом к лицу с голодом, о натиске кулака, о вырождении дворянства. Об этом он писал и будет писать в рассказах «Танька», «Веселый двор», в повести «Деревня». В этой повести, через десять лет после «Антоновских яблок», читатель прочтет: «Господи боже, что за край! Чернозем на полтора аршина, да какой! А пяти лет не проходит без голода. Город на всю Россию славен хлебной торговлей,- ест же этот хлеб досыта сто человек во всем городе. А ярмарка? Нищих, дурачков, слепых и калек — да все таких, что смотреть страшно и тошно,- прямо полк целый!» И это Бунин напишет о тех же родных ему краях, которыми он любуется в «Антоновских яблоках». Нет, дело не в незнании темных сторон того быта, который так обласкан памятью рассказчика «Антоновских яблок»!
О чем тогда эта грусть?
Вовсе не о помещиках, теснимых ныне из старинных усадеб. Эти мелкопоместные хорохорятся, а не живут. Желают держаться обычаев своей среды, заведенных задолго до них, хотя им, обнищавшим, это уже не по карману.
Та же барская забава — осенняя охота,- да охотничьи трофеи уже не те. После той, давней охоты — убитый матерый волк, который, «оскалив зубы, закатив глаза, лежит с откинутым на сторону пушистым хвостом среди залы и окрашивает своей бледной и уже холодной кровью пол». Так и видишь эту, в духе старых мастеров, картину, словно писанную масляными красками, заключенную в богатую раму. А теперь? «Бледный свет раннего ноябрьского утра озаряет простой, с голыми стенами кабинет, желтые и заскорузлые шкурки лисиц над кроватью»… В сравнении с вышеприведенным описанием это как литографированная картинка, своей простотой говорящая о невеселых делах хозяина. Если бы не было в рассказе ничего, кроме двух этих описаний охотничьих трофеев, прежних и нынешних, и тогда мы могли бы говорить, что «Антоновские яблоки» написаны поэтом и в них поэтически выражена тема хода времени, смены эпох и жизненных укладов. Нынешние владельцы усадеб показаны трезво, иллюзий на их счет у Бунина нет.
Через три года будет написан «Вишневый сад» Чехова. Бунин, горячий поклонник Чехова, не принял этой пьесы: «Чехов не знал усадеб, не было таких садов». Дело не только в различии садов, различии жизненного опыта двух писателей. В чеховском саду сольются, как сейчас нам ясно, воспоминания и об огромных донских вишневых садах, и о милом Бабкине на Истре, и о подмосковной Любимовке, и о большой усадьбе миллионерши Якунчиковой. Чеховский сад станет символом прошлого, настоящего, будущего. Но не окажется ли этот символ таким емким потому, что в ряду литературных предшественников «Вишневого сада» были и «Антоновские яблоки» Бунина?
Современникам могло бросаться в глаза различие подробностей. Нам сейчас виднее общее. Нынешние владельцы усадеб и у Бунина, и у Чехова — это люди, живущие в быту, создававшемся веками, в обстановке, доставшейся от прошлого. Сами по себе они, может быть, не так уж плохи, но им выпала участь расплачиваться за долги и грехи своего сословия. Отдельные судьбы оказываются на пути истории. Потому-то так много жалкого в них, так они растерянны. Они пытаются забыться, спрятаться ненадолго в охоту (у Бунина), в нелепый бал (у Чехова), сохранить в своей жизни обычаи, переданные им от недавнего прошлого…
Но чувствуем мы, что этa мелкопоместная жизнь, вопреки ходу времени цепляющаяся за старые обычаи чем-то дорога автору. Заканчивая свой рассказ словами песни о широко растворенных воротах и заметенном белым снегом пути, песни, которую мелкопоместные, «прикидываясь, что они шутят, подхватывают с грустной, безнадежной удалью», хотел он выразить не радость по поводу необратимых перемен под сенью старых садов, а иное, более сложное отношение.
«Если писать о разорении, то я хотел бы выразить только его поэтичность«,- с вызовом заявит позднейший герой Бунина, начинающий писатель Алексей Арсеньев. Этой поэтичностью овеяны «Антоновские яблоки». И поэтичность эта заключается в том, что настоящее показано в неразрывной связи с прошлым, как его продолжение; в напоминании о том ушедшем и уходящем, без которого настоящего не было бы.
О переходе от старого к новому, о смене одного уклада жизни другим можно писать по-разному. Жажда перемен, обновления естественна; неизбежность перемен, ухода прошлого Бунин понимает и показывает. Но писатель хочет, чтобы наша память не бездумно-радостно рассталась с прошлым, а сохранила все лучшее, поэтическое в нем, его прелесть и очарование.
Без памяти о прошлом — далеком и совсем недавнем — человек не только неизмеримо беднее, он нравственно неполноценен. Тем более это верно, когда с прошлым связана и часть личной судьбы, и часть истории своей страны — а прошлое уходит безвозвратно, исчезает на глазах, в пределах одной человеческой жизни.
Во всем — будь то меняющиеся краски сада, звуки деревенской работы, запахи старого помещичьего дома, радостные ощущения охоты — Бунин видит часть собственной души, детства, молодости. Человек не выбирает себе детства, как не выбирает он себе родины и родителей. Лишь в зрелом возрасте то, с чем с детства сроднилась его душа, сможет он соотнести с социальными категориями, с закономерностями истории. Но навсегда впечатления детства, юности определят его привязанности, сохранят власть над его памятью. И очень часто детство и юность, вопреки аргументам, которые подсказывают разум и знание, предстают в наших воспоминаниях лучше, чем они были на самом деле, а ушедшее навсегда останется милым и незабвенным. Ведь и то чувство неотделимости человека от природы. Которым так многое определяется в творчестве Бунина, было вскормлено детством и юностью, проведенными на орловском хуторе, среди «моря хлебов, трав, цветов».
Память о прошлом, которой дорожит Бунин,- не только память семьи, рода. Жизнь в поместьях, невозвратимо исчезающая на глазах у рассказчика «Антоновских яблок», создала свои обычаи, свой быт — те самые, о которых писали лучшие русские поэты и прозаики. Упоминает Бунин о стае с «бешеным лаем и стоном» — и сразу приходит на память пушкинское: «И страждут озими от бешеной забавы, И будит лай собак уснувшие дубравы». И сила этих обычаев выше каждого отдельного помещика, она непреоборимо овладевает им, становится властной потребностью.
Что еще важнее — создала эта жизнь и замечательную художественную культуру, в первую очередь литературу, отложившуюся в шкафах старинных усадебных библиотек.
Листает рассказчик дедовские книги, и открывается далеко в глубь прошлого обратная перспектива дворянской жизни. Как бы невзначай возникает этот экскурс — а охвачено больше столетия: от екатерининской старины к «романтическим временам» Жуковского, Батюшкова, лицеиста Пушкина, потом к бабушкиной эпохе, игре на клавикордах и чтению «Евгения Онегина». «И старинная, мечтательная жизнь встанет перед тобою…» Да, стихотворения печатались по соседству с объявлениями о продаже крепостных. Так писалась история русской культуры, и эту сложность нельзя ни спрямить, ни упростить. Но, не забывая о темных сторонах прошлого, сохраним с благодарностью память о лучшем в его наследии.
И так естественно стремление Бунина оглянуться на жизнь предков, прочертить следы, ведущие от прошедшего к настоящему. Эта тема будет постоянно тревожить писателя. Через одиннадцать лет в повести «Суходол» он будет размышлять: «Росли суходольцы среди жизни глухой, сумрачной, но все же сложной, имевшей подобие прочного быта и благосостояния…» Но «за полвека почти исчезло с лица земли целое сословие…». «Не имеем мы ни даже малейшего точного представления о жизни не только предков наших, но и прадедов… с каждым днем все труднее становится нам воображать даже то, что было полвека тому назад!» И дальше, как призыв: «Надо помнить…»
Пусть «мы», «наше сословие» здесь — это дворяне, потомки древних родов, а «предки наши» — стольники, воеводы, «мужи именитые», ближайшие сподвижники, даже родичи царей. Но «Суходол», как и «Антоновские яблоки«,- несравненно больше, чем эпитафия по поместной жизни.
Не узкосословный, а большой общечеловеческий смысл заключен в этой поэтизации прошлого.
Не случайно тема, так отчетливо прозвучавшая в бунинских «Антоновских яблоках», «Суходоле», «Жизни Арсеньева», стала живой традицией и неожиданно — а по сути, глубоко закономерно — возродилась уже в наши дни. Так, звучит эта тема в иную эпоху, в произведении писателя с совершенно иным социальным и историческим опытом, нашего современника,- в повести сибиряка Валентина Распутина «Прощание с Матерой».
«И опять наступила весна, своя в своем нескончаемом ряду, но последняя для Матеры, для острова и деревни, носящих одно название».
Ничего, кажется, общего в судьбах среднерусской усадьбы конца прошлого века и сибирской деревни Матеры, расположенной на острове посреди Ангары, который скоро окажется на дне моря, созданного плотиной гидростанции. Но многое объединяет эти столь далеко отстоящие во времени произведения, и в первую очередь — ход авторских раздумий.
Распутин по-бунински чуток к подробностям живой жизни: «Вот стоит земля, которая казалась вечной, но, выходит, что казалась — не будет земли. Пахнет травами, пахнет лесом, отдельно с листом и отдельно с иголкой, каждый кустик веет своим дыханием; пахнет деревом постройки, пахнет скотиной, жильем, навозной кучей за стайкой, огуречной ботвой, старым углем от кузницы — из всего дождь вымыл и взял розные терпкие запахи, всему дал свободный дых». И совсем по-бунински — переход от этих, столь много говорящих сердцу запахов родной земли к размышлениям о связи прошлого с настоящим: «Почему, почему при них, кто живет сейчас, ничего этого не станет на этой земле? — не раньше и не позже. Спроста ли? Хорошо ли? Чем, каким утешением унять душу?»
Память о прошлом и любовь к родной земле неотделимы и составляют основу нравственного облика человека: «Ты — не только то, что ты носишь в себе, но и то, не всегда замечаемое, что вокруг тебя, и потерять его иной раз пострашнее, чем потерять руку или ногу… Быть может, лишь это одно и вечно, лишь оно, передаваемое, как дух святой, от человека к человеку, от отцов к детям и от детей к внукам, смущая и оберегая их, направляя и очищая…» Без этой памяти о прошлом, утверждает Распутин, нельзя знать правду о человеке: зачем он живет. И потому так категоричен его вывод: «Правда в памяти. У кого нет памяти, у того нет жизни».
Не случайно обращается к памяти о прошлом Валентин Распутин, прозаик, вошедший в литературу в 70-е годы. Та же бунинская тема в книге Василия Белова «Лад», в «Царь-рыбе» Виктора Астафьева, в книгах других наших современников. Нам, людям XX века, века неслыханных потрясений и перемен, со столь многим пришлось распроститься навсегда. И еще не раз память литературы будет обращаться к осмыслению того, что остается в прошлом, позади.
«Я хочу, чтобы жизнь, люди были прекрасны, вызывали любовь, радость, и ненавижу только то, что мешает этому»,- сказал однажды Бунин. Этим пафосом, наполняющим лучшие произведения писателя, они и дороги нам.
Публикуется по книге: Вершины: Книга о выдающихся произведениях русской литературы/
Сост. В. И. Кулешов — М.: Дет. лит., 1983.
Электронная версия подготовлена А. В. Волковой — www. slovesnik. ru
Дворянских гнезд заветные аллеи. Эти слова из стихотворения К. Бальмонта «Памяти Тургенева» как нельзя лучше передают настроение рассказа «Антоновские яблоки». Видимо, не случайно, что на страницах одного из первых своих рассказов, сама дата создания которого чрезвычайно символична, И.А. Бунин воссоздает мир русской усадьбы. Именно в нем, по мысли писателя, объединяется прошлое и настоящее, история культуры золотого века и ее судьба на рубеже столетий, семейные традиции дворянского рода и индивидуальная человеческая жизнь. Грусть об уходящих в прошлое дворянских гнездах – лейтмотив не только этого рассказа, но и многочисленных стихотворений, таких как «Высокий белый зал, где черная рояль…», «В гостиную сквозь сад и пыльные гардины…», «Тихой ночью поздний месяц вышел…». Однако лейтмотив упадка и разрушения преодолевается в них «не темой освобождения от прошлого, а на против, поэтизацией этого прошлого, живущего в памяти культуры… Стихотворение Бунина об усадьбе свойственны живописность и в то же время вдохновенная эмоциональность, возвышенность и поэтичность чувства. Усадьба становится для лирического героя неотъемлемой частью его индивидуальной жизни и в то же время символом родины, корней рода» (Л. Ершов).
Пьеса «Вишневый сад» — последнее драматическое произведение Чехова, печальная элегия об уходящем времени «дворянских гнезд». В письме к Н.А. Лейкину Чехов признавался: «Ужасно я люблю все то, что в России называется имением. Это слово еще не потеряло своего поэтического оттенка». Драматургу было дорого все то, что связано с усадебной жизнью, она символизировала теплоту семейных отношений, к которой так стремился А.П. Чехов. И в Мелихове, и в Ялте, где довелось ему жить.
Образ вишневого сада является центральным образом в комедии Чехова, он представлен лейтмотивом различных временных планов, невольно соединяя прошлое с настоящим. Но вишневый сад – не просто фон происходящих событий, он – символ усадебной жизни. Судьба имения сюжетно организует пьесу. Уже в первом действии, сразу после встречи Раневской, начинается обсуждение спасения заложенного имения от торгов. В третьем действии имение продано, в четвертом – прощание с усадьбой и прошлой жизнью.
Вишневый сад олицетворяет не только усадьбу: он прекрасное творение природы, которое должен сохранить человек. Автор уделяет большое внимание этому образу, что подтверждается развернутыми ремарками и репликами героев. Вся атмосфера, которая связана в пьесе с образом вишневого сада, служит утверждению его непреходящей эстетической ценности, утрата которой не может не обеднить духовной жизни людей. Именно поэтому образ сада выносится в заглавие.
Слайд 1
« Потерянный рай» И.А. Бунина на примере рассказа « Антоновские яблоки»Слайд 2
Цели: Познакомить с разнообразием тематики прозы Бунина, Научить определять литературные приемы, использованные Буниным для раскрытия психологии человека, и другие характерные черты рассказов Бунина. Развить навыки анализа прозаического текста.
Слайд 3
«Рождение ни как не есть мое начало. Мое начало и в той непостижимой для меня тьме, в которой я был от зачатия до рождения, и в моем отце, в матери, в дедах, прадедах, пращурах, ибо ведь они тоже я, только в несколько иной форме: Не раз чувствовал я себя не только прежним собою, — ребенком, отроком, юношей, — но и своим отцом, дедом, пращуром; в свой срок кто-то должен и будет чувствовать себя — мною» (И. А. Бунин). Алексей Николаевич Бунин Отец, Алексей Николаевич, помещик Орловской и Тульской губернии был вспыльчивый, азартный, более всего любящий охоту и пение под гитару старинных романсов. В конце концов он, из-за пристрастия к вину и картам, растратил не только собственное наследство, но и состояние жены. Отец был на войне, волонтером, в крымской кампании, любил прихвастнуть знакомством с самим графом Толстым, тоже севастопольцем . Но несмотря на эти пороки, его все очень любили за веселый нрав, щедрость, художественную одаренность.
Слайд 4
Мать, Людмила Александровна Бунина урожденная Чубарова (1835-1910) Вера Николаевна Муромцева, жена Бунина, вспоминает: «Мать его, Людмила Александровна, всегда говорила мне, что «Ваня с самого рождения отличался от остальных детей», что она всегда знала, что он будет «особенный», «ни у кого нет такой тонкой души, как у него»: «В Воронеже он, моложе двух лет, ходил в соседний магазин за конфеткой. Его крестный, генерал Сипягин, уверял, что он будет большим человеком… генералом!» Мать Ивана Бунина была полной противоположностью мужу: кроткой, нежной и чувствительной натурой, воспитанной на лирике Пушкина и Жуковского и занималась, в первую очередь, воспитанием детей…
Слайд 5
Вечер О счастье мы всегда лишь вспоминаем. А счастье всюду. Может быть, оно — Вот этот сад осенний за сараем И чистый воздух, льющийся в окно. В бездонном небе легким белым краем Встает, сияет облако. Давно Слежу за ним… Мы мало видим, знаем, А счастье только знающим дано. Окно открыто. Пискнула и села На подоконник птичка. И от книг Усталый взгляд я отвожу на миг. День вечереет, небо опустело. Гул молотилки слышен на гумне… Я вижу, слышу, счастлив. Все во мн е. Основная мысль – счастье можно найти в самых простых вещах, которые окружают нас, главное, самому быть счастливым . Для того , чтобы создать нужную атмосферу, предлагается послушать стихотворение И.А. Бунина
Слайд 6
И.А.Бунин был убежден, что не должно быть « деления художественной литературы на прозу и стихи», и признавался, что такой взгляд кажется ему «неестественным и устарелым». Он писал: « Поэтический элемент стихийно присущ произведениям изящной словесности одинаково как в стихотворной, так и в прозаической форме. Проза также должна отличаться тональностью. Многие чисто беллетристические вещи читаются как стихи, хоть в них не соблюдаются ни размер, ни рифма… К прозе не менее, чем к стихам, должны быть предъявлены требования музыкальности и гибкости языка». Наиболее полно эти требования реализовались в шедевре бунинской прозы – рассказе « Антоновские яблоки».
Слайд 7
Рассказ был написан в 1901 году. Очарованный осенью и поэзией старины, Бунин с огромной художественной силой в рассказе запечатлел образ родной земли , её богатства и непритязательная красота. Писатель зовет не потерять того, что достойно памяти, что прекрасно и вечно. Бунин в своём « осеннем рассказе» уловил и передал неповторимую атмосферу прошлого. Писатель признавался: «Хорошо было осенью чувствовать себя именно в деревне, в дедовской усадьбе… Право, я желал бы пожить прежним помещиком». Не так – то просто разобраться с этим бунинским шедевром. Рассказ вызывает определенные затруднения. Он вызвал недоумения у современников Бунина: «Описывает всё, что попадается под руку». А критики были единодушны в своем восхищении изумительным художественным мастерством «Антоновских яблок», их непередаваемой эстетической прелестью. Деревня Озерки – родина Бунина
Слайд 8
Рассказ представляет собой единый лирический монолог героя, передающий его душевное состояние. Рассказ напоминает стихотворение. Прежде всего тем, как строиться сюжет. В основе его- воспоминание. Значимыми становятся ритм поэтического дыхания, неопределенная зыбкость интонации, импрессионистическая образность. Лирика как бы ведет за собой прозу. Благодаря насыщению повествования поэтической образностью вырабатывается особый лаконизм, сопряженный с магической плавностью и завораживающей протяженностью. Повторы слов, паузы создают выразительный музыкальный лад. Послушаем отрывок : « Вспоминается мне ранняя погожая осень…Помню раннее , свежее , тихое утро Помню большой , весь золотой ,подсохший и поредевший сад , помню кленовые аллеи , тонкий аромат опавшей листвы и – запах антоновский яблок , запах меда и осенней свежести « . Предельная концентрированность деталей , смелость сравнений производят впечатления нарядности , богатого убранства повествования , остающегося при этом строгим , резким , четким .В произведении постоянно присутствует аромат антоновских яблок, и этот запах звучит как музыкальный лейтмотив.
Слайд 9
Бунин писал не о крепостном прошлом, не о природе в « чистом виде», а о красоте. Он рано осознал, что писать о красоте – значит писать обо всем сущем, поскольку красота растворена в каждом явлении бытия: Радость жизни во всем я ловлю- В звездном небе, в цветах, ароматах. И еще: Вон радуга… Весело жить И весело думать о небе, О солнце, о зреющем хлебе И счастьем простым дорожить: С открытой бродить головой, Глядеть, как рассыпали дети В беседке песок золотой… Иного нет счастья на свете.
Слайд 10
Домашнее задание: 1) Напишите небольшое эссе на тему « Потерянный рай» Ивана Бунина» или « Что сближает комедию А.П. Чехова « Вишневый сад» и рассказ И.А. Бунина « Антоновские яблоки»?. 2) Прочитать рассказ « Чистый понедельник».
Вишневый сад: обзор участка
Спектакль начинается в предрассветные часы майского утра в России. Мы узнаем, что вишни цветут, хотя на улице мороз. Ермолай Лопахин, друг семьи, и Дуняша, горничная в имении Раневских, ждут хозяина имения Раневского в главном доме усадьбы, в комнате, которая называется «Детская». Лопахин сообщает, что Раневский был в Париже последние пять лет. Лопахин — местный бизнесмен лет тридцати пяти, одетый в прекрасный белый костюм (с яркими желтыми туфлями), чьи чувства к Раневскому смешаны между нежной благодарностью за прошлую доброту и обидой на ее снисходительность к нему из-за его скромного крестьянского происхождение.Также в поместье находится Симон Ефикодов, незадачливый юноша, которого прозвали Простым Симоном из-за его частых и нелепых происшествий.
Вскоре из Парижа приезжает Раневский вместе со своей дочерью Аней, которая была с ней там с Пасхи того же года; Яша, молодой слуга, сопровождавший ее в путешествиях; и Шарлотта, гувернантка Ани, которая берет с собой собаку. Также ее сопровождают Фирс, ее 87-летний слуга; ее старший, но еще инфантильный брат Леонид Гаев; и ее приемная дочь Варя; последние трое остались в России, но пошли на вокзал, чтобы встретить Раневского по возвращении
Раневский выражает радость и восхищение возвращением домой, а Аня рассказывает Варе о относительной бедности, в которой она застала свою мать, когда она приехала в Париж, и о том, как она продолжает тратить деньги.Варя сообщает, что имение семьи будет продано на аукционе 22 августа в счет погашения долгов. Аня рассказывает, что отъезд Раневского в Париж был вызван ее горем из-за двух смертей: смерти ее мужа шесть лет назад и сына Гриши, который утонул через месяц после этого.
Вскоре Аня уходит спать, и Лопахин поднимает вопрос о скорой продаже. Он предлагает решение; Раневски следует выделить землю в своем имении, построить на участках коттеджи и сдать их дачникам, которых становится все больше.Гаев и Раневский отвергают эту идею, потому что это потребует вырубки любимого семьей (и гигантского) вишневого сада. Перед отъездом Лопахин предлагает им ссуду в 50 000 рублей для покупки их собственности на аукционе, если они передумают, и предсказывает, что другого способа спасти сад не будет. Затем Раневский ссужает деньги своему обедневшему помещику Борису Симеонову-Пищику. Приходит Петр Трофимов; он был наставником Гриши до утопления и, таким образом, возвращает Раневскому болезненные воспоминания.Перед концом спектакля, пожаловавшись на неспособность Раневски ограничить свои расходы, Гаев намечает три альтернативы плану Лопахина: схема финансирования с участием некоторых его друзей-банкиров, Раневский, занявший немного денег у Лопахина (без условия, что они затем сократят расходы). фруктовый сад), и богатая тетя в Ярославле, которая могла дать ссуду.
Во втором акте мы ближе знакомимся с молодыми слугами в имении Дуняша, Яша и Ефикодов, которые участвуют в любовном треугольнике: Ефикодов любит Дуняшу, Дуняша любит Яшу, а Яша очень любит сам.Вскоре появляются Лопахин, Раневский, Гаев, Аня и Варя, и они снова обсуждают план Лопахина превратить сад в коттеджный поселок. Лопахина раздражает сопротивление Раневского; она, в свою очередь, считает его план вульгарным и говорит, что, если они планируют продать вишневый сад, она хочет, чтобы ее продали вместе с ним. Раневский сообщает, что у нее есть любовник в Париже, который посылал ей телеграммы, прося ее вернуться, и который ограбил ее, бросил ее и в результате довел до попытки самоубийства.
Вскоре появляется Трофимов и произносит несколько речей о важности работы, лени и тупости русских интеллектуалов. В момент тишины слышен звук щелкающей струны, и никто не может определить его источник. Появляется пьяница, спрашивает дорогу, а потом деньги; Раневский в конечном итоге дает ему несколько золотых монет. Встревоженные, уходит большая часть группы, кроме Ани и Трофимова. Они обсуждают растущее подозрение Варьи, что у Ани и Трофимова роман, а это не так; Трофимов заявляет, что они «выше любви».Действие заканчивается тем, что Ефикодов грустно играет на гитаре, а Варя напрасно зовет Аню.
В третьем акте Раневский устраивает вечеринку в день аукциона. Гости состоят из нескольких местных бюрократических чиновников, таких как начальник станции и почтовый служащий. Шарлотта развлекает гостей серией фокусов. Раневского тревожит, почему до сих пор не вернулись Гаев и Лопахин. Раневский опасается, что сад утерян, что тетя в Ярославле явно не дала им достаточно денег, чтобы купить его, и что другие источники Гаева не смогли связаться.Они с Трофимовым спорят; Трофимов обвиняет ее в том, что она не может смотреть правде в глаза, а она обвиняет его в необычности из-за того, что он никогда не влюблялся. Лопахин и Гаев вскоре возвращаются с аукциона. Лопахин сообщает всем, что купил имение и намерен осуществить задуманное по уничтожению сада. Аня тщетно пытается утешить маму.
В последнем акте октябрь, и деревья в вишневом саду уже вырубают. Все персонажи уходят; Лопахин поедет на зимовку в Харьков, Варя — к Рагулиным, другой семье, которая живет в пятидесяти милях отсюда.Гаев планирует жить в городе, работать в банке, Аня пойдет в школу, а Раневский уедет с Яшей в Париж к возлюбленному. Шарлотта понятия не имеет, что она будет делать, но Лопахин уверяет ее, что поможет ей кое-что найти. Трофимов и Лопахин обмен Ласковая, если спорное прощание; Яша уходит от Дуняши, плача, не задумываясь; и Аня со слезами на глазах прощается с мамой. Аня переживает, что заболевшего Фирса не отправили в больницу, как положено, но Яша с негодованием уверяет Аню, что это так.Раневский предлагает Лопахину сделать Варе предложение; но предложение никогда не делается — Лопахин оставляет Варю одну и в слезах. Наконец Гаев и Раневский со слезами на глазах прощаются со своим домом. Все уходят, запирая за собой двери.
Но Фирс, на самом деле, случайно остался позади, он заболел и был забыт в спешке отъезда. Он выходит на сцену после того, как все ушли, тихо бормоча о том, как жизнь ушла от него. Он лежит на кушетке и молча умирает, когда слышны два звука; опять же, звук щелчка струны и звук топора, рубящего вишневое дерево в саду.
,Учебное пособие «Вишневый сад»
Девятнадцатый век дал России два важных события, которые проявляются в пьесе. В 1830-х годах появились железные дороги, что стало важным шагом на пути выхода России в более международную сферу. Что еще более важно, в феврале 1861 года огромное количество крепостных в России было окончательно освобождено, что привело к долгожданным социальным изменениям. Эти два измерения, социальные изменения и растущее значение международного сообщества, пронизывают игру и даже определяют сюжет.
Железная дорога помогает госпоже Раневской пересекать границы, но сама интрига связана с темой социальных изменений: аристократическая семья теряет власть по мере того, как приобретает прежний крепостной, и целый ряд других персонажей оказывается между ними. С изменениями в классовой системе по всей России возникают споры о природе прогресса и свободы, и эти вопросы отражены и в «Вишневом саду». Тема социальных изменений — международная тема в момент написания пьесы: страны повсюду, в том числе Соединенные Штаты, испытывали аналогичные проблемы роста и подобные философские дебаты.
Стиль письма Чехова в настоящее время очень актуален для населения России. В то время как бывшие аристократы по-прежнему покровительствовали искусству, театр посещал также растущий класс менее образованных и богатых в стиле модерн. Пьесы Чехова известны своим простым языком, что, по мнению многих, отчасти и обусловило его популярность. Тот факт, что в его пьесе обсуждаются все социальные классы на понятном каждому языке, делает его пьесу доступной для людей любого происхождения. Он шутит надменно, но при этом является повсеместно комедийным.
Чехов обладал сильным чувством общественного долга; его игра подразумевает, что чувство социального долга по отношению к другим необходимо для развития человечества. Эта идея проявляется в том, что почти все его персонажи симпатичны. Чехов считал важным, чтобы его персонажи были симпатичными, и действительно, в «Вишневом саду» нет злодея. Хотя в пьесе, безусловно, критикуются наши недостатки, это только ведет нас в правильном направлении: сочувствие персонажей, доступность языка в сочетании с факторами социальных изменений делают «Вишневый сад» критическим и философским, но фундаментально. оптимистичная работа.
,Вишневый сад Краткое описание | Шмооп
Вишневый сад Краткое содержание
Акт I открывается с предпринимателя Лопахина и горничной Дуняши, ожидающих хозяев имения Раневских: хозяйки дома Любови Раневской, ее брата Гаева и дочери Ани. Наконец они приходят посреди ночи с целым рядом других: гувернантка Шарлотта, слуга Яша, друг по имени Симеон-Пищик и другие слуги. Там же Варя, приемная дочь Любови.
Следуют слезливые воссоединения и всеобщее наверстывание. Те, кто остались дома, сообщают о фруктовом саду, а те, кто ушел, сообщают о Париже. Важные новости: Лопахин все еще не сделал Варе предложения; Любовь потеряла все свои деньги, поддерживая мошенника; вишневый сад обязательно будет продан в счет долга; и пожилой слуга Фирс еще жив.
Лопахин задумал спасти свой дом. Он привязан к ней, потому что он там вырос, сын крепостного (крестьянина, работающего на земле).Лопахин предлагает расчистить землю для сдачи в аренду под дачу. Ни Любовь, ни Гаев не могут переварить эту идею. Перед тем, как все ложатся спать, входит студент Трофимов. Он был наставником покойного маленького сына Любови, и вид его лица заставляет ее плакать по мертвому ребенку.
В акте II мы на пикнике в вишневом саду. Прошло несколько недель. Приезжают аристократы с Лопахиным, который все еще вынашивает планы по спасению поместья. Любовь знает, что им нужно что-то делать, но для нее идея дачных домов является буржуазной и неприятной.Входит Трофимов с Аней и Варей. Подходят домашние темы: помолвка Варьи; Вечный студенческий статус Трофимова; телеграммы от неудачливой парижской любовницы Любови; и фруктовый сад, снова и снова. На сцену выходит бездомный, пьяный и поющий. Он просит денег, и Любовь дает ему золотую монету — слишком большое пожертвование, о котором она сразу же сожалеет после его ухода.
Все уезжают, и наконец Трофимов и Аня остаются одни. Под его влиянием она стала иначе смотреть на сад.Это больше не волшебный центр ее детства, а символ несправедливости, которую ее семья причиняла другим.
Действие закона III происходит в августе, в семейном поместье. Любовь устраивает вечеринку. Есть ряд мелких аргументов и дискуссий. Но главное событие — это приезд Лопахина. Он и Гаев приехали с аукциона вишневого сада. Любовь ждала на иголках, чтобы узнать, что случилось. Что случилось… Лопахин купил имение. Имение владеет бывший сын крепостного, который работал в имении.Любовь подавлена, но Аня мягко говорит ей двигаться дальше.
Действие IV происходит в октябре за пределами поместья. Все уезжают, а Лопахин, не мастер чувствительности, предлагает шампанское. Каждый персонаж по-своему прощается с домом. Аня и Трофимов с нетерпением ждут будущего. Любовь и Гаев обезумели, но пытаются держаться вместе. Любовь беспокоит пожилого слугу Фирса: его в больницу отвезли? Да, говорит Аня, о нем позаботились. И последнее: сделает ли Лопахин, наконец, Варе предложение? Он не будетВсе уходят, и через мгновение на сцену выходит Фирс. Он был забыт. Он ложится и замолкает.
Темы «Вишневый сад» | GradeSaver
Непрямое действие — техника, которой Чехов прославился. Это действие, важное для сюжета пьесы, происходящее за кулисами, а не на сцене. Вместо того, чтобы видеть, как происходит такое действие, аудитория узнает об этом, наблюдая, как персонажи реагируют на это на сцене. Речь Лопахина в конце III акта, рассказывающая о продаже вишневого сада, является наиболее важным примером непрямого действия в пьесе: хотя публика не видит продажи, вся пьеса вращается вокруг этого невидимого действия.
Традиционно в драматических произведениях юмор и трагедия разделялись. Хотя Чехов, конечно, не первый драматург, смешивающий на сцене комические и трагические элементы, он развивает эту тенденцию, создавая пьесу, которая не поддается классификации как один из этих двух драматических жанров. Такие произведения, как «Вишневый сад», которые не могут быть подвергнуты традиционным стандартам классификации, помогли создать новые современные литературные традиции за счет новаторства в жанрах.
В этой игре много символов.Ключи на талии Барбары символизируют ее практичность и силу. Воображаемая игра в бильярд Гэя символизирует его желание сбежать. Вишневый сад символизирует старый общественный порядок, аристократический дом, а его разрушение символизирует перемены. Сам Фирс — фигура времени; Аня — фигура надежды. Символов в этой пьесе слишком много, чтобы их можно было сосчитать, но многие из них основаны на идее меняющегося социального порядка или конкретных обстоятельствах данного персонажа.
Ирония появляется во многих случаях на протяжении всей пьесы, и когда она не используется для чисто комического эффекта, она тесно связана с темой слепоты.С одной стороны, ироничны позиции самих персонажей. Например, противоположные обстоятельства Лопахина, Фирса и Дуняши указывают на иронию в теперь якобы свободно перемещающейся системе классов; персонажи говорят и хвалят систему экономической мобильности. Тем не менее, они не видят противоречия в ситуациях тех, кто их окружает, у которых нет возможности улучшить свое положение или которые критикуют за попытки сделать это. В других случаях в пьесе возникают иронические моменты, когда сила данной сцены исходит из комбинации двух разных образов.Например, во втором акте госпожа Раневская громко жалуется на то, что она не может контролировать свои деньги, и на одном дыхании позволяет Яше, самому ненадежному персонажу, забрать ее пролившуюся сумочку. Тот факт, что она может говорить о своей слабости и пренебрегать безопасностью своих денег на одном дыхании, указывает на то, что, несмотря на ее жалобы, она все еще слепа по большей части своей проблемы.
Несколько символов указывают на потенциальную разницу между социальными изменениями и социальным прогрессом.Фирс и Трофимов — двое из них. Оба сомневаются в полезности Освобождения. Как отмечает Фирс, всех это радовало, но они не знали, за что радовались. Сам Фирс является живым доказательством этого несоответствия: общество изменилось, но его жизнь и жизнь бесчисленного множества других не продвинулись вперед. Оба персонажа намекают, что Освобождения недостаточно для достижения прогресса; хотя это было необходимое изменение, этого было недостаточно, чтобы привести человечество к идеализированным представлениям Трофима о будущем.Спектакль оставляет впечатление, что, хотя и настали перемены, предстоит еще многое сделать.
Эта пьеса по-разному затрагивает тему независимости. По сути, он требует, чтобы мы спросили, что это такое, чтобы быть свободным. Что касается «Освобождения», то «Вишневый сад» очень конкретно рассматривает независимость: незадолго до начала пьесы большая часть населения России не была свободна. Герои пьесы демонстрируют разные степени свободы, проистекающие из Освобождения.На противоположных концах этого вопроса стоят Лопахин и Фирс. Один человек смог воспользоваться своим освобождением, чтобы стать независимым; другой, хотя формально он свободен, не изменил своего положения и, как всегда, подчиняется прихотям семьи, которой он служит. Разница в их положении демонстрирует наблюдения многих россиян того времени: официально освободить группу людей — это не то же самое, что сделать их свободными, если вы также не снабдите их инструментами, необходимыми для обретения независимости, т.е.е, ресурсы, такие как образование и земля.
Трофимоф, идеалист пьесы, предлагает одно определение свободы, которое зрители должны учитывать, когда он отклоняет предложение денег Лопахина. Согласно Трофимову, он свободный человек, потому что он никому не обязан и не более чем своей собственной концепции морали. Его наблюдения кажутся точными в свете других форм несвободы в пьесе. Мадам Раневская, например, свободна совсем не так, как Фирс. У нее достаточно активов, чтобы управлять своей судьбой, но она рабыня своих страстей, расточительно тратит деньги и принимает неверные решения в романтических отношениях, и поэтому не может следовать более высокому моральному кодексу, как Трофимов.Учитывая сочетание экономических обстоятельств и причудливых слабостей персонажей, пьеса предполагает, что есть два источника, которые контролируют свободу и ее отсутствие: экономика, которая идет извне, и контроль над собой, исходящий изнутри.
,