Прочитайте отрывок из поэмы русского поэта с поделкова власть сердца – Прочитайте отрывок из поэмы русского поэта С. Поделкова «Власть сердца». Спасибо слову, в котором, как в мире, — мир настоящего,
МОУ Щенниковская средняя общеобразовательная школа. Внеклассное мероприятие по русскому языку «Коль язык ты знаешь русский, всяк поймет тебя при встрече» (Интеллектуальный ринг) Хохлова Валентина Тимофеевна, учитель русского языка и литературы Интеллектуальный ринг(9 класс) Цели: привлечь внимание учащихся к русскому языку, показать красоту, многозначность, величие русского языка, продолжить обучение правильной речи, воспитывать любовь к русскому языкуМало кто говорит хорошим литературным языкомКласс делится на две команды. Каждая команда заранее получает домашнее задание (учащиеся должны нарисовать березу и доказать, почему березу считают русским деревом; должны «обыграть» рисунок, выписать строчки из стихотворений о березе, придумать собственные стихотворения, шутки, прибаутки, куплеты, выписать пословицы и поговорки о березе, а также придумать эмблему, девиз и название команды).Ход мероприятия «Мало кто говорит хорошим литературным языком». «Слово – дело великое. Великое потому, что словом можно соединить людей, словом можно и разъединить их, словом служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Берегитесь от такого слова, которое разъединяет людей» (Л.Н.Толстой) Начинается мероприятие с проверки домашнего задания. Каждая команда защищает эмблему, девиз и доказывает, что именно береза является русским деревом. (Жюри оценивает домашнее задание). Учитель. «Русский язык богат, образен, точен. Нет такой самой сложной мысли и самого сложного человеческого состояния, которое нельзя было бы с полной ясностью передать на русском языке», — говорил К. Паустовский Ученик читает наизусть стихотворение Ивана Бунина, (стихотворение записано на доске) Молчат гробницы, мумии и кости,-Лишь слову жизнь данаИз древней тьмы, на мировом погосте, Звучат лишь Письмена. И нет у нас иного достояния! Умейте же беречь Хоть в меру сил, в дни злобы и страдания Наш дар бессмертный – речь. Анализируется стихотворение и доказывается, почему речь – дар бессмертный. Задание № 2 (5 баллов) Подготовить небольшое устное сообщение «Спасибо родному слову», используя приведенный стихотворный отрывок из поэмы русского поэта С. Поделкова «Власть сердца» В котором, как в мире, — Мир настоящего, Мир будущего, Мир отошедшего, Бесконечно великая Вселенная В туманностях и звездах И непостижимая Вселенная Души человеческой. Задание № 3 (2 балла) Нужна ли нам грамотная речь? Знаете ли вы русский язык? (командам даются карточки с текстом, который нужно исправить) (см. карточку № 1) Задание № 4 (2 балла) Расставь в словах правильно ударения (см. карточку №2). Задание № 5 ( 5 баллов) Очень часто ударение меняет значение слова. Как называются эти слова, чем они интересны? ( см. карточку № 3) Задание № 6 (2 балла) Найти лишнее слово (слова записаны на доске)
Задание № 7 (3 балла) Работа с рисунками – подсказками «Как об этом говорят?»Задание № 8 (5 баллов) Загадка – шутка «Угадай нужный фразеологический оборот» (см. карточку № 4)Учитель. «Особенность русского языка в его многозначности. Определите, какой прием использовал автор для создания своего стихотворения» Нес медведь, шагая к рынку, На продажу меда крынку, Вдруг на мишку – вот напасть!-Осы вздумали напасть. Мишка с армией осиной Дрался вырванной осиной. Мог ли в ярость он не впасть, Если осы лезли в пасть, Жалили куда попало, Им за это и попало. Куда же скрылось живое, образное русское слово? Мы перестали говорить настоящим русским языком. Мы засоряем его иностранными словами, употребляя их без надобности. Проследите за своей речью, проконтролируйте себя. Помните, что «русский язык открывается до конца в своих поистине волшебных свойствах и богатстве лишь тому, кто кровно любит и знает до косточки свой народ и чувствует сокровенно прелесть нашей земли. Наш язык – наш меч, наш свет, наша любовь и наша гордость». Запомните эти слова К. Паустовского и пусть они помогут Вам посмотреть на родной язык другими глазами. Нужно гордиться тем, что мы владеем великим русским языком. Берегите его! (Жюри подводит итоги интеллектуального ринга) |
docs.likenul.com
Отрывок из поэмы «Одна навек».: genevyeva
…Едва хватило силыпринять дрожащею рукой конверт…
И вдруг: «Дедуся, милый!»
«Ах!» и к его щеке щекой!
И закружилась с ним в обнимку:
«Он жив! Он жив!»
«Ну, дай-то Бог!»
Старик растроганно слезинку смахнул и вышел за порог,
дивясь, что сумка легче стала…
Она ж, присев возле стола,
сперва конверт к губам прижала
и лишь потом надорвала…
«Любимая!..» и лист неровный вдруг задрожал в ее руках,
И в голубых её огромных
предчувствием разлился страх,
и стал белей бумаги палец,
следивший дрожко за строкой.
«Любимая, мы отступаем!
Уже все наши за рекой.
Здесь только мы, а мост не взорван!
А мост уже в руках врага!
И наш комбат сказал: «Позор нам!» и
«Добровольцы, два шага вперед!»
И мы, кто нас в живых осталось…
Мы разом все к нему!!!
«Что ж, браво…», бросил он устало,
и четверых по одному из строя вызвал.
Третим с краю стал я…
И он, суров и прям,
сказал: «На смерть вас посылаю, пишите письма матерям..»
Потом добавил: «И невестам.
В распоряженьи вашем час»
И вот, посуше выбрав место,
Я и пишу.. в последний раз.
Пишу тебе, прости, что почерк так не разборчив,
ты должна понять,
Мне часа мало очень, чтоб все сказать
Мне жизнь нужна!!!
И я спешу, спешу и сразу же хочу о главном:
Минет срок, и ты, конечно, выйдешь замуж,
Я понимаю, я жесток, но Ты.. ведь кто тебя осудит?
Ты выйдешь верность мне храня.
И у тебя сынишка будет, пусть не похожий на меня,
Пусть… но я хочу, чтобы мальчонка был у тебя на все горазд!
Чтобы соломенная челка на лбу, и крапинки у глаз.
Чтоб узнавала средь мальчишек, ты даже издали его
и чтоб однажды он услышал рассказ твой грустный про того,
кто так хотел (прости мне это признанье!)стать его отцом!
Да вот не вышло! Сгинул где-то… не важно где, он был бойцом.
И ты, однажды, ты поведай ему, оставив все дела,
Что он не дожил до Победы,но умер, чтоб она была!
Чтоб снова добрым людям в лица ударил свет, рассеяв тьму,
Чтоб он, курносый, мог родиться и чтоб легко жилось ему,
Чтобы его по утру тропка то в лес, то к озеру вела,
Чтоб гром гремел, летела лодка вперед! И радуга цвела!
Чтоб гасли молнии как спички, ударив в радугу-дугу,
Чтоб чья-то девочка с косичкой ждала его на берегу…
Любимая… и тишина… и снова
кричу из дыма и огня: ЛЮБИМАЯ!!!
но это слово услышишь ты уж без меня…
Взято из журнала ireth_isilra
К сожалению, автор неизвестен. Но может кто-нибудь узнает эти строчки ?
genevyeva.livejournal.com
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАХРОНОС:В ФейсбукеВКонтактеВ ЖЖФорумЛичный блогРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ | Валентин СОРОКИНПоэт о поэтах: Портреты писателей, очерки, литературная критикаБлагодарение. Поэт о поэтах: Портреты писателей, очерки, литературная критика. – 304 стр. / Вст. ст. Евг. Осетрова. М., 1986. Поле жизниВ крылатые тридцатые годы крепла наша родная русская поэзия. Сохраняя то драгоценное, что было создано классиками, она одновременно пополнялась всем тем новым, романтичным, что несла с собой обновленная революцией жизнь. Брюсов, Блок, Маяковский, Есенин заревым светом наполняли паруса молодых. Их творчество, их оценка советской нови, безусловно, способствовали выбору и утверждению позиций начинающего литератора. Сергей Поделков рано это понял и осознал, он взял опыт старших, как берут плуг для продолжения борозды или — как приходят на смену товарища в цех или на смену караула: Поле жизни — поле боя, Солнцестояние! Метель бежит. Песцы поземки — белое виденье. Капель. Лучи сквозь кров. Изюбр трубит От нарастающего возбужденья. День — в воздухе мощнее излученье, Ночь — песеннее в звездах небосвод. Гудит земля. Стремительно вращенье. То гул, то тишь… Идет круговорот. Если в первом отрывке из стихотворения чувствуется некоторое юношеское “метание” и юношеская тревожная звонкость голоса, то уже тут — “Гудит земля. Стремительно вращенье. То гул, то тишь… Идет круговорот” — мужское, твердое начало слога. Первые стихи помечены 1933 годом. Вторые созданы в 1935 году. Но вторые так близки своим ладом, своим характерным поделковским принципом “перекидки” интонации и мысли из еще продолжающейся строки в другую, в другой ритм и размер. За Барнаулом марево стоит, свистят мелькающие тени птичьи, гул жатвы, говор — и снопы навскид. Мне слышен труд, как дедовская притча. Вот он тот же, только “чуть удлиненный стопами” ямб, замедленный вниманием поэта, чуть вроде заторможенный хорошей жаждой певца — поглядеть и вникнуть в окружающее. Пауза, искусно сделанная автором между двумя строчками, или между двумя картинами, или между двумя разными состояниями,— удачный прием, рассчитанный на эффект, на резкое ощущение человеком того, что в данный миг переживает сам поэт, видит, организует образ и передает читателю. Река зашлась в кипящем белом танце и вниз летит, и волны как рубель. Кружись, кружись, земная колыбель, свети, галактика электростанций! Какая картина! Почти — призыв или плакат, но какой индустриально-новаторский и художнически полнокровный, пронзительный, рабочий, в самом искреннем и высоком значении нашего времени. Поэтическая манера Сергея Поделкова метафорична, многозначна. Рано познавший настоящий труд, Сергей Поделков сберег, приумножил и развил в себе главное качество — восторженность. Но восторженность не декларативную. Чуткий слухом, суровый разумом, Сергей Поделков правильно “взвешивает” чаши бытия, добро и зло, верность и предательство. Александр Блок часто повторял мысль: поэту за все приходится платить кровью, за все, потому как поэт — эхо, вбирающее в себя все вздохи и рокоты мира. Сергей Поделков помнит это блоковское отношение к дарованию и никогда не обманывает, говорит только то, что чувствует: Тишь… Пахнут свежим караваем остолбенелые дымы. И я стою, неузнаваем, на грани лета и зимы. Мир настоящего поэта — многоступенчатый, многострунный. Поначалу покажется иная картина или иное стихотворение Сергея Поделкова несколько “разбросанным”, несколько “вялым”, обычным, но вот ты всмотрелся, вдумался — и пошло, побежало, переливаясь, озвучиваясь и сверкая. Сергей Поделков снабжает тебя значительными подробностями быта, географии. Достаточно обратиться памятью к его прекрасному циклу “Гербы”, в котором — целая история многих наших старинных и новых городов. Через городские гербы видишь не только историю России, историю Советского Союза, но и историю великого русского народа-исполина, народов нашей многоликой Родины. В этих своеобразных маленьких повестях-поэмах о гербах встают Разины и Донские, Чапаевы и Котовские. Будто на холме, в мерцающей сини, герб Смоленска в сознанье моем… Он овеян грозами на ржаной равнине, перед ним снопами уставленный окоем. Или — о гербе древнего русского города Костромы: Стрежень Волги в лазоревом свете. Из рассветной глубокой дремы, будто из сновиденья столетий, выплывает к нам герб Костромы. Зоркий, мудрый поэт знает, где “ввернуть” изумительное словечко “дремы”, подать его так, что оно встанет само в свою ячейку без подталкивания и пояснительного ударения на слоге. Сергей Поделков скупо раздает читателям драгоценные алмазы-слова, но почти в каждом стихотворении ты их встретишь, удивишься, обрадуешься им и мысленно поблагодаришь поэта за то, что он натруженной рукой рудокопа нашел их, вытащил из-под пласта, очистил от многовековых нарослей-пород и подкинул на широкой ладони: на, любуйся! Иногда же одна узкая строфа насыщена множеством этих сверкающих чудо-слов: Природа, полная безгласья, в отрепьях виснущей листвы, как в обмороке перед казнью, поднять не может головы. И “безгласья”, и “отрепьях”, и “обмороке”, и даже “казнью”— все тут обоюдно увеличивает настрой строфы, ее музыку, сливающуюся с окрестностью, ждущей перемены. Сводом ситуаций, деталей, кажущемся скоплением предметов, названий, поэт достигает полного воплощения своего замысла, который обеспечивает ему ход к взору и душе человека: И Сириус, и Бетельгейзе, и Вега, голубее льда, и неожиданна, как гейзер, сорвавшаяся звезда, и Крабовидная туманность — до нас дошедших катаклизм… А на строке “сорвавшаяся звезда” ты захватывающе запинаешься — действительно что-то небесное красивое срывается. Поэт лишил эту строку одного слога и — как “оборвал” звезду… Много тонов и мелодий Сергей Поделков берет в свои стихи из устной народной речи, из бытового повседневного людского разговора, иногда шлифуя этот материал, иногда вводя его почти таким, каким взял. Его афоризмы, крылатые фразы, меткие выражения, метафоричные строфы нередко напоминают собой пословицу, поговорку. Сергей Поделков — поэт корневого русского языка, корневой нашей национальной среды и темы. Он врос, крепко соединился с родной землею, поэтому так чувствителен к грозам: Война! Озноб невольный в жарких венах. Война — гигантский огненный застенок, где дух народа, солнечный, живой, пытают и испытывают яро виденьем смерти, вихрями кошмара, железом, стужей, пламенем и тьмой. Мы видим — поэт не дрогнул, не растерялся в слове, а наоборот — собрался духом, выпрямился и сказал так, что его далеко услышали. Однажды ко мне пришел молодой стихотворец и попросил помочь ему “протолкнуть” в свет его небольшой первый сборничек. Я познакомился со стихами и увидел — нет поэта, а есть стальная убежденность в правоте избранного пути. Деликатно я дал понять молодому “литератору” о разочаровании, о том, что ему надо иначе посмотреть на свою будущую жизнь. Но он не огорчился, а лишь спросил: “Хотели бы вы побывать в ФРГ срочно?” Я съежился, как от неожиданного удара: “Зачем?” “Лирик” улыбнулся: “Вас там переведут мои друзья. Они сейчас здесь, в СССР, сегодня вечером прикатят ко мне в гости!” Я опешил: “А вы там переведены?” Теперь опешил он: “Уже трижды издан!” Я рассказал об этом случае Сергею Александровичу Поделкову. — Жалуетесь, голубчик?— спросил он. — Злюсь! — Не злитесь, а работайте сами! Работайте и знайте — за все, как говорил Блок, надо платить!.. В ЦДЛ мы сели за столик и проговорили весь вечер, Сергей Александрович подробно интересовался моей биографией, моей работой, но больше — стихами, внимательно слушая их, давая советы, укрепляя во мне то, что казалось ему главным, необходимым для меня. Мне нравилась речь Сергея Александровича, прямая, немножко с иронией и с той открытостью, от которой теперь мы все больше отвыкаем. На год постарше Бориса Ручьева, на два моложе Павла Васильева, Сергей Поделков во многом близок к ним пережитым, осмысленным, запомнившимся. Борис Корнилов, Павел Васильев, Борис Ручьев, Павел Шубин, Дмитрий Кедрин, Алексей Недогонов — какие это витязи слова! И прекрасно было сидеть и говорить с мудрым человеком, большим русским поэтом Сергеем Александровичем Поделковым, о поэтах, об их пылающих страстях, спрессованных в мощные и гулкие строфы: Восемнадцатый год Хутора и станицы Кутал гарью, На порох и пламя богат. Полыхали пожары, Как крылья жар-птицы, И над ними гудел Отдаленный набат. Только самовлюбленный может считать, что его крыша — самая крутая в мире, что его дом — самый изящный дом на планете, но каждый честный гражданин вправе славить и петь свой край, свою Отчизну. Столько сил и умения, мастерства и света души вложил он в перевод на русский язык мордовского эпоса-сказания “Сияжар”, в котором прослеживаются далекие узы русского и мордовского народов. Киргизский эпос “Ертабылды”, произведения основоположника якутской литературы Алексея Кулаковского, его поэмы “Сновидения шамана” и “Наступление лета”, стихи поэтов Украины. Переводы, выполненные Сергеем Поделковым,— русский благодарный поклон братским народам за их дружбу и воинскую ратную доблесть. Своим словом Сергей Поделков многократно подтвердил незыблемость основ нашего взаимобратства: И я окидываю внутренним взглядом организм человеческих жизней, бесконечно сцепленных единым дыханием века, единым порывом, единым духом, единой блистательной мыслью всего человечества — Коммунизмом! Тема Алтая, Киргизии, Сибири, Кавказа, Украины не гаснет от года к году в творчестве замечательного русского поэта, она ширится, углубляется и живет. Как-то Василий Федоров подметил: “Поделков такой грамотный и такой неоспоримый дока во всех вопросах, что эта многообразная грамотность мешает ему иной раз сосредоточиться”. Выступления его на семинарах, на обсуждениях поэтических книг всегда интересны своеобразием не только взгляда на предмет, но и мироощущением, пониманием жизни, пониманием в ней роли художника. Его статьи, посвященные Сергею Островому, Дмитрию Ковалеву, Николаю Тихонову, Сергею Маркову, Павлу Васильеву,— серьезны по уровню исследования, прекрасны по исполнению, нужны и долгосрочны по их воздействию на весь наш многонациональный литературный процесс, особенно — на литературную молодежь. Он отлично знает поэзию родного поколения, поэзию прошлых веков, отлично знает творчество поэта, живущего, скажем, в Ленинграде или в Киеве, в Рязани или Тобольске. Видит историю поэзии в развитии современного русского национального слова, в неразрывной связи культур. Его тяга к истории века велика и постоянна. Им написано много стихотворений на исторические темы, написаны не одна и не две поэмы. Но история для Сергея Поделкова — живая нить, бегущая от Владимира Мономаха к Александру Невскому, от Михаила Кутузова к Георгию Жукову, от Ивана Сусанина к Юрию Смирнову… Сергей Поделков прошел до Кенигсберга солдатом. Он — не журналист, не писатель при военной газете, он — сапер, мостовик, просто — воин, которому надо вершить главное дело — бить врага. Мальчишкой он видел, как в Киеве шли революционные матросы громить контрреволюцию, видел, как реяли красные флаги в руках рабочих. А на Волховском фронте поэт видел, как поганит и топчет родную землю фашистская нечисть. Поэтому Сергей Поделков имеет полное право сказать: Стучало сердце, “Будешь драться, как ни пришлось бы — днем, во мгле,— но должен враг в земле остаться, а ты — веселым на земле!” Обращение к грозной ратной славе нашего прошлого, к великим русским полководцам было неслучайным. Его поэма о Петре — гимн народному гневу, народному умению и богатырству. Когда святая земля под огнем чужеземца — медлить некогда, надо ковать оружие, надо работать на победу. Поэма называется “Пушкарь”, где главная фигура — народ, его исполинский путь к победе. Поэмы Сергея Поделкова “Пушкарь”, “Казнь на Троицкой площади”, “Поле жизни”, “Героический триптих”, “Киргизская баллада”, “Воспоминание о Нине Гоффер”, “Власть сердца” — разные тематически: одна — о любви, другая — о китайском хитреце, третья — о палачах народа, казнящих, нередко, тех, кому надо было бы ставить памятник при жизни, и все они, эти поэмы, взятые вместе,— огромный мир. Поэма “Власть сердца” написана свободным, разговорным “метром”, она — то спокойный рассказ о далеком детстве, то — захлебывающийся горем крик о погибших близких, то — удивление перед тишиной. Эта поэма — раздумье о страданиях человека, выражающая светлую надежду на доброту. Но доброту положено защищать: И я вижу четыре стучащих копыта и командарма Фрунзе, вынимающего из стремени ногу. Вот он в глинобитной украинской хате отдает приказанье в телефонную трубку, и красноармейцы, стоящие на морозе, в ледяной и гнилой воде Сиваша, держат на вытянутых руках телефонный провод. В поэме “Поле жизни” показана судьба вчерашнего парня, мечтающего о школе, о далеких странах и городах: — Сынка… маленький… — Окаменела. Ни жива она, ни мертва. Стены сдвинулись. Потемнело. Ничего не видать в тумане, — лишь прижатый в левом кармане сгиб холодного рукава. Много на страницах поэтических книг Сергея Поделкова действует молодых и сильных людей. Герои его поэм порывисты — до самозабвения, верны идее до самоотречения. Таким перед нами встает из горя сожженных русских деревень, из дыма размятых и оглушенных пшеничных раздолий, из белых саванных снегов, обагренных воинской кровью, комсомолец, Герой Советского Союза Юрий Смирнов. Поэма “Героический триптих” — самая, на мой взгляд, трагическая поэма Сергея Поделкова. Но трагедийный тон этой поэмы — тон, зовущий тебя к оружию, к бессмертию. Эта поэма — гимн Родине за такого сокола, каким она вырастила Юрия Смирнова, гимн молодости, поэма — подвиг юности, когда все для тебя: и зеленый край, и поющие на ветру березы, и плывущие в сонном небе легкие облака, и нежные, завораживающие глаза любимой… Безусловно, поэма “Героический триптих” — одна из лучших наших советских поэм, и место ее утвердило время. Далеким степным маревом, нежностью воспоминаний, полуюношеской влюбленностью веет от строк поэмы “Воспоминание о Нине Гоффер”. Отец поэта, Александр Михайлович Поделков, с детства приучил сына к ответственности. Маленький Сережа часто бывал с ним в трамвайных мастерских, встречал настоящих рабочих людей. Присматривался к их быту. Рабочая атмосфера того времени еще свежо дышала громом баррикад. Александр Михайлович — один из непокорных калужан, кто “вкусил” тюремного запаху за участие в революции 1905 года, будучи уже московским пролетарием… Мать поэта, Елена Семеновна Испольнова, тоже из калужских мест. Семья перебиралась на зиму в Москву, поскольку жизнь в калужской деревне Песочня с осени замирала, и не было надежды на заработок. На лето Сережа Поделков возвращался в родные дедовские места. Косил сено. Заготавливал дрова. Помогал ухаживать за скотиной. Два мира, сельский и городской, вошли в окрыленную душу мальчика. И не случайно, его стихи, посвященные селу и городу, одинаково искренни, глубоки и достоверны. И снова — Москва. Сергей Поделков — член драмкружка Саховского народного дома. Мечтает стать артистом. Трудясь на чугунолитейном заводе, юноша по вечерам читает стихи русских поэтов со сцены, учится в вечерней школе. Потом — поездки по стране, выступления, вместе с Михаилом Исаковским, настоящая борьба за призвание. В 1932 году Сергей Поделков поступил в числе участников первого набора в Вечерний рабочий литературный университет. Поэт твердо начинает осмысливать свою судьбу, свое предназначение, оглядывается вокруг, присматривается к тем, кто шел с ним рядом, к тем, кто не дошел до намеченного рубежа или обманул его надежды, его привязанность. Настоящий поэт — всегда доверчив, как непуганая птица, ведь доверчивость поэта — горькая его профессия. Настоящему поэту самому трудно посеять среди людей зло, еще труднее ему принимать это зло от других. Трагично расставание Сергея Поделкова с душевным братом, выдающимся советским поэтом Павлом Васильевым, храбрым, сильным, красивым человеком. Остались лишь долгой благодарностью — стихи, посвященные Павлу, стихи, похвально отмеченные им: Было ясно, было мудро В звездах вечера чело, зачалась свирепо судра черт те знает отчего. Зачалась — и закрутила, в снег колючий облачась… Что-то есть в них от нашего родного, с детства знакомого и до седых лет незабываемого: “Еду, еду, следу нету!..” Придут к поэту жесткие раздумья, жесткие оценки даст он тому, что сумел сделать и что наметил сделать, жестко отзовется он о тех “друзьях”, которые не помогают поэту жить и расти, а лишь ехидно и мелкотравчато, по-мышиному, по-кроличьи скрипят гнусным скрипом на ухо, семеня, забегают в распахнутую душу стихотворца, соря там, как в собственном слепом жилище. Чувство гнева, протеста вырвется из сердца, и резко прозвенит слово: Иду по земле — и мне жизнь видна, и горы, и люди… И так искони: чем ближе к горе, тем выше она, чем ближе к друзьям, тем мельче они. Нет, не жалостливое песнопение зактючено в этих строках, а спокойно-гордый приговор злой мелочности, темной зависти и вредному слабоволию. Произведения Сергея Поделкова отделанны и завершенны, как законченно природой сотворенное дерево, где каждый лист — на своем месте. Поэт любит пользоваться словами забытыми и редкими. Но эти слова, постоянно действующие в обиходе,— живые и здоровые души. Эти слова старый мастер “греет” на своем рабочем горне, придает им современный оттенок. Сказки, мифы, легенды — арсенал, откуда он щедро берет золотые россыпи. Еще великий Аристотель в “Поэтике” говорил: “Хранимые преданием мифы нельзя разрушать,— я разумею, например, смерть Клитемнестры от руки Ореста и Эрифилы от руки Алекмеона,— но поэту должно и самому быть изобретателем и пользоваться преданием как следует”… Природа осязаема и близка во многих произведениях Сергея Поделкова: Пробегли тропою по тайге века, словно к водопою зверь издалека. Так остро показать жизнь и движение природы не поможет поездка ни в ФРГ, ни в США, ни в другие страны, а поможет лишь одна — нежная, выстраданная трудом, осмысленная жизнью любовь к родному краю, к его ручейку, лужайке, речке, к серебряному омуту ржи. Любовь в творчестве Сергея Поделкова — полет. Она дарит ему минуты озарения, наделяет его решимостью подвига. Она является к поэту в образе матери, налетает вихревыми метелями, расстилается холмистыми просторами, звенит коваными мечами. Любовь провела поэта по дорогам войны, наделила поэта умением помнить, правом говорить: И круглый вальс, где плещется Дунай, где волн узлы, водовороты сини, подобно сладкой центробежной силе вращал нас, уносил в безумный край… Полвека слово Сергея Поделкова идет рядом с человеком, помогает человеку. Полвека работает старый мастер, навсегда присягнувший призванию. 1982 Далее читайте:Валентин Сорокин (авторская страница). Поделков Сергей Александрович (р. 1912), поэт.
|
www.hrono.info
Задание №2 Прочитайте отрывок из поэтического произведения «Завещание осла».
Прочитайте отрывок из поэтического произведения «Завещание осла». Определите, к какому виду средневековой литературы оно принадлежит. Кто мог быть его автором?
| …В селе богатом жил священник; О том лишь думал, как бы денег Для церкви побольше собрать Да самому богаче стать. Платья, монет нажил немало. Зерном закрома наполнял он… Осла он у себя держал, Какого вряд ли свет видал. Попа позвали, поп приходит, Пришел, ответ держать выходит, За вину свою отвечать, От епископа кары ждать. «Нечестивец, служитель зла, Куда вы зарыли осла? Вы церкви святой оскорбленье Нанесли своим поведеньем…» «Ваша милость, скажу вам кратко — Осел у меня долго жил, Много денег я с ним нажил; |
Попу слугою был примерным; Двадцать лет служил ему верно, Богатства умножать помог, Пока от старости не сдох. Поп так сильно осла любил, Что шкуру драть не разрешил, А зарыл его на кладбище… Честно служил осел мой славный 20 лет, как слуга исправный, И — я клянусь души спасеньем! 20 су добывалось в день им, В год 20 ливров добывал. Чтоб в ад не попасть, отказал Он вам их в своем завещанье». «Бог наградит его старанье, — Сказал епископ, — и простит Все преступленья и грехи!» |
ОТВЕТ
Автор скорее всего принадлежит к вагантам — социальной группе в средневековой Европе, в которую входили бродячие нищие студенты, низшие клирики, школяры — исполнителям пародийных, застольных и любовных песен. Вольнодумная литература вагантов часто носила антицерковный характер и преследовалась официальной церковью. Литература вагантов была частью городской литературы.
- < §27 — Задание №1 Узнайте по отрывкам средневековых стихотворений, кто были их авторы.
- §27 — Задание №3 Какие произведения средневековой литературы вы хотели бы иметь в своей личной библиотеке? >
30school.ru
Русские поэты с другого ракурса
Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту
красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте
21 марта во всем мире отмечается День поэзии, и это отличный повод вспомнить о наших любимых авторах и их творчестве. Ведь даже о тех поэтах, чьи стихи мы помним со школьной скамьи, можно узнать много нового.
Сегодня AdMe.ru делится со своими читателями поэтическими наблюдениями и находками.
Поддельный Тютчев
Недавно в Рунете широкое распространение получило хулиганское стихотворение про Европу, якобы написанное Федором Тютчевым:
Молчи, позорная Европа, и не качай свои права!
Ты у России просто жопа, а думаешь, что голова!
На самом деле, конечно же, никакого отношения к Тютчеву эти строки не имеют. Это переиначенное четверостишие из стихотворения Владимира Саблина, написанного в конце ХХ века:
Замри паскудная Европа
И не «качай» свои права!
Ты у РОССИИ — просто ж*,
А думаешь, что голова.
У самого Тютчева действительно есть стихотворение «Напрасный труд — нет, их не вразумишь», в котором поэт недвусмысленно, но абсолютно в рамках литературной нормы говорит о своем отношении к Европе:
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В её глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.
Воинственная Ахматова
Анну Ахматову при жизни постоянно обвиняли в том, что ее темы слишком мелкие, бытовые, интимные, что все эти любовные стихи недостойны звания истинной поэзии. Многим из нас Ахматова и сейчас знакома как мастер психологической лирики и автор чувственных строк о любви. Когда же говорят «гражданская лирика», вряд ли кому-то в голову первым (даже вторым или третьим) придет имя Анны Ахматовой. Но именно ей принадлежит одна из самых проникновенных поэм о годах ежовщины, когда поэтесса провела 17 месяцев в тюремных очередях в Ленинграде, — «Реквием». В этой поэме гражданская позиция лиричной, далекой от мирских дел Ахматовой звучит абсолютно четко:
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем — не ставить его
Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,
Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.
Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,
Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.
И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,
И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.
Очень странный Брюсов
Номинантов на почетное звание самого странного стихотворения отыщется немало, но, пожалуй, одним из достойнейших является знаменитый русский моностих символиста Валерия Брюсова:
О закрой свои бледные ноги.
Критики восприняли произведение очень остро. Причем «Почему одна строка?» — было первым вопросом, и только вторым — «Что это за ноги?» Сам поэт никогда не пояснял содержание текста, поэтому появилось множество его интерпретаций. Самой распространенной по сегодняшний день остается версия о религиозном подтексте стихотворения: якобы эта строка — восклицание Иуды, увидевшего неприкрытые ноги распятого Христа.
Непозволительный Лермонтов
Знаменитое стихотворение о гибели Пушкина «Смерть поэта», которое каждый из нас помнит по школьной программе, в свое время стало одним из самых резонансных произведений и стоило Михаилу Юрьевичу Лермонтову ареста и ссылки. Следствие велось по «Делу о непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии гусарского полка Лермонтовым, и о распространении оных губернским секретарем Раевским». Реакцию властей вызывала вторая редакция, дополненная 16 строками. Первая же редакция стихотворения не вызывала, как показывают свидетельства, недовольства царя. А вот и эти 16 роковых для поэта строк:
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!
Особо опасный Мандельштам
www.adme.ru