Очерк жизни и творчества Брюсова

Брюсов В.

Брюсов родился 1 дек. 1873 года. Отец — типичный 60-ник воспитывал сына в строгости. В краткой “Автобиографии” Брюсов сообщает: “Над столом отца постоянно висели портреты Чернышевского и Писарева. Я был воспитан, так сказать с пеленок, в принципах материализма и атеизма. Нечего и говорить, что о религии в нашем доме и помину не было: вера в Бога мне казалась таким же предрассудком, как вера в домовых и русалок”. Свой неискоренимый материализм Брюсов пронес сквозь все свои увлечения мистикой, богоискательством, оккультизмом. Детство Брюсова суровое и безрадостное. У него не было сверстников, он не знал сказок, не умел играть, был угрюм и нелюдим. Болезненное самолюбие и тщеславие у него проявились с раннего детства. Шестилетний мальчик подрался раз с товарищем и был побежден, взобрался на дерево и долго сидел там, обдумывая план самоубийства, даже предсмертную записку сочинил. В гимназии Брюсов чувствовал себя затравленным зверенышем; смотрел исподлобья на товарищей и глубоко их презирал; считал себя безобразным и считал, что все его ненавидят. Реальный мир был ему враждебен, и мальчик создал себе мир вымысла, в котором его “первенство” никем не оспаривалось. В 3 года он выучился читать, в 6 начал вести дневник. Началась настоящая его жизнь: смена книжных увлечений, бурных интеллектуальных страстей. Товарищи преследовали его и били, но раз он стал рассказывать им о прочитанном романе; вокруг него собрался кружок. Его стали слушать, насмешки и побои прекратились. Он почувствовал свою власть. Это была его первая победа.
Юноша вступил в переходный возраст: начинал франтить, посещать кофейни, прогуливаться по бульвару в обществе развязных молодых людей. В нем пробуждается, по его выражению, “сладострастные мечтания”… Первый любовный опыт с женщиной легкого поведения преисполняет его тоской. Он глубоко разочарован и за свое разочарование мстит цинизмом. Собственная наружность приводит его в отчаяние. Брюсов переживает свою первую любовь к Лене Викторовой. Вспоминая о ней через много лет, он признается откровенно: “Любил ли я Лену? Я должен ответить — нет, я хотел обольстить ее. Моей заветной мечтой было обольстить девушку. Мне хотелось быть героем романа. Вот самое точное определение моих метаний” Свидетельство драгоценное. “Чувства” Брюсову не свойственны. О любви он знал из книг. У него одна страсть — властолюбие: он хочет быть героем романа. В 19 лет Брюсов уже сложившийся человек. Он вне изменений, вне развития. Он человек, одержимый литературой, тихим безумием писательства. Литература для него — Молох, требующий человеческих жертв… Брюсов родился с сознанием, что он великий человек. С детских лет ему ясна цель его жизни — слава. В конце 1892 года произошло событие, решившее литературную судьбу Брюсова: он узнал о существовании французского символизма. И — новый путь найден — он станет вождем декадентства. В дневнике он пишет: “Талант, даже гений дадут только медленный успех, если дадут его. Этого мало! Мне мало. Надо выбирать иное. Найти путеводную звезду в тумане. И я вижу ее… То — декадентство. Да! Что ни говорить, ложно ли оно, смешно ли оно, идет “вперед развиваясь, и будущее будет принадлежать ему, особенно когда оно найдет достойного вождя. А этим вождем буду Я. Да, Я.»
Первоначальное в Брюсове — честолюбие, производное — писательство. Природу юного поэта разгадала З.Гиппиус. В статье “Одержимый” она пишет “Дело в том, что Брюсов — человек совершенно бешеного честолюбия. Тут иначе, как одержимым его не назовешь… Брюсовское “честолюбие” — страсть настолько полная, что она, захватив все стороны его существования, могла быть — и действительно была — единственной его страстью”.
Но чтобы стать вождем декадентства в России, нужно было его создать. Одного Брюсова мало — необходима школа. Ему удается уговорить своего гимназического товарища А.Ланга примкнуть к движению. В конце февраля 1892 года выходит тощая книжечка “Русские символисты. Выпуск 1. Валерий Брюсов и А.Л.Миропольский. В статье “От издателя” Брюсов торжественно прокламирует “новое искусство”.
Декадентство и символизм, о которых невнятно пишет Брюсов, сливаются. Символизм, как поэзия “едва уловимых настроений” — все это достаточно туманно и расплывчато. Но молодой поэт достиг своей цели: о нем заговорили в журналах. В “Вестнике Европы” философ Вл. Соловьев остроумно разобрал стихи Брюсова:
Золотистые феи
В атласном саду
Когда я найду ледяные аллеи?
Влюбленных наяд
Серебристые всплески,
Где ревнивые доски
Вам путь заградят?
Непонятная ваза
Огнем озаря, застыла заря
Над полетом фантазии.
Несмотря на ледяные аллеи в атласном саду,— пишет Соловьев,— сюжет этих стихов столь же ясен, сколь и предосудителен. Увлекаемый полетом фантазии, автор засматривается в дощатые купальни, где купались лица женского пола, которых он называет феями и наядами. Но можно ли пышными словами загладить поступки гнусные? И вот к чему в заключении приводит символизм. Будем надеяться, что ревнивые доски окажутся на высоте своего призвания. В противном случае золотистым феям оставалось бы только окатить нескромного символиста из тех «“непонятных ваз, «” которые в просторечии называются шайками и употребляются в купальнях для омовения ног… …Если ему (Брюсову) не более 14 лет, то из него может выйти порядочный стихотворец, а может и ничего не выйти. Если же это человек взрослый, то, конечно, всякие литературные надежды неуместны.
В “Новом времени” название сборника “Русские символисты” пародируется: “Иванушка-дурачок. Московские символисты”, а про Брюсова говорится, что “он человек не без дарованьица”
Брюсов доволен; выдуманная им школа воспринимается всерьез: о ней пишут, ее ругают. Брюсов активно пишет. В дневнике: “Вернувшись от Бальмонта, в 3 часа ночи, пьяный, я написал 11 сонетов и 2 поэмы”. 11 сонетов и 2 поэмы за один присест — рекорд поэтической продуктивности.
В конце 1894 года выходят “Русские символисты. Выпуск П. Стихотворения Дарова, Бронина, Мартова, Миропольского, Новича и др. Вступительная заметка Валерия Брюсова. Москва. 1894”
Число символистов растет. Правда, нет уверенности, что эти имена — не псевдонимы протея — Брюсова.
Вл. Соловьеву опять нетрудно разгромить доморощенных декадентов. Он писал:
Струны ржавеют
Под мокрой рукой
Грезы немеют
И кроются мглой
“Такою строфой начинается и повторением ее заканчивается маленькое стихотворение Миропольского, открывающее нам сборник. Здесь с преувеличенной ясностью указывается на тот грустный, хотя и малоинтересный факт, что изображаемый автором гитарист страдает известным патологическим явлением”. Несмотря на ожесточенную брань, вызванную в прессе вторым сборником “Русских символистов”, Брюсов, подводя итоги 1894 года, записывает гордо: “В начале этой тетради обо мне не знал никто, а теперь все журналы ругаются.» Сегодня “Новости дня” спокойно называют Брюсова, зная, что читателям это имя известно. Он мог торжествовать. Одним напряжением своей железной воли, он вызвал к жизни литературное направление. И его вымысел становится реальностью. И критика, и читатели начинают верить в существование русского символизма. Третий выпуск “русских символистов” прославил Брюсова: в нем было помещено его стихотворение, состоящее из одной строчки:
О, закрой свои бледные ноги.
Подхваченное Вл. Соловьевым и В. Розановым, оно облетело всю Россию. В своей убийственной рецензии Соловьев подвергает разбору стихотворение Брюсова “Творчество”. Критика его придирчива и несправедлива. Стихотворение это — прелестно: в своей полусонной мелодичности, причудливой смене образов и туманной мечтательности оно — первая удача молодого поэта.
Тень несозданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене.
И четвертая строфа:
Всходит месяц обнаженный
При лазоревой луне
Звуки реют полусонно,
Звуки ластятся ко мне.
Соловьев возражает поэту-символисту с точки зрения “здравого смысла”, и ему нетрудно его уничтожить. “Если я замечу,— пишет он, что обнаженному месяцу восходить при лазоревой луне не только не прилично, но и невозможно, так как месяц и луна суть только два названия для одного и того же предмета, то неужели и это будет “умышленным искажением смысла”? Должно заметить, что одно стихотворение в этом сборнике имеет несомненный и здравый смысл. Оно очень коротко, всего одна строчка:
О, закрой свои бледные ноги,
Для полной ясности следовало бы, пожалуй, прибавить: “ибо иначе простудишься”, но и без этого совет г. Брюсова, очевидно, к особе, страдающей малокровием, есть самое осмысленное произведение всей символистской литературы, не только русской, но и иностранной.
Имя Брюсова приобрело скандальную известность: газеты наперебой изощряли свое остроумие. Это уже становилось опасным для нового направления.
В 1895 году выходит в свет первый сборник стихотворений В. Брюсова с вызывающим французским названием “шедевры”. Как пишет Мочульский —“Книга поэтически беспомощная, претенциозная, местами чудовищно безвкусная, но по-юношески дерзкая и свежая. Юный поэт нарушил все традиции, пренебрег всеми условностями, бросил вызов приличиям и здравому смыслу. В “Шедеврах” Брюсова “Цветы зла” Бодлера расцветают с чисто московской пышностью. Основная тема сборника — эротическая: поэт воспевает страсти, наслаждения, объятия, безумие и муку чувственных восторгов… Но, несмотря на обилие откровенных подробностей от всего этого пламени страстей веет убийственным холодом. Поэт на все лады варьирует эротическую тему: то его любовь “палящий полдень Явы”, в венках из орхидей он будет блуждать с возлюбленной и “тела сплетать как пара жадных змей”; то он смотрит в дождливое окно и мечтает о свидании:
И я расстегну голубые подвязки…
Поэт наслаждается “мукой сладострастия”:
В этой муке нашел я родник красоты,
Упиваюсь изысканной мукой.
Но его эротический эстетизм только хочет быть изысканным. Для заострения любовной темы вводятся мотивы “красивого порока”. К садизму примешивается кощунство — в стихотворении “К монахине” с подзаголовком “В средние века” любовник проникает в монастырь:
И мы вздрогнем, и мы упадем,
И, рыдая, сплетемся, как змеи,
На холодном полу галереи
В полумраке ночном.
А потом:
…Под тем же таинственным звоном,
Я нащупаю горло твое,
И сдавлю его страстно, и все
Будет кончено стоном.
В этом “шедевре” соединены все “изыски”: эротика, садизм, кощунство, преступление, эстетическое любование и средневековый романтизм.
Вторая поэтическая тема сборника — экзотика. Поэту снится, что он блуждает в лесах криптомерий и охотится на вау-вау; он видит, как на шумящей Гадавере безумная баядерка молится богине Кали; как на острове Пасхи у великанов, высеченных из скал, знахарь-заклинатель предается философскому раздумью; как на холме покинутых святынь дочь царя выходит на террасу подышать вечерней прохладой. Третья тема сборника,— мрачная поэзия современного города,— только намечена. Брюсов стилизует патриархальную Москву под бодлеровский Париж. Она расстилается у его ног, как африканская пустыня: от нее пахнет падалью. Поэт находит изысканные сравнения:
Дремлет Москва, словно самка спящего страуса. По улицам бродят грязные, пьяные проститутки. И весь город — блудница; на нем лежит проклятие: он обречен на гибель. Его символ — ужасный призрак с изрытым оспой лицом и с опухшим женским телом. И автор восклицает:
Друзья! Мы спустились до края!
Стоим над развернутой бездной
— Мы путники ночи беззвездной,
Искатели смутного рая.
Этот “смутный рай” лежит для поэта “по ту сторону добра и зла”. Воспевая страсть, порок, извращение и преступление, Брюсов разрушает старую мораль, торопит гибель старого мира. “Шедевры” Брюсова, книга художественно беспомощная, сохраняет историческое значение. В ней указаны новые пути, открыты новые возможности. Мотивы французского декадентства — эстетизм, аморализм, экзотика, урбанизм, демонизм — мутным, но бурным потоком врываются в затхлый мир русской поэзии 90-х годов. Брюсов революционизирует стихотворную технику: опыты его мало удачны, а потому не вполне убедительны. Но он прокладывает дорогу для тех, кто идет за ним: для Гиппиус, Белого, Блока, В. Иванова, Сологуба. Первая книга Брюсова успеха не имела: она даже не произвела скандала — ее просто замолчали. Брюсов огорчен, разъярен, и собирается отомстить “гигантской насмешкой”.
В конце 1896 года Брюсов готовит к печати сборник “me eum esse”. После пестрых и крикливых “Шедевров” эта книга поражает холодным и благородным спокойствием. Меньше безвкусных “изысков” формы: стихи стали проще, строже и технически совершеннее. Фейерверк “утонченных” страстей догорел — под низким небом, в холодной пустоте поэт один со своим бесплодным величием. Мир для него — только “мое представление”, только “тень и обман”. Существует только поэт, его богоподобная личность, его творческая воля. Подобно Новалису, Брюсов проповедует магический идеализм: художник создает иной идеальный мир, иную эстетическую действительность. В этом царстве мечты — он безграничный властелин:
Создал я в тайных мечтах
Мир идеальной природы.
Что перед ним этот прах:
Степи и скалы и воды.
Жизнь, природа и люди — как это все ничтожно! Поэт с надменным презрением говорит о жалкой действительности: он любит холод абстракций, сочетание высоких и отвлеченных слов: “идеал человека”, “неземная красота”, “вечная любовь”, “грезы искусства”. Вот откровенное признание:
Я действительности вашей не вижу
Я не знаю нашего века,
Родину я ненавижу
Я люблю идеал человека.
Поэту нужно уйти от людей, погрузиться в тишину, познавать в одиночестве и утаивать познанное.
А я всегда неизменно
Молюсь неземной красоте;
Я чужд тревогам вселенной
Отдавшись холодной мечте.
Мир — тень, люди — призраки. Поэт должен стать мудрым и бесстрастным магом: в божественном мире искусства он творит и разрушает миры.
Люциферовской гордыней звучит поучение, преподаваемое автором “юному поэту”
Юноша бледный со взором горящим,
Ныне даю я тебе три завета:
Первый прими: не живи настоящим,
Только грядущее — область поэта.
Помни второй: никому не сочувствуй,
Сам же себя полюби безраздельно.
Третий храни: поклоняйся искусству,
Только ему, безраздумно, бесцельно…
Романтическую философию искусства Брюсов сводит к двум положениям: эготизму и артистизму.
Развоплощение мира и обожествление поэта-мага Брюсов выражает в поэме “Сон пророческий”. Это одно из лучших произведений сборника. Поэту снится шабаш ведьм; одна из них предсказывает ему:
Ты будешь петь!
Придут к твоим стихам
И юноши и девы, и прославят,
И идол твой торжественно поставят
На высоте. Ты будешь верить сам,
Что яркий луч зажег ты над туманом…
Но будет все — лишь тенью, лишь обманом.
Книга Me eum esse — важный этап в развитии русского символизма. Брюсов утвердил личность художника-демиурга, величие его творческой воли. На почве этого эстетического индивидуализма взросло символическое искусство. Абстрактную схему Брюсова Белый, Иванов и Блок заполнят впоследствии конкретно-мистическим содержанием. Поэзия Брюсова стремиться проникнуть в тайны души, проникнуть в глубины духа. Создать новый поэтический язык, заново разработать средства поэзии — таково назначение символизма. Брюсов предсказывает возрождение русской поэзии, создание нового поэтического языка, мистическую природу символической лирики.
Третий сборник стихотворений Брюсова “Третья стража” —начало его поэтической зрелости. В вступительном стихотворении поэт рассказывает о своей встрече с пряхой: он был ребенком и ночью блуждал по лесу; ему было сладко следить за мелькающей нитью:
И много странных соответствий
С мечтами в красках находить.
Теперь детство кончилось, ночь уходит, встает заря:
И ныне я на третьей страже.
Восток окончился, горя,
И заливает нити пряжи
Кровавым отблеском заря!
Эта ночь в лесу — период “декадентства”, с его манерными изысками, доморощенным бодлерианством, эротизмом, всеми блужданиями и исканиями 90-х годов, Брюсов понимает, что путешествия в пропастях ада, по кривым тропинкам зла — не для него. Он любил широкие и ровные дороги, освещенные ровным светом дня, ему нравятся геометрические перспективы, а не романтическое бездорожье. “Третья стража” — книга уравновешенная, спокойная, взрослая. От недавнего декадентства не осталось и следа: не произвол, а расчет, не “гениальное безумие”, а трезвая воля. Поэт стоит на почве крайнего эстетического индивидуализма, он — демиург, творящий миры. Гордо звучат строфы:
Из жизни медленной и вялой
Я сделал трепет без конца.
Мир создан волей мудреца:
И первый свет зелено-алый
И волн встающие кристаллы,
И тени страстного лица!
Как все слова необычайны,
Как каждый лик исполнен тайны…
Из жизни бледной и случайной
Я сделал трепет без конца.
Мир не только наше представление, но и наше творчество. Сознание творит время, историю, культуру. Нет ничего внешнего — все тайны, все века, весь свет в душе человека.
…Но вздрогнув, как от страшных снов,
Пойми — все тайны в нас!
Где думы нет, там нет веков,
Там только свет, где глаз.
— И что в былом свершилось раз,
Тому забвенья нет.
Пойми — весь мир, все тайны в нас,
В нас Сумрак и Рассвет.
Но романтики магией, фантазией, иронией преображали мир. Брюсов только описывает данность. Он смотрит на мир, как на музей, и добросовестно составляет каталог “ценностей”. Вместо творческого синтеза получается подробный инвентарь. И самое трагическое: он лишен способности выбора; как коллекционер-собственник он собирает буквально все: и “картины природы”, и памятники искусства, и исторические события, верования, идеи, “Мгновения”. Страсть коллекционера “культурных ценностей” обращается, прежде всего, к “Пантеону истории”. Перед нами проходит вереница исторических картин. Вот ассирийская надпись. Мы читаем:
Я исчерпал до дна тебя, земная слава!
И вот стою один, величьем упоен,
Я, вождь земных царей и царь — Ассаргадон.
Вот — скифы, вот — халдейский пастух, познавший ход небесных светил; вот в пустыне иероглифы, гласящие о победах Рамзеса; вот Александр Великий, называющий себя сыном бога Аммона; вот ламия, Амалтея, Старый Викинг, Данте, Дон-Жуан, Баязет, Мария Стюарт, Наполеон. Осведомленность автора —универсальна, любовь к археологическим прогулкам” неутомима. Отсюда эклектизм его поэзии. В стихотворении “Я” поэт утверждает:
Мой дух не изнемог во тьме противоречий.
Не обессилел ум в сцепленьях роковых.
Я все мечты люблю, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих.
Я возносил мольбы Астарте и Гекате,
Как жрец, стотельчих жертв сам проливал я кровь.
И после подходил к подножиям распятий
И славил сильную, как смерть, любовь.
Я посещал сады Лицеев, Академий,
На воске отмечал реченья мудрецов.
Как верный ученик, я был ласкаем всеми,
Но сам любил лишь сочетанья слов.
Мечта Брюсова — превратить весь мир в “сочетанья слов”. Философскую систему Гегеля называют “панлогизмом”; поэтическую систему Брюсова можно назвать “панвербализмом”.
Творчество Брюсова крепнет, очищается. В 1903 году он произносит публичную лекцию “Ключи тайн” — мистический манифест “нового искусства”
Брюсов говорит торжественно: “Искусство есть постижение мира иными, не рассудочными путями. Эти просветы — те мгновения экстаза, сверхчувственной интуиции, которые дают иные постижения мировых явлений, глубже проникающие за их внешнюю кору, в их сердцевину… Искусство начинается в тот миг, когда художник пытается уяснить себе свои темные тайные чувствования… Искусство только там, где дерзновение за грань, где прерывание за пределы познаваемого в жажде зачерпнуть хоть капли “стихии чужой, запредельной”
В этом же 1903 году выходит четвертый сборник Брюсова “Urbi et Orbi”. Поэтический дар автора достигает расцвета; Брюсов овладевает техникой русского стиха, открывает новые области ритмики, вводит в русскую литературу французский верлибр, необъятно расширяет возможности словесного выражения, обогащает поэтический словарь, тематику и композицию. Эта книга смелых исканий и блистательных удач. Она создает Брюсову славу мэтра и становится руководством для поэтов. Введение в литературу народных песен — городских, фабричных, солдатских, канонизирование частушек” — историческая заслуга Брюсова. Он прокладывает дорогу “12” Блока.
Брюсов создает жанр “мещанского романса”
Есть улица в нашей столице.
Есть домик, и в домике том
Ты пятую ночь в огневице
Лежишь на одре роковом.
И каждую ночь регулярно
Я здесь под окошком стою,
И сердце мое благодарно
Что видит лампадку твою.
Мне вечером дворники скажут,
Что ты поутру отошла,
И молча в окошко укажут
Тебя посредине стола.
Такие выражения, как “на одре роковом”, “регулярно”, “тебя посредине стола” — подлинные стилистические находки. Не менее удачно передан поэтом жанр частушки:
То-то жизнь наша прискорбна:
Мы весь день разлучены,
Но зато всю ночь подробно
Про тебя я вижу сны.
Превосходен книжный эпитет “прискорбна” и словечко “подробно” Мещанский романс и частушка вводят нас в лирическую тему “города”.
Мрачную поэзию современного города, его ненужное движение, резкие контрасты, электрический свет и кружение ночных теней открыл Брюсову Верхарн. В его школе русский поэт закалил и охладил свой стих; у него научился железному, суровому ритму. В стихотворении “Раньше утра” описывается просыпающийся город:
Я знаю этот свет, неумолимо четкий,
И слишком резкий стук пролетки в тишине,
Пред окнами контор железные решетки,
Пустынность улицы, не дышащей во сне.
На холодном рассвете “недвижные дома — как тысячи могил”.
И великолепная строфа:
Там люди-трупы спят, вдвоем и одиноко,
То навзничь, рот раскрыв, то ниц — на животе.
Но небо надо мной глубоко и высоко,
И даль торжественна в открытой наготе!
Страшный город — рок поэта. Ненавидя это жадное и грязное чудовище, он заворожен им. Как часто бродит он по улицам, всматриваясь в лица прохожих, пытаясь отгадать их тайну:
Как призрачен город в ночные часы,
Дрожа, белеет сумрак чуткий,
Гремящий город мертв на час,
Спят мудрецы, спят проститутки,
И в два ряда мне светит газ.
Ночью сны смешиваются с явью: в девушке, сходящей с конки, поэт узнает вдруг царицу:
Да! Я провидел тебя в багрянице
В золотой диадеме…
Женщина, прошедшая мимо него по тротуару, опьяняет его невозможной мечтой”.
Она прошла и опьянила
Томящим запахом духов,
И быстрым взором оттенила
Возможность невозможных снов.
Сквозь уличный железный грохот,
И пьян от синего огня,
Я вдруг заслышал жадный хохот,
И змеи оплели меня.
От этой “Прохожей” Брюсова протягиваются таинственные нити к “Незнакомке” Блока.
Брюсов начинал писать стихи в “надсоновскую” эпоху. Печальный чахоточный юноша Надсон привил ей свой недуг: бессильные порывы к идеалу, неясное томление, упоение гибелью, гражданскую скорбь и жалобы на скучную жизнь. Поэт был бесплотным духом, земля — царством теней, любовь — декламацией о возвышенных и отвлеченных чувствах. Декаденты выступили бунтовщиками против поэзии угасания и умирания. Бальмонт и Брюсов отважились омолодить поэзию, влить в ее жилы горячую кровь. Им удалось победить упадок и излечить томную анемию конца века. Вот почему в их стихах господствует эротическая тема. В “реабилитации плоти”, борясь с прошлым, они доходили нередко до безвкусия и цинизма. Но как бы ни были несовершенны средства — цель их была исторически оправдана. Рассудительный и холодный Брюсов считал своим долгом воспевать страсть, сладострастие, эротическое безумие. Делал он это сознательно и последовательно. Можно сказать, что он был эротичен принципиально.
Брюсов добросовестно излагает свою теорию страсти: “Страсть,— пишет он,— это тот пышный цвет, ради которого существует, как зерно, наше тело, ради которого оно изнемогает в прахе, умирает, погибает, не жалея о своей смерти. Ценность страсти зависит не от нас, и мы ничего не можем изменить в ней. Наше время, освятившее страсть, впервые дало возможность художникам изобразить ее, не стыдясь своей работы, с верою в свое дело. Целомудрие есть мудрость в страсти. Грешит тот, кто к страстному чувству относится легкомысленно”.
Брюсов ценит эротику как новую литературную тему, как новую возможность для творчества художника. Но варьируя ее на тысячу ладов. Он измерял, взвешивал, наблюдал, рассуждал там, где надо было только чувствовать. Поэтому от всех его “сплетений тел” веет убийственным холодом. Об этом проницательно напишет Гиппиус: “Прославление так называемой “любовной страсти”, эротика — годится во все времена. Мертвенный холод Брюсова в этой области достаточно ощутим в стихах. Кстати сказать, ни у кого нет такого количества некрофильских стихов, как у Брюсова. На той среде Вяч. Иванова, где мы единственный раз встретили Брюсова, вышел забавный случай. Брюсов, когда до него дошла очередь, прочел целый цикл… некрофильских стихов. Наконец — монотонный и очень внятный, особенно при общей тишине, ответ Сологуба:
“Ничего не могу сказать. Не имею опыта”.
В “Urbi et Orbi” эротизм господствует. В прикованности к страсти, действительно,— злой рок Брюсова: он одержим сладострастием и не знает любви, порабощен женщиной и глубоко ее презирает. Он — палач и жертва: холодный экспериментатор любви. В отделе “Элегии” Дон-Жуан прославляет страсть как таинство, хулит ее как позор и ужас, упивается грехом, содрогается от наслаждения и отвращения. Эффектно подчеркнуты противоположные полюсы страсти: богоподобие и звериность.
Страсть — таинство, мистический “путь в Дамаск”.
Губы мои приближаются
К твоим губам,
Таинства снова свершаются
И мир, как храм.
Страсть — распятие на кресте; он знает, что она ведет его на казнь, но целует ее руки в сладострастной безмерности. Чувство греха обостряет тайну страсти. В таинстве ночей — дьявольская ложь: ни слияния, ни счастья — вечное одиночество и бессилие. Умирая, он вспомнит о своей любви:
Весь круг бессилия и счастья,
Все дни, что вечностью прошли,
Весь вещий ужас сладострастья,
Вся ложь, вся радуга земли.
Когда проходит желание, открывается “бедная нагота” тела. И тогда хочется убить сообщницу преступления, осквернившую храм поэта “позором соучастия”, и рука сжимает окровавленный кинжал, Дон-Жуан пресыщен и неудовлетворен — он соблазняет и бросает, идет дальше “к ужасу новых границ”
Вы, опаленные яростной страстью,
В ужасе падали ниц,
Я, прикоснувшись к последнему счастью,
Не опуская ресниц
Шел, увлекаем таинственной властью,
К ужасу новых границ.
Особое место в сборнике занимают “Баллады”. Брюсов создает новый жанр лирического монолога в экзотической рамке. В центре каждой баллады стоит “она” — царица, царевна, гетера, дева, всегда прекрасная, прекраснейшая. Он -юноша всегда красивый, мужественный и страстный. Герои окружены рабами, невольниками, светильниками, эфиопами. Напряженное патетическое действие всегда строится на антитезе: свет — тьма, царица — раб. Очень любопытен эротический словарь Брюсова: страсть-таинство, тайна, чудо, чары, бред, грезы, мечта, сон, а в другом плане, страсть дрожь, пламя, опьянение, муки, пытки, яд, отрава, кровь…
В сборнике эротическая тема — теза, из нее органически развивается антитеза. Поэт хочет вырваться из альковного мира. Ему, сыну города, отравленному ядом современности, грезится простая и мудрая жизнь.
Я хочу изведать тайны
Жизни мудрой — и простой.
Все пути необычайны,
Путь труда, как путь иной.
Ему надоели люди, дела, смена истин и тем, он желал бы все забыть, погасить сознание, стать вольным и одиноким. В преодолении морали и переоценке ценностей Брюсов — ученик Ницше и Бодлера: он тоже хочет быть “сверхчеловеком”:
О, сердце! В этих тенях века,
Где истин нет, иному верь!
В себе люби сверхчеловека.
Явись, как бог и полузверь.
Сверхчеловек стоит по ту сторону добра и зла: все истины для него относительны. В стихотворении, посвященном З.Гиппиус, поэт восклицает:
Неколебимой истине
Не верю я давно,
И все моря, все пристани
Люблю, люблю равно.
Хочу, чтоб всюду плавала
Свободная ладья,
И Господа и Дьявола
Хочу прославить я.
Эти стихи создали Брюсову репутацию “великого мага”, состоящего в личных отношениях с дьяволом. Своим таинственным поведением поэт поддерживал свой демонический престиж. Он чувствовал себя избранником, пророком, несущим в мир , новое благовестие. Гордым самоутверждением звучат стихи:
Я в жизнь пришел поэтом, я избран был судьбой,
Я даже против воли останусь сам собой.
Я понял неизбежность случайных дум своих,
И сам я чту покорно свой непокорный стих.
В моем самохваленьи служенье Богу есть,
—Не знаю сам какая, и все же миру весть!
Но это избрание — тяжелый труд и упорное усилие. Трудолюбивый и усидчивый Брюсов — прямая противоположность образу романтического поэта, “беспечному ленивцу” и “гуляке праздному” Его мечта — не легкокрылая Муза, а “верный вол”; в руках его не лира, а тяжелый кнут”; его творчество не забава, а работа в поте лица.
Брюсов действительно увлекался магией, забредал в спиритизм, не брезговал сомнительной атмосферой гипнотических опытов. Младшие символисты — Белый, Блок ждали сочетания поэзии с мистикой, а не брюсовского соединения техники с черной магией.
Столкновение двух поэтических линий — магической Брюсова и мистической Белого — превратилось в жизненную трагедию, героиней и жертвой которой явилась жена С. Соколова-Кречетова — Нина Ивановна Петровская. Брюсов и Белый познакомились с этой странной, восторженной и болезненной женщиной в 1903 году. В 1904 году начался мучительный “роман трех”, в котором эротика, мистика и оккультизм слились в каком-то чудовищном сплаве. Соперники исступленно боролись за душу Нины, уже пораженную смертельным недугом. “Маг” и “Мистик” вышли из этого страшного эксперимента невредимыми: Нина погибла.
Брюсов пережил глубокий нравственный кризис. Страсть к Нине Петровской подвела его к краю пропасти. Но холодная рассудочность и неистребимый здравый смысл победили безумие — наступило выздоровление. В сборнике “Венок” и романе “Огненный Ангел” переживания 1904-905 годов были подвергнуты “художественному очищению” Между Брюсовым и Белым должна была состояться дуэль, но бывшие соперники внешне помирились. Но Брюсов не умел прощать: под маской церемонной вежливости он продолжал бороться с Белым; между ними длилась скрытая “умственная дуэль”, которая каждый день могла кончиться взрывом. “Великий маг” пугал своего врага “темным ликом” оккультиста и гипнотизера и посвящал ему угрожающие стихи:
Вскрикнешь ты от жгучей боли,
Вдруг повергнутый во мглу.
Бумажку с этими стихами он сложил стрелой и в таком виде послал ее Белому. Тот отвечал гордо:
Моя броня горит пожаром!
Копье мне — молнья, солнце — щит
В 1905 году в Москве вышел пятый сборник стихотворений “Stephanos”. Начиная с «Chefs d’oeuvre», через «Me eum esse», «Tertia Vigilia» и «Urbi et Orbi» поэтическое творчество Брюсова неуклонно движется по восходящей линии. «Венок» — вершина, мера совершенства, доступная поэту. После этого сборника начинается линия нисходящая.
В “Венке” мы встречаем лирические темы, уже знакомые. В отделе “Правда вечная кумиров” — античные статуи, высеченные из блестящего мрамора слов… Перед нами проходят кумиры: Деметра, Орфей и Эвридика, Медея, Тезей и Ариадна, Ахиллес у алтаря, Клеопатра и Антоний. В последнем стихотворении торжественной латинской медью звучат строфы:
Когда вершились судьбы мира
Среди вспененных боем струй,
—Венец и пурпур триумвира
Ты променял на поцелуй.
Стихи, посвященные Н.И.Петровской, занимают центральное место в сборнике. Эротическая тема осложнена трагическим чувством безнадежности любви и бессилия страсти. Возлюбленная — “жрица луны”: она чужда нашему миру, подвластна таинственным внушениям, в ней — тайна. В отделе “Из ада изведенная” поэт говорит о любви-вражде, о страсти-обреченности.
В жажде ласки, в жажде страсти
Ты вся — тайна, вся ты — ложь.
Ты у лунных сил во власти
Тело богу предаешь
В жажде ласки, в жажде страсти,
Что тебя целую я!
У Астарты ты во власти
Ты — ее, ты не моя!
Она не живет, а дремлет и бредит; и любовь ее похожа на ненависть.
Меж нами — вечная вражда,
Меж нами — древняя обида.
Они брошены в трюм и осуждены на казнь; они веселятся на последнем пире — и над их ложем уже блестят “два лезвия”. Чувство обреченности и предчувствие гибели придают эротическим стихам «Венка» сумрачное величие. Брюсов никогда еще не поднимался на такую высоту. Чувственность его одухотворена, на страсти лежит отблеск “небесного света”. Она — мертва, лежит в склепе; он наклоняется над ее тихим лицом:
Ты — неподвижна, ты — прекрасна в миртовом венце,
Я целую свет небесный на твоем лице.
Любовные стихи “Венка” — пронзительные и горькие — не риторика литератора, а подлинное переживание человека. Нина Петровская своей мучительной и полубезумной любовью сделала Брюсова поэтом.
Тема “города” раскрывается в “Венке” как предсмертный бред погибающего человечества.
Из всех стихотворений сборника особенно поразила современников поэма “Конь блед” с эпиграфом из Апокалипсиса: “И се конь блед и сидящий на нем, имя ему смерть” Ею были увлечены молодые Блок и Белый, и она несомненно повлияла на их творчество. Эсхатологические чаяния были свойственны молодому поколению символистов: в “Симфониях” А.Белого, в “Стихах о Прекрасной Даме” Блока, в мистических стихотворениях Сергея Соловьева образы Апокалипсиса (конец мира, явление Жены, облаченной в солнце, и гибель блудницы, восседающей на звере) занимали центральное место. Брюсов говорил в своей поэме “мистикам” — для современного человечества, завороженного дьявольским наваждением города, нет ни смерти, ни воскресения. Если в адскую бурю города ворвется “Конь блед” с сидящим на нем всадником-Смертью, водоворот толпы приостановится на мгновение, кто-то вскрикнет: “горе! С нами Бог!”, кто-то упадет в смятении на мостовую. Но через минуту нахлынут новые толпы, и опять польется яростный людской поток”. Только блудница и безумный, убежавший из больницы, узнают всадника и протянут к нему руки… Брюсов не верит в конец, в освобождение, в преобразование мира: жизнь города, этот, воплотившийся в земные формы бред,— безысходна. Бессмысленному и безумному кружению призраков суждена дурная бесконечность. “Конь блед” — совершенный образец брюсовского свободного стиха. Ритмическая и звуковая структура его, напряженная, скрежещущая диссонансами, тяжеловесная и мертвенная, производит впечатление грузной механической силы.
Улица была — как буря.
Толпы проходили,
Словно их преследовал неотвратимый рок.
Мчались омнибусы, кэбы и автомобили,
Был неисчерпаем яростный людской поток.
Вывески, вертясь, сверкали переменным оком,
С неба, с страшной высоты тридцатых этажей;
В гордый гимн сливались с рокотом колес и скоком
Выкрики газетчиков и щелканье бичей.

filologia.livejournal.com

Валерий Брюсов: жизнь и творчество

Брюсов Валерий Яковлевич (1873 – 1924) – русский и советский поэт, прозаик, редактор, переводчик. Один из первых русских литераторов, обратившийся к художественному направлению символизм.

Жизненный путь и творчество

Валерий Брюсов появился на свет в московской семье купца Якова Брюсова 1 (13) декабря 1873 года. Родители ограничивали доступ мальчика к религиозной литературе и пропагандировали теории Дарвина и атеизм. Не смотря на это, он получил великолепное образование в частных гимназиях.

«Юность гения» (1890-е – 1899).

В 1893-99 гг. Брюсов являлся студентом историко-филологического факультета Московского университета. К этому времени относится увлечение сочинениями французских символистов, решение развивать символизм в русской литературе.  В 1894-95 гг. Брюсов, скрываясь под именем Валерия Маслова, издает 3 сборника под названием «Русские символисты», в которых публикует переводы, собственные стихи и стихи других авторов.

В 1895 году выпускает сборник стихов «Chefs d’oeuvre» («Шедевры»). Для молодого Брюсова свойственна самовлюбленность и чувство превосходства над обыденностью. В это время он писал в дневнике: «Моя юность – юность гения». Для первого сборника и раннего творчества свойственны темы борьбы с устаревшим миром, желание уйти от будней и создать новый мир, подобный тому, что Брюсов находил в сочинениях символистов.

Молодой поэт активно экспериментирует с формой и рифмой стиха. Например, скандальный моностих «О закрой эти бледные ноги» (1895), в котором литературная общественность видела как издевку над поэзией, так эротический подтекст или библейские мотивы.

После университета работает в журнале «Русский архив», сближается с Бальмонтом. С 1899 года Брюсов возглавляет издательство «Скорпион».

Дореволюционный период (1900-1917)

Брюсов отмечен в истории русской литературы как активный издатель и редактор. После «Скорпиона» он участвует в издании альманаха «Весы», одного из ведущих журналов русского символизма.

Каждый три года выпускает сборник стихов: «Третья стража» (1900), высоко отмеченная в творческой среде; «Граду и миру» (1903), «Венок» (1906), в которых обращается к образу города и гражданской лирике. Следующие сборники отмечены камерностью, задушевностью, простотой выражения мыслей и чувств: «Все напевы» (1909), «Зеркало теней» (1912).

В Первую мировую войну поэт уходит на фронт как корреспондент, создает патриотические стихи. Этот духовный подъем вскоре сменяется другими настроениями, полными предчувствия скорой гибели современного строя. В период Первой русской революции 1905-1907 гг. Брюсов создает драму «Земля» (1904) о гибели человечества, новеллу «Последние мученики» (1906) о конце жизни русских интеллигентов.

Советский период (1917-1924)

Революция 1917 года и установление новой власти были приняты Брюсовым с воодушевлением. Это отмечено в поэтической (пять новых сборников стихов), переводческой, просветительской и преподавательской деятельности. В Московском университете поэт читал лекции по литературе и истории. Принимал участие в становлении различных советских литературных и поэтических объединений.

В 1919-1921 гг. возглавлял Всероссийский союз поэтов. Создал Литературно-художественный институт (1921), возглавлял его как ректор, получил ученое звание профессора.

Поздние стихи Брюсова отмечены воспеванием нового советского строя, интересом к науке как источнику вдохновения, поискам новых звучаний и стихотворных форм.

9 октября 1924 года поэт умер из-за воспаления легких. Похоронен в Москве.

xn—-8sbiecm6bhdx8i.xn--p1ai

Брюсов Валерий Яковлевич — биография поэта, личная жизнь, фото, портреты, стихи, книги

К стихотворениям Валерия Брюсова писали музыку Сергей Рахманинов и Михаил Гнесин, Александр Гречанинов и Рейнгольд Глиэр. Однако поэт не только писал стихи — он создавал пьесы и переводил зарубежных авторов, выпускал журналы и руководил литературным институтом. Валерий Брюсов стал одним из основоположников русского символизма.

«Громадные пакеты исписанной бумаги»

Валерий Брюсов родился в 1873 году в московской купеческой семье. Он был внуком поэта Александра Бакулина, автора «Басен провинциала».

В четыре года Брюсов научился читать и буквально поселился в родительской библиотеке. Он изучал биографии великих людей и зарубежную классику, зачитывался бульварными романами и научной литературой. Поэт вспоминал о детстве: «От сказок, от всякой «чертовщины» меня усердно оберегали. Зато об идеях Дарвина и о принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножению. Классическую литературу я знал плохо: не читал ни Толстого, ни Тургенева, ни даже Пушкина; изо всех поэтов у нас в доме было сделано исключение только для Некрасова, и мальчиком большинство его стихов я знал наизусть». Также Брюсов увлекался научными опытами: он проводил простые химические и физические эксперименты и изучал по книгам природу разных явлений. Еще в дошкольном возрасте мальчик написал первую комедию — «Лягушка».

Валерий Брюсов

Валерий Брюсов

Валерий Брюсов

В 11 лет Валерий Брюсов стал учеником частной гимназии Креймана — после экзамена его приняли сразу во второй класс. Дома он рос без товарищей, не знал простых детских игр, а увлеченность наукой и литературой отдаляла его от одноклассников еще больше. Однако позже Брюсов сблизился с другими юными любителями чтения, вместе они начали издавать рукописный журнал «Начало». В эти годы начинающий писатель пробовал свои силы в прозе и поэзии, переводил античных и современных авторов. Однако первой публикацией Брюсова стала вполне обыденная статья — в 13 лет он выступил на страницах журнала «Русский спорт» в поддержку тотализатора на скачках.

«Беспрестанно начинал я новые произведения. Я писал стихи, так много, что скоро исписал толстую тетрадь Poesie, подаренную мне. Я перепробовал все формы — сонеты, тетрацины, октавы, триолеты, рондо, все размеры. Я писал драмы, рассказы, романы… Каждый день увлекал меня все дальше. На пути в гимназию я обдумывал новые произведения, вечером, вместо того чтобы учить уроки, я писал… У меня набирались громадные пакеты исписанной бумаги».

Журнал «Начало» выходил несколько лет, а после гимназисты оставили эту затею. Брюсов возобновил свою редакторскую деятельность, когда ему было 16 лет. Он стал выпускать в школе рукописный «Листок V класса». Газета критиковала гимназические порядки, так что вскоре ученика-вольнодумца вынудили перейти в другое учебное заведение. Он продолжил учиться в гимназии Поливанова.

Посвящение «Вечности и искусству»

В 1890-х годах Валерий Брюсов увлекся творчеством Пушкина и французских символистов — Шарля Бодлера, Поля Верлена, Стефана Малларме. В 1893 году он написал письмо Верлену, в котором назвал себя основоположником русского символизма. В тот же год Брюсов создал драму «Декаденты (Конец столетия)» — она рассказывала о некоторых фактах биографии французского поэта.

В 1893 году Брюсов поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Он изучал историю и философию, искусство и литературу. Молодой поэт уделял много времени иностранным языкам — иногда лишь для того, чтобы читать зарубежных авторов в оригинале.

В дневнике Брюсов писал: «Если бы мне жить сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня».

Уже на втором курсе обучения поэт опубликовал свой первый сборник «Chefs d’oeuvre» — «Шедевры». В предисловии он написал: «Печатая свою книгу в наши дни, я не жду ей правильной оценки… Не современникам и даже не человечеству завещаю я эту книгу, а вечности и искусству». Критики восприняли стихи скептически, в том числе из-за громкого названия книги. Двумя годами позднее вышел второй сборник — «Это — я». В нем появились урбанистические, исторические и научные мотивы. Следующую книгу — сборник стихотворений «Третья стража» с историко-мифологическими сюжетами — поэт посвятил Константину Бальмонту. Поэт публиковал свои произведения во многих московских и петербургских журналах, работал в московском издательстве «Скорпион».

В 1897 году Валерий Брюсов женился. Его избранницей стала Иоанна Рунт, молодая гувернантка сестер поэта. Поэт писал в дневнике: «Недели перед свадьбой не записаны. Это потому, что они были неделями счастья. Как же писать теперь, если свое состояние я могу определить только словом «блаженство»? Мне почти стыдно делать такое признание, но что же? Так есть». Иоанна Рунт очень трепетно относилась к рукописям Брюсова, до свадьбы не давала их выбрасывать во время уборок, а после — стала настоящей хранительницей брюсовских трудов.

Валерий Брюсов и его жена Иоанна Брюсова (урожденная Рунт). 1899 год. Фотография: М.Золотарева

Валерий Брюсов

Валерий Брюсов с женой Иоанной Матвеевной

В начале ХХ века Валерий Брюсов сблизился с другими символистами — Дмитрием Мережковским, Зинаидой Гиппиус, Федором Сологубом. В 1901 году вышел их первый совместный альманах «Северные цветы» — именно тогда символизм и стал сформировавшимся литературным течением. Поэты и писатели устраивали литературные встречи в кружке Гиппиус, на «средах» у Брюсова, а также у его друга Александра Миропольского (Ланга). Нередко здесь проходили модные в те годы спиритические сеансы. В комнатах приглушали свет и вызывали «духов», которые двигали мебель и даже «писали» таинственные тексты — разумеется, чужой рукой.

В 1903 году Брюсов выпустил книгу «Граду и миру», а в 1906-м — сборник «Венок». В «Венок» вошли произведения нескольких предыдущих лет — мифологические, лирические, а также посвященные революции и войне. Параллельно с литературным творчеством поэт издает журнал символистов «Весы», руководит отделом литературной критики в журнале «Русская мысль», пишет пьесы, прозу, переводит зарубежных авторов.

Корреспондент, переводчик, профессор

В годы Первой мировой войны Валерий Брюсов работал военным корреспондентом от газеты «Русские ведомости». Но патриотические настроения первых лет войны быстро угасли. Иоанна Брюсова вспоминала, что он «возвратился глубоко разочарованный войной, не имея уже ни малейшего желания видеть поле сражения». В этот период появились критические стихотворения Брюсова, но они так и остались неопубликованными.

В эти годы Валерий Брюсов сосредоточился не на сюжетах своих новых стихотворений, а на форме стиха и поэтической технике. Он подбирал утонченные рифмы, писал классические французские баллады, изучал приемы поэтов александрийской школы. Брюсов стал виртуозом импровизации: он создавал классический сонет за рекордно короткое время. Один венок сонетов «Роковой ряд» из пятнадцати произведений Брюсов создал всего за семь часов.

В 1915 году по заказу Московского армянского комитета Валерий Брюсов начал готовить сборник национальной поэзии. Антология охватывала полторы тысячи лет истории Армении. Поэт занимался и организацией работы, и переводами, и редактурой книги, и ее подготовкой к печати. Когда сборник вышел, Брюсов написал несколько статей об армянской культуре и книгу «Летопись исторических судеб армянского народа». Позже он получил звание народного поэта Армении.

После революции Валерий Брюсов стал государственным служащим. Сначала он руководил Комитетом по регистрации печати, работал в Госиздате, был председателем президиума Всероссийского союза поэтов, помогал готовить первое издание Большой советской энциклопедии. В 1921 году Анатолий Луначарский предложил Брюсову организовать Высший литературно-художественный институт. До конца жизни поэт оставался его ректором и профессором.

В 1924 году поэта не стало — он умер от воспаления легких. Валерия Брюсова похоронили на Новодевичьем кладбище.

www.culture.ru

Главная | Валерий Брюсов

Об авторе

Брюсов Валерий Яковлевич, будущий
великий русский поэт, родился в богатой   
купеческой семье, 13 декабря 1873 года.
Отец его собрал вполне приличную по тем 
временам домашнюю библиотеку, и 
талантливый Валерий, освоивший грамоту
в четыре года, запоем читал книги. 
Самое удивительное, что уже в этом возрасте
он пишет прозу – комедию «Лягушка». 
Первой же публикацией поэта считается 
«Письмо в редакцию», изданное в детском 
журнале «Задушевное слово» в 1884 году. 
Интересно, что дома мальчика Брюсова 
всячески оберегали от литературы 
мистической и религиозной тематики, 
даже от обычных сказок, но зато об 
теориях Дарвина Валерий узнал раньше, 
чем о таблице умножения.

   Брюсов был принят в частную гимназию Креймана сразу во второй класс, а обучаясь в 
третьем классе, со своим одноклассником Станюковичем, начал издавать рукописный 
журнал «Начало». В шестнадцать лет Валерий распространяет в рукописном варианте 
«Листок V класса». В нем он настолько ярко расписывает порядки в гимназии, что в 
результате действий администрации гимназии ему приходится перейти в другое учебное 
заведение – гимназию Поливанова. Под влиянием опытных учителей Брюсов ощущает 
тягу к философии. Он читает «Этику» Спинозы в подлиннике и даже пишет к ней 
комментарии. Не менее интересна гимназисту и математика. Он с упоением изучает труды 
великих ученых и даже создает собственные теоремы. Не чужды были Брюсову и 
юношеские увлечения. Особенно сильный след в душе Валерия оставила любовь к Е. А. 
Масловой – ей он посвятил массу стихотворений и даже последние главы своей повести 
«Моя юность». (образ выведен под именем Нины).
Девяностые годы для Брюсова ознаменовались глубоким пониманием творчества 
Пушкина. В это же время он знакомится с поэзией А. Рембо, П. Верлена, С. Малларме – 
французских символистов. Окончив гимназию в 1893 году, Брюсов поступает в 
Московский университет на отделение филологии и истории. Кроме классической 
филологии, он с большим интересом изучает Канта, Лейбница, слушает лекции по 
истории Виноградова и Ключевского, посещает семинары Корша. Считается, что именно 
во время учебы в университете Брюсов осознает себя литератором и ставит во главу 
своего творчества раскрытие субъективного начала в личности творца. Во время учения в 
университете Брюсовым издается три выпуска сборника, в котором он показывает 
примеры новой поэзии « «Русские символисты» (1894 – 1895 годы). В основном, в 
сборнике были стихи Брюсова и редактированные им стихи А. Л. Миропольского и 
других поэтов.

   Сборник «Русские символисты» является первым коллективным изданием модернистов 
России. Тогда же Брюсов выпускает и сборник своих стихов «Шедевры». Для студента 
того времени вполне естественны были обращения не просто к отдельной личности, а едва 
ли не ко всему человечеству. В следующем, куда более сдержанном сборнике «Это – я» 
(1897 год) поэт демонстрирует уже зрелые черты и направления, ставшие сквозными 
темами его творчества: урбанистические и исторические мотивы, научная поэзия. Не 
чужда была Брюсову и фантастика – с 1895 по 1899 годы он написал роман «Гора звезды», 
об инопланетянах. В это же время он сближается с писателями-символистами Д. С. 
Мережковским, З. Н. Гиппиус, Ф. Соллогубом, К. К. Случевским, посещает «субботы» Г. 
Бахмана и устраивает собственные «среды», на которые приходят модернисты Москвы. 
Еще в студенческие годы Валерий Яковлевич посещает Кавказ и Крым, Варшаву и Ригу, 
Германию.

   В 1897 году Брюсов женился на И. М. Рунт, которая поддерживала его в литературных 
трудах и была верной спутницей жизни. При посредничестве Бунина в 1899 году одесская 
газета «Южное обозрение» публикует цикл стихотворений Брюсова «Картинки Крыма», 
но первым журналом, открывшим себя для поэта, становится «Русский архив» под 
руководством П. И. Бартенева. Брюсов пишет статьи для «Русского архива» и даже 
является секретарем его редакции (1900 – 1903 годы).

   Поэт активно публикуется в различных журналах Москвы и Петербурга и принимает 
участие в деятельности московского издательства «Скорпион», которое в 1901 году 
приступает к печати альманаха символистов «Северные цветы». С этого альманаха 
российский символизм и определяется, как сформировавшееся литературное течение. 
Если ранее Брюсов считал, что лишь искусство способно познать душу художника, а 
следовательно, и раскрыть ее, то в начале двадцатого века он расширяет свое видение до 
интуитивного познания человеческой души и тайн бытия. Его книга «Третья стража» 
знаменуется отказом от декадентства, многообразием тем и идей. Весной 1903 года 
Брюсов читает лекцию о современном искусстве – «Ключи тайн», которая была 
воспринята как манифест русского символизма нового времени. Основав базис на 
гносеологии и эстетике Шопенгауэра, с этих позиций Брюсов заявил, что искусство 
является способом не рассудочного, а «сверхчувственного» познания мира. В том же году 
увидел свет следующий сборник поэта – «Граду и миру».Эта книга удостоилась весьма 
разноречивых критических отзывов – от благожелательных до полностью отрицательных.
Стихи, написанные с 1903 по 1905 год, Брюсов объединил в сборник «Венок», и именно 
этому сборнику суждено было стать настоящим успехом поэта. Кроме мифологии и 
лирики сюда вошли стихи на тему войны и революции. В этих строчках-призывах Брюсов 
готов без сожаления пожертвовать человеческой мудростью, всеми книгами и своей 
жизнью ради очищающей стихии революции. Уже став популярным в России поэтом, 
Брюсов в своем следующем сборнике «Все напевы» говорил, что новизны в этих стихах 
гораздо меньше, но в плане совершенства сборник выше предыдущих.

   В 1904 году Валерий Яковлевич организует и бессменно руководит журналом «Весы», 
органом русских символистов. Кстати, и основным автором этого журнала является тоже 
он. Замысел создания журнала был в объединении символистов и выработке программы и 
эстетики грядущего «нового искусства». Деятельность этого периода ознаменовалась для 
Брюсова расхождением во взглядах как с символистами старшего поколения, так и с 
молодыми. «Весы» были закрыты в 1909 году, а с осени 1910 года Брюсов заведует 
отделом литературной критики в журнале «Русская мысль», попутно занимаясь 
драматургией, прозой и переводами.

   С началом первой мировой войны поэт становится военным корреспондентом и проводит 
время на передовых позициях театра военных действий. Как и любая большая война, она 
видится Брюсову последней – в 1914 году он пишет стихотворение «Последняя война», в 
котором надеется, что это событие преобразит жизнь человечества в лучшую сторону. Но 
прошло два года, и мнение поэта кардинально изменилось, что ясно показывает 
«Тридцатый месяц». Более ни политика, ни война Брюсова не привлекают. По окончании 
войны он занимается только литературой и научной работой. Брюсов обобщает свои 
переводы, которые делал во время войны и занимается латышской, армянской и финской 
поэзией. Возможно, что самым ярким местом в его литературоведческом творчестве 
является изучение Пушкина, которому посвящены восемьдесят две статьи. В своих 
работах над поэтической техникой Пушкина Брюсов мечтает, что однажды способность 
писать стихи станет всеобщим достоянием и будет доступна любому. Поэт поддерживал 
Горького в его начинаниях, работал над сборником украинской литературы, публиковался 
в его журнале «Летопись». 

   Брюсов принял Октябрьскую революцию и даже вступил в Коммунистическую партию в 
1920 году. Он был секретарем президиума Всероссийского союза поэтов, читал лекции, а 
в 1921 году организовал Высший литературно-художественный институт и преподавал в 
нем. Послереволюционные стихотворные сборники Брюсова можно считать 
завершающим периодом творчества настоящего мастера.

 
 
 
  
  Девятого октября 1924 года Валерий Брюсов умер. Прах его лежит на Новодевичьем 
кладбище города Москвы.

   Черный сюртук, застегнутый наглухо, крахмальный воротничок и наполеоновская манера 
скрещивать руки на груди – таков был образ одного из крупнейших поэтов России, 
теоретика стихосложения, мэтра символизма и законодателя литературной моды. В. 
Иванов, узнав о его смерти, написал, что исчезновение Блока и Брюсова уводит группу 
старых поэтов из нового мира… И это истина: вместе с поэтом окончил свое 
существование серебряный век русской поэзии.

briusov.ru

Брюсов Валерий Яковлевич, краткая биография и творчество

Валерий Брюсов – выдающийся русский поэт Серебряного века. Но род его деятельности не ограничивался только стихосложением. Он зарекомендовал себя как талантливый прозаик, журналист и литературный критик. Наряду с этим Брюсов весьма успешно занимался литературными переводами. А его организаторские способности нашли свое применение в редакторской работе.

Семья поэта

Краткая биография Валерия Яковлевича Брюсова невозможна без рассказа о семье поэта. Это необходимо для того, чтобы найти объяснение наличию множества талантов, сконцентрированных в одном человеке. А семья Валерия Брюсова являлась тем фундаментом, на котором формировалась его разносторонняя личность.

Итак, Валерий Яковлевич Брюсов, родился в 1873 году, 1(13) декабря в семье зажиточного купца, которая славилась выдающимися людьми. Дед поэта со стороны матери, Александр Яковлевич Бакулин, был купцом и поэтом-баснописцем из очень состоятельной купеческой семьи города Елец. Наряду с бессчетным количеством басен в архиве деда находились, романы, повести, поэмы, лирические стихи, написанные им без надежды на читателя.

Беззаветно преданный литературе и мечтающий целиком посвятить себя ей, Александр Яковлевич вынужден был всю жизнь заниматься купеческими делами, дабы иметь возможность достойно содержать семью. Фамилией деда через много лет знаменитый внук будет подписывать некоторые свои произведения.

Со стороны отца у Валерия Брюсова был не менее примечательный дед. Кузьма Андреевич состоял крепостным у известного в те времена помещика Брюса. Отсюда и фамилия. В 1859 году дед выкупил у помещика вольную, оставил Кострому и перебрался в Москву. В столице Кузьма Андреевич сделался успешным купцом и на Цветном бульваре приобрел дом, в котором родился и долгое время жил его знаменитый впоследствии внук – Валерий Яковлевич Брюсов.

Отец Валерия Яковлевича – Яков Кузьмич Брюсов, тоже купец и поэт, печатался в небольших изданиях. Именно отец отослал в редакцию одного из журналов первое стихотворение сына, которое было напечатано. Стихотворение называлось «Письмо в редакцию», Валерию тогда было 11 лет.

Сестра Брюсова, Надежда Яковлевна (1881-1951 гг.), как и многие в семье, была личностью творческой и музыкально одаренной. Она стала профессором Московской консерватории. На ее счету несколько научных трудов по музыкальной педагогике и народной музыке. А младший брат Валерия Брюсова, Александр Яковлевич (1885-1966 гг.), был археологом и доктором исторических наук, написавшим труды по истории эпох неолита и бронзового века.

Детство поэта

В продолжение описания краткой биографии Брюсова Валерия Яковлевича, необходимо отметить детские годы поэта. В детстве Валерий Брюсов был предоставлен самому себе, так как родители не уделяли воспитанию своих отпрысков особого внимания. Однако детям строго запрещалось чтение религиозной литературы потому, что родители были убежденными атеистами и материалистами. Впоследствии Брюсов вспоминал, что с принципами материализма и идеями Дарвина родители познакомили его раньше, чем научили считать. Любая другая литература в семье была разрешена, поэтому молодой Брюсов поглощал все подряд: от произведений Жюля Верна до бульварных романов.

Всем своим детям, в том числе и Валерию, родители дали блестящее образование. В 1885 году в одиннадцатилетнем возрасте он начал обучение в частной классической гимназии Ф. И. Креймана, причем сразу во втором классе. Поначалу молодому Брюсову пришлось очень трудно: он терпел насмешки одноклассников и с трудом привыкал к ограничениям и порядку. Однако очень скоро он завоевал расположение товарищей своим умом и талантом рассказчика. Валерий мог интересно и с увлечением пересказывать целые книги, собирая вокруг себя множество слушателей. Но за свободомыслие и атеистические взгляды в 1889 году гимназиста Брюсова отчисляют.

Далее он проходит обучение в другой частной гимназии. Этим учебным заведением владеет некий Л. И. Поливанов, великий педагог, чье наставничество оказало бесценное влияние на мировоззрение юного Брюсова. В 1893 году он с успехом заканчивает обучение в гимназии и поступает на историко-филологический факультет в Московский университет, который оканчивает в 1899 году.

Первый литературный опыт

Уже в тринадцатилетнем возрасте Валерий был уверен, что станет известным поэтом. Обучаясь в гимназии Креймана, молодой Брюсов стихи пишет довольно неплохие и выпускает рукописный журнал. В то же время случился его первый опыт в сочинении прозы. Правда, ранние рассказы были немного угловаты.

Будучи подростком, Брюсов страстно увлечен поэзией Некрасова и Надсона. Позднее с той же страстью он зачитывается произведениями Малларме, Верлена и Бодлера, которые открыли юному поэту мир французского символизма.

Под псевдонимом Валерий Маслов в 1894-1895 гг. Брюсов выпускает три сборника «Русские символисты», где под разными псевдонимами он размещает свои стихи. Наряду со стихами Брюсов включил в сборники произведения своего друга А. А. Миропольского и любителя опиума, поэта-мистика А. М. Добролюбова. Сборники были осмеяны критиками, но это не отвратило Брюсова от написания стихов в духе символизма, а скорее, наоборот.

Юность гения

Продолжая описание краткой биографии Брюсова Валерия Яковлевича, необходимо отметить выход первого собрания стихов юного поэта (Брюсову на тот момент было 22 года). Он назвал свой сборник «Шедевры», что вновь вызвало смешки и нападки критиков, по мнению которых название шло вразрез с содержанием.

Юношеская дерзость, самовлюбленность и высокомерие были характерны для поэта Брюсова того времени. «Юность моя – юность гения. Я жил и поступал так, что оправдать мое поведение могут только великие деяния» — писал молодой поэт в личном дневнике, уверенный в своей исключительности.

Отрешенность от мира и желание укрыться от унылого будничного существования прослеживается и в стихах первого сборника, и в лирике Брюсова вообще. Однако было бы несправедливо не отметить постоянные поиски новых стихотворных форм, попытки создания необычных рифм и ярких образов.

Декадентство: классик символизма

Жизнь и творчество Валерия Брюсова не всегда складывались гладко. Скандальная атмосфера вокруг выхода сборника «Шедевры» и эпатажность некоторых стихотворений привлекли внимание к новому течению в поэзии. А Брюсов стал известен в поэтических кругах, как пропагандист и организатор символизма в России.

Декадентский период в творчестве Брюсова заканчивается с выходом второго сборника стихов «Это я» в 1897 году. Здесь молодой поэт все еще представляется холодным мечтателем, отрешенным от ничтожного, ненавистного мира.

Но постепенно к нему приходит переосмысление своего творчества. Героизм и возвышенность, таинственность и трагедию Брюсов видел везде. Определенную ясность его стихи приобретают, когда в конце XIX века в литературе происходят значительные изменения и символизм видится как самодостаточное течение.

Выход следующих сборников («Третья стража» — 1900 г., «Городу и миру» — 1903 г., «Венок» — 1906 г.) выявили направленность поэзии Брюсова в сторону французского «Парнаса», отличительными чертами которого были историко-мифологические сюжетные линии, твердость жанровых форм, пластичность стихосложения, склонность к экзотике. Многое в поэзии Брюсова было и от французского символизма с массой поэтических оттенков, настроений и неопределенностей.

Сборник «Зеркало теней», вышедший в 1912 году, отличался заметной упрощенностью форм. Но природа поэта одержала верх и позднее творчество Брюсова вновь направлено в сторону усложнения стиля, урбанизма, научности и историзма, а также уверенности поэта в существовании множества истин в поэтическом искусстве.

Внепоэтическая деятельность

При описании краткой биографии Брюсова Валерия Яковлевича необходимо затронуть некоторые важные моменты. После окончания университета в 1899 году Валерий Яковлевич работал в журнале «Русский архив». В этом же году он возглавляет издательство «Скорпион», задачей которого было объединить представителей нового искусства. А в 1904 году Брюсов становится редактором журнала «Весы», который становится флагманом русского символизма.

В это время Валерий Яковлевич пишет множество критических, теоретических, научных статей на различные темы. После упразднения журнала «Весы» в 1909 году, он возглавляет отдел литературной критики в журнале «Русская мысль».

Потом была революция 1905 года. Брюсов воспринял ее, как неизбежность. В это время он пишет ряд исторических романов и занимается переводами. После октябрьского переворота он активно сотрудничает с советской властью и даже вступает в партию большевиков в 1920 году.

В 1917 году Валерий Брюсов руководит комитетом по регистрации печати, заведует научными библиотеками и лит. отделом Наркомпроса. Он занимает высокие посты в Государственном ученом совете и читает лекции в МГУ.

В 1921 году Брюсов организует Высший Литературно-художественный институт и становится его первым ректором. Одновременно он преподает в Институте слова и Коммунистической академии.

Скончался Валерий Яковлевич Брюсов в своей московской квартире в 1924 году, 9 октября от крупозного воспаления легких. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

fb.ru

Валерий Брюсов – биография, фото, личная жизнь, стихи, книги

Биография

Блок считал себя недостойным рецензировать этого гения и тем более — печататься с ним в одном журнале. Дело в том, что главный поэт Серебряного века, перечитав произведение Валерия Яковлевича, настолько поразился его творением, что сразу поставил себя на ранг ниже. Стоит сказать, что поэт, чьи стихотворения цитируются любителями словесности и по сей день, обожествлялся современниками. Многие видели в Брюсове мессию, грядущего по водам хитросплетенных строк и обозначающим новые витки литературы.

Портрет Валерия Брюсова

В действительности этот мастер пера по праву считается основоположником русского символизма и предтечей акмеизма, который обзавелся как почитателями и последователями, так и коварными недоброжелателями.

Примечательно, что Валерий Яковлевич известен не только по стихотворениям – этот талантливый писатель проявил себя также в переводах, журналистике и нетривиальных прозах. Брюсов знаком по произведениям «Август», «Прощаю все», «Я люблю», «Первый снег» и другим примечательным работам, которые стали бессмертными.

Детство и юность

Мэтр русского символизма родился холодным зимним днем 1 (13) декабря 1873 года в самом сердце России. Будущий поэт рос и воспитывался в зажиточной купеческой семье вместе с сестрой Надеждой, которая стала профессором Московской консерватории.

Поэт Валерий Брюсов

У Валерия Яковлевича интересная родословная. Его дедушка по отцовской линии, Кузьма Андреевич, был крепостным помещика Брюса и за два года до отмены крепостного права – реформы, проведенной Александром II, – выкупился на волю и начал свое торговое дело. Благодаря упорству и трудолюбию, Кузьма Андреевич выбился из грязи в князи и приобрел двухэтажный особняк на Цветном бульваре в Москве.

По линии матери дедушкой литератора был Александр Яковлевич Бакулин, известный современникам как поэт-баснописец и автор сборника «Басни провинциала». Возможно, именно этот человек оказал влияние на Валерия Яковлевича.

Валерий Брюсов в детстве и юности

Что касается отца Валерия, то Яков Кузьмич был фигурой загадочной и неоднозначной, сочувствовал идеям революционеров-народников, которые, движимые социалистическими идеями Герцена, всеми способами хотели приблизиться к интеллигенции и найти свое место в мире. Глава семейства был человеком азартным: увлекшийся лошадиными скачками, Брюсов-старший мигом просадил все состояние на ставках и чуть не остался без гроша в кармане.

Примечательно, что родители Брюсова не были набожными людьми, они не занимались воспитанием своего отпрыска, но зато оберегали его от «религиозных сказок». Таким образом, будущий поэт знал о натуралистических идеях Дарвина куда больше, чем о подробностях бытия царя Соломона и распятия Иисуса Христа.

Валерий Брюсов в молодости

Валерий Яковлевич рано пристрастился к литературе. Вместо того чтобы играть с мальчишками во дворе, будущий автор стихотворения «Грядущие гунны» проводил время за чтением классических произведений и бульварных романов, можно сказать, что юноша проглатывал книги одну за другой. Даже научные статьи, попадавшиеся случайно в руки Брюсова, не оставались без должного внимания.

Фаворитами Валерия были автор приключенческой литературы, подаривший миру «Капитана Немо», Жюль Верн и писатель, сочинивший «Всадника без головы», Томас Майн Рид. Также известно, что Валерий Яковлевич получил блистательное образование, он учился в двух престижных гимназиях, а в последние годы пребывания на школьной скамье начал проявлять интерес к царице наук – математике – и успешно решал самые сложные уравнения и задачи.

Валерий Брюсов

Возможно, имя Брюсова стояло бы наравне с Архимедом, Франсуа Виетом и Рене Декартом, однако молодой человек выбрал другой, творческий, путь. Заслужив аттестат зрелости, молодой человек продолжил получать образование и стал студентом Московского университета им. Ломоносова – учился на историко-филологическом факультете.

Литература

Валерий Яковлевич Брюсов с детства знал свое призвание, поэтому уже в 13-летнем возрасте занимался сочинительством стихов. Яков Кузьмич поддерживал отпрыска во всех начинаниях, поэтому отсылал творческие потуги горячо любимого чада по изданиям и даже отправил его очерк об отдыхе с семьей в детский журнал «Задушевное слово». Написанное одиннадцатилетним мальчиком «Письмо в редакцию» было опубликовано в 1884 году.

Хотя ранние стихотворения Брюсова были сложены на ура, первые рассказы юноши нельзя назвать удачными. Стоит отметить, что, когда юный Валерий брал чернильницу и перо, его вдохновлял классик русской литературы Николай Алексеевич Некрасов. Позже Брюсов стал восторгаться Семеном Яковлевичем Надсоном.

Книги Валерия Брюсова

Примечательно, что уже в 1893 году молодой поэт ставит перед собой цель стать распространителем символизма в России. Символисты старались обличить существование каждой души и наделить главного героя всем спектром человеческих переживаний. Лев Троцкий сказал, что возникновение этого течения является «желанием забыться, оказаться по ту сторону добра и зла».

Взглядам Брюсова предшествовали увлечения французскими поэтами, он наслаждался произведениями Бодлера, Верлена, Малларме и в конечном итоге стал автором драмы «Декаденты» («Конец столетия», 1893). В 1899 году Валерий Яковлевич получил диплом и стал усиленно заниматься литературой и разрабатываем теории символизма. Примерно в то же время Брюсов сблизился с Бальмонтом.

Валерий Брюсов и Константин Бальмонт

Знакомство двух поэтов в дальнейшем переросло в крепкую дружбу, они тесно общались вплоть до эмиграции Константина Дмитриевича. Дошло до того, что в начале 20 века Брюсов посвятил приятелю сборник «Tertia Vigilia» («Третья стража»), который литературные критики считают первым ростком урбанистического этапа творчества писателя: автор все чаще и чаще воспевает в своих трудах просторы шумного города и скрупулезно описывает даже мельчайшие детали.

Через три года творческая биография Брюсова пополняется сборником гражданской лирики «Urbi et Orbi» («Граду и миру»). В собрание вошли элегия «Женщине», баллада «Раб», а также сонеты, поэмы, оды и послания. Произведения Валерия Яковлевича из «Urbi et Orbi» оказали влияние на Александра Блока, Андрея Белого и Сергея Соловьева.

Валерий Брюсов, Нина Петровская и Андрей Белый

Далее Валерий Яковлевич становится автором сборника «Στεφανος» («Венок», 1905), являющегося, по мнению Брюсова, апогеем его творчества. Все произведения из «Венка» написаны под влиянием ожесточенной революции, которая не могла не сказаться на настроении автора. В этой книге мало стихотворений о любви, но зато выражена активная гражданская позиция поэта.

В 1907 году Валерий Яковлевич становится автором дебютного романа «Огненный ангел». В основу сюжета легли взаимоотношения Брюсова, Андрея Белого и Нины Петровской, правда, действия главных героев происходят не в Москве, а в средневековой Европе. Писатель приправляет произведение фантастическими элементами и заимствует мотивы Гете, взятые из «Фауста».

Роман Валерия Брюсова «Огненный ангел»

Позднее творчество Валерия Брюсова соотносят с революцией, причем, судя по произведениям поэта, он, подобно марксистам, начал восхвалять большевистский переворот и стал основоположником русской литературной ленинианы, противоречил своему же постулату, изложенному в стихотворении «Юному поэту» (1896).

По мнению литераторов, Валерий Яковлевич стремился под общий гул стать частью новой эпохи, однако не нашел поддержки публики и не смог выдержать конкуренции со стороны новой советской поэзии, которая отожествлялась с Маяковским и Игорем Северяниным.

Личная жизнь

Публицист Дмитрий Быков говаривал, что трудно найти в русской литературе репутацию хуже брюсовской. Действительно, некоторые современники и литературные критики считали Валерия Яковлевича самовлюбленным и заносчивым человеком. Это неудивительно, ведь свое первое собрание стихотворений, вышедшее в 1895 году, автор без зазрения совести назвал «Шедеврами» («Chefs d’oeuvre»), к тому же стоит вспомнить предисловие к этому сборнику, где Валерий Яковлевич заявляет, что его труд принадлежит вечному искусству.

Валерий Брюсов с женой

Да и в сборнике «Urbi et Orbi» много надуманного самообожания, которое писатель выставлял на суд читателей открыто, не приправляя излишними метафорами. Но как бы то ни было, стоит сказать, что Валерий Яковлевич оказал колоссальное влияние на своих последователей, выступая в роли учителя для учеников, которые в своем творчестве старались подражать манере мэтра. И если для критиков он слыл тщеславным, то коллеги по цеху считали Брюсова путеводной звездой, жрецом культуры.

Валерий Брюсов с воспитанником Колей

К таким относятся не только символисты, но и акмеисты (например, Николай Гумилев, Михаил Зенкевич, Осип Мандельштам), а также футуристы (Вадим Шершеневич и Борис Пастернак).

Что касается личной жизни, то Валерий Яковлевич Брюсов женат только один раз: в 1897 году писатель сделал предложение руки и сердца чешке по происхождению Иоанне Рунт, которая ответила согласием. Влюбленные прожили рука об руку до самой смерти, а Иоанна была как верной женой, так и музой, вдохновляющей поэта на новые произведения. Детей в семье Брюсовых не было.

Смерть

Основоположник символизма в России умер 9 октября 1924 года в Москве. Причина смерти – воспаление легких. Великий поэт был предан земле на Новодевичьем кладбище. Известно, что после смети возлюбленного Иоанна Матвеевна опубликовала неизданные произведения супруга.

Библиография

• 1895 – «Chefs d’Oeuvre» («Шедевры»)
• 1903 – «Urbi et orbi» («Городу и миру»)
• 1907–1911 – «Земная ось»
• 1907 – «Огненный ангел»
• 1909 – «Все напевы»
• 1911–1912 – «Алтарь победы. Повесть IV века»
• 1912 – «Зеркало теней»
• 1913 – «Ночи и дни»
• 1916 – «Рея Сильвия. Элули, сын Элули»
• 1916 – «Семь цветов радуги»
• 1916–1917 – «Девятая Камена»
• 1917–1919 – «Последние мечты»
• 1922 – «Дали»
• 1924 – «Mea» («Спеши»)
• 1928 – «Неизданные стихи»

24smi.org

Жизнь и творчество Валерия Брюсова

В Москве 1 декабря 1873г. в доме Херодиновых по Милютинскому переулку у Матрёны Александровны и Якова Кузьмича Брюсовых родился мальчик. Был он некрасив, с большой головой «толкачом», но матери первенец оказался «очень хорошеньким», и нарекли его редким и нарядным именем — Валерий.

Семья Брюсовых была купеческой. Дед Валерия Яковлевича по отцу, Кузьма Андреевич, крепостной крестьянин, в 50-х годах 19 века откупился от барина и, получив «вольную», занялся торговлей. Торговал он пробкой. К концу жизни разбогател, оставив в наследство сыну каменный дом в Москве, лавку и капитал.

Отец Брюсова с детства был приставлен к делу. У приходского дьячка научился азам грамоты: мог писать и считать, однако торговля мало привлекала Якова Кузьмича. Он сближается с молодёжью, стремящейся к самообразованию. Бросив лавку, отец Брюсова садится за книги. Читает Дарвина, Бокля, Маркса, отечественную литературу и посещает лекции в Петровской сельскохозяйственной академии. В книге «Из моей жизни» Валерий Брюсов говорит об отце: «В 70-х годах отец мой был близок с Н.А. Морозовым, будущим шлисельбуржцем, образ которого я помню из дней моего раннего детства. Над столом отца постоянно висели портреты Чернышевского и Писарева». После смерти Кузьмы Андреевича отец Брюсова выписался из купеческого звания и жил на проценты с наследия.

По семейству Брюсовых можно составить представление о социальной дифференциации общества:

крепостной, как тогда говорили, «выбивается в люди» и становится купцом;

внук торговца пробками получит образование и будет по сути интеллегентом-разночинцем.

По воспоминаниям родных, Валерий, или, как его называли домашние, Валя, рос живым, любознательным мальчиком. Родители всячески потакали ему, и был он порядком избалован. Читать научился рано — четырёх лет, по газетам. Для воспитания в дом приглашали учителей и гувернанток. Родители были сторонниками рационального воспитания: его оберегали от сказок. Вместо игрушек покупали модели паровых машин, приборы для физических и электрических опытов. Он ещё не научился умножению, а уже слышал имя Дарвина. «Нечего и говорить, — пишет Брюсов в «Автобиографии», — что о религии в нашем доме и помину не было: как вера в домовых и русалок».

С юных лет Брюсов слушал разговоры об «умных вещах», читал книги научного содержания. Особенно полюбились ему очерки биографий великих людей: Кеплера, Фультона, Ливингстона. Мальчик «воображал себя то изобретателем воздушного корабля, то астрономом, открывшим новую плнету,

то мореплавателем, достигшим Северного полюса». В то время как его сверстники играли в солдатики, в мяч или в бабки, он часами просиживает над Бремом и зоологическим атласом.

С одиннадцати лет Брюсова отдали учиться в частную гимназию Ф.И.Креймана, причём сразу во второй класс. Его худенькая сутулая фигурка в форменной блузе поначалу совсем затерялась в толпе гимназистов. Новичок Брюсов поступил в класс, где за предыдущий год сложились уже товарищеские отношения и он, как белая ворона, попал под град насмешек и издевательств. С трудом привыкал Брюсов к общению с одноклассниками и постоянному расписанию занятий. С течением времени до гимназистов всё же дошло, что он много знает, а главное, умеет хорошо пересказывать целые книги. У него появились товарищи.

Брюсова пленила музыка верленовского стиха, прорыв поэта в новые эмоциональные сферы, до которых не дошли романтики.

В 1894-1895 годах вышли в свет тремя выпусками «Русские символисты». Составителем, издателем, а также в большей степени и автором их являлся В.Брюсов. Ему двадцать лет. Он студент московского ун-та: высокий, чуть сутулящийся от ежедневной работы за столом. Он порывист и угловат в движениях. У него жёсткие чёрные волосы над высоким лбом, небольшая бородка на монгольских скулах и усы.

В «Русских символистах» Брюсов предполагал дать читателям все возможные образцы символической поэзии. Это был поиск новых стиховых форм и вместе с тем «расширение художественной впечатлительности».

Нападки критики и неприятие читателей мало смутило Брюсова: он понимал, что на первых порах это неизбежно. Его уверенность в себе и в правильности избранного пути осталась непоколебимой.

Повсюду: в аудиториях университета, в студенческих кружках, если речь заходила о символизме, Брюсов горячо отстаивал его принципы.

Весной 1899 года Брюсов сдаёт выпускные экзамены в ун-те. Теперь ничто не

мешает заниматься ему любимым делом, делом жизни. С удовольствием он расстаётся со студенческой формой, которая давно его уже стесняла.

Осенью 1900 года в издательстве «Скорпион» выходит книга В. Брюсова —

— «Третья стража». «Третья стража» начинается с исповеди поэта: он услышал

некий голос и вернулся из пустыни к людям. В миру он нашел себе жену и, кажется, обрел счастье. Готовность пожертвовать всем обретённым во имя новой мечты. «Третья стража» — книга двух планов. В цикле «Любимцы веков» поэт освещает прошлое человечества через лики разных героев.

Брюсов с юности мечтал о XX веке. Ему казалось, что в самой смене столетий

раскроется какая-то пружина действенной жизни. Произойдет своего рода озарение, и все увидят выход из создавшегося в современном обществе тупика. А тупик и бесперспективность сложившихся взаимоотношений между различными слоями общества сознавали многие. Классовые противоречия становились всё ожесточённее. Все же XX век наступил относительно спокойно. Внешне жизнь текла по-старому. «Третья стража» ввела поэта в официально признанную литературу. Однако Брюсов как поэт, изжив себя прежнего в «Третьей страже», готов опять искать иные пути тв-ва.

Непременный участник издательства «Скорпион», секретарь журнала «Русский архив», корреспондент лондонского журнала «Athenaeum», для которого он пишет ежегодные обзоры о русской литературе, Брюсов деятелен и уверен в себе. В сознании поэта заметный сдвиг: он готов «взяться за молот». Вместе с тем было бы ошибочно видеть в Брюсове сознательного революционера. Он отчуждён от конкретных действий часто созерцательной позицией. Наверно и его понимание революции, как только разрушительной анархии. Но, отвергая современный ему строй, он готов сделать шаг в сторону тех, кто возведёт баррикады.

Брюсову нравится работа в «Русском архиве» П. И. Бартенева. Он с благодарностью принимает от «патриарха русской журналистики» навыки архивных розысков. Страсть к редким книгам, интерес к письмам давно умерших людей как свидетельству своего времени отвечали его духовным запросам. Единственным человеком, кто мог бы стать ему подлинным другом,

Брюсов считал Ивана Коневского (И.И.Ореуса). В кружке первых русских символистов ему прочили великое будущее. Брюсов познакомился с Коневским в Петербурге, на вечере у Ф. Сологуба. И стихи, и личность Коневского произвели на Валерия Яковлевича огромное впечатление. Коневский — болезненно застенчивый и вместе с тем уверенный в каждом своём слове, он хорошо знал французскую поэзию конца века и жил лишь своими напряжёнными духовными исканиями.

Летом 1901 года Коневский отдыхал на Рижском взморье. Выезжая из гостиницы, он забыл взять свой паспорт, о чём спохватился уже в поезде. Коневский сошёл на первой остановке, чтобы пересесть на встречный поезд. Стоял жаркий день, близ станции текла река, и он решил искупаться. Он не мог знать, что у местных жителей Аа пользуется дурной репутацией из-за сильных подводных течений. Втянутый в водоворот, поэт утонул. Ему было чуть менее двадцатичетырёх лет. Весть о внезапной смерти И. Коневского Брюсов воспринял как личное несчастье: злой рок лишил его вероятного друга, а для новой литературы погиб незаурядный талант. С начала века русское новое искусство во всех проявлениях (литература, живопись, театр, музыка) все более упрочивается. Петербуржцы и москвичи пытаются выступать единым фронтом, предоставляя друг другу страницы своих изданий. С увлечением Брюсов составляет альманахи «Северные цветы», каждый номер которые можно рассматривать как антологию новой поэзии. Поднимается вторая волна символизма, давшая имена Андрея Белого, Александра Блока, Вячеслава Иванова.

Летом 1902 года Брюсов записывает в «Дневнике»: «… был у меня Бугаев, читал свои стихи, говорил о химии. Это едва ли не интереснейший человек в России. Зрелость и дряхлость ума при странной молодости. Вот очередной на место Коневского».

Жизненные пути Бориса Бугаева (Андрея Белого) И Валерия Брюсова пересекались ещё ранее. Бугаев также воспитанник гимназии Л.И. Поливанова. Скандальная слава поэта-декадента привлекла к Брюсову внимание всех. Вслед за Брюсовым Бугаев в последних классах превозносит символизм. Борис Бугаев не предполагал по началу стать человеком. Сын профессора математики, он по семейной традиции готовился к научной деятельности и штудировал естественные науки. Но франтоватый студент в зелёном сюртуке с белым кантом, посетитель выставок и концертов, он пытливо следит за литературой, ценит Владимира Соловьёва и Брюсова. Наблюдая в лаборатории, как кристаллизируется вещество в колбе, подкручивая фитилёк в горелке, он думает о космогонии, о «дремучем лесе символов», и о том, что ритм и мелодия способны преобразить жизнь.

Бугаев пишет стихи и «симфонии», подчёркивает самим определением нового жанра приоритет музыки в современном искусстве. Когда «Драматическая симфония» была прочитана у Соловьёвых, присутствующие дружно решили, что родился новый писатель. Чтобы не огорчать профессора Бугаева символистическим дебютом сына, М.С. Соловьёв придумывает автору псевдоним — Андрей Белый.

Брюсов с интересом следил за быстрым развитием художнического дара А. Белого. Давнему знакомому он писал: «У меня душа успокаивается, когда я думаю, что он существует».

mirznanii.com