Тексты для конкурса «Живая классика» 2015 г.

Тексты для чтения прозы и поэзии на всероссийском конкурсе «Живая классика»

 

Рассказ Анатолия Приставкина «Фотографии»

 «Мы жили далеко от дома, я и моя сестрен­ка, которой было шесть лет. Чтобы она не за­бывала родных, раз в месяц я приводил сест­ренку в нашу холодную спальню, сажал на кровать и доставал конвертик с фотография­ми.

— Смотри, Люда, вот наша мама. Она до­ма, она сильно болеет.

— Болеет… — повторяла девочка.

— А это папа наш. Он на фронте, фашистов бьет.

— Бьет…

— Вот это тетя. У нас неплохая тетя.

— А здесь?

— Здесь мы с тобой. Вот это Людочка.  А это я.

И сестренка хлопала в крошечные синева­тые ладошки и повторяла: «Людочка и я. Людочка и я…»

Из дому пришло письмо. Чужой рукой было написано о нашей маме. И мне захотелось бе­жать из детского дома куда-нибудь. Но рядом была моя сестренка. И следующий вечер мы сидели, прижавшись, друг к другу, и смотрели фотографии.

— Вот папа наш, он на фронте, и тетя, и ма­ленькая Людочка…

— А мама?

–   Мама? Где же мама? Наверное, затеря­лась… Но я потом найду. Зато смотри, какая у нас тетя. У нас очень хорошая тетя.

Шли дни, месяцы, В морозный день, когда подушки, которыми затыкали окна, покрыва­лись пышным инеем, почтальонша принесла маленький листок. Я держал его в руках, и у меня мерзли кончики пальцев. И что-то коче­нело в животе. Два дня я не приходил к сест­ренке. А потом мы сидели рядом, смотрели фотографии.

— Вот наша тетя. Посмотри, какая у нас удивительная тетя! Просто замечательная те­тя. А здесь Людочка и я…

— А где же папа?

— Папа? Сейчас посмотрим.

— Затерялся, да?

— Ага. Затерялся.

И сестренка переспросила, подымая чис­тые испуганные глаза.

— Насовсем затерялся?

Шли месяцы, годы. И вдруг нам сказали, что детей возвращают в Москву к родителям. Нас обошли с тетрадкой и спросили, к кому мы собираемся ехать, кто у нас есть из родственников. А потом меня вызвала завуч и сказала, глядя в бумаги:

— Мальчик, здесь на некоторое время ос­тается часть наших воспитанников. Мы остав­ляем и тебя с сестренкой. Мы написали вашей тете, спрашивали, может ли она вас принять. Она, к сожалению…

Мне зачитали ответ.

В детдоме хлопали двери, сдвигались в ку­чу топчаны, скручивались матрацы. Ребята готовились в Москву. Мы сидели с сестренкой и никуда не собирались Мы разглядывали фо­тографии.

— Вот Людочка. А вот я.

— А еще?

— Еще? Смотри, и здесь Людочка. И здесь… И меня много. Ведь нас очень много, правда?»

 

 

Елена Пономаренко  ЛЕНОЧКА

 

(Трек «Поиск раненых» из фильма «Звезда»)

Теплом и гомоном грачей наполнялась весна. Казалось, что уже сегодня кончится война. Уже четыре года как я на фронте. Почти никого не осталось в живых из санинструкторов батальона.

Моё детство как-то сразу перешло во взрослую жизнь. В перерывах между боями я часто вспоминала школу, вальс… А наутро война. Решили всем классом идти на фронт. Но девчонок оставили при больнице проходить месячные курсы санинструкторов.

Когда я прибыла в дивизию, уже видела раненых. Говорили, что у этих ребят даже оружия не было: добывали в бою. Первое ощущение беспомощности и страха я испытала в августе сорок первого… 
— Ребята есть кто живой? – пробираясь по окопам, спрашивала я, внимательно вглядываясь в каждый метр земли. – Ребята, кому помощь нужна? 
Я переворачивала мёртвые тела, все они смотрели на меня, но никто не просил помощи, потому что уже не слышали. Артналёт уничтожил всех… 
— Ну не может такого быть, хоть кто-то же должен остаться в живых?! Петя, Игорь, Иван, Алёшка! – я подползла к пулемёту и увидела Ивана. 
— Ванечка! Иван! – закричала во всю мощь своих лёгких, но тело уже остыло, только голубые глаза неподвижно смотрели в небо. 
Спустившись во второй окоп, я услышала стон. 
— Есть кто живой? Люди, отзовитесь хоть кто-нибудь! – опять закричала я. 
Стон повторился, неясный, глухой. Бегом побежала мимо мёртвых тел, ища его, оставшегося в живых. 
— Миленький! Я здесь! Я здесь! 
И опять стала переворачивать всех, кто попадался на пути. 
– Нет! Нет! Нет! Я обязательно тебя найду! Ты только дождись меня! Не умирай! – и спрыгнула в другой окоп. 
Вверх, взлетела ракета, осветив его. Стон повторился где-то совсем рядом. 
— Я же потом никогда себе не прощу, что не нашла тебя, – закричала я и скомандовала себе: — Давай. Давай, прислушивайся! Ты его найдёшь, ты сможешь! 
Ещё немного – и конец окопа. Боже, как же страшно! Быстрее, быстрее! «Господи, если ты есть, помоги мне его найти!» – и я встала на колени. Я, комсомолка, просила Господа о помощи… 
Было ли это чудом, но стон повторился. Да он в самом конце окопа! 
— Держись! – закричала я что есть сил и буквально ворвалась в блиндаж, прикрытый плащ-палаткой. 
— Родненький, живой! – руки работали быстро, понимая, что он уже не жилец: тяжелейшее ранение в живот. Свои внутренности он придерживал руками. 
— Тебе придётся пакет доставить, – тихо прошептал он, умирая. 
Я прикрыла его глаза. Передо мной лежал совсем молоденький лейтенант. 
— Да как же это?! Какой пакет? Куда? Ты не сказал куда? Ты не сказал куда! – осматривая все вокруг, вдруг увидела торчащий в сапоге пакет. 
«Срочно, – гласила надпись, подчёркнутая красным карандашом. – Полевая почта штаба дивизии». 

Сидя с ним, молоденьким лейтенантом, прощалась, а слезы катились одна за другой. Забрав его документы, шла по окопу, шатаясь, меня подташнивало, когда закрывала по пути глаза мёртвым бойцам. 
Пакет я доставила в штаб. И сведения там, действительно, оказались очень важными. Только вот медаль, которую мне вручили, мою первую боевую награду, никогда не надевала, потому как принадлежала она тому лейтенанту, Останькову Ивану Ивановичу. 
…После окончания войны я передала эту медаль матери лейтенанта и рассказала, как он погиб. 
А пока шли бои… Четвёртый год войны. За это время я совсем поседела: рыжие волосы стали совершенно белыми. Приближалась весна с теплом и грачиным гомоном…

 

Светлана Одинокая

Фотография вложена в старую книжку…

 

 

Фотография вложена в старую книжку

И забыта среди пожелтевших страниц.

Невысокий, в шинели, какой-то парнишка,

Улыбаясь, глядит из-под длинных ресниц.

 

Карандашная надпись: «Зима, сорок третий»,

И, чуть ниже, другая: «Погиб как герой»…

Сколько их – безымянных героев – на свете,

Сколько их никогда не вернулось домой!..

 

Им бы жить без забот, и дружить, и влюбляться,

Только вдруг в летний день объявили войну.

И они, взяв винтовки, в свои восемнадцать,

Шли на фронт – погибать, защищая страну…

 

Сколько судеб не сложено, песен не спето,

Сколько жен, матерей оставалось без сна…

Так зачем же, зачем в это страшное лето

Вдруг на нашей земле появилась война?!

 

Из учебника вновь оживает картинка,

Раздвигая границы событий и дат.

Словно в память о прошлом, со старого снимка

Улыбаясь, глядит незнакомый солдат.

 

Он – герой. Это значит, что он не сдавался,

Это значит, ни шагу не сделал назад.

Может быть, он в окопе один оставался,

Прикрывая собой отступавший отряд,

 

Может, в грохоте хриплом немецких орудий

Батальон за собою в атаку повел…

Только он не вернулся, как многие люди –

Те, кто с этих боев никогда не пришел.

 

Пусть нам дорого слишком досталась свобода,

Тем ценнее она для живущих сейчас.

И листок пожелтевший – забытое фото –

Будто памятник всем, кто сражался за нас.

 

Они отдали жизни, чтоб мир продолжался,

Наступала весна, было пение птиц,

Чтоб мальчишка другой в объектив улыбался

И смущенно глядел из-под длинных ресниц.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

nsportal.ru

Отзыв на сборник рассказов Елены Пономаренко «Опаленное детство».

  С удовольствием прочитала сборник Елены Пономаренко «Опаленное детство». 
С удовольствием, потому что книга написана ярким, живым языком, эмоционально и пронзительно, доходчиво и талантливо. Когда произведение написано правдиво и талантливо, оно захватывает внимание с первых строк, заставляет забыть о настоящем, переносит в атмосферу, описанную в книге, помимо воли начинаешь жить жизнью героев, их чаяниями и переживаниями. Происходит «обыкновенное чудо» — энергетика книги, в которой собрались, как искорки, частички душ и историй, соединившись в единое целое, разгораются ярким пламенем, и эта энергия будит сердца, волнует. 
  Образы написаны ярко и правдиво, воочию видишь всех ребятишек и взрослых, о которых с любовью написала Елена. Как зернышко, брошенное в землю, прорастет весной, так и рассказы Елены дадут свои всходы – изменят наши сердца, научат сопереживать, понимать и любить ближнего, чувствовать его беду и горе. Истории волнуют, заставляют горевать вместе с детками, волноваться, переживать их горе и печаль, радоваться их маленьким радостям. Не в этом ли заключается высший смысл творчества? Научить человека любить ближнего своего, чувствовать его боль как свою. И неважно, сколько лет прошло, горе остается горем, боль – болью, смерть – смертью.  
  Читаешь рассказы Елены, и проникаешься чувствами ее героев, сердце болит, на глаза набегают слезы. Рассказы трогают до глубины души, потому что написаны о реальных людях, реальных событиях. В них звучит правда. Елена Пономаренко писала свои рассказы на основе свидетельств очевидцев, поэтому рассказы являются истинно народными.
  «Опаленное детство» читала с удовлетворением, потому что нужна нам сейчас такая книга, потому что мало говорят и пишут нынче о Великой Отечественной войне, мало знают о ней наши дети. Мы стали забывать прошлое. Кому нужен ворох старья? Пройдет несколько лет, и наши дети уже ничего не смогут рассказать о великой и могучей стране Советский Союз, в котором жили их предки, получали бесплатное жилье, образование, медицинскую помощь, которые защищали Родину во время Великой Отечественной войны, когда враг вероломно напал на нас.  
  Сейчас мы все независимы, свободны, но почему-то неумолимо растет уровень безработицы, наркомании, пьянства, разводов, абортов, самоубийств, рушатся устои семьи, возникают неразрешимые проблемы и непонимание между детьми и отцами, растет пропасть между ними. Идеалы вчерашнего дня «устаревают» и не принимаются нашими детьми. 
  Многие защитники отечества уже умерли, из ветеранов остались единицы. Думаю, никто из них не согласится с утверждением некоторых современных «правдолюбцев», что история войны преподается нам «лживо», все это — «красная пропаганда». Раздаются голоса в защиту «добрых» немецких оккупантов, говорят о том, что они несли нашей стране не разруху и уничтожение, а свободу и избавление от тиранства, что немцы были к нам лояльны, открывали церкви, приглашали священников (например, с Прибалтики) и вообще, заботились о народе. И если бы народ не сопротивлялся по «глупости» своей, то очень скоро зажил бы свободно и счастливо. И злых фашистов придумали «красные комиссары». Но хочется спросить: зачем вообще они пришли на нашу землю? Или «правду» нужно вбивать в головы другого народа с помощью бомб и снарядов? Как дети будут уважать своих дедов, когда говорят, что не было праведной, священной войны, и враг — не враг. И если он убил твоего деда, значит, он правильно убил. Это дед твой был врагом. Одно из двух. И нечего плакать по тому деду и память хранить! 
  Это не значит, что мы должны клеймить немецкий народ. Нет плохих народов, есть тяжелые, роковые моменты истории, есть правители, которые ведут свой народ к погибели, ибо «балом правит сатана». К сожалению, история знает много примеров, когда к власти приходили тираны, диктаторы. Народ запугивали, расстреливали, сажали в тюрьмы и лагеря, промывали мозги. Власти добивались подчинения, покорности, позднее приходила «вера» в «идеалы», которые методично вбивались в головы простых людей. Так возник фашизм, народ поверил в то, что он – избранный, очистит землю от «недостойных» рас, которые не должны жить на земле, ибо они «противны Богу» — Jedem das Seine! Другой народ поверил «светлое будущее», во имя которого он самоотверженно трудился, отдавая все силы и энергию, замерзал и голодал, терпел лишения. 
Кое-кто изолируется от мира, чтобы стройными рядами в униформе маршировать по улицам, выкрикивая фанатично имя «дорогого» вождя, воздвигать его гигантские фигуры и портреты, безропотно работать с утра до вечера за горстку риса…  
  У меня есть подруга в Германии, мы переписываемся много лет, замечательный, душевный человек. Мне нравится Германия, ее самобытность, любовь к порядку и уюту, веселые застолья с песнями, дома, декорированные милыми, симпатичными вещами, чистоплотные хозяюшки- заботливые мамы… И немецкий язык звучит довольно мелодично и красиво, нужно только вслушаться, понять его ритм и мелодию. Вообще, любой язык будет звучать так, как ВЫ его произнесете, какую частицу души вложите. Слова могут плеткой бить по лицу, а могут струиться словно вода в роднике. Посему не нужно путать «божий дар с яичницей». Мы воевали с фашистами, фашизмом. Мы противостояли захватчикам, которые напали на нас. «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет. На том стояла и стоит русская земля!» 
  Точно так же, не стоит винить русский народ в диктаторстве и захвате чужих земель. Отношение к русскому народу сейчас тоже не однозначное, до сих пор его кое-кто ненавидит, считает диктатором и захватчиком, пренебрежительно называют «москалями». А я вижу наши деревни, вижу дедушек и бабушек на завалинке, которые проработали всю жизнь за эфемерные «трудодни», которые никому не желают зла, ибо сердоболен русский народ и жалостлив. Эти старики захватили чужие земли? Вспоминаю своих дедушек и бабушек, родителей, родственников, знакомых, друзей… Не знаю ни одного среди них, кто бы вторгся в чужую землю, захватил чужое добро, кого-то поработил. Рядом живут такие же простые люди.
  Кто-то винит немцев, кто-то русских, кто-то евреев, кто-то чеченцев, кто-то международный терроризм… Такое впечатление, кому-то очень нужно, чтобы народы воевали, истребляли друг друга, ненавидели, чтобы не было мира на земле, чтобы все время в какой-нибудь точке вспыхивала война, гремели взрывы, умирали люди. Тот, кто хочет войны, по-прежнему правит балом… 
  Отвечать должны правители, генералы и маршалы, которые посылают солдат в чужие земли, кто заставляет убивать и порабощать, уничтожать и глумиться. Наверное, история развивалась бы иначе, если бы простые люди умели видеть суть явлений, различать правду и ложь, своевременно проявлять волю и принимать решения. Увы, прозрение и раскаяние приходят намного позже. Те, кто правит народами, имеет власть, посылает людей на войну, заставляет страдать и погибать, нести разрушение другим народам – с них спросится по полной программе. 
  Что мы можем сделать, чтобы остановить войну? Давайте любить и уважать друг друга, пресекать любые оскорбительные речи и статьи, разжигающие рознь и вражду между народами, тем паче, если разговор касается погибших, умерших. Давайте находить доброе и хорошее друг в друге, искать взаимопонимание. Давайте говорить на одном языке – языке любви и доброты. Давайте рассказывать детям все самое доброе и хорошее, что было в нашей истории, взращивая в них ростки доброты и сострадания, Давайте писать добрые книги, как это сделала Елена Пономаренко, написав «Опаленное детство». Давайте молиться, чтобы Господь простил нам ВСЕМ грехи наши, продлил дни жизни на земле, во имя детей наших, во имя будущих поколений, чтобы не прервалась цепочка жизни из-за нашей злобности, жестокости, слепоты. 
  Если бы с малолетства в семьях учили уважать взрослых, почитать старость, хранить память о прошлом, цепочка жизни не прервалась бы, народ был сильнее и счастливей. Нет мелочей в этой жизни. Забыть память умерших, погибших в войне, глумиться над памятниками и могилами усопших – это не мелочи, это шаг в пропасть, в небытие, общество иванов-непомнящих-свое-родство.
  «Опаленное детство» — как ниточка из прошлого в будущее, от детей войны к нашим детям. И если современные дети будут читать такие книги, они научатся доброте, научатся думать и помнить. Наши дети должны знать, что пережили их деды и прадеды, они должны чтить память погибших и не допустить новой коричневой чумы.
  Когда я слышу слово «война», внутри все сжимается и замирает. Когда нам плохо, мы говорим: «Ладно, пусть так, лишь бы не было войны!» Генетически мы несем в себе память о жестокой и кровавой войне, о страданиях наших предков. Вся земля пропитана кровью. Колышутся теперь на бывших полях сражений березы, цветут сады, колосится пшеница… Пролетают журавли в небе, курлычут, вспоминаются строки из песни: «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей, не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей…» Колышется пшеница: «Помните!», кричат журавли в небе: «Помните!», звонят колокола: «Помните!», и книга «Опаленное детство» учит нас – ПОМНИТЕ!
  Мое поколение выросло после войны, наши родители были «детьми войны», они в полной мере испытали все тягости, трудности военного времени, видели и слышали многое, некоторым довелось воевать – бесстрашные «сыны полка»! Наши дедушки и бабушки воевали в полной мере, приняли на себя самое тяжелое, самое ужасное. Они сражались на полях сражений, отдавали жизни во имя победы. Мой дед, заслуженный учитель, погиб в первые дни войны, сгорел в танке. Мне передалась его боль! Мне передалась боль другого деда, который ходил в разведку, рисковал жизнью, вернулся с наградами и многочисленными осколками. Наши родители, наши дедушки и бабушки рассказывали нам о том, как они воевали, трудись в тылу, как переносили блокады, голод и холод. Мы слышали все эти рассказы из уст в уста. Мы видели фотографии разрушенных домов, сгоревших сел и городов, повешенных и расстрелянных, печи концентрационных лагерей и горы волос, вырванных золотых коронок… Мы должны рассказывать об этом нашим детям.
  После войны было написано много воспоминаний. Писали генералы и маршалы, простые солдаты, те, кто пережил войну, кто хотел рассказать о пережитом. Это было народное горе. Очевидное. Те, кто отдал свои жизни за Родину, не думали ни о каких наградах. Их жизни отданы за то, чтобы мы с вами могли жить. Сколько по всей земле безымянных братских могил! Сражались солдаты как братья – плечо к плечу, вместе их и похоронили. 
  Помнить о них – самое малое, что мы можем сделать. Самое дорогое у человека – его жизнь. Когда жизнь отдается во имя других людей, во имя Родины – это высшая заслуга.
  Елена Пономаренко написала нужную книгу. Она выполнила свой гражданский долг писателя. Каждый ее рассказ – это не просто слова, это крик и боль сердца, это ее слезы. В каждом рассказе звучит правда. Истории трогают своей искренностью, правдивостью, они наполнены добротой. Если мы не будем чтить память погибших и рассказывать правду, наши дети вырастут безразличными, черствыми людьми. И нас с вами забудут, очень скоро, потому что мы не научим их помнить своих предков.
  Книга Елены Пономаренко «Опаленное детство» — талантливо написанное произведение, актуальное, злободневное. Воспитывать детей нужно на подобных книгах, где искренне и с любовью описаны дети войны, которым довелось пережить недетские испытания и горе.
  Всем рекомендую прочесть замечательную книгу Елены Пономаренко «Опаленное детство». 
  Пожелаем автору крепкого здоровья, творческих успехов и новых прекрасных книг!

«Опаленное детство»   http://91.218.229.225/cat/literature/dets/155154.html?author

cherkes-lena.livejournal.com

Елена ПОНОМАРЕНКО | Ленка

Поезд мчал нас уже далеко от нашего города. Посадка была очень сложная. Нас у мамы двое – я и мой брат Пашка, совсем маленький, мама называла его «грудничок».

Моя мама передала его какой-то женщине в окно, затем просто втолкнула в этот же вагон меня, а сама сумела сесть только в последний вагон: уже на ходу поезда какой-то офицер подал ей руку и втащил в тамбур.

Но этого я всего не знал, сидя на баулах и держа на руках Павлика. Старался не думать о плохом, что мама могла отстать от нашего поезда при посадке. Я терпеливо её ждал.

– Куда мамка-то ваша делась? – спросила меня женщина с маленьким ребёнком на руках. Видя мой обеспокоенный взгляд, продолжила: «Не волнуйся! Давай-ка, иди сюда! Я потеснюсь. Мы должны поместиться здесь вдвоём».

Прошло уже минут десять, а мамы всё не было и не было. Стало страшно не за себя, а за Павлика.

– Что буду делать? Вдруг она и правда осталась на станции? Павлика кормить скоро! – взглянул я на Павлика и ещё крепче прижал его к себе.

– За это не переживай! Буду кормить скоро свою и твоего братика покормлю, – угадывая мои мысли, сказала моя попутчица.

– Меня тетей Катей зовут. А тебя?

– Как папу – Николаем, – гордо ответил я ей.

– Значит, ты у нас Николай Николаевич? Приятно познакомиться.

– Коленька, Коляшка! – это был мамин голос. Только она меня так называла.

Я увидел её, пробирающуюся к нам.

– Мама, родная! Мы здесь! – закричал я.

И мама, услышав мой голос, активнее стала пробираться к нам.

– Пустите, люди, добрые! Сыночек у меня там, – объясняла она всем, кто попадался на её пути.

У меня на руках проснулся Павлик. Не захныкал, а закричал сразу, а делать он это умел за двоих. Вот и сейчас не просто кричал, а орал.

– Тише, тише! – успокаивал я его. – Вот и мама наша нашлась. Сейчас тебя дурачка покормит! Успокойся!

– Коляшка, родненький, сыночек! Думала уж не найду вас! Сильно испугалась! – усаживаясь на моё место. Павлик, почувствовав мамины руки, сразу затих.

– У, крикун! – сказал я больше с любовью, чем с обидой.

…В вагоне было душно и жарко, казалось, что сто солнц сразу обогревают наш вагон со всех сторон. Открывали окна. Женщины с маленькими детьми возмущались, но дышать хоть на чуть-чуть становилось легче. Но к ночи мама вдруг обнаружила, что Павлик весь горит. Он не плакал, нет, но был весь, как «варёный».

– Коленька, боюсь, у нас Павлик заболел! Горит весь! Что делать будем? Надо бы доктора…

– Да где его теперь найдёшь, мама? – встревожено ответил я ей, щупая голову Павлика.

– Постарайся распаковать баул: в нём должна быть бутылочка со спиртом, надо обтереть его, снизить как-то температуру. Сможешь достать?

– Попытаюсь? – обнадёживающе ответил я, пробираясь к указанному баулу.

Поезд дёрнуло так, что с верхних полок посыпались чемоданы, люди, и кто-то крикнул:

– Выходите с вагона! Если не хотите здесь умереть! Самолеты бомбят станцию, к которой мы подъезжаем!

– Коленька, сынок! Пробирайся к выходу!

– А баулы?

– Да, Бог с ними с баулами… Самим бы в живых остаться! Поторапливайся, сынок, поторапливайся!

Рвались бомбы. От их свиста и крика людей мы с мамой почти не слышали друг друга. Я, работая локтями, пробирался к выходу, за нами двигалась тётя Катя со своей девчонкой на руках.

– Скорее! Скорее! – торопили они меня.

Свист очередной бомбы разорвал всё и всех. Состав горел. Впереди нашего вагона образовалась огромная воронка. Я спрыгнул на землю, протянул руки, чтобы взять Павлика у мамы и Ленку у тёти Кати.

С двумя «орущими свёртками» спустился с насыпи и, споткнувшись, упал, и дети чуть не выпали из моих рук.

– Коленька! – это было последнее, что я услышал. Мама прыгнула ко мне и помогла поднять Ленку и Павлика, побежав от вагона.

А тётя Катя осталась в вагоне, её оттеснили от мамы, и мы только слышали её голос: «Леночка! Доченька! Да пустите же!»

Рвануло так, что красное зарево обожгло мне руки, голову, совсем сожгло брови и ресницы. На месте нашего вагона зияла такая же воронка…

Мы лежали, с мамой, закрыв собой Павлика и Ленку, слышен был их не крик, а писк.

– Если пищат, то живы!, – подумал я. – А это самое главное!

– Коленька! Дети живы?

– Живы и наш, и тёти Катина! – поднимаясь, ответил ей я.

В голове шумело, почему-то стало рвать. Повсюду лежали убитые и раненые. Рельсы вывернуло, горели оставшиеся вагоны…

– Коленька! – тормошила меня мама. – Поищи, Катю! Может где раненая лежит?

Шатаясь, я обошёл воронку вокруг, меня мутило. Долго звал и кричал её по имени, но никто не откликнулся. Только два баула: наш и тёти Кати валялись по другую сторону от железнодорожной колеи.

Вдруг взгляд мой выхватил яркие голубые бусы. Они были надеты на шею тёти Кати, а теперь лежали с чьей-то оторванной рукой. Знакомые часы, подсказывали мне, что это была рука тёти Кати.

– Господи, какой ужас! Бежать! – закрыв лицо руками, я бросился назад к маме.

Мама ничего, не спрашивая, всё поняла по моему лицу.

– Девочку возьмём себе… – тихо сказала она, вытирая слёзы.

– Её Леной звать, – так же тихо ответил я ей.

К ночи нас всех подобрала какая-то военная машина. Павлик совсем разболелся. Он кашлял и хрипел, задыхаясь. Пока мама занималась Павликом, я держал на руках Ленку. Она была почти одного возраста с Павликом: месяцев пять-шесть, не больше.

Павлик снова стал задыхаться, он уже не плакал, а хрипел всё больше и больше. Я видел, как мама молилась, хотя этого никогда не умела делать, и в церковь никто из нас не ходил.

– Помоги ему, господи! Помоги! – слышал я её шёпот. Видя, как она прижимает Павлика и плачет, у меня тоже покатились слёзы, капая Ленке на лицо. Она, тихо посапывая, спала у меня на руках.

Так мы доехали до станции Первомайской. Шофёр, зная о нашей беде, остановив машину, побежал искать доктора. Маму и Павлика уложили в лазарет.

– Будем надеяться, – сказал доктор, обращаясь к маме. – Остаётся только надеяться! – повторил он. – Я буду часто наведываться к вам. А тебе мальчик и твоей сестре здесь не место. Выйди, пожалуйста, в коридор. Там есть кушетка. Нельзя здоровому ребёнку находиться с больными. Есть возможность заразиться. Я понятно говорю?!

– Поняла, Ленка! Ты мне теперь сестра!.. – И мама теперь у тебя – моя мама… Всё будет хорошо. Только бы Павлик поправился!

И я вышел с Ленкой в коридор.

К утру Павлику сбили температуру. Маме разрешили его и Ленку покормить. Ленка сосала грудь и захлёбывалась молоком. А мама, улыбаясь, говорила ей: «Не жадничай! Обжорка, Павлику оставь!»

Павлик пососал немного и уснул. Он был ещё слаб. Маме выдали простыни, и она смогла перепеленать теперь уже моих сестру и брата.

Павлик поправился. И через три месяца нас переправили в Казахстан. Мы нянчили Павлика и Ленку: не деля их на своего и чужого. Папе мама написала о Ленке всю правду.

В треугольнике-ответе, который мы получили, от него, были, такие слова: «После войны разберёмся, Галчонок! О девочке позаботьтесь, как о своей. Всё будет после войны!..» 

 

Когда я попала в детский дом, не знала своей настоящей фамилии. Нашли меня на Северном вокзале милиционеры. Читать…

Чёрные клубы дыма, казалось, теперь плыли, словно облака. Горело всё: что можно было и нельзя – деревья, дома, цветы… Читать…

peskarlib.ru

ПОНОМАРЕНКО ЕЛЕНА ГЕННАДЬЕВНА

 

Творческая биография

 Пономаренко Елена Геннадьевна, 1961 года рождения, уроженка города Караганды. Образование высшее. Закончила Чимкентский педагогический институт культуры им. Аль — Фараби в 1989г., по специальности библиотекарь — библиограф. Общий трудовой стаж 30 лет.

Занимаемая должность: Руководитель Центра культурно- эстетического и творческого развития молодежи Карагандинского экономического университета Казпотребсоюза.

Художественный руководитель и режиссер единственного в области студенческого театра «Вдохновение», руководитель клуба « Алый парус»( литературно- художественный клуб для тех, кто пишет прозу и поэзию), руководитель дебатного движения университета. Детский писатель.

Начала писать для детей с 2000 года. Сказки о природе впервые написаны были для методистов детских садов в 2001году.

В 2003 году на Республиканском конкурсе « Шабыт» была получена первая награда и диплом фестиваля. В этом же году Республиканский журнал Нива» в рубрике» Семейное чтение» опубликовал сказки – победительницы, номинации « Детская литература».

В 2004 году на этом же престижном фестивале получила Диплом в номинации « Малая проза для детей».

В 2005 году выходит первая книга в издательстве « Эверо» г. Алматы: « Сказки для самых маленьких». Весь тираж книги был отдан в библиотеки города, детские сады, школьные учреждения, не преследуя коммерческую сторону, книги раздавались бесплатно.

В 2007 году стала дипломантом Первого Национального Конкурса « Друг детства», организованного С. Назарбаевой. В этом же году сказки вошли в итоговый сборник конкурса. В 2007 году сказки о растениях и животных, получили высокую оценку на международном конкурсе « Славянская письменность и культура», проводимого областной газетой « Южный Казахстан», где я  была удостоена премии и первого места.  В этом же 2007 году выходят рассказы, определенные в сборник « Милосердие», посвященные трудным подросткам, детскому дому. Весь тираж отдан в детские библиотеки и школы города.

В 2008 году издательство « Астана – Даму- 21» издает сборники сказок « Стрекоза и голубь», « Зачем улитке домик на спине?» весь тираж отдан в дошкольные учреждения города, и 5% от тиража были отданы на развитие библиотек для слепых детей.

В 2009 году начала работу над очень интересной книгой по содержанию — « Птичья азбука», где на каждую букву по сказке про птицу, обитающую на территории Центрального Казахстана. На каждую букву по птице. Тем самым малыш сам смог познакомиться с буквами и птицами. В 2009 году вышли 15 книг, с помощью ректора нашего университета. При поддержке Акимата города, и отдела образования сборник сказок « Птичья азбука» будет включен в программу внеклассного чтения, как методическое пособие. А в 2011 году Республиканское детское издательство « Таймаз» включило этот сборник сказок в серию « Веселая биология», с записью голосов птиц и загадок, составленных мною. 200 экз. этой книги специально издано для слепых детей.

В 2009 году стала Лауреатом Премии областного управления Культуры» Золотая строка».

В год «Казахстана в Германии» стала полуфиналистом международного конкурса « Нашим детям». Была приглашена в город Дрезден, на торжественное вручение диплома и посещение города с путевкой в Дрезденскую библиотеку.

В 2010 году получила  сертификат об успешном  участии в Таганроге на « Чеховских чтениях» и издании сборника « Наш Чехов», куда вошла моя работа « 10 вопросов Чехову от моего современника».

Пишу пьесы, сказки, рассказы, повести для детей и о детях.

В г. Москве 2010 к 65-летию Великой Победы состоялся международный конкурс « МТК Вечная память», где была представлена моя новая книга» Опаленное детство». Это собранные рассказы карагандинцев, которых война застала в возрасте от 6-13 лет. 95 рассказов, правдивые рассказы жителей нашего города. Книга получила широкий резонанс среди учителей города, используется, как материал к урокам мужества по краеведению.

В издательстве РОССМЭН Россия сборник рассказов « Опаленное детство» будет издан в 1 томе  «Дети  войны. Как это было».

Постоянно встречаюсь с маленькими читателями. Им адресую пьесы, сказки, загадки, легенды.

На Первом Республиканском фестивале студенческих театров пьеса, написанная к фестивалю « Тяжелое бремя памяти» заняла первое место и была отмечена дипломом Союза театральных деятелей, Народным артистом Т. Жаманкуловым24-28 октятря 2010г.

Пьеса рекомендована  для показа Карагандинскому ТЮЗу.

 От областной детской библиотеки им. Абая получена грамота за активное участие в Праздниках книги, мероприятиях и встречах проводимых для детей.

Следующей задумкой будет книга о насекомых:  « Насекомые от А до Я». Книга адресована самым маленьким читателям и большая часть сказок уже написана.

Сказки охотно инсценируются детьми. За участие в конкурсе- фестивале юных талантов « Айналайн-2010» инсценировка сказки» Как пчелки заставили трутней работать» заняла Гран- При фестиваля.

А написанная мной пьеса , « Блокадный Ленинград», заняла первое почетное место.

Писать для детей очень ответственно, но почетно. Поэтому всю свою дальнейшую деятельность буду связывать только с детьми, написанием произведений для них.

В год учителя Республиканский журнал « Нива» опубликовал мою новую повесть « Наша Юлия», посвященную нашей первой учительнице, моим одноклассникам.

Являясь внештатным корреспондентом Областной газеты « Индустриальная Караганда», активно участвую в рубрике « Дар слова», где печатаются рассказы. Делом всей моей жизни стало служение детям, самым пытливым жителям нашего города. В 2012 году В Германии вышла книга « Опаленное детство». В этом же году приступила к написанию новой книги « Любимые сказки старичка- лесовичка» . Приняла участие в 4-х международных конкурсах 2013 года, организованных международным союзом писателей. « В гостях у сказки», « Цветы большого города», « « Моя Родина», «  Солнышко в ладошках», получила два диплома победителя и два диплома финалиста конкурса. Комиссия рассмотрела, наградила  самой высокой наградой для детских писателей 25 марта2014 Года «Золотое перо С . Я. Маршака.» Такую медаль получили я и Тутта Конненен из Швеции. Издательство Москвы будет издавать книгу « Любимые сказки старичка- лесовичка» , книга посвящена жизни леса, написана в форме сказок. Сейчас начала писать новую книгу « Сказки о цветах».  

www.csmb.kz

Елена ПОНОМАРЕНКО | Остался за старшего

В этот день солнце светило так ярко, и даже совсем не верилось, что мой отец уходит на войну. Мама с папой думали, что мы ещё спим, а я лежал с сестрёнками и мы втроём тихо-тихо плакали.

Мы видели сквозь тюль, как папа долго целовал маму – целовал лицо, руки, и были удивлены тому, что он никогда её так крепко не целовал. Потом они вышли во двор, мама громко запричитала, повиснув у отца на шее. Тогда и мы выскочили, подбежали к отцу, обхватили его за колени. А он нас почему-то не успокаивал, только наклонился и обнимал всё крепче и крепче, прижимал к себе.

– Будет тебе, будет, Люба, – сказал отец немного нас, отстраняя от себя. – Детей напугаешь! Береги их! Постарайтесь выехать их Минска и, чем быстрее, тем лучше.

– Василь! – совсем по-взрослому обратился ко мне отец. – Ты остаёшься за старшего. Смотри, сын, когда вернусь, чтобы все были живы и здоровы. Матери во всём помогай, сестёр не смей обижать! Помни, ты теперь остаёшься за старшего, – повторил он мне.

– Годков бы ему поболее, – вытирая слёзы, сказала мама. – А то всего-то шесть…

– Уже шесть!! – поправил мать отец. – Мужчина растёт, защитник! – и отец ласково потрепал меня за волосы.

– Правильно я говорю, сын? – спросил он у меня, наклонившись. – И не плакать больше. Хватит, Люба, слёз. Мне надо идти. Ждите писем. Сын, проводи меня до поворота.

Мы шли с отцом и ни о чём не говорили, просто шли молча. Я старался успевать в такт его шагов, но получалось плохо: отставал от отца. У поворота он ещё раз прижал меня к себе.

– На, сын, сохрани! – отец снял с шеи на нитке крестик и передал его мне.

– Обязательно сохраню, папка, – ответил я ему.

Мы попрощались. Тогда я не представлял и даже, не думал, как нам будет трудно без него. Там, у поворота, я долго стоял и махал ему вслед.

…Сразу как-то опустел наш дом, а пёс Полкан встретил меня воем. Мама выскочила на крыльцо и запустила в него ботинком, а мне стало, его жаль. Я обнял собаку, прижался к его мохнатой голове и хотел, было заплакать, но вспомнил наставление отца: «Ты теперь старший, береги мать и сестёр…»

Мама собирала чемоданы, складывала в них самое необходимое. Нас должны были эвакуировать. Сёстры, пока, видимо не осознавали всего случившегося, мирно играли со своими тряпичными куклами Манькой и Санькой. Да и малы они были, чтобы осознать, что такое война.

Кате было три, а Ленке – четыре. Мама их называла «погодки». Это оттого, что разница у них была всего один год, так потом мне объяснила она значение нового для меня и мудрёного слова.

– Сынок, как же мы теперь будем? – тихо спросила меня мама.

– Мам, но мы ведь не одни такие! У Лёшки, Сёмки, у многих моих друзей ещё вчера папки и братья ушли на войну, – ответил я ей.

…Нас довезли до шоссе и машина почему-то, заглохла. Водитель – дядя Коля долго не мог её отремонтировать. Потом вдруг появились самолёты, они летели низко-низко. Сначала я подумал, что это «наши», и стал приветствовать их своей белой панамкой, крича: «Ура- ура!»

– Ложись! Ложись, малец! – услышал я голос шофёра – Это – фрицы! Отойдите все от машины! Он, ведь, гад не разбирает: женщины, дети, старики. Сейчас точно начнёт бомбить, а то того хуже, расстреливать из пулемёта.

Я схватил в охапку Катю и Ленку: девчонки оказались такие тяжёлые! Раньше я их только по одной поднимал.

– Больно, Василь! – запищала недовольно Ленка.

– Терпи! – грубо ответил я ей.

Я только успел спрятать девчонок в кустах, когда, словно горошины, посыпались из самолёта бомбы. Вдруг мне показалось, что я увидел маму – она бежала к нам с чемоданами, но была ещё далеко от нас.

А бомбы свистели и падали, падали и свистели. Грохотало всё вокруг. Землёй засыпало меня и Ленку. Катя рядом сильно кричала и плакала. Она с детства боялась грозы, и думала, наверное, что это гром. Я зажмуривал глаза и закрывал ладонями уши, но даже в таком грохоте слышен был её испуганный крик.

– Ленка, откапывайся, откапывайся! – кричал я сестре. Мне, казалось, она так всё медленно делает.

– Чего ты копаешься, Ленка? Быстрее, быстрее надо! – отбросив с её платья землю, понял, что её просто оглушило. Она была вся как ватная, похожая на свою куклу Маньку.

– Мамочка, где ты? – и я что есть, силы закричал. – Что мне с ними делать? Но голоса мамы в ответ не услышал, отчего мне стало ещё страшней.

Откопав, наконец, Ленку и усадив ей на руки Катю, я окинул взглядом всё поле, но мамы нигде не было видно. Машина, в которой мы ехали, горела у дороги и дядя Коля, никуда не убегал, как мы, а лежал возле машины, широко раскинув руки.

– Дядя Коля, дядя Коля! – закричал я, но он не шевелился и не откликался…

– Надо обязательно к нему пробраться и, может быть, там найду и маму. Я, видимо, не так сильно кричу, как бы хотелось. Он просто меня не слышит.

– Ленка, Катя! Я пойду за мамой! А вы никого не бойтесь, сидите тихо-тихо! – стал шёпотом я уговаривать сестёр. Но эти противные девчонки, трусихи, вцепились в мою рубашку и не отпускали.

– Мы без тебя не останемся, Василь! Страшно! Тебе папка что сказал: нас не бросать, а заботиться, а ты? – с укором ответила мне Ленка и умоляюще посмотрела на меня.

– Тихо, сам знаю! Разнылась! Отпустите меня, девочки! Я быстро: только туда и обратно, хорошо? – пытался уговорить их. – С каким удовольствием тебя сейчас треснул бы, Ленка!

И девочки послушно разжали кулачки, высвободив меня от плена. Я ползком пробрался до первой воронки. Она была самая глубокая. Когда ближе подполз и заглянул туда, увидел наш чемодан. Я узнал бы его из тысячи: зелёную ручку мы с папкой вместе прикручивали, тогда ещё он мне поранил палец и было очень больно.

– Мама! – оглянулся и позвал я ещё раз. – Мамочка! – Если нашёл чемодан, то сейчас найду и маму, – подумал я.

Самолёты отбомбили и стали разворачиваться. Рядом со мной пули просвистели свою песню:

– Фив, фив, фив!

– Вот, гад, когда ты только улетишь? Папка мой вас всех перебьёт! Он знаешь, какой сильный?! – прокричал я самолёту вслед, показывая кулак.

…Маму я увидел совсем неожиданно. Она лежала вниз лицом, платье её задралось, отчего были видны чулки на резиночках.

– Мама, Мамочка! – бросился я к ней. Наконец-то я тебя нашёл! Сейчас, сейчас тебе помогу! Ты только потерпи!

Перевернув её, я испугался открытых, смотрящих не на меня глаз, совсем не добрых маминых, а глаз, измученных болью и тревогой. На груди её платья расплылось большое красное пятно. Приложив к нему руку, я сразу понял, что это была кровь. Её было так много, этой крови. Совсем не столько, когда я падал с горки: кровь тонкой струйкой бежала тогда по колену, а я терпел и не плакал.

– Мама, ты слышишь меня? Ты знаешь, Ленка тоже меня не слышит! Её оглушило. Я её с Катей оставил в кустах. Мамочка! – я попытался приподнять её голову, но она упала на траву, когда прикоснулся губами к щеке – она была ещё тёплая.

– Мама, вставай! Хватит лежать! Самолёт уже улетел, – закричал я, как только мог.

Но мамочка смотрела на меня и ничего не отвечала, ничего…

– Василь! – от этого голоса я вздрогнул. Когда повернулся, увидел тётку Марусю, нашу соседку.

– Боже, горе-то, какое! Люба, Любочка! – увидев маму, закричала тётка Маруся. – А девочки, сестрёнки твои где, Василь?

– Ленку и Катю я в кустах спрятал, а сам пошёл маму искать… Вот и нашёл…, – тихо ответил я, показывая рукой на мать. Ответил, так будто боялся разбудить её, только что уснувшую, а не умершую.

Тётка Маруся причитая и плача, обняла меня. Я уткнулся ей в кофту, расплакался…

По дороге в сторону Слуцка проезжала военная машина. Солдаты быстро стали оказывать всем помощь: кого перевязывали, кого успокаивали.

Маму и всех, кто попал под бомбёжку, похоронили в одной большой воронке. Я вернулся к Ленке и Кате, вытирая слёзы по дороге, помня, что плакать мне теперь нельзя, так просил отец, оставляя меня «за старшего». Ленка тихо плакала от страха, размазывая по грязному лицу слёзы, а Катя, долго не могла прийти в себя.

…Нас сдала в детский дом тётка Маруся – на станции Нежеть.

– Где мама, где наша мама? Когда она придёт? Когда выздоровеет? Почему её забрали дяденьки солдаты? – задавала мне нескончаемые вопросы Ленка.

А я не знал, что ей ответить… Как сказать им правду? Как? Как сказать, что маму убили?! 

Моя сестрёнка Олеся родилась двадцать первого июня… Читать…

Через Болыничи шли войска. Тогда мы с сестрой ещё не понимали, что это отступление. Приветствовали всех, но лица у солдат были не радостные, скорее всего грустные. Читать…

peskarlib.ru

Елена ПОНОМАРЕНКО | Солдатики

Ещё вчера всё было как всегда. Дед сидел, лудил кастрюлю, мама пришла с ночного дежурства отдыхала, даже моя бабушка ходила тихо-тихо, а мы с братом всегда убегали к реке, чтобы своими играми не разбудить ее.

А сегодня маму и всех врачей отправили в глубокий тыл. Что такое госпиталь? Пока мне еще было непонятно. Знаю только, что мама туда направлялась начальником. Была она хирургом, когда у нас на улице кто-то болел, то всегда бежали за мамой, значит, все просто доверяли ей, а мы с братом этим гордились. Мама никогда никому не отказывала.

На плите всегда кипела кастрюлька со шприцами: на случай нужды или надобности тому, кто прибежит к нам искать помощи. Отец наш утонул, когда Ване был год. Мне было три…

Из рассказов мамы и дедушки я знал, что это был очень добрый и хороший доктор – он лечил детей и работал с мамой в одной больнице. Ваня его совсем не помнил, а я, почему-то запомнил его теплые ладони. И как он меня подкидывал вверх, когда мы играли с ним в «летчиков».

– Серёжа! Найди Ваню! Из дома никуда не выходите. Мама, собирайтесь… Поймите, надо ехать! Времени на уговоры у меня нет. Дали ровно два часа на сборы.

Мама выложила на стол продукты и новенькую форму.

– И куда мы, дочка? – взглянув на неё, тревожно спросил дед.

– Пока будем сопровождать воинский эшелон до Витебска и Лиды, а там как прикажут… – ответила мама и выбежала из дома.

Наконец в соседнем дворе я поймал брата. Он как всегда играл с кроликами, кормил их, целовал серые комочки, разговаривал с ними.

– Ваня, мы уезжаем! Мама просила тебя найти. Пойдём домой! – взяв брата за руку, и, не обращая внимания, что он начал мне сопротивляться, я всё же затащил его домой.

Сборы шли полным ходом: бабушка собирала вещи, а дед перевязывал валенки бичёвкой.

– Это ещё зачем? – спросил его я. – Лето на дворе. Жара стоит несусветная! Мы что ли до зимы домой не вернёмся? – обратился я ко всем, но бабушка и дед были заняты и не торопились мне ответить.

– Вы не слышите? – я сейчас спросил вас: – Мы надолго? – и опять мой вопрос повис в воздухе.

Дед перевязал валенки и только тогда взглянул на нас с братом.

– Кто теперь что знает, Серёжа? Никто тебе не ответит на этот вопрос. Сказано мамой – собираться, вот и собираемся. Позже я отвечу тебе внучек на все твои вопросы, не обижайся. Принеси лучше из чулана мешок, да ссыпь туда картошки, сколько войдёт. Помогай, внучек, помогай! – ответил мне дед.

Ваня побежал к своему заветному ящику: в нём хранились игрушки, которые благополучно переходили от меня брату.

– Серёжа! – позвал он меня. – Можно я возьму с собой всех солдатиков? И не дожидаясь моего согласия, стал набивать ими карманы брюк.

– Куда же столько? – остановил я его. – Хватит двух. Возьми самых любимых, ладно?– стал уговаривать я брата.

И совсем непонятно мне было, как это он согласился, даже не спорил и не капризничал.

– Двух, так двух, – и Ваня миролюбиво посмотрел в мою сторону. – только я возьму тех, что для меня сделал дед! Твоих не хочу… – категорично заявил мне мой брат.

– Хватит, и того что все твои рубашки донашиваю.

– Ладно, – улыбнулся я. – Как будто они дырявые, эти рубашки? Просто мне малые, а тебе как раз.

Послышался голос мамы:

– Через полчаса подадут эшелон. Значит, на станции надо быть к двенадцати. Успеем, мама?

– Должны успеть, дочка! Раз такой приказ вышел, – сокрушённо вздохнув, ответила маме бабушка.

– Мама, мамочка! – Иван, выбежав ей навстречу из комнаты, показал зажатых в кулачке солдатиков. – Я возьму с собой этих солдатиков? Мне Серёжа разрешил…

– Раз Серёжа разрешил тогда, конечно, бери! – улыбнулась мама.

– Он хотел больше, но я только двух разрешил.

– Мама, детей собрали?

– Ещё картошки набрал целый мешок, так мне дед велел. Правильно я сделал? – опять попытался я вклиниться в разговор взрослых.

– Ты всё правильно сделал! Молодец! Ты совсем большой, Серёжа, – похвалила меня мама.

– А я? – захныкал мой меньший брат.

– А ты ещё не дорос! – отпарировал я брату.

– Не ссорьтесь, мальчики! Не время сейчас для ссор. Я в больницу, а вы двигайтесь на вокзал. До отправления осталось минут двадцать.

Дед, бабушка и мама взяли чемоданы, а нам надели на плечи маленькие рюкзаки. Мы их всегда брали с собой, когда отправлялись в походы. Но сейчас они были тяжелее, чем тогда. Закрыли дом и направились к станции. По дороге шли с такими же чемоданами люди.

– Кирилл! – обратилась к моему дедушке соседка. – Говорят, что Нижнюю уже бомбили!? Ты не слышал?

– Если бы и слышал, то ничего бы не сказал… Зачем панику сеешь, Марья? Знаешь, как это называется: «Одна баба другой сказала… Нехорошо!» – пожурил соседку мой дед.

– Так я ведь, что? Как мне сказали, так я тебе и передаю! – обиделась соседка.

К маме подбежала какая то женщина и стала объяснять что-то насчёт шестого вагона: там нужна была мамина помощь.

– Сами справляйтесь, хорошо? Сердце прихватило – надо помочь. Серёжа, сынок, за братом присматривай!

– Иди! Не беспокойся! Справимся… Иди, ты там нужнее, – успокаивал маму дед. – Человеку плохо, беги, спасай!

– А нам разве хорошо? Я устал, – тихо проговорил мой брат.

– Мы с тобой Ваня не болеем, а остальное всё можно выдержать, – совсем по-взрослому ответил я ему. – Спусти рюкзак и отдохни.

– У тебя тоже такой же тяжёлый рюкзак? – спросил меня брат, ставя рюкзак на асфальт перрона.

– Ты как думаешь? Ёщё тяжелее, чем у тебя! Попробуй, подними?

– Марья, прячь детей! Скорее! Скорее! Самолёты! Давайте в здание вокзала, – прокричал бабушке наш дед.

Они летели все ровно и низко. На крыльях чернели кресты. Что это было, не знаю? Но оно отделилось от самолёта и со свистом упало в середину нашего эшелона. Начался пожар. И все куда-то сразу побежали. Бабушка держала нас с братом за руки, пытаясь пробиться сквозь толпу людей в здание вокзала. Дед остался с чемоданами у перрона. Кричали мне, кажется все, и дети, и взрослые. Взрывы слышались один за другим.

– Серёжа, я за дедом. Помогу ему перетащить чемоданы, – быстро сказала мне бабушка. – А вы, мои дорогие, здесь нас и маму ждите!

– Ба, я боюсь! – и Ваня вцепился в подол её платья.

– Ничего сынок, не бойся! С тобой Серёжа остаётся! А мне, видишь, к деду надо! – и она выбежала из здания вокзала.

Я видел, как бабушка споткнулась и упала. Оставив Ваню, поспешил ей на помощь. Она подвернула ногу, пыталась встать, но не смогла… К ней навстречу бежала уже наша мама и дед. Вместе мы еле-еле её подняли.

– Серёжа, а Ваня где? – настороженно спросила мама.

И в этот момент мы услышали страшный вой – это в здание вокзала попала бомба…

– Ваня! Сынок! Ваня!!!

Оставив нас, она стала пробираться сквозь клубы дыма. Воронка от бомбы была просто огромная.

– Только не это! Только не это! Дитятко наше!!! – прошептала бабушка, закрывая лицо руками.

Она увидела маму, которая несла Ваню. Он был мёртв…

…Ещё бомбили и бомбили… Ваня лежал у мамы на руках, а из карманов брюк вдруг выпали солдатики, его любимые солдатики. 

Я и моя подруга Юля никогда не забудем эту девочку. Она попала к нам в госпиталь, в августе 44-го. Шли ожесточённые бои. Читать…

У меня с довоенных лет сохранилась одна фотография. Её я берег и никогда никому не давал к ней прикоснуться. Читать…

peskarlib.ru

Елена ПОНОМАРЕНКО. Рассказы о войне.

Начало > Русские авторы

Елена ПОНОМАРЕНКО

Остался за старшего

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 8720

В этот день солнце светило так ярко, и даже совсем не верилось, что мой отец уходит на войну. Мама с папой думали, что мы ещё спим, а я лежал с сестрёнками и мы втроём тихо-тихо плакали. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Трудовая биография

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 5671

Моя сестрёнка Олеся родилась двадцать первого июня… Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Девочка с разными бантами

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 6120

Каждое лето нас родители отправляли в пионерский лагерь. В этот год нам не пришлось отдохнуть: началась война… Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Чужаки

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 3645

Горел Минск и его округа… Третьи сутки слышались разрывы бомб и снарядов. Казалось, что небо сравнялось с землёй. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Первый день настоящей войны

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 5500

За год до войны у нас умер отец. Нам, малышам, сказали, что у него не выдержало сердце. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Истерика

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 3920

Я любила нашу улицу. В ней всё было красиво: и столетние акации, мимо которых при цветении невозможно было пройти, и беленькие, аккуратные домики с горшками ярких цветов на подоконниках. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Не спасли

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 4316

Когда я увидел танки, то сначала стал их считать, но так как я умел считать только до десяти, а их было во много раз больше, просто спрятались в лесу. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Игорь

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 4289

Война застала меня в санатории. У меня было больное сердце, и каждый год, как только приходили долгожданные каникулы, меня доктора отправляли в санаторий. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Мой друг Лёня Савочкин

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 4826

У меня с довоенных лет сохранилась одна фотография. Её я берег и никогда никому не давал к ней прикоснуться. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Солдатики

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 3467

Ещё вчера всё было как всегда. Дед сидел, лудил кастрюлю, мама пришла с ночного дежурства отдыхала, даже моя бабушка ходила тихо-тихо, а мы с братом всегда убегали к реке, чтобы своими играми не разбудить ее. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Наташенька

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 4786

Я и моя подруга Юля никогда не забудем эту девочку. Она попала к нам в госпиталь, в августе 44-го. Шли ожесточённые бои. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Осталось только пепелище

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 3229

Стали бомбить деревню, а нас у мамы шестеро… И все были, как говорили наши соседи: «Мал мала меньше!»… Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Платье в серый горошек

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 4986

Тихое летнее утро разорвали на части взрывы снарядов и бомб. Бомбили и наш пионерский лагерь… Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Мой младший брат

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 4400

Чёрные клубы дыма, казалось, теперь плыли, словно облака. Горело всё: что можно было и нельзя – деревья, дома, цветы… Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Ленка

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 5653

Поезд мчал нас уже далеко от нашего города. Посадка была очень сложная. Нас у мамы двое – я и мой брат Пашка, совсем маленький, мама называла его «грудничок». Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Не будем думать о плохом…

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 3480

Когда я попала в детский дом, не знала своей настоящей фамилии. Нашли меня на Северном вокзале милиционеры. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Сорок четвёртый год

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 3526

Деревню нашу освободили от немцев только в сорок четвёртом году… Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Как мы искали партизан

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 3379

Когда у нас в деревне появились фашисты, почему-то не помню. Помню, что их было много на мотоциклах и танках. Из дома мы боялись выходить. Они играли на губной гармошке и горланили свои песни. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Похоронка

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 4100

Первые «похоронки» приходили с войны в наш город так же, как и в другие города. Читать…

Елена ПОНОМАРЕНКО

Болото

Добавлено: 18 августа 2012  |  Просмотров: 3260

Расстреливали всех… Меня закрыл собой дед. И я оказался в самом низу, а на меня падали и падали расстрелянные жители нашей деревни. Читать…

peskarlib.ru