Отцы и дети роман в русской критике: Роман «Отцы и дети» в русской критике
Тургенев, «Отцы и дети»: критика произведения :: SYL.ru
Произведение Тургенева «Отцы и дети» вызвало широкий резонанс. Было написано немало статей, пародий в форме стихов и прозы, эпиграмм и карикатур. И конечно же, основным объектом этой критики стал образ главного действующего персонажа – Евгения Базарова. Появление романа было значительным событием в культурной жизни того времени. Но современники Тургенева вовсе не были единогласны в оценке его произведения.
Актуальность
Критика «Отцов и детей» содержала в себе большое количество разногласий, которые доходили до самых полярных суждений. И это неудивительно, ведь в центральных персонажах этого произведения читатель может ощутить дыхание целой эпохи. Подготовка крестьянской реформы, глубочайшие общественные противоречия того времени, борьба социальных сил — все это нашло отражение в образах произведения, составило его исторический фон.
Споры критиков вокруг романа «Отцы и дети» длились долгие годы, и при этом запал не становился слабее. Становилось очевидным, что роман сохранил свою проблематику и злободневность. В произведении раскрывается одна из важнейших характерных черт самого Тургенева – это умение видеть те тенденции, которые зарождаются в обществе. Великий русский писатель сумел запечатлеть в своем произведении борьбу двух лагерей – «отцов» и «детей». Фактически это было противостояние между либералами и демократами.
Базаров – центральный персонаж
Также поражает и лаконичность стиля Тургенева. Ведь весь этот огромный материал писатель смог уместить в рамки одного романа. Базаров задействован в 26 из 28 глав произведения. Все остальные действующие лица группируются вокруг него, раскрываются в отношениях с ним, а также делают еще более рельефными черты характера самого главного героя. В произведении не освещается биография Базарова. Взят лишь один период из его жизни, наполненный поворотными событиями и моментами.
Детали в произведении
Школьник, которому необходимо подготовить собственную критику «Отцов и детей», может отметить краткие и меткие детали в произведении. Они позволяют писателю четко прорисовывать характер персонажей, события, описываемые в романе. С помощью таких штрихов Тургенев изображает кризис крепостничества. Читатель может увидеть «деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами». Это говорит о скудости жизни. Может быть, крестьянам приходится кормить голодный скот соломой с крыш. «Крестьянские коровенки» также изображаются тощими, исхудалыми.
В дальнейшем Тургенев больше не рисует картину сельской жизни, однако в начале произведения она описана настолько ярко и показательно, что к ней невозможно что-то добавить. Героев романа тревожит вопрос: этот край не поражает ни богатством, ни трудолюбием, и ему необходимы реформы и преобразования. Однако каким образом их можно исполнить? Кирсанов говорит о том, что какие-то меры должно предпринимать правительство. Все надежды этого героя – на патриархальные нравы, народную общину.
Назревающий бунт
Однако читатель чувствует: если народ не доверяет помещикам, относится к ним враждебно, это неизбежно выльется в бунт. И картину России накануне реформ завершает горькое замечание автора, оброненное как бы случайно: «Нигде время не бежит так быстро, как в России; в тюрьме, говорят, оно бежит еще скорее».
И на фоне всех этих событий и вырисовывается Тургеневым фигура Базарова. Он представляет собой человека нового поколения, который должен прийти на смену «отцам», неспособным своими силами разрешить трудности и проблемы эпохи.
Трактовка и критика Д. Писарева
После выхода произведения «Отцы и дети» началось его горячее обсуждение в печати. Оно практически сразу же приобрело полемический характер. Например, в журнале под названием «Русское слово» в 1862 году появилась статья Д. Писарева «Базаров». Критик отмечал предвзятость в отношении описания образа Базарова, говорил, что во многих случаях Тургенев не выказывает благорасположения к своему герою, поскольку испытывает антипатию к данному направлению мысли.
Однако общее заключение Писарева не сводится к этой проблеме. Он находит в образе Базарова сочетание главных аспектов мировоззрения разночинной демократии, которые Тургенев сумел изобразить достаточно правдиво. И критическое отношение самого Тургенева к Базарову в данном отношении является скорее преимуществом. Ведь со стороны становятся более заметными как достоинства, так и недостатки. По мнению Писарева, трагедия Базарова заключается в том, что у него нет подходящих условий для его деятельности. И так как у Тургенева нет возможности показать, как живет его главный герой, он показывает читателю, как он погибает.
Необходимо отметить, что Писарев редко выражал свое восхищение литературными произведениями. Его как раз можно назвать нигилистом — ниспровергателем ценностей. Однако Писарев подчеркивает эстетическую значимость романа, художественную чуткость Тургенева. При этом критик убежден, что истинный нигилист, как и сам Базаров, должен отрицать ценность искусства как такового. Трактовка Писарева считается одной из самых полных в 60-е годы.
Мнение Н. Н. Страхова
«Отцы и дети» в русской критике вызвали широкий резонанс. В 1862 году в журнале «Время», который выходил под изданием Ф. М. и М. М. Достоевских, также появилась интересная статья Н. Н. Страхова. Николай Николаевич был статским советником, публицистом, философом, поэтому его мнение считалось веским. Называлась статья Страхова «И. С. Тургенев. «Отцы и дети». Мнение критика было достаточно позитивным. Страхов был убежден, что произведение является одним из лучших романов Тургенева, в котором писатель сумел проявить все мастерство. Образ Базарова Страхов расценивает как крайне типичный. То, что Писарев считал совершенно случайным непониманием («Он сплеча отрицает вещи, которых не знает или не понимает), Страхов воспринимал как одну из самых существенных черт настоящего нигилиста.
В целом, Н. Н. Страхов был доволен романом, писал о том, что произведение читается с жадностью и является одним из самых интересных творений Тургенева. Этот критик также отмечал, что на первый план в нем выступает «чистая поэзия», а не посторонние размышления.
Критика произведения «Отцы и дети»: взгляд Герцена
В работе Герцена под названием «Еще раз Базаров» основной упор делается не на тургеневского героя, а на то, каким образом он был понят Писаревым. Герцен писал о том, что в Базарове Писарев смог узнать себя, а также добавить то, чего недоставало в книге. Помимо этого, Герцен сравнивает Базарова с декабристами и приходит к выводу о том, что они являются «великими отцами», в то время как «базаровы» представляют собой «блудных детей» декабристов. Нигилизм в своей статье Герцен сравнивает с логикой без структур, или же с научным знанием без тезисов.
Критика Антоновича
Некоторые критики о романе «Отцы и дети» высказывались достаточно негативно. Одна из наиболее критичных точек зрения была выдвинута М. А. Антоновичем. В своем журнале он опубликовал статью под названием «Асмодей нашего времени», которая и была посвящена произведению Тургенева. В ней Антонович совершенно отказывал произведению «Отцы и дети» в каких-либо художественных достоинствах. Он был совершенно недоволен произведением великого русского писателя. Критик обвинял Тургенева в клевете на новое поколение. Он считал, что роман был написан в укор и поучение молодежи. А также Антонович радовался, что Тургенев, наконец, раскрыл свое истинное лицо, показывая себя как противника всякого прогресса.
Мнение Н. М. Каткова
Интересна также критика «Отцов и детей» Тургенева, принадлежащая перу Н. М. Каткова. Свое мнение он опубликовал в журнале «Русский вестник». Литературный критик отметил талант великого русского писателя. Одно из особых достоинств произведения Катков видел в том, что Тургенев смог «уловить текущий момент», тот этап, на котором находилось современное писателю общество. Катков считал нигилизм болезнью, с которой следует бороться путем усиления консервативных начал в обществе.
Роман «Отцы и дети» в русской критике: мнение Достоевского
Очень своеобразную позицию занял по отношению к главному герою и Ф. М. Достоевский. Базарова он считал «теоретиком», который слишком сильно оторвался от реальной жизни. И именно поэтому, считал Достоевский, Базаров и был несчастен. Другими словами, он представлял собой героя, близкого к Раскольникову. При этом Достоевский не стремится к детальному анализу теории тургеневского героя. Он верно отмечает, что всякая отвлеченная теория неминуемо должна разбиться о реалии жизни, а потому принести человеку муки и страдания. Советские критики считали, что Достоевский свел проблематику романа к комплексу этико-психологического характера.
Общее впечатление современников
В общем, критика «Отцов и детей» Тургенева во многом носила отрицательный характер. Произведением Тургенева немало литераторов остались недовольны. Журнал «Современник» рассмотрел в нем пасквиль на современное общество. Приверженцы консерватизма также были недостаточно удовлетворены, поскольку им представлялось, что Тургенев недостаточно полно раскрыл образ Базарова. Д. Писарев был одним из немногих, кому данное произведение пришлось по душе. В Базарове он видел мощную личность, которая обладает серьезным потенциалом. О таких людях критик писал, что они, видя свое несходство с общей массой, смело отдаляются от нее. И им совершенно нет никакого дела до того, согласится ли пойти за ними общество. Они полны собой и собственной внутренней жизнью.
Рассмотренными откликами далеко не исчерпывается критика «Отцов и детей». Практически каждый русский писатель оставил свое мнение об этом романе, в котором — так или иначе — выразил свое мнение о поднимаемых в нем проблемах. Именно это можно назвать истинным признаком актуальности и значимости произведения.
Слайд 1
Критика о романе И.С.Тургенева «Отцы и дети»Слайд 2
После выхода романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» на него обрушились, как шквал похвалы, так и не мало критики. Критик журнала «Современник» М.А. Антонович, из-за ухода Ивана Сергеевича из журнала, отрицательно отреагировал на роман. Антонович увидел в нем панегирик “отцам” и клевету на молодое поколение. Кроме того, утверждалось, что роман очень слаб в художественном отношении, что Тургенев, ставивший своей целью опорочить Базарова, прибегает к карикатуре, изображая главного героя чудовищем. АнтонОвич пытается защищать от нападок Тургенева женскую эмансипацию и эстетические принципы молодого поколения, стараясь доказать, что Кукшина далеко не так пуста и ограничена. По поводу отрицания Базаровым искусства Антонович заявил, что это — чистейшая ложь, что молодое поколение отрицает только “чистое искусство”, к представителям которого, правда, причислил заодно Пушкина и самого Тургенева.
Слайд 3
М.А.Антонович о романе Одну из самых критичных точек зрений выдвинул М. А. Антонович, опубликовав свою статью » Асмодей нашего времени» в мартовской книжке «Современника». В ней критик отказывал «Отцам и детям» в каких бы то ни было художественных достоинствах. Он был весьма недоволен романом Тургенева. Критик обвинял автора в клевете на молодое поколение, говорил, что роман написан в укор и поучение молодому поколению, а также радовался, что писатель, наконец, открыл свое истинное лицо — лицо противника прогресса. Как написал Н. Н. Страхов, «вся статья обнаруживает только одно — что критик сильно недоволен Тургеневым и считает священным долгом своим и всякого гражданина не находить как в новом его произведении, так и во всех прежних ничего хорошего».
Слайд 4
Н.С.Страхов о романе Сам же Н. Н. Страхов относится к роману «Отцы и дети» с положительной стороны. Он говорит о том, что «роман читается с жадностью и возбуждает такой интерес, какого, смело можно сказать, не возбуждало еще ни одно произведение Тургенева». Также критик отмечает, что «роман так хорош, что на первый план победоносно выступает чистая поэзия, а не посторонние мысли и именно потому, что она остается поэзиею, может деятельно служить обществу». В оценку самого автора Страхов замечает: «И. С. Тургенев представляет образец писателя, одаренного совершенной подвижностью и вместе глубокою чуткостью, глубокою любовью к современной ему жизни Тургенев остался верен своему художническому дару: он не выдумывает, а создает, не искажает, а только освещает свои фигуры он дал плоть и кровь тому, что явно уже существовало в виде мысли и убеждения. Он придал наружное проявление тому, что уже существовало как внутреннее основание». Наружной же сменой романа критик видит смену поколений. Он говорит, «если Тургенев изобразил не всех отцов и детей или не тех отцов и детей, каких хотелось бы другим, то вообще отцов и вообще детей и отношение между этими двумя поколениями он изобразил превосходно».
Слайд 5
Н.М.Катков о романе Еще одним из критиков, давших свою оценку роману Тургенева, был М.Н. Катков. Свое мнение он опубликовал в майском номере журнала «Русский вестник» в статье под названием «Роман Тургенева и его критики». Отметив «созревшую силу первоклассного таланта» Ивана Сергеевича, он видит особенное достоинство романа в том, что автору удалось «уловить текущий момент», современную фазу русского образованного общества.
Слайд 6
Д.И.Писарев о романе Самую же положительную оценку роману дал Д. И. Писарев. Его статья была одним из первых критических отзывов на роман «Отцы и дети» и появилась вслед за его публикацией в журнале «Русский вестник». Критик писал: «Читая роман Тургенева, мы видим в нем типы настоящей минуты и в то же время отдаем себе отчет в тех изменениях, которые испытали явления действительности, проходя чрез сознание художника». Писарев отмечает: «Кроме своей художественной красоты, роман замечателен еще тем, что он шевелит ум, наводит на размышления, хотя сам по себе не разрешает никакого вопроса и даже освещает ярким светом не столько выводимые явления, сколько отношения автора к этим самым явлениям»Также он говорит, что все произведение насквозь проникнуто самою полною, самою трогательною искренностью.
Слайд 7
И.С.Тургенев о своем романе В свою очередь, сам автор романа «Отцы и дети», Иван Сергеевич Тургенев, в статье «По поводу отцов и детей» отмечает: «По милости этой повести прекратилось — и, кажется, навсегда — благосклонное расположение ко мне русского молодого поколения». Прочитав в критических статьях о том, что он в своих произведениях «отправляется от идеи» или «проводит идею», со своей стороны, Тургенев сознается, «что никогда не покушался «создавать образ», если не имел исходною точкою не идею, а живое лицо, к которому постепенно примешивались и прикладывались подходящие элементы». На протяжении всей статьи Иван Сергеевич общается только лишь со своим читателем — своим слушателем. И в конце повествования он дает им очень дельный совет: «Друзья мои, не оправдывайтесь никогда, какую бы ни взводили на вас клевету; не старайтесь разъяснить недоразумения, не желайте — ни сами сказать, ни услышать «последнее слово». Делайте свое дело — а то все перемелется».
Слайд 8
Критики о Базарове Д. И. Писарев характеризовал его, как человека сильного по уму и по характеру, который составляет центр всего романа. «Базаров — представитель нашего молодого поколения; в его личности сгруппированы те свойства, которые мелкими долями рассыпаны в массах; и образ этого человека ярко и отчетливо вырисовывается перед воображением читателя», — писал критик. Писарев считает, что Базаров, как эмпирик , признает только то, что можно ощупать руками, увидать глазами, положить на язык, словом, только то, что можно освидетельствовать одним из пяти чувств. Критик утверждает, что «Базаров ни в ком не нуждается, никого не боится, никого не любит и, вследствие этого, никого не щадит». Дмитрий Иванович Писарев говорит о Евгении Базарове, как о человеке, беспощадно и с полным убеждением отрицающем все, что другие признают высоким и прекрасным .
Слайд 9
Критики о Базарове Николай Николаевич Страхов называет главного героя «яблоком раздора». «Он не есть ходячий тип, всем знакомый и только схваченный художником и выставленный им «на всенародные очи», — замечает критик. «Базаров есть тип, идеал, явление, «возведенное в перл создания», он стоит выше действительных явлений базаровщины». А базаровщина в свою очередь есть, как сказал Писарев, болезнь, болезнь нашего времени, и ее приходится выстрадать, несмотря ни на какие паллиативы и ампутации . «Относитесь к базаровщине как угодно — это ваше дело; а остановить — не остановите; это та же холера».Продолжая мысль Страхова, можно сказать, что «Базаров реалист, не созерцатель, а деятель, признающий одни действительные явления и отрицающий идеалы».Он вовсе не желает мириться с жизнью. Как написал Николай Николаевич Страхов, «Базаров представляет живое воплощение одной из сторон русского духа, он «более русский, чем все остальные лица романа». «Его речь отличается простотою, меткостью; насмешливостью и совершенно русским складом», — говорил критик.Также Страхов заметил, что «Базаров есть первое сильное лицо, первый цельный характер, явившийся в русской литературе из среды так называемого образованного общества» .В конце романа «Базаров умирает совершенным героем, и его смерть производит потрясающее впечатление. До самого конца, до последней вспышки сознания, он не изменяет себе ни единым словом, ни единым признаком малодушия . Он сломлен, но не побежден», — утверждает критик
Слайд 10
И.С.Тургенев о Базарове Тургенев же выражает свое отношение к главному герою такими словами : «Я разделяю почти все его убеждения. А меня уверяют, что я на стороне «Отцов». я, который в фигуре Павла Кирсанова даже погрешил против художественной правды и пересолил, довел до карикатуры его недостатки, сделал его смешным!». «В самый момент появления нового человека – Базарова — автор отнесся к нему критически. объективно». «Автор сам не знает, любит ли он или нет выставленный характер (как это случилось со мною в отношении к Базарову)», — говорит о себе Тургенев в третьем лице.
Слайд 11
М нения всех критиков очень отличаются друг от друга . У каждого есть своя точка зрения. Но, несмотря на многие отрицательные высказывания в адрес И. С. Тургенева и его произведения, роман «Отцы и дети» и по сей день остается актуальным для нас, ведь проблема разных поколений была и будет. Как уже говорил Дмитрий Иванович Писарев, «это болезнь», и она неизлечима
«Отцы и дети», история создания которого обычно связывается с произведением «Рудин», опубликованным в 1855 году, — роман, в котором Иван Сергеевич Тургенев возвратился к структуре этого первого своего творения.
Как и в нем, в «Отцах и детях» все сюжетные нити сошлись к одному центру, который образовала фигура Базарова — разночинца-демократа. Она растревожила всех критиков и читателей. Много написали различные критики о романе «Отцы и дети», поскольку произведение вызвало неподдельный интерес и споры. Основные позиции в отношении этого романа мы представим вам в данной статье.
Значимость образа Базарова в понимании произведения
Базаров стал не только сюжетным центром произведения, но и проблемным. От понимания его судьбы и личности зависела во многом оценка всех остальных сторон романа Тургенева: авторской позиции, системы персонажей, различных художественных приемов, использованных в произведении «Отцы и дети». По главам рассмотрели критики этот роман и увидели в нем новый поворот в творчестве Ивана Сергеевича, хотя совершенно разным было понимание ими этапного смысла данного произведения.
За что бранили Тургенева?
Двойственное отношение самого автора к своему герою повлекло за собой порицания и упреки современников. Тургенева жестоко бранили со всех сторон. Критики о романе «Отцы и дети» отзывались в основном негативно. Многие читатели не могли понять мысль автора. Из воспоминаний Анненкова, а также самого Ивана Сергеевича мы узнаем о том, что М.Н. Катков пришел в негодование, ознакомившись с рукописью «Отцы и дети» по главам. Его возмущало то, что главный герой произведения безраздельно господствует и не встречает нигде дельного отпора. Читатели и критики противоположного лагеря также жестоко порицали Ивана Сергеевича за внутренний спор, который он вел с Базаровым в своем романе «Отцы и дети». Содержание его показалось им не вполне демократичным.
Наиболее заметными среди многих других интерпретаций являются статья М.А. Антоновича, опубликованная в «Современнике» («Асмодей нашего времени»), а также ряд статей, появившихся в журнале «Русское слово» (демократическом), принадлежащих перу Д.И. Писарева: «Мыслящий пролетариат», «Реалисты», «Базаров». Эти критики о романе «Отцы и дети» представили два противоположных мнения.
Мнение Писарева о главном герое
В отличие от Антоновича, который оценивал Базарова резко отрицательно, Писарев в нем увидел настоящего «героя времени». Этот критик сопоставил данный образ с «новыми людьми», изображенными в романе «Что делать?» Н.Г. Чернышевским.
Тема «отцы и дети» (взаимоотношение поколений) в его статьях вышла на первый план. Высказанные представителями демократического направления разноречивые мнения о произведении Тургенева восприняты были как «раскол в нигилистах» — факт внутренней полемики, существовавшей в демократическом движении.
Антонович о Базарове
И читателей, и критиков «Отцов и детей» волновали не случайно два вопроса: об авторской позиции и о прототипах образов данного романа. Именно они составляют два полюса, по которым истолковывается и воспринимается любое произведение. По убеждению Антоновича, Тургенев был злонамерен. В толковании Базарова, представленном этим критиком, этот образ является вовсе не списанным «с натуры» лицом, а «злым духом», «асмодеем», который выпущен озлобленным на новое поколение писателем.
В фельетонной манере выдержана статья Антоновича. Критик этот вместо того, чтобы представить объективный разбор произведения, создал на главного героя шарж, подставив Ситникова, «ученика» Базарова, на место своего учителя. Базаров, по мнению Антоновича, является вовсе не художественным обобщением, не зеркалом, в котором отражается молодое поколение. Критик считал, что автор романа создал хлесткий фельетон, возражать которому следует в такой же манере. Цель Антоновича — «поссорить» с молодым поколением Тургенева — была достигнута.
Чего не могли простить Тургеневу демократы?
Антонович в подтексте своей несправедливой и грубой статьи упрекал автора в том, что у него получилась фигура, которая является слишком «узнаваемой», так как одним из прототипов ее считается Добролюбов. Журналисты «Современника», кроме того, не могли автору простить разрыва с этим журналом. Роман «Отцы и дети» был опубликован в «Русском вестнике», консервативном издании, что было для них признаком окончательного разрыва Ивана Сергеевича с демократией.
Базаров в «реальной критике»
Писаревым была высказана другая точка зрения по поводу главного героя произведения. Он рассмотрел его не как карикатуру на некоторых лиц, а как представителя складывавшегося в то время нового общественно-идеологического типа. Этого критика меньше всего интересовало отношение самого автора к своему герою, а также различные особенности художественного воплощения данного образа. Писарев истолковал Базарова в духе так называемой реальной критики. Он указал на то, что автор в его изображении был предвзятым, однако сам тип был оценен Писаревым высоко — как «герой времени». В статье под названием «Базаров» говорилось о том, что изображенный в романе главный герой, представленный как «лицо трагическое», — это новый тип, которого не хватало литературе. В дальнейших интерпретациях данного критика Базаров отрывался все больше от самого романа. Например, в статьях «Мыслящий пролетариат» и «Реалисты» именем «Базаров» был назван тип эпохи, разночинец-культуртрегер, по мировоззрению являвшийся близким самому Писареву.
Обвинения в тенденциозности
Объективному, спокойному тону Тургенева в изображении главного героя противоречили обвинения в тенденциозности. «Отцы и дети» — это своеобразная тургеневская «дуэль» с нигилистами и нигилизмом, однако автором были соблюдены все требования «кодекса чести»: он с уважением отнесся к противнику, в честном бою «убив» его. Базаров как символ опасных заблуждений, по мнению Ивана Сергеевича, является достойным противником. Глумление и карикатурность изображения, в которых обвиняли автора некоторые критики, им не использовались, поскольку могли дать совершенно противоположный результат, а именно недооценку силы нигилизма, являющейся разрушительной. Нигилисты стремились поставить своих лжекумиров на место «вечных». Тургенев, вспоминая о своей работе над образом Евгения Базарова, писал М.Е. Салтыкову-Щедрину в 1876 году о романе «Отцы и дети», история создания которого интересовала многих, что его не удивляет то, почему для основной части читателей этот герой остался загадкой, ведь сам автор не может вполне представить себе, как написал его. Тургенев говорил, что знает лишь одно: не было в нем тогда никакой тенденции, никакой предвзятости мысли.
Позиция самого Тургенева
Критики о романе «Отцы и дети» отзывались в основном односторонне, давали резкие оценки. Между тем Тургенев, как и в предшествующих своих романах, избегает комментариев, не делает выводов, скрывает намеренно внутренний мир своего героя для того, чтобы не давить на читателей. Конфликт романа «Отцы и дети» отнюдь не находится на поверхности. Столь прямолинейно истолкованная критиком Антоновичем и полностью проигнорированная Писаревым авторская позиция проявляется в композиции сюжета, в характере конфликтов. Именно в них реализована концепция судьбы Базарова, представленная автором произведения «Отцы и дети», образы которого до сих пор вызывают споры различных исследователей.
Евгений в спорах с Павлом Петровичем непоколебим, однако после непростого «испытания любовью» внутренне сломлен. Автор подчеркивает «жестокость», продуманность убеждений этого героя, а также взаимосвязь между собой всех компонентов, составляющих его мировоззрение. Базаров — это максималист, по мнению которого имеет цену любое убеждение, если оно не находится в противоречии с другими. Стоило этому персонажу утратить одно «звено» в «цепочке» мировоззрения — подверглись переоценке и сомнению все другие. В финале это уже «новый» Базаров, являющийся «Гамлетом» среди нигилистов.
Роман “Отцы и дети” в Русской критике
и впадают в крайности, но в самих увлечениях сказываются свежая сила и неподкупный ум; эта сила и этот ум выведут молодых людей на прямую дорогу и поддержат их в жизни». Критик сузил смысл романа и, соответственно, смысл его названия, но на самом деле вся глубина тургеневского произведения выявилась лишь через некоторое время после публикации романа. Возможно, в будущем также будут добавлены новые штрихи к понимаю смысла романа.
На сюжетном уровне название «Отцы и дети» задает тему взаимоотношений двух поколений мыслящей части русского общества в 60-е годы XIX века. Это был сложный период в истории России – позорное поражение нашей страны в войне с Турцией, изменения в политике из-за смерти царя, все это в определенной степени влияет на творчество писателей. Также появляется новая общественная сила – разночинцы, представители всех сословий.
Благодаря этому дворянское сословие перестало безраздельно господствовать в обществе. Тургенев лишь запечатлел этот социальный конфликт своего времени, конфликт между дворянами и «третьим сословием», активно выступавшим на историческую арену. В чем же, в конце концов, смысл названия романа? «Отцы и дети» — это символ вечно обновляющейся жизни.
Роман «Отцы и дети» — о жизни, такой, какая предстала перед Тургеневым, и такой, как он ее понял. В романе «Отцы и дети» очень богатая проблематика. Но главной проблемой, на мой взгляд, является нигилизм. В чем же сущность нигилизма, в частности нигилизма Базарова? Роман направлен против мягкотелости и беззубости дворянства, причем в этом произведении
Тургенева обличается именно весь класс помещиков, а не отдельно взятых дворян, показана их неспособность вести Россию дальше, по пути развития. Прежняя, изжившая себя мораль, устаревает, уступая место новому, прогрессивному движению, новой морали. Одним из носителей этой морали является Евгений Базаров. Базаров – разночинец, который, видя упадок государства, встает пока еще не на путь строительства новых устоев, но на путь нигилизма, предшествующего этому грядущему строительству.
По его же словам, он отрицает абсолютно все – искусство, поэзию, авторитеты, религию, самодержавие, даже любовь. Отличительная черта нигилизма Базарова в том, что он не борется против того, что отрицает. Ему все равно, пойдут ли за ним и за его убеждениями, он не проповедует нигилизм, лишь не скрывает своих убеждений и не боится открыто их высказать. Он материалист, и это не лучшая его черта – он называет духовность «романтизмом» и «вздором», а людей-носителей ее, презирает. «
Порядочный химик раз в двадцать полезней высокого поэта» – слова Базарова, из которых мы можем заключить, что материальный мир для него куда важнее духовного. Хотя надо сказать, что не ко всему материальному миру у него такое почтительное отношение – его не волнует его собственное материальное состояние и то, что о нем думают другие люди. Он неприхотлив, мало заботится о модности своей одежды, о красоте своего лица и тела, он не стремится добыть как можно больше денег — ему хвататет того, что у него есть. И эта черта – признак сильных и умных людей.
1.3Как же изображены в этом романе главные противоборствующие общественные силы?
Основным и единственным выразителем демократической идеологии здесь является Евгений Базаров. Тургенев наделил его материалистическими взглядами, любовью к труду и к точным наукам, огромной силой воли и способностью оказывать влияние на окружающих, показал его ненависть ко всякой фразе и лозе, к косности и рутине. Все эти положительные черты Базарова писатель взял из реальной жизни, к которой был всегда исключительно чуток. Не случайно М.Е. Салтыков-Щедрин в письме другу Тургенева П.В. Анненкову утверждал, что «Отцы и дети» были «плодом общения» автора с демократическим журналом «Современник», во главе которого стояли Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов. И действительно, Базаров высказывает в романе мысли об устройстве общества, весьма близкие к отдельным положениям философии Чернышевского; он критикует суеверия и предрассудки, рабскую покорность народа, его пассивность примерно в том же плане, как это делали на страницах «Современника» Некрасов, Чернышевский, Добролюбов. Все это дает основание говорить о подлинном демократизме Базарова.
Однако тургеневский герой не остается таким на протяжении всего романа. Писатель во второй половине «Отцов и детёй» изменяет облик Базарова, приводит героя к пессимизму, лишает его веры в народ, в будущее России, то есть делает его не похожим на подлинных революционных демократов, философия которых была оснащена высокими идеалам. Как умеренный либерал, приверженец постепенного, реформистского преобразования России, Тургенев не мог возлагать надежды на революционеров-демократов. Он воспринимал их как большую силу, но преходящую, считал, что люди типа Чернышевского и Добролюбова очень скоро сойдут с исторической арены и уступят место новым общественным силам — реформаторам-постепеновцам. А если это так, то революционеры-демократы, естественно, казались писателю трагическими одиночками. Вот почему и своего Базарова он сделал трагическим героем лишил его веры в светлые идеалы и заставил умереть от случайного пореза пальца. В апреле 1862 года Тургенев писал поэту К. К. Случевскому: «Мне мечталось фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная — и все-таки обреченная на Погибель.» И действительно, писатель осуществил этот замысел — наделил Базарова в конце романа мрачным пессимизмом, скептическим отношением к мужикам и даже заставил его сказать фразу: «Я нужен России… Нет, видно, не нужен.» И финале романа грешному, бунтующему сердцу Базарова Тургенев противопоставляет великое спокойствие равнодушной природы, вечное примирение и жизнь бесконечную.
И все же, как великий художник слова, Тургенев искал объективную правду жизни и старался достоверно воспроизвести ее даже в том случае, когда она противоречила его политическим и философским взглядам. Поэтому смысл романа далеко не сводился к стремлению автора поставить своего умного и сильного героя в трагическое положение и привести его к капитуляции перед любовью, перед всесильной природой, перед возвышенными и трогательными родительскими чувствами, перед «вечными» законами жизни. «Я слишком уважал признание художника, литератора, чтобы покривить душою в таком деле,»— писал Тургенев в статье «По поводу «Отцов и детей». И он не кривил душою. Плебей и демократ Базаров, при всей его резкости и угловатости, привлекал аристократа Тургенева своим просветительством страстным желанием бороться против невежества и суеверий народных, за подлинную науку, построенную на эксперименте. Поэтому, создавая образ демократа-разночинца 60-х годов, Тургенев обратил внимание и на такие его реальные и весьма характерные черты, как увлечение естественными науками и материализмом. В представлении передовой демократической интеллигенции того времени естествознание и материализм сливались, в нечто единое. Естествознание помогало также бороться с невежеством народа. Не случайно одна из современниц И. С. Тургенева Е.Н. Водовозова в своих воспоминаниях «На заре жизни» пишет: «Тогда были твердо убеждены в том, что изучение естественных наук поможет устранить суеверия и предрассудки народа, уничтожит множество его бедствий». Иными словами, настоящий просветитель-демократ не мог не быть естественником и материалистом. В эпоху 60-х годов появилась целая плеяда выдающихся русских естествоиспытателей; физиолог И.М. Сеченов, химики А.М. Бутлеров и Д.И. Менделеев, медики С.П. Воткни и И.И. Мечников. Тургенев знал обоих жизни и деятельности, и многие черты этих талантливых ученых запечатлел в своем Базарове. Базаров-враг отвлеченной науки, оторванной от жизни. Он ратует за науку прикладную, за конкретные ремесла, которые могли бы быть усвоены народом.
Базаров—труженик науки, он неутомим в своих экспериментах, всецело поглощен любимой профессией. Рядом с ним, человеком, который обоснованно отрицает различные обветшалые теории «отцов», смешными и жалкими выглядят карикатурные нигилисты — Ситников и Кукшина. Это подражатели, усвоившие лишь внешние признаки нигилизма, но выдающие себя за представителей передовой молодежи. Салтыков-Щедрин не случайно назвал Ситникова и Кукшину «вислоухими и юродствующими», «новыми Колумбами, неустанно отыскивающими принципы в мире яичницы и ерунды» Следуя жизненной правде, Тургенев стремился показать своего Базарова в реальных условиях общественной борьбы 60-х годов. Естественно, что идейными антагонистами героя должны были оказаться либералы-дворяне, которые в эти годы уже обнаружили свою политическую и экономическую слабость. Так возникла антидворянская линия замысла «Отцов и детей», о которой Тургенев ясно и четко сказал в письме К.К. Случевскому из Парижа: «Вся моя повесть направлена против дворянства, как передового класса. Вглядитесь в лица Н. П. (Николая Петровича Кирсанова), П. П. (Павла Петровича Кирсанова), Аркадия. Слабость и вялость или ограниченность. Эстетическое чувство заставило меня взять именно хороших представителей дворянства, чтобы тем вернее доказать мою тему: если сливки плохи, что же молоко?» Слова Тургенева о слабости, вялости и ограниченности представителей либерального дворянства как об их реальной, жизненной черте были плодом его беспристрастных длительных наблюдений над судьбами своих соратников по классу. Антидворянскую тенденцию в замысле романа «Отцы и дети» прекрасно уловил А. В. Луначарский. В статье «Литература шестидесятых годов» он писал: «Прежде всего несомненно, что Тургенев с самого начала подошел к этому произведению в целом — к характеристике и либералов-помещиков и разночинцев-радикалов,— с намерением похоронить «отцов». Поэтому вы не найдете здесь типов, подобных Лаврецкому, о котором можно сказать, что известную симпатию он к себе все же еще внушает. Тургенев прекрасно понимал, что историческая роль дворянством уже сыграна и что ему неизбежно предстоит оставить общественную арену и уступить место разночинцам. Вот почему он решил показать либералов-дворян людьми слабыми, бесплодными, беспомощными в своих попытках осуществить даже половинчатые реформы. И действительно, в образе Павла Петровича Кирсанова развенчаны принципы и убеждения консервативного дворянина-либерала, в образах Николая Петровича и Аркадия раскрывается несостоятельность либералов умеренных. Особенно резкой критике писатель подверг принципы консервативного либерализма: аристократизм на английский манер, отстаивание старых, дворянских понятий чести (дуэль Павла Петровича), фальшивую проповедь так называемых политических свобод. Павел Петрович спорит с Базаровым о сущности народа, толкует о крестьянах, даже «всегда вступается за крестьян; правда, говоря с ними, он морщится и нюхает одеколон». На протяжении всего романа Павел Кирсанов пространно и самоуверенно философствует об общественном благе, о человеческой личности, о законах человечества, о логике истории, о цивилизации и ее плодах, о священнейших верованиях и прочих абстрактных премудростях, которым он в жизни не знает настоящей цены. Его аристократизм на английский манер сводится к слепому поклонению всему английскому—от парламента до рукомойников. Как убежденный идеалист и эстет, Павел Петрович с презрением отзывается о современных ему молодых естественниках. На то, что именно эти черты были наиболее характерными для русского либерализма вообще и для либералов-дворян 60-х годов в особенности, реформаторах: «А теперь пошли все какие-то химики да материалисты». Дуэль Павла Петровича с Базаровым описана Тургеневым в ХХIУ главе романа как своеобразный рыцарский поединок, в котором довольно комически изображен Павел Петрович. Писатель откровенно признавался К.К. Случевскому: «Дуэль с П. П. именно введена для наглядного доказательства пустоты элегантно-дворянского рыцарства, выставленного почти преувеличенно-комически». Тургенев подчеркивает, что Павел Петрович строго придерживался своих либерально-аристократических принципов, был тверд, непреклонен и последователен в борьбе за их осуществление. Однако сами по себе принципы Павла Петровича мертвы, обречены историей. Убедившись в последнем («…мы люди уже старые и смирные; пора нам отложить в сторону всякую суету»,— говорит он брату), закоренелый западник Павел Петрович в конце романа покидает свою родину, перестает читать русские книги, и только «серебряная пепельница в виде мужицкого лаптя на его письменном столе напоминает ему о России».
Итак, раскрывая политические взгляды основного антагониста Базарова — Павла Петровича Кирсанова, Тургенев подвергал критике, а в некоторых случаях и сатирическому осмеянию отжившие, отмирающие принципы консервативного дворянства.
Но и умеренный либерал Николай Петрович выглядит в романе беспомощным и жалким (недаром он говорит, что спора гроб заказывать и ручки складывать крестом на груди), а его реформизм, игра в демократизм и лавирование между старым и новым порой становятся смешными и не вызывают симпатии у читателей. Тургенев со всей реалистической беспощадностью обнажает убогие результаты реформаторской деятельности либерального дворянства: полный развал хозяйства (мужики не платят оброка, наемные работники портят сбрую, толпа дворовых непочтительно относится к барам), обнищание крепостных крестьян.
К политическому лагерю «отцов» по своим взглядам на жизнь относится и Аркадий Кирсанов. Правда, он искренне увлекается теориями Базарова, стремится подражать ему и выдает себя за такого же правоверного нигилиста, как его приятель. Впрочем, часто забывая о своем «нигилизме», о своей новой роли, Аркадий обижает идейное родство с «отцами». Не случайно он то и дело защищает их: в IУ главе он пытается убедить Базарова, что Павел Петрович — «хороший человек», а Николай Петрович — «золотой человек»; в УI главе упрекнет Базарова в том, что тот резко обошелся с Павлом Петровичем и оскорбил его; в УII главе говорит Базарову о Павле Петровиче: «…он глубоко несчастлив, поверь мне; презирать его — грешно» Аркадии обнаруживает свое кровное и идейное родство с либералами и в ряде других мест романа, вплоть до ХХУ главы, в которой, наконец, он совсем освобождается из под чуждого ему влияния Базарова и находит свое душевное успокоение с Катей Одалщовой. Отдельными тонкими штрихами Тургенев раскрывает весь процесс «перевоспитания» Аркадия Катей, то есть процесс превращения его из случайного попутчика нигилиста Базарова в ручного спокойного и уравновешенного мужа Катерины Сергеевны, благовоспитанного, либерального помещика, не осмеливающегося да же громко предложить тост за своего бывшего товарища Д.И. Писарев был прав, сравнив Аркадия с куском чистого и мягкого воска «Вы можете сделать из него все, что хоти те, но зато, после вас, всякий другой точно так же может сделать, с ним все, что этому другому будет угодно». Согласно прогнозу Писарева, из Аркадия в перспективе мог бы выйти не более чем рафинированный Манилов.
Таковы две общественные силы («отцы» и «дети»), противостоящие друг другу в романе. Что же представляет собой роман в художественном отношении.
В отличие от Толстого и Достоевского, всегда предпочитавших. подробную психологическую характеристику героев, (Раскольников в романе «Преступление и наказание», Андрей Болконский и Пьер Безухов в «Войне и мире»), Тургенев был сторонником так называемой «тайной психологии» В одном из своих писем к К.Н. Леонтьеву он утверждал, что «поэт должен быть психологом, но тайным: он должен знать и чувствовать корни явлений, но представляет только самые явления—в их расцвете и увядании. На практике это приводило к тому, что Тургенев не раскрывал подробно духовный мир своих героев, но давал яркое представление об их мыслях и чувствах при помощи внешних художественных средств. На первый план в системе этих средств выдвигались диалог и портрет. Особенно велика роль диалога в романе «Отцы и дети». Объясняется это тем, что диалог—наиболее подходящая форма для передачи сущности политических и философских споров происходящих в романе. Именно он дает наилучшую возможность поднимать актуальные политические проблемы, освещая их с разных точек зрения. В диалоге раскрываются убеждения и характеры героев. Особенно это относится к Базарову. В отличие от своих собеседников (Павла Петровича, Аркадия, Ситникова, Кукшиной, Одинцовой), Базаров в споре краток. Он убеждает, сражает оппонента не длинными рассуждениями и философскими тирадами, как это делал, например, герой первого романа Тургенева—Дмитрий Рудин, что вполне соответствовало и его характеру, и его дворянскому воспитанию, и пребыванию в философских кружках 30-х годов, а лаконичными, содержательными репликами, на полненными глубоким смыслом. Меткие, чрезвычайно ёмкие, к месту сказанные афоризмы Базарова, как бы мимоходом оброненные в споре, свидетельствуют о его находчивости и остроумии, о знании им жизни. Так, например, за репликами Базарова: «Мужик наш рад сам себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке» или «Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает» — скрывается целая система взглядов, именно — просветительская программа «Современника», сформулированная в статьях Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова — страстных борцов за пробуждение народного сознания, а также в очерках и рассказах Николая Успенского, опубликованных в этом журнале.
Речь Павла Петровича насыщена словами сословно-помещичьего жаргона. Это особые выражения — формулы аристократической вежливости: «позвольте полюбопытствовать», «приличествует», «не имею чести знать», «сне угодно ли пожаловать?». Их очень часто употребляли представители дворянской верхушки, считая это признаком изысканного и ученого тона. Кроме того, в речи Павла Петровича встречается много иностранных слов и выражений. Столкнув Базарова с Павлом Петровичем в идейном плане, Тургенев заставил его также пародировать салонный стиль речи Кирсанова. Так, когда Павел Петрович в его обычной изысканно-учтивой манере торжественно — величаво предлагает Базарову перед дуэлью: «Соблаговолите выбрать пистолеты.» — П.П. Базаров отвечает ему с иронией: «Соблаговоляю. В необыкновенно остром Диалоге раскрывается и основной конфликт Базарова с Аркадием Кирсановым (ХХУI глава). «Ваш брат Дворянин,» —говорит Базаров Аркадию,—дальше благородного смирения или благородного кипения дойти не может, а это пустяки, Вы, например, не деретесь—и уж воображаете себя молодцами,— а мы драться хотим». Это место романа, воплощающее в себе одну из главных его идей, не случайно привлекло внимание крупнейшего исследователя творчества Тургенева—Н. Л. Бродского, который считал, что сцена прощания Базарова с Аркадием — это исторически точное воспроизведение разрыва двух общественных классов накануне «крестьянской реформы». Значительную роль в романе играет портретная характеристика героев. Здесь встречаются разновидности портретов.
Во-первых, это детальный портрет с описанием внешности героя (роста, волос, лица, глаз), а также некоторых индивидуальных признаков (портреты Базарова, Одинцовой). Как правило, такой портрет Тургенев сопровождает небольшими авторскими комментариями (например, о лице Базарова: «оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность, и ум»).
Во-вторых, сатирический портрет с широким использованием фона и косвенной характеристики героя (портреты Ситникова и Кукшиной). Так, ХIII главу роман, а Тургенев начинает с описания губернского города и его улиц; затем речь идет о домике «на московский манер», в котором проживает мадам Куишина; далее идут такие детали, как криво прибитая визитная карточка», «какая-то не то служанка, не то компаньонка в чепце — явные признаки прогрессивных стремлений хозяйки».
Совершенно очевидно, что «фон» свидетельствует о каких-то необоснованных претензиях обитательницы этих мест; авторское же замечание насчет «прогрессивных стремлений хозяйки» звучит явно иронически.
Продолжая развивать этот прием косвенной характеристики героини, Тургенев переходит к более узкому концентрическому кругу наблюдений —дает детальное описание беспорядка в комнате Кукатиной: бумаги, неразрезанные журналы, запыленные столы, разбросанные окурки папирос.
Д.И. Писарев
Отрывок из статьи «Базаров («Отцы и дети», роман И.С. Тургенева»), 1862 г.
В романе нет ни завязки, ни развязки, ни строго обдуманного плана; есть типы и характеры, есть сцены и картины, сквозь ткань рассказа сквозит личное, глубоко прочувствованное отношение автора к выведенным явлениям жизни. А явления эти очень близки к нам, так близки, что все наше молодое поколение с своими стремлениями и идеями может узнать себя в действующих лицах этого романа. к этим идеям и стремлениям Тургенев относится с своей личной точки зрения, а старик и юноша почти никогда не сходятся между собою в убеждениях и симпатиях. Читая роман Тургенева, мы видим в нем типы настоящей минуты и в то же время отдаем себе отчет в тех изменениях, которые испытали явления действительности, проходя чрез сознание художника…
Базаров — человек жизни, человек дела, но возьмется он за дело только тогда, когда увидит возможность действовать не машинально. Его не подкупят обманчивые формы; внешние усовершенствования не победят его упорного скептицизма; он не примет случайной оттепели за наступление весны и проведет всю жизнь в своей лаборатории, если в сознании нашего общества не произойдет существенных изменений. Если же в сознании, а следовательно, и в жизни общества произойдут желаемые изменения, тогда люди, подобные Базарову, окажутся готовыми, потому что постоянный труд мысли не даст им залениться, залежаться и заржаветь, а постоянно бодрствующий скептицизм не позволит им сделаться фанатиками специальности или вялыми последователями односторонней доктрины.
Создавая Базарова, Тургенев хотел разбить его в прах и вместо того отдал ему полную дань справедливого уважения. Он хотел сказать: наше молодое поколение идет по ложной дороге, и сказал: в нашем молодом поколении вся наша надежда. Тургенев не диалектик, не софист, он не может доказывать своими образами предвзятую идею, как бы эта идея ни казалась ему отвлеченно верна или практически полезна. Он прежде всего художник, человек бессознательно, невольно искренний; его образы живут своею жизнью; он любит их, он увлекается ими, он привязывается к ним во время процесса творчества, и ему становится невозможным помыкать ими по своей прихоти и превращать картину жизни в аллегорию с нравственною целью и с добродетельною развязкою. Честная, чистая натура художника берет свое, ломает теоретические загородки, торжествует над заблуждениями ума и своими инстинктами выкупает все — и неверность основной идеи, и односторонность развития, и устарелость понятий. Вглядываясь в своего Базарова, Тургенев как человек и как художник растет в своем романе, растет на наших глазах и дорастает до правильного понимания, до справедливой оценки созданного типа.
А.И. Герцен
Отрывок из статьи «Ещё раз Базаров», 1868 г.
Я признаюсь откровенно, мне лично это метанье камнями в своих предшественников — противно. «Хотелось бы спасти молодое поколение от исторической неблагодарности и даже от исторической ошибки. Пора отцам Сатурнам не закусывать своими детьми, но пора и детям не брать примера с тех камчадалов, которые убивают своих стариков».
Онегины и Печорины прошли.
Рудины и Бельтовы проходят.
Базаровы пройдут… и даже очень скоро. Это слишком натянутый, школьный, взвинченный тип, чтоб ему долго удержаться.На его смену напрашивался уже тип, в весне дней своих сгнивший, тип православного студента, консерватора и казеннокоштного патриота, в котором отрыгнулось все гнусное императорской Руси и который сам сконфузился после серенады Иверской и молебна Каткову.
Все возникнувшие типы пройдут и все с той неутрачиваемостью однажды возбужденных сил, которую мы научились узнавать в физическом мире, останутся и взойдут, видоизменяясь, в будущее движение России и в будущее устройство ее.
«Если,— говорит Писарев,— базаровщина — болезнь нашего времени, то ее придется выстрадать». Ну и довольно. Болезнь эта к лицу только до окончания университетского курса; она, как прорезывание зубов, совершеннолетию не пристала.
Худшая услуга, которую Тургенев оказал Базарову, состоит в том, что, не зная, как с ним сладить, он его казнил тифом. Уцелей Базаров от тифа, он наверное развился бы вон из базаровщины, по крайней мере в науку, которую он любил и ценил в физиологии и которая не меняет своих приемов, лягушка ли, или человек, эмбриология ли, или история у нее в переделе.
Наука спасла бы Базарова, он перестал бы глядеть на людей свысока, с глубоким и нескрываемым презрением.
Но пока облаченье не снято, Базаров последовательно требует от людей, сдавленных всем на свете, оскорбленных, измученных, лишенных и сна и возможности наяву делать что-нибудь, чтоб они не говорили о боли; это сильно сбивается на аракчеевщину.
Декабристы — наши великие отцы, Базаровы — наши блудные дети.
Мы от декабристов получили в наследство возбужденное чувство человеческого достоинства, стремление к независимости, ненависть к рабству, уважение к Западу и революции, веру в возможность переворота в России, страстное желание участвовать в нем, юность и непочатость сил.
Все это переработалось, стало иным, но основы целы. Что же наше поколение завещало новому?
М.Н. Катков
Отрывок из статьи «О нашем нигилизме по поводу романа Тургенева», 1862
Итак, в нашу глушь пожаловал дух исследования, ясной и точной мысли, положительного знания. Как кстати! Его-то нам и недоставало. … Не является ли перед нами опять образ того же самого натуралиста, который так спешил накрыть врасплох лягушек в болоте?
Нет сомнения, что наука здесь не есть что-либо серьезное и что ее надобно сложить со счетов. Если в этом Базарове сидит действительная сила, то она что-нибудь другое, а никак не наука. Своею наукой он может иметь значение лишь в том окружении, куда он попал; своею наукой он может подавлять только своего старичка отца, юного Аркадия и мадам Кукшину. Он лишь бойкий школьник, который лучше других вытвердил урок и которого за то поставили в авдиторы7. Впрочем, он настолько умен, что и сам это сознает, сам это высказывает, хотя не о себе лично, но вообще о своих соотечественниках в сравнении с настоящими исследователями в тех странах, где это есть дело серьезное. Он и сам не признает особенного значения за своими учеными занятиями; они для него только точка опоры, только средство для дальнейшей цели, а цель его совсем другого свойства и не имеет ничего общего с наукой.
Он уже заранее уверен, что естественные науки ведут к отрицательному решению этих вопросов, и они ему нужны как орудие уничтожения предрассудков и для вразумления людей в той вдохновительной истине, что никаких первых причин не имеется и что человек и лягушка в сущности одно и то же.
Узкий и трудный путь натуралиста нам не по нраву. Мы возьмем у него лишь кое-что, для форса или для контенанса, и пойдем другим, более широким путем; мы не исследователи, не испытатели — пусть другие корпят над фактами и занимаются наукою для знания, — мы мудрецы и вероучители. Мы проповедуем религию нигилизма, мы отрицаем.. … Религия отрицания направлена против всех авторитетов, а сама основана на грубейшем поклонении авторитету. У нее есть свои беспощадные идолы. Все, что имеет отрицательный характер, есть уже ео ipso {Вследствие этого (лат.).} непреложный догмат в глазах этих сектаторов. … Ему нужна только полная самоуверенность и умение пользоваться всеми средствами для целей отрицания. Чем менее он разбирает средства, тем лучше. Он в этом отношении совершенно согласен с отцами иезуитами и вполне принимает их знаменитое правило, что цель освящает всякие средства.
Есть ли этот отрицательный догматизм, эта религия нигилизма — явление, характеризующее дух нашего века? … Нет, наше время славится по преимуществу своей свободой и терпимостию, своею наукой, духом исследования и критики, не пренебрегающей ничем и ничего не предосуждающей. Образование, наука, политическая и промышленная жизнь, развитие и состязание всевозможных интересов, свобода совести, воспитательное влияние среды, живая сила предания — вот препятствия, которые встречает это явление в образованных обществах нашего времени. Но если в этом явлении нельзя видеть общий признак нашего времени, то несомненно узнаем мы в нем характеристическую черту умственной жизни в нашем отечестве за текущий момент. Ни в какой другой общественной среде Базаровы не могли бы иметь обширного круга действий и казаться силачами или гигантами; во всякой другой среде, на каждом шагу, отрицатели сами беспрерывно подвергались бы отрицанию; при каждой встрече приходилось бы им повторять про себя то, что сказал Базаров перед смертью: «Да, поди попробуй отрицать смерть: она меня отрицает, и баста». Но в нашей цивилизации, не имеющей в себе никакой самостоятельной силы, в нашем маленьком умственном мире, где нет ничего стоящего твердо, где нет ни одного интереса, который бы не стыдился и не конфузился самого себя и сколько-нибудь верил в свое существование, — дух нигилизма мог развиться и приобрести значение. Эта умственная среда сама собой подпадает под нигилизм и находит в нем свое вернейшее выражение.
М.А. Антонович
Отрывок из статьи «Асмодей нашего времени», 1862 г.
Почти на каждой странице видно желание автора во что бы то ни стало унизить героя, которого он считал своим противником и потому взваливал на него всевозможные нелепости и всячески издевался над ним, рассыпаясь в остротах и колкостях. Это все позволительно, уместно, пожалуй даже хорошо в какой-нибудь полемической статье; а в романе это вопиющая несправедливость, уничтожающая поэтическое действие его. В романе герой противник автора есть существо беззащитное и безответное, он весь в руках автора и безмолвно принужден выслушивать всякие небылицы, какие взводятся на него; он в том же положении, в каком находились противники в ученых трактатах, написанных в виде разговоров. В них автор ораторствует, говорит всегда умно и резонно, тогда как его противники представляются жалкими и ограниченными дурачками, которые слова не умеют сказать порядочно, а не то чтобы представить какое-нибудь дельное возражение; что бы они ни сказали, автор все опровергает самым победоносным образом. Из разных мест романа г. Тургенева видно, что главный герой его человек не глупый, — напротив, очень способный и даровитый, любознательный, прилежно занимающийся и много знающий; а между тем в спорах он совершенно теряется, высказывает бессмыслицы и проповедует нелепости, непростительные самому ограниченному уму. Поэтому, как только г. Тургенев начинает острить и издеваться над своим героем, так и кажется, что если бы герой был живое лицо, если бы он мог освободиться от безмолвия и заговорить самостоятельно от себя, то он наповал сразил бы г. Тургенева, посмеялся бы над ним гораздо остроумнее и основательнее, так что самому г. Тургеневу пришлось бы тогда играть жалкую роль безмолвия и безответности. Г-н Тургенев через какого-то из своих фаворитов спрашивает героя: «вы отрицаете все? не только искусство, поэзию… но и … страшно вымолвить… — Все, с невыразимым спокойствием отвечал герой» (стр. 517).
По-видимому, г. Тургенев хотел изобразить в своем герое, как говорится, демоническую или байроническую натуру, что-то вроде Гамлета; но, с другой стороны, он придал ему черты, по которым его натура кажется самой дюжинною и даже пошлою, по крайней мере весьма далекой от демонизма. И от этого в целом выходит не характер, не живая личность, а карикатура, чудовище с крошечной головкой и гигантским ртом, маленьким лицoм и пребольшущим носом, и притом карикатура самая злостная
Внимание! Предварительный просмотр слайдов используется исключительно в ознакомительных целях и может не давать представления о всех возможностях презентации. Если вас заинтересовала данная работа, пожалуйста, загрузите полную версию.
Цели урока:
- Образовательная – обобщение знаний, полученных при изучении произведения. Выявить позицию критиков о романе И.С. Тургенева “Отцы и дети”, об образе Евгения Базарова; создав проблемную ситуацию, побудить учеников к высказыванию собственной точки зрения. Формировать умения анализировать текст критической статьи.
- Воспитательная – содействовать формированию собственной точки зрения у учащихся.
- Развивающая – формирование навыков работы в группе, публичного выступления, умения отстаивать свою точку зрения, активизация творческих способностей учащихся.
Ход урока
Тургенев не имел притязания и дерзости
создать роман, имеющий
всевозможные направления;
поклонник вечной красоты,
он имел гордую цель во временном
указать на вечное
и написал роман не прогрессивный
и не ретроградный, а,
так сказать, всегдашний.
Н. Страхов
Вступительное слово учителя
Сегодня мы, завершая работу над романом Тургенева “Отцы и дети”, должны ответить на самый главный вопрос, который всегда стоит перед нами, читателями, насколько глубоко проникли в замысел автора, смогли ли понять его отношение как к центральному герою, так и к убеждениям молодых нигилистов.
Рассмотрим различные точки зрения на роман Тургенева.
Появление романа стало событием в культурной жизни России, и не только потому, что это была прекрасная книга прекрасного писателя. Вокруг нее закипели страсти, отнюдь не литературные. Незадолго до публикации Тургенев порвал отношения с Некрасовым и решительно разошелся с редакцией “Современника”. Каждое выступление писателя в печати воспринималось его недавними товарищами, а теперь противниками как выпад против некрасовского круга. Поэтому у отцов и детей нашлось немало особо придирчивых читателей, например, в демократических журналах “Современник” и “Русское слово”.
Говоря о нападках критики на Тургенева по поводу его романа, Достоевский писал: “Ну и досталось же ему за Базарова, беспокойного и тоскующего Базарова (признак великого сердца), несмотря на весь его нигилизм.”
Проводится работа по группам, используя кейс к уроку. (см. приложение)
1 группа работает с кейсом по статье Антоновича М.А. “Асмодей нашего времени”
Вступительное слово учителя перед выступлением учащихся.
Среди критиков был молодой Максим Алексеевич Антонович, работавший в редакции “Современника”. Этот публицист прославился тем, что не написал ни одной положительной рецензии. Он был мастером разгромных статей. Одним из первых свидетельств этого незаурядного таланта стал критический разбор “Отцов и детей”
Название статьи позаимствовано из одноименного романа Аскоченского, опубликованного в 1858 году. Главный герой книги – некий Пустовцев – холодный и циничный злодей, истинный Асмодей – злой демон из иудейской мифологии, соблазнил своими речами Мари, главную героиню. Судьба главного героя трагична: Мари умирает, Пустовцев застрелился и умер без покаяния. По мнению Антоновича, Тургенев относится к молодому поколению с той же беспощадностью, что и Аскоченский.
2 группа работает с кейсом по статье Д. И. Писарева «Отцы и дети», роман И. С. Тургенева.
Вступительное слово учителя перед выступлением учащихся.
Одновременно с Антоновичем на новую книгу Тургенева откликнулся Дмитрий Иванович Писарев в журнале “Русское слово”. Ведущий критик Русского слова редко чем-нибудь восхищался. Он был истинным нигилистом – ниспровергателем святынь и устоев. Он был как раз из тех молодых (всего 22 года) людей, кто в начале 60– х отрекся от культурных традиций отцов и проповедовал полезную, практическую деятельность. Он считал неприличным разговоры о поэзии, музыке в мире, где множество людей испытывают муки голода! В 1868 он нелепо погиб: утонул, купаясь, так и не успев стать взрослым, как Добролюбов или Базаров.
3 группа работает с кейсом, составленном из отрывков из писем Тургенева к Случевскому, Герцену.
Молодежь середины 19 века находилась в положении, во многом сходном с вашим сегодняшним. Старшее поколение неутомимо занималось саморазоблачением. Газеты и журналы полны были статей о том, что Россия переживает кризис и ей необходимы реформы. Крымская война проиграна, армия посрамлена, помещичье хозяйство пришло в упадок, нуждалось в обновлении образование и судопроизводство. Удивительно ли, что молодое поколение утратило доверие к опыту отцов?
Беседа по вопросам:
Есть ли в романе победившие? Отцы или дети?
Что такое базаровщина?
Существует ли она в наше время?
От чего предостерегает Тургенев личность и общество?
Нужны ли Базаровы России?
На доске слова, как вы думаете, когда они были написаны?
(Только мы – лицо нашего времени!
Рог времени трубит нами в словесном искусстве!
Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее
гиероглифов!
Бросить Пушкина, Достевского, Толстого и проч. и
проч. с парохода современности!
Кто не забудет своей первой любви, не узнает и
последней!
Это 1912 год часть манифеста “Пощечина общественному вкусу”, так значит, идеи, которые высказывал Базаров нашли свое продолжение?
Подведение итогов урока:
“Отцы и дети” это книга о великих, не зависящих от человека законах бытия. Мы видим в ней маленьких. Бесполезно суетящихся людей на фоне вечной, царственно-спокойной природы. Тургенев ничего вроде бы не доказывает, убеждает нас в том, что идти против натуры – безумство и всякий такой бунт приводит к беде. Человек не должен восставать против тех законов, которые не им определены, а продиктованы… богом ли, природой? Они непреложны. Это закон любви к жизни и любви к людям, прежде всего к своим близким, закон стремления к счастью и закон наслаждения красотой… В романе Тургенева побеждает то, что естественно: возвращается в родительский дом “Блудный” Аркадий, создаются семьи, основные на любви, а непокорного, жестокого, колючего Базарова и после его смерти по-прежнему помнят и беззаветно любят стареющие родители.
Выразительное чтение финального отрывка из романа.
Домашнее задание: подготовка к сочинению по роману.
Литература к уроку:
- И.С. Тургенев. Избранные сочинения. Москва. Художественная литература. 1987
- Басовская Е.Н.“Русская литература второй половины 19 века. Москва. “Олимп”. 1998.
- Антонович М.А. “Асмодей нашего времени” http://az.lib.ru/a/antonowich_m_a/text_0030.shtml
- Д. И. Писарев Базаров.»Отцы и дети», роман И. С. Тургенева http://az.lib.ru/p/pisarew_d/text_0220.shtml
Не успел роман Тургенева по-явиться в свет, как сразу же началось чрезвычайно активное его обсуждение на страницах печати и просто в разговорах читателей. А. Я. Панаева в своих «Вос-поминаниях» писала: «Я не запомню, чтобы какое-нибудь литературное произведение наделало столько шуму и возбудило столько разговоров, как повесть «Отцы и дети». Они были прочитаны даже такими людьми, которые со школьной скамьи не брали книги в руки».
Споры вокруг романа (Панаева не совсем точно обозначила жанр произведения) сразу приобрели по-истине ожесточенный характер. Тургенев вспоминал: «У меня по поводу «Отцов и детей» составилась довольно любопытная коллекция писем и прочих документов. Сопоставление их не лишено некоторого интереса. В то время как одни обвиняют меня в оскорблении молодого поколения, в отсталости, в мракобесии, извещают меня, что «с хохотом пре-зрения сжигают мои фотографические карточки», — другие, напротив, с негодованием упрекают меня в низкопоклонстве перед самым этим молодым по-колением».
Читатели и критики так и не смогли прийти к единому мнению: какова же была позиция самого автора, на чьей он стороне — «отцов» или «детей»? От него требовали определенного, точного, однознач-ного ответа. А так как такой ответ не лежал «на поверхности», то и доставалось больше всего са-мому писателю, который не сформулировал своего отношения к изображаемому с желательной опре-деленностью.
В конце концов, все споры сводились к Базаро-ву. «Современник» откликнулся на роман статьей М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени». Не-давний разрыв Тургенева с этим журналом был одним из источников убеждения Антоновича в том, что писатель сознательно задумал свое новое произ-ведение как антидемократическое, что он намере-вался нанести удар по наиболее передовым силам России, что он, отстаивая интересы «отцов», просто-напросто оклеветал молодое поколение.
Обращаясь непосредственно к писателю, Антоно-вич восклицал: «…господин Тургенев, вы не умели определить своей задачи; вместо изображения отно-шений между «отцами» и «детьми» вы написали панегирик «отцам» и обличение «детям», да и «де-тей» вы не поняли, и вместо обличения у вас вышла клевета».
В полемическом запале Антонович утверждал, что роман Тургенева слаб даже в чисто художест-венном отношении. Как видно, Антонович не смог (да и не хотел) дать объективную оценку роману Тургенева. Возникает вопрос: резко отрицательное мнение критика выражало лишь его собственную точку зрения или же было отражением позиции всего журнала? Судя по всему, выступление Анто-новича носило программный характер.
Почти одновременно со статьей Антоновича на страницах другого демократического журнала «Рус-ское слово» появилась статья Д. И. Писарева «База-ров». В отличие от критика «Современника», Писа-рев увидел в Базарове отражение наиболее сущест-венных черт демократической молодежи. «Роман Тургенева,— утверждал Писарев,— кроме своей ху-дожественной красоты, замечателен еще тем, что он шевелит ум, наводит на размышления… Именно потому, что весь насквозь проникнут самою полною, самою трогательною искренностью. Все, что напи-сано в последнем романе Тургенева, прочувствовано до последней строки; чувство это прорывается по-мимо воли и сознания самого автора и согревает объективный рассказ».
Пусть даже писатель не испытывает особых сим-патий к своему герою — Писарева это совершенно не смущало. Гораздо важнее то, что настроения и идеи Базарова оказались на удивление близкими и созвучными молодому критику. Восхваляя в турге-невском герое силу, самостоятельность, энергию, Писарев принимал в полюбившемся ему Базарове все — и пренебрежительное отношение к искусству (Писарев и сам так думал), и упрощенные взгляды на духовную жизнь человека, и попытку осмыслить любовь через призму естественно-научных взглядов.
Писарев оказался все же более проницательным критиком, чем Антонович. При всех издержках ему удалось более справедливо оценить объективное зна-чение романа Тургенева, понять, что в романе «От-цы и дети» писатель отдал герою «полную дань своего уважения».
И все же и Антонович, и Писарев подошли к оценке «Отцов и детей» односторонне, хотя и по-разному: один стремился перечеркнуть какое бы то ни было значение романа, другой до такой степени был восхищен Базаровым, что даже сделал его своего рода эталоном при оценке других литера-турных явлений.
Недостаток этих статей заключался, в частности, в том, что в них не была сделана попытка осмыс-лить внутренний трагизм тургеневского героя, то растущее в нем недовольство собою, разлад с самим собой. В письме к Достоев-скому Тургенев с недоумением писал: «…Никто, кажется, не подозревает, что я попытался пред-ставить в нем трагическое лицо — а все толкуют: зачем он так дурен? или зачем он так хорош?» Материал с сайта
Пожалуй, наиболее спокойно и объективно от-несся к тургеневскому роману Н. Н. Страхов. Он писал: «Базаров отворачивается от природы; не ко-рит его за это Тургенев, а только рисует природу во всей красоте. Базаров не дорожит дружбою и отре-кается от родительской любви; не порочит его за это автор, а только изображает дружбу Аркадия к самому Базарову и его счастливую любовь к Кате… База
Отцы и Сыновья — Критика и Интерпретации
Критика и Интерпретации
I
ЭМИЛЬ МЕЛЬЧИОР, ВИКОМТЕ ДЕ ВОГЕЕ
Иван Сергиевич (общество Тургенева) дал нам наиболее полное представление о России. Одни и те же общие типы всегда выдвигаются; и, поскольку более поздние авторы представили точно такие же, но с небольшими изменениями, мы вынуждены верить в то, что они верны жизни. Во-первых, крестьянин: кроткий, покорный, унылый, жалкий на страдания, как ребенок, который не знает, почему он страдает; естественно острый и хитрый, когда не одурманен ликером; изредка вызывал бурную страсть.Затем разумный средний класс: мелкие землевладельцы двух поколений. Старый владелец невежественен и добродушен, уважаемой семьи, но с грубыми привычками; трудно, из многолетнего опыта крепостного права, сам по себе, но достойно восхищения во всех других отношениях жизни.
Молодой человек этого класса совсем другого типа. Его интеллектуальный рост был слишком быстрым, он иногда погружается в нигилизм. Он часто хорошо образован, меланхоличен, богат идеями, но слаб в исполнительной власти; всегда готовиться и ожидать достижения чего-то важного, наполненного расплывчатыми и щедрыми проектами для общественного блага.Это выбранный тип героя во всех русских романах. Гоголь это ввел, а Толстой предпочитает это больше других.
Любимый герой молодых девушек и романтичных женщин — ни блестящий офицер, ни художник, ни богатый лорд, но почти повсеместно этот провинциальный Гамлет, добросовестный, культурный, интеллигентный, но слабой воли, который, возвращаясь с учебы за границей земли, полна научных теорий об улучшении человечества и блага низших классов, и стремится применить эти теории на своем собственном имуществе.Совершенно необходимо, чтобы он имел собственное имение. Он будет иметь искреннюю симпатию читателя в его усилиях по улучшению состояния своих иждивенцев.
Русские хорошо понимают условия будущего процветания своей страны; но, как они сами признают, они не знают, как идти на работу, чтобы достичь этого.
Что касается женщин этого класса, Тургенев, как ни странно, мало что говорит о матерях. Это, вероятно, показывает существование какой-то старой раны, своего собственного горького опыта.Все без исключения матери в его романах либо злы, либо гротескны. Он оставляет сокровища своей поэтической фантазии для молодых девушек его творения. Для него молодая девушка провинциальной провинции является краеугольным камнем общества. Воспитанная в свободе деревенской жизни, в самых здоровых социальных условиях, она добросовестная, откровенная, ласковая, не будучи романтичной; менее умный, чем человек, но более решительный. В каждом из своих романов нерешительный мужчина неизменно руководствуется женщиной сильной воли.
Таковы, вообще говоря, персонажи, описанные автором, которые так безошибочно несут печать природы, что невозможно не сказать, закрывая книгу: «Это должны быть портреты из жизни!» эта критика всегда высшая похвала, лучшая санкция произведений воображения. — Из «Тургенева», в «Русских писателях», переведенных Дж. Л. Эдмандсом (1887).
II
УИЛЬЯМ ДИН ХАУЭЛЛС
Тургенев был из той великой расы, которая имеет больше, чем любая другая полностью и свободно выраженная человеческая природа, без ложной гордости или ложного стыда в своей наготе.Его темы часто были темами французского романиста, но насколько он был далек от обращения с ними по-французски и с французским духом! В его руках грех не понес драматического наказания; оно не всегда проявлялось в несчастье в личном смысле, но всегда было волнением и без надежды на мир. Если конец не появлялся, всегда появлялся тот факт, что он должен быть несчастным. Жизнь показалась мне разными цветами после того, как я однажды прочитал Тургенева; это стало более серьезным, более ужасным, и с мистическими обязанностями, которых я не знал прежде.Мои геи-американские горизонты были омыты огромной тоской славян, терпеливых, агностиков, доверчивых. В то же время природа открылась мне через него с близостью, которую она до сих пор не показала мне. В этом замечательном писателе есть отрывки, живущие с истиной, которая кажется извлеченной из собственных знаний читателя: кто еще, кроме Тургенева и самого собственного тайного «я», когда-либо чувствовал весь богатый, печальный смысл ночного воздуха, втягивающегося в открытое окно, огни, горящие в темноте на дальних полях? Я тщетно пытаюсь дать какое-то представление о тонкой симпатии к природе, которая едва ли можно выразить словами.Что касается людей его беллетристики, хотя они были из орденов и цивилизаций, столь далеких от моего опыта, они принадлежали к вечным человеческим типам, происхождение и возможности которых каждый может найти в своем сердце, и я чувствовал их истинность в каждом прикосновении.
Я не могу описать удовлетворение, которое принесла мне его работа; Я могу только передать это, возможно, сказав, что это было похоже на счастье, которого я ждала всю свою жизнь, и теперь, когда оно пришло, я была довольна вечно. Я не хочу сказать, что искусство Тургенева превосходит искусство Бьёрнсона; Я думаю, что Бьорнсон так же хорош и правдив.Но норвежский имеет дело с простыми и примитивными обстоятельствами по большей части и всегда с маленьким миром; и русский имеет отношение к человеческой природе внутри своих обычных раковин, и его сцена часто столь же велика, как Европа. Даже когда он так же далек, как Норвегия, он все еще связан с великими столицами историей, если не с действительностью персонажей. Большинство книг Тургенева я прочитал много раз, все я прочитал более двух раз. В течение ряда лет я читал их снова и снова, не особо заботясь о других художественных произведениях.Только на днях я прочитал «Дым» еще раз, не чувствуя при этом его правды, но с меньшим, чем первое, моим удовлетворением в его искусстве. Возможно, это было потому, что я достиг точки через мое знакомство с Толстым, где мне не терпелось даже выдумки, которая спряталась. В «Дыме» я теперь узнал об искусстве, которое скрывалось от глаз, но все еще всегда присутствовало где-то, незаметно освещая историю. — Из «Моих литературных страстей» (1895).
III
BY K.WALISZEWSKI
Второй роман серии «Отцы и дети» вызвал бурю, внезапность и насилие которой сейчас непросто понять. Фигура Базарова, первого «нигилиста», то есть крещенного инверсией эпитета, который должен был добиться необычайного успеха, просто предназначена для того, чтобы показать психическое состояние, которое, хотя этот факт был недостаточно признан, существовало уже несколько лет. Сам эпитет находился в постоянном употреблении с 1829 года, когда Надеждин применил его к Пушкину, Полевому и некоторым другим подрывникам классической традиции.Тургенев только расширил его значение новой интерпретацией, предназначенной увековечиться огромным успехом «Отцов и детей». В Базарове нет ничего или почти ничего такого ужасного революционера, которого мы с тех пор научились искать под этим названием. Тургенев был не тот человек, чтобы вызвать такую фигуру. Он был слишком мечтательным, слишком нежным, слишком добродушным существом. Уже в характере Рудина он не смог, как ни странно, уловить сходство с Бакунином, тем огненным организатором восстания, которого знала вся Европа и которого он выбрал в качестве своей модели.Задумайтесь, что Коро или Милле пытаются нарисовать какую-то фигуру из Страшного Суда после Майкла Анджело! Базаров — нигилист в своей первой фазе, «в процессе становления», как сказали бы немцы, и он ученик немецких университетов. Когда Тургенев сформировал характер, он, конечно, вспомнил о своем пребывании в Берлине, в то время, когда Бруно Бауэр изложил это как догму, что ни один образованный человек не должен иметь мнения по любому вопросу, и когда Макс Штирнер был убедительным молодые гегельянцы думали, что идеи были просто дымом и пылью, видя, что единственной существующей реальностью было индивидуальное Эго.Эти учения, охотно полученные русской молодежью, должны были привести к состоянию нравственного разложения, первые признаки которого были превосходно проанализированы Тургеневым.
Базаров — очень умный человек, но умный, особенно на словах. Он презирает искусство, женщин и семейную жизнь. Он не знает, что означает вопрос чести. Он циник в своих любовных делах и безразличен в дружбе. У него нет уважения даже к отцовской нежности, но он полон противоречий, даже до такой степени, что борется на дуэли вообще ни за что и жертвует своей жизнью ради первого крестьянина, которого он встречает.И в этом сходство истинно, гораздо более общее, чем выбранная модель. на самом деле настолько общий, что, помимо вопроса об искусстве, Тургенев — он сам это признал — чувствовал себя так, словно рисовал свой собственный портрет; и, следовательно, это, без сомнения, то, что он сделал своего героя таким сочувствующим (Из «Истории русской литературы» (1900).
IV
Ричард Х. П. Керл
Но для лучшего выражения недоумения жизни мы должны обратиться к портрету человека, к знаменитому Базарову из «Отцов и детей».«Тургенев поднимает сквозь него вечную проблему — имеет ли личность какое-либо влияние, имеет ли жизнь какое-либо значение вообще? Реальность этого деятеля, его презрение к природе, его эгоизм, его сила, его мотылевая слабость настолько убедительны, что перед его философией все остальные философия кажется бледной. Он тот, кто видит иллюзию жизни, и все же, зная, что это маска ночи, хватается за нее, ненавидит себя. Вы можете ненавидеть Базарова, вы не можете иметь презрение к нему. человек гениальный, избавленный от чувств и надежды, верящий ни во что, кроме себя самого, к которому приходят, как из тьмы, все насильственные вопросы жизни и смерти.«Отцы и дети» — это просто демонстрация нашей силы формировать нашу собственную жизнь. Базаров — человек удивительного интеллекта — он пешка эмоций, которые он презирает; он человек гигантской воли — он ничего не может сделать, кроме как разрушить свои собственные убеждения; он человек напряженной жизни — он не может избежать первого безмозглого прикосновения смерти. Это безнадежная борьба ума против инстинкта, решимости против судьбы, личности против безличности. Базаров, презирающий всех, больных всякой мелочностью, приходит в ярость от явных раздражений Павла Петровича.Яростно провозглашая кредо нигилизма и конец романтики, ему остается только почувствовать спокойную, аристократическую улыбку мадам Одинцовой, закрепленную на нем, и он страдает от всех мучений первой любви. Решив жить и творить, он лишь на мгновение играет со смертью, и его поймают. Но хотя он является самым позитивным из всех мужских портретов Тургенева, есть и другие, которые связывают цепь заблуждений. Есть Рудин, типичный для волнения идеалиста; есть Нежданов («Целинная почва»), характерный для самопытки анархиста.Есть Шубин («Накануне»), скрывающий свои страдания во смехе, и Лаврецкий («Дом джентльфолков»), скрывающий свои страдания в тишине. Нет необходимости искать дополнительные примеры. Тургенев положил руку на темные вещи. Он воспринимал характер, борющийся в «цепочке обстоятельств», трагических моментах, ужасных конфликтах личности. Его фигуры обладают способностью страдать, которая (как кто-то сказал) является истинным признаком жизни. Они кажутся настоящими людьми, ошеломленными и неуверенными.Их действия никогда не удивляют вас, потому что в каждом из них он заставил вас услышать внутренний монолог. Из «Тургенева и иллюзии жизни» в «Двухнедельном обозрении» (апрель 1910 г.).
V
BY MAURICE BARING
Тургенев сделал для русской литературы то, что Байрон сделал для английской литературы; он привел гения россии в паломничество по всей европе. А в Европе его работа принесла славный урожай похвалы. Флобер был поражен им, Джордж Сэнд смотрел на него как на мастера, Тейн говорил о своей работе как о лучшем художественном произведении со времен Софокла.В творчестве Тургенева Европа не только открыла Тургенева, но и обнаружила Россию, простоту и естественность русского характера; и это стало откровением. Впервые Европа столкнулась с русской женщиной, которую Пушкин первым нарисовал; Впервые Европа вступила в контакт с русской душой; и именно резкость этого откровения объясняет тот факт, что Тургенев получил на западе еще большую похвалу, чем он, возможно, имел право.
В России Тургенев достиг почти мгновенной популярности. Его «Зарисовки спортсмена» и «Гнездо джентльфолков» сделали его не только знаменитым, но и повсеместно популярным. В 1862 году публикация его шедевра «Отцы и дети» нанесла его репутации удар. Революционные элементы в России считали его героя Базарова клеветой и клеветой; в то время как реакционные элементы в России рассматривали «отцов и детей» как прославление нигилизма. Таким образом он никого не удовлетворил. Он упал между двух стульев.Это, возможно, могло произойти только в России до такой степени; и по той же причине, что и русская критика стала дидактической. Противоборствующие элементы российского общества были настолько серьезны в борьбе со своим делом, что любой, кого они не считали определенно для них, сразу считался врагом, и беспристрастное разграничение любого характера, вовлеченного в политическую борьбу, вызывало недовольство. Обе стороны. Если романист рисовал нигилиста, он должен быть тем или другим, героем или негодяем, если бы революционеры или реакционеры были довольны.Если бы в Англии у воинствующих суфражистов вдруг появилась огромная масса образованного мнения и еще большая масса образованного общественного мнения против них, и кто-то должен был нарисовать в романе беспристрастную картину суфражистки, то произошло бы то же самое. В небольшом масштабе, что касается суфражисток, это произошло в случае с мистером Уэллсом. Но если популярность Тургенева пострадала в России от шока, от которого он с трудом оправился, то в Западной Европе он продолжал расти.Особенно в Англии Тургенев стал кумиром всего, что было эклектичным, а восхищение Тургеневым — отличительный признак хорошего вкуса …
«Отцы и дети» так же прекрасно сконструированы, как драма Софокла; события неизбежно приближаются к трагическому завершению. Здесь нет прикосновения банальности от начала и до конца, и это не лишнее слово; портреты старого отца и матери, молодого Кирсанова и всех второстепенных персонажей безупречны; и среди тривиальной толпы Базаров выделяется как Люцифер, самый сильный — единственный сильный персонаж, которого создал Тургенев, первый нигилист, — если Тургенев не был первым, кто изобрел слово, он был первым, кто применил его в этом смысле.
Базаров — воплощение типа Люцифера, которое снова и снова повторяется в русской истории и художественной литературе, резко контрастируя с кротким, скромным типом Ивана Дурака. Печорин Лермонтова был в некотором смысле предвкушением Базарова; как и многие русские повстанцы. Он — человек, который отрицает, для которого искусство — глупая игрушка, который ненавидит абстракции, знание и любовь к Природе; он ни во что не верит; он ничего не кланяется; он может сломаться, но он не может согнуться; он ломается, и это трагедия, но, ломаясь, он сохраняет свою непобедимую гордость, и
«не трусливо снимает шлем»,
и он умирает », доблестно побежденный.«
На страницах, которые описывают его смерть, Тургенев достигает высшей точки своего искусства, его подвижного качества, его силы, его резерва. По мужественному пафосу они считаются одними из величайших сцен в литературе, сильнее смерти полковника». Новый и лучший из Теккерея. Среди английских писателей, пожалуй, только Мередит поразила такими сильными, пронзительными аккордами, более благородными, чем что-либо в Доде или Мопассане, более сдержанными, чем что-либо в Викторе Гюго, и достойными великих поэтов трагический пафос Гете и Данте.Характер Базарова, как уже было сказано, вызвал сенсацию и бесконечную полемику. Революционеры считали его карикатурой и клеветой, реакционеры — скандальным прославлением дьявола; и беспристрастные люди, такие как Достоевский, который знал революционеров из первых рук, считали этот тип нереальным. Невозможно, чтобы Базаров не был похож на нигилистов шестидесятых; но в любом случае как фигура в художественной литературе, каким бы ни был этот факт, он живет и будет продолжать жить … Из «Очерк русской литературы» (1914).
.Отцов и Детей Часть 1 Онлайн
Отцы и дети.
от Ивана Сергеевича Тургенева.
БИОГРАФИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА
Иван Сергиевич Тургенев произошел из древнего русского происхождения.
Он родился в Орле, в Орловской губернии, которая находится более чем в ста милях к югу от Москвы, 28 октября 1818 года. Его обучение началось наставниками дома в большом семейном особняке в городе Спасске, а потом учился в вузах москвы, ул.
Петербург и Берлин. Влияние последнего и соотечественников, с которыми он был там связан, было очень велико; и когда он вернулся в Москву в 1841 году, он был честолюбив, чтобы обучать Гегеля тамошним студентам. Однако, прежде чем это можно было организовать, он поступил в министерство внутренних дел в Санкт-Петербурге. Там его интересы все больше и больше обращались к литературе. Он писал стихи и комедии, читал «Жорж Санд» и познакомился с Достоевским и критиком Белинским.Его мать, тираническая женщина с неуправляемым характером, стремилась сделать блестящую официальную карьеру; поэтому, когда он ушел в отставку из министерства в 1845 году, она показала свое неодобрение, сократив его пособие и тем самым заставив его поддержать себя профессией, которую он выбрал.
Тургенев был увлеченным охотником; и именно его опыт в лесах его родной провинции обеспечил материал для «Зарисовок спортсмена», книги, которая впервые принесла ему репутацию.Первая из этих работ появилась в 1847 году, и в том же году он покинул Россию в поезде Полины Виардо, певицы и актрисы, которой он был предан в течение трех или четырех лет и с которой он поддерживал отношения до конца жизни. его жизнь. В течение года или двух он жил в основном в Париже или в загородном доме в Куртавенле в Бри, который принадлежал мадам Виардо; но в 1850 году он вернулся в Россию. Его опыт не был таким, чтобы побудить его к репатриации навсегда. Он обнаружил, что Достоевский изгнан в Сибирь, а Белинский умер; и сам под подозрением правительства в связи с популярностью «Зарисовок спортсмена».«За похвалу Гоголя, который только что умер, его арестовали и на короткое время посадили в тюрьму, а в течение следующих двух лет держали под надзором полиции. Тем временем он продолжал писать, и к тому времени, когда конец Крымской войны сделал это Он мог снова отправиться в Западную Европу, он был признан стоящим во главе живых русских авторов. Его мать уже умерла, поместья были заселены, и с доходом около 5000 долларов в год он становился странником. или вообразил, что у него очень плохое здоровье, и видные специалисты, с которыми он консультировался, отправили его из одного курорта в другой, в Рим, на остров Уайт, в Соден и тому подобное.Когда мадам Виардо покинула сцену в 1864 году и заняла ее резиденцию в Баден-Бадене, он последовал за ней и построил там небольшой дом для себя. Они вернулись во Францию после франко-прусской войны и купили виллу в Буживале, недалеко от Парижа, и это был его дом на всю оставшуюся жизнь. Здесь, 3 сентября 1883 года, он умер после длительного бреда из-за рака спинного мозга. Его тело было доставлено в Санкт-Петербург и похоронено с национальными почестями.
Две работы Тургенева, содержащиеся в настоящем томе, характеризуют их озабоченность социальными и политическими вопросами и выдающуюся роль обоих героев, потерпевших неудачу в действии.
Тургенев не проповедует доктрины в своих романах, не имеет лекарства для вселенной; но он ясно видит некоторые слабости русского характера и обнажает их с абсолютной искренностью, но без злости. Как бы он ни жил за границей, его книги сильно русские; все же из великих русских романистов он один конкурирует с мастерами западной Европы по форме. В экономии средств, сгущения, блаженства языка и совершенства структуры он превосходит всех своих соотечественников; «Отцы и дети» и «Дом джентльфолков» представляют его великое и тонкое искусство в своих лучших проявлениях.
W. A.N.
КРИТИЗМЫ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
I
ЭМИЛЕ МЕЛЬЧИОРА, ВИКОМТЕ ДЕ ВОГ
Иван Сергиевич (Тургенев) дал нам наиболее полную картину российского общества. Одни и те же общие типы всегда выдвигаются; и, поскольку более поздние авторы представили точно такие же, но с небольшими изменениями, мы вынуждены верить в то, что они верны жизни. Во-первых, крестьянин: кроткий, покорный, унылый, жалкий на страдания, как ребенок, который не знает, почему он страдает; естественно острый и хитрый, когда не одурманен ликером; иногда пробуждается к жестокому ра.s.sion. Затем интеллигентный средний кл.с.: мелкие землевладельцы двух поколений. Старый владелец невежественен и добродушен, уважаемой семьи, но со своими привычками; трудно, из многолетнего опыта крепостного права, сам по себе, но достойно восхищения во всех других отношениях жизни.
Молодой человек из этого cla.s.s совсем другого типа. Его интеллектуальный рост был слишком быстрым, он иногда погружается в нигилизм. Он часто хорошо образован, меланхоличен, богат идеями, но слаб в исполнительной власти; всегда готовиться и ожидать достижения чего-то важного, наполненного расплывчатыми и щедрыми проектами для общественного блага.Это выбранный тип героя во всех русских романах.
Гоголь ввел его, а Толстой
.отцов и сыновей E-Text | Критика и интерпретации
I
ЭМИЛЕ МЕЛЬЧИОРА, ВИКОМТЕ ДЕ ВОГЮЕ
Иван Сергиевич (Тургенев) дал нам наиболее полную картину российского общества. Одни и те же общие типы всегда выдвигаются; и, поскольку более поздние авторы представили точно такие же, но с небольшими изменениями, мы вынуждены верить в то, что они верны жизни. Во-первых, крестьянин: кроткий, покорный, унылый, жалкий на страдания, как ребенок, который не знает, почему он страдает; естественно острый и хитрый, когда не одурманен ликером; изредка вызывал бурную страсть.Затем разумный средний класс: мелкие землевладельцы двух поколений. Старый владелец невежественен и добродушен, уважаемой семьи, но с грубыми привычками; трудно, из многолетнего опыта крепостного права, сам по себе, но достойно восхищения во всех других отношениях жизни.
Молодой человек этого класса совсем другого типа. Его интеллектуальный рост был слишком быстрым, он иногда погружается в нигилизм. Он часто хорошо образован, меланхоличен, богат идеями, но слаб в исполнительной власти; всегда готовиться и ожидать достижения чего-то важного, наполненного расплывчатыми и щедрыми проектами для общественного блага.Это выбранный тип героя во всех русских романах. Гоголь это ввел, а Толстой предпочитает это больше других.
Любимый герой молодых девушек и романтичных женщин — ни блестящий офицер, ни художник, ни богатый лорд, но почти повсеместно этот провинциальный Гамлет, добросовестный, культурный, интеллигентный, но немощной воли, который, возвращаясь с учебы за границей земли, полна научных теорий об улучшении человечества и блага низших классов, и стремится применить эти теории на своем собственном имуществе.Совершенно необходимо, чтобы он имел собственное имение. Он будет иметь искреннюю симпатию читателя в его усилиях по улучшению состояния своих иждивенцев.
Русские хорошо понимают условия будущего процветания своей страны; но, как они сами признают, они не знают, как идти на работу, чтобы достичь этого.
Что касается женщин этого класса, Тургенев, как ни странно, мало что говорит о матерях. Это, вероятно, показывает существование какой-то старой раны, своего собственного горького опыта.Все без исключения матери в его романах либо злы, либо гротескны. Он оставляет сокровища своей поэтической фантазии для молодых девушек его творения. Для него молодая девушка провинциальной провинции является краеугольным камнем общества. Воспитанная в свободе деревенской жизни, в самых здоровых социальных условиях, она добросовестная, откровенная, ласковая, не будучи романтичной; менее умный, чем человек, но более решительный. В каждом из своих романов нерешительный мужчина неизменно руководствуется женщиной сильной воли.
Таковы, вообще говоря, персонажи, описанные автором, которые так безошибочно несут печать природы, что нельзя не сказать, закрывая книгу: «Это должны быть портреты из жизни!» эта критика всегда высшая похвала, лучшая санкция произведений воображения. — Из «Тургенева», в «Русских писателях», переведенных Дж. Л. Эдмандсом (1887).
II
УИЛЬЯМА ДИНА ХОУЭЛСА
Тургенев был из той великой расы, которая имеет больше, чем любая другая полностью и свободно выраженная человеческая природа, без ложной гордости или ложного стыда в своей наготе.Его темы часто были темами французского романиста, но насколько он был далек от обращения с ними по-французски и с французским духом! В его руках грех не понес драматического наказания; оно не всегда проявлялось в несчастье в личном смысле, но всегда было волнением и без надежды на мир. Если конец не появлялся, всегда появлялся тот факт, что он должен быть несчастным. Жизнь показалась мне разными цветами после того, как я однажды прочитал Тургенева; это стало более серьезным, более ужасным, и с мистическими обязанностями, которых я не знал прежде.Мои геи-американские горизонты были омыты огромной тоской славян, терпеливых, агностиков, доверчивых. В то же время природа открылась мне через него с близостью, которую она до сих пор не показала мне. В этом замечательном писателе есть отрывки, живущие с истиной, которая кажется извлеченной из собственных знаний читателя: кто еще, кроме Тургенева и самого собственного тайного «я», когда-либо чувствовал весь богатый, печальный смысл ночного воздуха, втягивающегося в открытое окно, огни, горящие в темноте на дальних полях? Я тщетно пытаюсь дать какое-то представление о тонкой симпатии к природе, которая едва ли можно выразить словами.Что касается людей его беллетристики, хотя они были из орденов и цивилизаций, столь далеких от моего опыта, они принадлежали к вечным человеческим типам, происхождение и возможности которых каждый может найти в своем сердце, и я чувствовал их истинность в каждом прикосновении.
Я не могу описать удовлетворение от его работы; Я могу только передать это, возможно, сказав, что это было похоже на счастье, которого я ждала всю свою жизнь, и теперь, когда оно пришло, я была довольна вечно. Я не хочу сказать, что искусство Тургенева превосходит искусство Бьёрнсона; Я думаю, что Бьорнсон так же хорош и правдив.Но норвежский имеет дело с простыми и примитивными обстоятельствами по большей части и всегда с маленьким миром; и русский имеет отношение к человеческой природе внутри своих обычных раковин, и его сцена часто столь же велика, как Европа. Даже когда он так же далек, как Норвегия, он все еще связан с великими столицами историей, если не с действительностью персонажей. Большинство книг Тургенева я прочитал много раз, все я прочитал более двух раз. В течение ряда лет я читал их снова и снова, не особо заботясь о других художественных произведениях.Только на днях я прочитал «Дым» еще раз, не чувствуя при этом его правды, но с меньшим, чем первое, моим удовлетворением в его искусстве. Возможно, это было потому, что я достиг точки через мое знакомство с Толстым, где мне не терпелось даже выдумки, которая спряталась. В «Дыме» я теперь узнал об искусстве, которое скрывалось от глаз, но все еще всегда присутствовало где-то, незаметно освещая историю. — Из «Моих литературных страстей» (1895).
III
BY K.WALISZEWSKI
Второй роман серии «Отцы и дети» вызвал бурю, внезапность и насилие которой сейчас непросто понять. Фигура Базарова, первого «нигилиста», то есть крещенного инверсией эпитета, который должен был добиться необычайного успеха, просто предназначена для того, чтобы показать психическое состояние, которое, хотя этот факт был недостаточно признан, существовало уже несколько лет. Сам эпитет находился в постоянном употреблении с 1829 года, когда Надеждин применил его к Пушкину, Полевому и некоторым другим подрывникам классической традиции.Тургенев только расширил его значение новой интерпретацией, предназначенной увековечиться огромным успехом «Отцов и детей». В Базарове нет ничего или почти ничего такого ужасного революционера, которого мы с тех пор научились искать под этим названием. Тургенев был не тот человек, чтобы вызвать такую фигуру. Он был слишком мечтательным, слишком нежным, слишком добродушным существом. Уже в характере Рудина он не смог, как ни странно, уловить сходство с Бакунином, тем огненным организатором восстания, которого знала вся Европа и которого он выбрал в качестве своей модели.Задумайтесь, что Коро или Милле пытаются нарисовать какую-то фигуру из Страшного Суда после Майкла Анджело! Базаров — нигилист в своей первой фазе, «в процессе становления», как сказали бы немцы, и он ученик немецких университетов. Когда Тургенев сформировал характер, он, конечно, вспомнил о своем пребывании в Берлине, в то время, когда Бруно Бауэр изложил это как догму, что ни один образованный человек не должен иметь мнения по любому вопросу, и когда Макс Штирнер был убедительным молодые гегельянцы думали, что идеи были просто дымом и пылью, видя, что единственной существующей реальностью было индивидуальное Эго.Эти учения, охотно полученные русской молодежью, должны были привести к состоянию нравственного разложения, первые признаки которого были превосходно проанализированы Тургеневым.
Базаров — очень умный человек, но умный, особенно на словах. Он презирает искусство, женщин и семейную жизнь. Он не знает, что означает вопрос чести. Он циник в своих любовных делах и безразличен в дружбе. У него нет уважения даже к отцовской нежности, но он полон противоречий, даже до такой степени, что борется на дуэли вообще ни за что и жертвует своей жизнью ради первого крестьянина, которого он встречает.И в этом сходство истинно, гораздо более общее, чем выбранная модель. на самом деле настолько общий, что, помимо вопроса об искусстве, Тургенев — он сам это признал — чувствовал себя так, словно рисовал свой собственный портрет; и, следовательно, это, без сомнения, то, что он сделал своего героя таким сочувствующим (Из «Истории русской литературы» (1900).
IV
BY RICHARD H. P. CURLE
Но для лучшего выражения недоумения жизни мы должны обратиться к портрету человека, к знаменитому Базарову из «Отцов и детей».«Тургенев поднимает сквозь него вечную проблему — имеет ли личность какое-либо влияние, имеет ли жизнь какое-либо значение вообще? Реальность этого деятеля, его презрение к природе, его эгоизм, его сила, его мотылевая слабость настолько убедительны, что перед его философией все остальные философия кажется бледной. Он тот, кто видит иллюзию жизни, и все же, зная, что это маска ночи, хватается за нее, ненавидит себя. Вы можете ненавидеть Базарова, вы не можете иметь презрение к нему. человек гениальный, избавленный от чувств и надежды, верящий ни во что, кроме себя самого, к которому приходят, как из тьмы, все насильственные вопросы жизни и смерти.«Отцы и дети» — это просто демонстрация нашей силы формировать нашу собственную жизнь. Базаров — человек удивительного интеллекта — он пешка эмоций, которые он презирает; он человек гигантской воли — он ничего не может сделать, кроме как разрушить свои собственные убеждения; он человек напряженной жизни — он не может избежать первого безмозглого прикосновения смерти. Это безнадежная борьба ума против инстинкта, решимости против судьбы, личности против безличности. Базаров, презирающий всех, больных всякой мелочностью, приходит в ярость от явных раздражений Павла Петровича.Яростно провозглашая кредо нигилизма и конец романтики, ему остается только почувствовать спокойную, аристократическую улыбку мадам Одинцовой, закрепленную на нем, и он страдает от всех мучений первой любви. Решив жить и творить, он лишь на мгновение играет со смертью, и его поймают. Но хотя он является самым позитивным из всех мужских портретов Тургенева, есть и другие, которые связывают цепь заблуждений. Есть Рудин, типичный для волнения идеалиста; есть Нежданов («Целинная почва»), характерный для самопытки анархиста.Есть Шубин («Накануне»), скрывающий свои страдания во смехе, и Лаврецкий («Дом джентльфолков»), скрывающий свои страдания в тишине. Нет необходимости искать дополнительные примеры. Тургенев положил руку на темные вещи. Он воспринимал характер, борющийся в «цепочке обстоятельств», трагических моментах, ужасных конфликтах личности. Его фигуры обладают способностью страдать, которая (как кто-то сказал) является истинным признаком жизни. Они кажутся настоящими людьми, ошеломленными и неуверенными.Их действия никогда не удивляют вас, потому что в каждом из них он заставил вас услышать внутренний монолог. Из «Тургенева и иллюзии жизни» в «Двухнедельном обозрении» (апрель 1910 г.).
V
BY MAURICE BARING
Тургенев сделал для русской литературы то, что Байрон сделал для английской литературы; он привел гения россии в паломничество по всей европе. А в Европе его работа принесла славный урожай похвалы. Флобер был поражен им, Джордж Сэнд смотрел на него как на мастера, Тейн говорил о своей работе как о лучшем художественном произведении со времен Софокла.В творчестве Тургенева Европа не только открыла Тургенева, но и обнаружила Россию, простоту и естественность русского характера; и это стало откровением. Впервые Европа столкнулась с русской женщиной, которую Пушкин первым нарисовал; Впервые Европа вступила в контакт с русской душой; и именно резкость этого откровения объясняет тот факт, что Тургенев получил на западе еще большую похвалу, чем он, возможно, имел право.
В России Тургенев достиг почти мгновенной популярности. Его «Зарисовки спортсмена» и «Гнездо джентльфолков» сделали его не только знаменитым, но и повсеместно популярным. В 1862 году публикация его шедевра «Отцы и дети» нанесла его репутации удар. Революционные элементы в России считали его героя Базарова клеветой и клеветой; в то время как реакционные элементы в России рассматривали «отцов и детей» как прославление нигилизма. Таким образом он никого не удовлетворил. Он упал между двух стульев.Это, возможно, могло произойти только в России до такой степени; и по той же причине, что и русская критика стала дидактической. Противоборствующие элементы российского общества были настолько серьезны в борьбе со своим делом, что любой, кого они не считали определенно для них, сразу считался врагом, и беспристрастное разграничение любого характера, вовлеченного в политическую борьбу, вызывало недовольство. Обе стороны. Если романист рисовал нигилиста, он должен быть тем или другим, героем или негодяем, если бы революционеры или реакционеры были довольны.Если бы в Англии у воинствующих суфражистов вдруг появилась огромная масса образованного мнения и еще большая масса образованного общественного мнения против них, и кто-то должен был нарисовать в романе беспристрастную картину суфражистки, то произошло бы то же самое. В небольшом масштабе, что касается суфражисток, это произошло в случае с мистером Уэллсом. Но если популярность Тургенева пострадала в России от шока, от которого он с трудом оправился, то в Западной Европе он продолжал расти.Особенно в Англии Тургенев стал кумиром всего, что было эклектичным, а восхищение Тургеневым — отличительный признак хорошего вкуса …
«Отцы и дети» так же прекрасно сконструированы, как драма Софокла; события неизбежно приближаются к трагическому завершению. Здесь нет прикосновения банальности от начала и до конца, и это не лишнее слово; портреты старого отца и матери, молодого Кирсанова и всех второстепенных персонажей безупречны; и среди тривиальной толпы Базаров выделяется как Люцифер, самый сильный — единственный сильный персонаж, которого создал Тургенев, первый нигилист, — если Тургенев не был первым, кто изобрел слово, он был первым, кто применил его в этом смысле.
Базаров — воплощение типа Люцифера, которое снова и снова повторяется в русской истории и художественной литературе, резко контрастируя с кротким, скромным типом Ивана Дурака. Печорин Лермонтова был в некотором смысле предвкушением Базарова; как и многие русские повстанцы. Он — человек, который отрицает, для которого искусство — глупая игрушка, который ненавидит абстракции, знание и любовь к Природе; он ни во что не верит; он ничего не кланяется; он может сломаться, но он не может согнуться; он действительно ломается, и это трагедия, но, ломаясь, он сохраняет свою непобедимую гордость, и
«не трусливо снимает шлем»,
и он умирает », доблестно побежденный.«
На страницах, которые описывают его смерть, Тургенев достигает высшей точки своего искусства, его подвижного качества, его силы, его резерва. По мужскому пафосу они считаются одними из величайших сцен в литературе, сильнее смерти полковника Ньюкома. и лучшее из Теккерея. Среди английских романистов, пожалуй, только Мередит поразила такими сильными, пронзительными аккордами, более благородными, чем что-либо в Доде или Мопассане, более сдержанными, чем что-либо в Викторе Гюго и достойными великих поэтов Трагический пафос Гете и Данте.Характер Базарова, как уже было сказано, вызвал сенсацию и бесконечную полемику. Революционеры считали его карикатурой и клеветой, реакционеры — скандальным прославлением дьявола; и беспристрастные люди, такие как Достоевский, который знал революционеров из первых рук, считали этот тип нереальным. Невозможно, чтобы Базаров не был похож на нигилистов шестидесятых; но в любом случае как фигура в художественной литературе, каким бы ни был этот факт, он живет и будет продолжать жить … Из «Очерк русской литературы» (1914).
,Отцы и дети Ивана Тургенева
У меня были некоторые сомнения при первом чтении Тургенева, может ли он действительно противостоять таким, как Толстой и Достоевский? Простой ответ — да. Отцы и Сыновья, хотя и не на эпическом уровне по продолжительности, делают подлинную и реалистичную работу по представлению истории о российской провинциальной жизни высшего класса 19-го века, и, действительно, меня не удивляет, что он получил большее уважение в некоторых частях в привет двум другим русским великим Тургенев, возможно, имел большую популярность из-за своей глубокой человечности, где психологические и эмоциональные сложности его главных героев основаны на первом введении как обладающие естественным внутренним интеллектом.В то время как предыдущие два часто используют травму, кризис или внутренний конфликт внутри. Несмотря на то, что его критиковали соратники-либералы, на самом деле именно Тургенев убедил Толстого продолжать писать. Этот роман происходит в 1860-х годах, наполеоновская война отступает, и началась новая глава.
Доминирующая тема — это название, переход от одного поколения к следующему, двое друзей из университета, Аркадий и Барзаров и возвращающиеся домой в родовые имения своих родителей, разъяренный Барзаров — упрямый, чрезмерно уверенный в себе молодой человек, который верит в нигилизм, хочет все разрушить, начать все заново с этого гнилого места.Принимая во внимание, что Аркадий более деликатен и испытывает больше страсти к людям и окружающему его миру. Обе группы родителей очень любят своих детей, это совершенно ясно, и они согласны с их взглядами. Но проблемы возникают у дяди Аркадия Павла, который не относится к Барзарову, как на личном, так и на философском уровне, после того, как приехал в дом Аркадия в течение нескольких дней после окончания школы. По мере развития романа исследуется любовь, обе познакомятся с молодой вдовой мадам Анной Одинцовой и ее сестрой Катей, которая играет на пианино, а также использует свободно плавающие тестостероны обоих.
Как и в большинстве старых романов, всегда, кажется, дуэль, и это ничем не отличается, меня все еще поражает то, как мельчайшие вещи заканчивают тем, что отбрасывают двух людей, желающих проделать дыры друг в друге. Может быть, Тургенев думал о своем собственном противостоянии с Толстым.
Тургенев очень хорошо противопоставляет двух молодых людей, обоих друзей, но с совершенно другим мышлением, в то время как он оставляет своим читателям возможность увидеть другие партии и обычных сельских жителей в их собственном свете.Он изображает родителей с мучительными и терпимыми состояниями в сострадательной и достойной манере, и Барзазова, в частности, беспокоит внутреннее несчастье из-за неспособности увидеть ценности художественного творчества в жизни других народов. Молодых ребят ждут сокрушительные разочарования и унижения, которые, как правило, выкупаются их слабостью знаний для взрослой жизни, независимо от того, насколько они умны, это помогает решать сложные вопросы сердца.В то время как эти два друга также близки к кулачному бою из-за постоянного цинизма Базарова.
Отцы и сыновья оставили у меня чувство спокойного наблюдения за разными путями Аркадия и Барзарова, и Тургенев позволил мне увидеть глазами и любовью отца и сына, и эта глубокая жизненная сила у Тургенева героев, использующих четкие беспорядочные диалоги, несущие свой роман к вершинам классической русской литературы, с наиболее полной и трогательной искренностью.