1572 год — свадьба Маргариты Валуа и Генриха Бурбона — EADaily

18 августа 1572 года в Париже девятнадцатилетняя принцесса-католичка из правящего королевского дома Маргарита Валуа, была выдана замуж за одного из лидеров гугенотов — восемнадцатилетнего Генриха де Бурбона, короля Наваррского, своего троюродного брата, принца крови.

Франция второй половины XVI века была охвачена гражданскими войнами, разгоревшимися между католиками и протестантами-кальвинистами (гугенотами). Руководителями обоих противоборствующих сторон были коронованные особы и аристократическая элита.

Представители французской династии Валуа (король Карл IХ и его мать Екатерина Медичи), а также семейство Гизов (лотарингских герцогов) стояли во главе католиков. Бурбоны — правители карликовой Наварры, расположенной у пограничья Франции с Испанией, были лидерами гугенотов. Молодой король Генрих Наваррский имел мудрого советчика — многоопытного полководца и политика адмирала Колиньи, наиболее авторитетного из вождей гугенотов. В связи с «ничьей» после очередной войны начались переговоры.

Они завершились мирным соглашением, «скрепленным» династическим браком Генриха Наваррского и королевской сестры Маргариты Валуа. На их венчание 18 августа 1572 года в Париж съехалась вся гугенотская аристократическая элита, во главе с адмиралом Колиньи. Однако свадебные празднества прервались в ночь на 24 августа, когда состоялась кровавая резня гугенотов, учиненная парижскими католиками во главе с Екатериной Медичи и герцогом Генрихом Гизом, известная в истории как Варфоломеевская ночь.

В этой бойне погибло много видных гугенотов, включая и самого адмирала Колиньи. Но молодожен король Наваррский (он же — будущий французский монарх Генрих IV) уцелел благодаря своей жене — сохранив хладнокровие во время резни, «королева Марго» спасла жизни нескольким гугенотским дворянам и главное, своему мужу Генриху. Она укрыла его в своих покоях, а потом отказалась оформлять развод с ним, как настаивали её родственники.

Чтобы выжить в дальнейшем Генрих у Наваррскому пришлось перейти в католичество. Впрочем, вскоре он бежал из Парижа на родину, снова «превратился» в гугенота, возглавил армию своих сторонников и возобновил борьбу с Валуа, Гизами и прочими виновниками той кровавой расправы.

eadaily.com

Презентация к уроку по истории (7 класс) на тему: Религиозные войны во Франции

Слайд 1

Презентация к уроку истории учителя ГОУ СОШ № 69 Религиозные войны во Франции

Слайд 2

1. Начало жестоких религиозных войн 2. Варфоломеевская ночь. Французы — жертвы религиозного фанатизма 3. Война трех Генрихов 4. Генрих IV — «король, спасший Францию». «Один король, но две веры» 5. Кардинал Ришелье. Усиление Франции к середине XVII в. План:

Слайд 3

1. Начало жестоких религиозных войн Гугеноты — это протестанты- кальвинисты во Франции НАСЕЛЕНИЕ ФРАНЦИИ КАТОЛИКИ ГУГЕНОТЫ Eidgenossen самоназвание швейцарцев север Фр королевская династия Валуа юг Франции старинная знать обедневшие дворяне буржуа горожане крестьяне ? почему

Слайд 4

1. Начало жестоких религиозных войн КАТОЛИКИ ГУГЕНОТЫ Герцог Гиз Адмирал Колиньи Генрих Наваррский 1562 – столкновение Гиза с гугенотами в Васси 1562 — 1598

Слайд 5

Последний рыцарский турнир Молодой Лев победит старого На поле боя, во время одиночной дуэли, В золотой клетке ему выцарапают глаза. (1 центурия, 35 катрен) Нострадамус Граф Монтгомери

Слайд 6

Генрих II (1547 — 1559) Екатерина Медичи Погиб на рыцарском (ПОСЛЕДНЕМ) турнире Закат династии Валуа 1328 — 1589 «Чёрная королева»

Слайд 7

Франциск II (15 59 — 15 60 ) 1328 — 1589 Карл I Х (15 60 — 15 74 ) Генрих III (15 74 — 15 89 ) Закат династии Валуа «годы Екатерины Медичи»

Слайд 8

Варфоломеевская ночь «Кровавая свадьба»

Слайд 9

1570 – эдикт примирения 1572 – свадьба Маргариты Валуа и короля Генриха Наваррского (20 тыс. гугенотов) «добрые католики» Покушение на Колиньи

Слайд 10

убито 30 тыс. человек 24 августа 1572 — Варфоломеевская ночь протестантизм запрещён Генрих перешёл в католичество войны продолжались Р: Карл I Х

Слайд 11

создал Католическую Лигу Война трёх Генрихов Генрих III (15 74 — 15 89 ) Генрих Наваррский Генрих Гиз – «некоронованный король Парижа»

Слайд 12

Война трёх Генрихов Генрих III (15 74 — 15 89 ) Генрих Наваррский Генрих Гиз убит в 1588 «Да погасит Господь династию Валуа!» «Париж не примет гугенота»

Слайд 13

Генрих IV БУРБОН (1589 — 1594 — 1610) 1598 – Нантский эдикт: свобода вероисповедания; государственная религия — католицизм «Король, спасший Францию» «Париж стоит мессы» Р: Религиозные войны закончились

Слайд 14

Окончил войну с Испанией Снизил прямой налог с крестьян Запретил арестовывать крестьян за долги Покровительствовал развитию промышленности и торговли (открыл мануфактуры и купеческие компании) «Добрый король Анри» Генрих IV Бурбон (1589 — 1610) более 26 покушений «Жил-был Анри Четвёртый. Он славный был король…»

Слайд 15

Людовик XIII Бурбон (1610 — 1643) Мария Медичи – жена Генриха IV ; регентша при сыне — Людовике Люксембургский дворец

Слайд 16

Кардинал Ришелье 1624 – 1642 – первый министр королевства «Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество государства». «У меня не было других врагов, кроме врагов государства». «И гугеноты и католики были в моих глазах одинаково французами» «Предательство — это всего лишь вопрос времени». «Дайте мне всего шесть строк, написанных рукой самого честного человека, и я найду, за что его можно повесить».

nsportal.ru

Разработка по истории за 7 класс

Новая история 7 класс

« Религиозные войны и укрепление абсолютной монархии во Франции »

Сегодня на уроке:

— охарактеризуем особенности религиозной

жизни во Франции во второй половине

XVI века;

• выясним, как произошло усиление

абсолютизма во Франции

— будем учиться работать с

историческим источником

План:

1. Один король, но две веры.

2. Первая кровь.

3. Путь беды.

4. « Кровавая свадьба»

5. « Король, спасший Францию».

6. « Добрый король»

7. Кардинал Ришелье.

Франция в XVI веке:

Распространение

кальвинизма

Раскол Франции

Гугеноты

(Южная Франция

Буржуа, крестьяне)

Католики

(короли династии Валуа, Север)

Запишем определение:

Гугеноты — протестанты во Франции

Деятельность гугенотов:

• 1) первоначально собирались тайно на собрания
• 2) затем перешли к активной борьбе против папы и епископов.
• 3) получали от Кальвина литературу, создавали свои типографии и печатали листовки с изложением Лютера и Кальвина

Начало религиозной войны:

Религиозные войны начались во Франции в 1562 году, когда лотарингский герцог Генрих де Гиз, проезжая мимо местечка Васи, напал на отправляющихся религиозную службу гугенотов

Герцог Генрих де Гиз

Первая кровь.

Властная и хитрая интриганка. Управляла страной, так как её сын, Карл IX, был малолетним. Её интриги и хитрость была направлена на укрепление королевской власти и сохранение единства страны.

Екатерина Медичи

Первая кровь.

Годы правления с 1560- 1574 гг. Проблемы, стоявшие перед Францией, его не интересовали.

Карл IX — король Франции

Путь беды.

Католики:

Гугеноты:

— создавали свои

братства

— были менее жестоки

многочисленные

процессии

католические церкви:

крушили статуи

святых

и иконы

— не щадили священников

и монахов

• убивали гугенотов,

не считая это грехом.

• не щадили ни женщин,

ни детей

« Кровавая свадьба».

1572 г. – свадьба Генриха Наваррского и сестры Карла IX Маргариты

24 августа 1572г. – Варфоломеевская ночь

« Кровавая свадьба».

Был руководителем гугенотов вместе с королём Генрихом Наваррским. В результате покушения был ранен выстрелом из-за угла, но выжил. Потом был убит, труп проволокли по улицам, а затем повесили.

Адмирал Колиньи

« Король, спасший Францию»

Генрих Наваррский

« Добрый король »

« Париж стоит мессы

»

Генрих IV – король Франции

1598 г. – Нантский эдикт: разрешение исповедовать протестантизм

Генрих IV –

добрый, славный король

« Добрый король »

1) при нём Франция закончила воевать с Испанией

2) снизил прямой налог с крестьян

3) запретил арестовывать крестьян за долги и забирать у него скот

4) покровительствовал развитию торговли и мануфактуры

5) при нём было открыто много королевских мануфактур

6) участвовал сам в создании купеческих компаний

7) улучшилась жизнь народа

8) удалось преодолеть вызванную религиозной войной разруху

Кардинал Ришелье.

«Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество государства»

Домашнее задание:

Параграф 14, вопросы

записи

videouroki.net

Настоящая жизнь королевы Марго | Хронотон

Последняя Валуа

14 мая 1553 года у короля Франции Генриха II и знаменитой королевы Екатерины Медичи родилась дочь, которой суждено было стать последней представительницей рода Валуа.

Ее назвали в честь двоюродной бабки — Маргариты Наваррской, прославившейся помимо прочего еще и литературными талантами. Создательницу знаменитого «Гептамерона», называли Маргаритой всех Маргарит, что можно перевести как «жемчужина всех жемчужин». Предполагалось, что юная принцесса Валуа унаследует все качества своей знаменитой тезки.

Юная Маргарита действительно оказалась очень способной девочкой — к 16 годам она свободно владела несколькими языками, в том числе древнегреческим и латынью, что позволяло ей читать в подлиннике Гомера и Платона, изучала философию и литературу, играла на музыкальных инструментах, прекрасно пела.

Однако в истории ей суждено было прославиться не в качестве просвещенной дамы… Маргарита обладала уникальной красотой, вызывавшей искреннее восхищение придворных, видавших на своем веку множество красивых женщин.  Юная Марго затмила всех красоток, которыми любила окружать себя ее мать, Екатерина Медичи. Осиная талия, огромные глаза, роскошные волосы — поклонники принцессы просто сходили с ума. Но красота и королевская кровь, которым так завидовали ее ровесницы, вовсе не приносили Маргарите счастья…

Первая любовь

Когда Марго было всего 6 лет, на турнире погиб ее  отец, Генрих II. Трон унаследовал брат принцессы Франциск II, слабый и безвольный юноша, умерший через год. Королем стал другой брат, Карл IX, в ту пору еще несовершеннолетний. Долгое время по-настоящему Францией распоряжалась королева-мать Екатерина Медичи, власть которой была просто грандиозной. И в своих и политических интересах она совершенно не учитывала волю и желания дочери…

Юная принцесса, избалованная всеобщим поклонением и восхищением, однажды жестоко влюбилась. Ее избранником стал молодой герцог Генрих Гиз — отчаянный храбрец и писаный красавец. Он ответил Марго полной взаимностью, и парочка собиралась пожениться — происхождение Гиза вполне позволяло породниться с королевским двором.

Роман до поры до времени держался в тайне — Маргарита подозревала, что ее мать будет не в восторге от того, что дерзкий Гиз станет  ее зятем и сможет претендовать на трон.

Но вскоре Екатерина Медичи перехватила любовное письмо дочери. Скандал, последовавший за этим, оказался просто страшным. Мать и братья буквально избили Марго, заперли ее во дворце, а герцогу под страхом смерти приказали навсегда  покинуть Париж.

Несчастная Маргарита прорыдала несколько дней, и только начала приходить в себя, как последовал новый удар — мать объявила, что выдает ее замуж…

Кровавая свадьба

Екатерина Медичи долго выбирала, кому из многочисленных женихов ее дочери отдать предпочтение… Но затем приняла макиавеллевское решение. Будучи католичкой, она яростно ненавидела гугенотов. И при этом решила выдать Маргариту за Генриха Наваррского, сына погибшего недавно вождя гугенотов. Официальной причиной этого  брака было названо желание королевы объединить страну, раздираемую религиозными противоречиями.

Маргарита в слезах упрашивала мать избавить ее от этого ненавистного брака — мало того, что она не любила Генриха, так еще точно так же, как мать, ненавидела гугенотов. Но Екатерина Медичи была неумолима — или к алтарю или в монастырь!  

18 августа 1572 года состоялась свадьба Маргариты Валуа и Генриха Наваррского… И тут-то и  выявилась настоящая причина, из-за которой и была затеяна эта женитьба… На бракосочетание своего вождя в Париж приехало множество гугенотов. И подстрекаемые Екатериной и Карлом IX католики устроили массовую резню протестантов, вошедшую в историю под названием «Варфоломеевская ночь»…

По разным подсчетам, в те кровавые дни погибло от 3000 до 10000 гугенотов, множество протестантов после этого спешно покинули Францию, и долгие годы страну сотрясали религиозные войны. Сам Генрих Наваррский в ту страшную ночь спасся только благодаря… защите своей юной жены.  Маргарита, столь противившаяся своему браку, после свадьбы вдруг изменила свое мнение о супруге и помогла ему выжить в эту кровавую ночь.

Тайный заговор

Нет, Маргарита не воспылала к мужу романическими чувствами, скорее, это была дружба и союзничество — и не раз еще Марго помогла своему супругу. После Варфоломеевской ночи он стал практически заложником французского короля. Генрих собирался устроить побег, и Марго предложила ему свою  помощь. Правда, в основном помогал ее любовник граф Ла Моль — королева нашла в нем для себя второго герцога Гиза — бесстрашного рыцаря. И этот бесстрашный рыцарь жестоко расплатился за свою любовь.

Заговор был раскрыт, Ла Моля публично казнили, и Маргарите пришлось  пережить еще одну трагедию… Она выкупила его голову и похоронила ее в монастыре, поливая слезами…

Вскоре Генрих все же бежал в Наварру — опять при помощи жены.  Спустя некоторое время Маргарита последовала к нему. Но супруг вовсе не горел желанием увидеть свою жену, спасшую ему жизнь — он совсем неплохо все это время развлекался со своими фаворитками. Маргарита оказалась в тяжелом положении — муж ее особенно и не ждал, а родня вовсе не стремилась принять ее в лоно семьи.  

Маргарита искала утешения в многочисленных любовных историях — по утверждениям современников, год от года она становилась все красивее и все свободнее в своих нравах. Самый шумный роман случился с Луи де Клермоном  Бюсси де Амбуазом, бесстрашным весельчаком и красавцем, любимцем Парижа.

Влюбленный Бюсси писал стихи, посвященные Маргарите: «Моя жизнь, как темная ночь, если в ней нет света Вашей любви». Эта страсть была такой сильной, что перешла все рамки приличия — даже смотревший сквозь пальцы на увлечения  супруги Генрих был взбешен. Вскоре Бюсси погиб, и обстоятельства его смерти до сих пор окутаны тайной…

Позже Маргарита в своих мемуарах написала: «В этом веке во всем мужском племени не было никого, кто мог бы сравниться с ним по силе духа, достоинствам, благородству и уму».

Королева в изгнании

Между тем, после смерти братьев Маргариты престол достался ее мужу. Генрих стал королем Франции, а супругу свою «отблагодарил» разводом. Впрочем, церковь признала его доводы для расторжения брака вполне резонными — Марго оказалась бездетной и не могла подарить королю наследника.

Но Маргарита после развода сохранила свой титул и привилегии — и жизнь ее стала гораздо лучше, чем при матери и братьях.

Она жила в собственной резиденции напротив Лувра, где по-прежнему предавалась любовным историям — несмотря уже на преклонный по меркам того времени возраст. При этом она успевала писать мемуары, в которых, впрочем, старалась приукрасить и обелить себя и очернить своих врагов, писала многостраничные письма, каждое из которых стоит теперь целое состояние…

Она умерла в мае 1615 года, прожив всего лишь 62 года. Но Маргарита Валуа пережила всех участников драмы ее жизни — они скончались гораздо раньше, и лишь единицы собственной смертью…

Бурная история жизни Маргариты Французской  до сих пор вдохновляет писателей, режиссеров, кинематографистов, и каждый из них пытается создать свою королеву Марго,  порой совсем далекую от настоящей…

Прочтите еще:

Жанна де Ламотт — миледи из «Трех мушкетеров»

Пропавшие миллионы российского императора

www.chronoton.ru

Trojden | Религиозные войны и укрепление абсолютной монархии во Франции: Юдовская А. Я.

Когда Франция стала централизованным государством?

В 1598 г. во Франции был издан Нантский эдикт, и до 1685 г. в стране торжествовала веротерпимость. В эдикте провозглашалось: «Чтобы не дать никакого повода к смутам и распрям среди наших подданных, мы позволили и позволяем исповедующим так называемую реформированную религию жить и обитать во всех городах и местах нашего королевства… без преследований, притеснений и принуждений…» Путь к Нантскому эдикту был длиной в несколько десятков лет.

Один король, но две веры. В конце XV в., когда завершилось объединение Франции, она по численности населения стала самым большим государством в Европе. В стране проживало 15 млн человек.

В начале XVI в. во Франции стал распространяться протестантизм. В стране появились французские переводы Евангелия, в храмах стали звучать молитвы на родном языке. Кто же сочувствовал протестантизму?

Во Франции были представители старинной знати, недовольные укреплением королевской власти, вспоминавшие времена своей независимости. Придворные, находившиеся у них на службе дворяне, придерживались тех же взглядов. Многие дворяне, обедневшие в результате революции цен, по примеру Германии не прочь были бы прибрать к рукам богатство церкви.

Под тяжестью налогов стонали горожане, ведь Франция вела разорительные войны с Карлом V — императором Священной Римской империи и испанским королём. А кто платил львиную долю налогов?

Многие настроенные независимо горожане Южной Франции, первые предприниматели стали гугенотами (так во Франции называли кальвинистов). Протестанты были и среди крестьян, недовольных сеньориальными и церковными поборами.

В результате к концу первой четверти XVI в. Франция оказалась расколотой на два враждебных лагеря — католиков и протестантов. Католиков поддержали французские короли из династии Валуа, встревоженные тем, что раскол церкви создаст угрозу единству государства.

Если Север и королевский дом остались на стороне католической церкви, то Южная Франция стала протестантской.

Гугеноты вели себя активно. Они считали своим долгом обратить всех в «истинную» веру. Сначала гугеноты просто собирались на тайные собрания, распевали религиозные гимны, молились. Затем они перешли к активной борьбе против папы римского и его епископов. Хотя первые общины гугенотов в городах были невелики и разобщены, они рьяно взялись за дело. Сами создали тайные типографии, где печатали листовки с изложением учения Лютера и Кальвина, которые распространяли по всей стране. В 1534 г. такие листовки были обнаружены даже в личных покоях короля в Лувре. По всей стране гугеноты рассылали своих священников — пасторов.

Так Реформация проникла во Францию.

Первая кровь. В то время во Франции не было сильной королевской власти. Сменяли друг друга на троне последние представители династии Валуа, но не было среди них человека с государственным умом. Родственник королей, всесильный герцог Франсуа Гиз, лидер католиков, в марте 1562 г. проезжал со свитой через местечко Васси, где в то время шло богослужение у местных гугенотов. Услышав пение протестантских гимнов, свита Гиза попробовала разогнать «еретиков», но встретила сопротивление. Тогда свита герцога с оружием в руках напала на мирных людей. Было убито более 20 и ранено около 100 человек. В Париже Гиза встретили как героя. Случай в Васси стал поводом для начала религиозных войн, которые длились более 30 лет (1562—1598). В этой борьбе гугеноты получали помощь от Англии и протестантских князей Германии, а католики — от Испании.

Париж. Лувр

Если сравнивать правовое положение католиков и гугенотов, то бесправной стороной были последние. Начиная с 20-х гг. XVI в. они подвергались жестоким преследованиям. Ещё в 1523 г. впервые был сожжён протестантский проповедник. На стороне католиков были король, Париж и основная масса населения страны (многие простолюдины не доверяли гугенотам, так как среди последних было много дворян).

С 1560 по 1574 г. во Франции правил король из династии Валуа — Карл IX. Проблемы, стоявшие перед Францией, его не интересовали. В годы его раннего детства страной управляла королева-мать Екатерина Медичи — властная, хитрая интриганка. Но её интриги и хитрости чаще всего были направлены на укрепление королевской власти и сохранение единства страны.

Путь беды. Религиозные войны толкнули страну на путь беды. Католики создавали свои братства, устраивали многочисленные процессии, убивали гугенотов. Они не щадили ни женщин, ни детей. Имущество гугенотов сжигалось. Всё это не считалось грехом — ведь гугеноты были еретиками, следовательно, их надо было уничтожать.

Гугеноты были не так жестоки. Обычно в захваченных городах они разоряли католические церкви: крушили статуи святых, иконы. Не было от них пощады священникам и монахам. Женщин и детей чаще всего гугеноты не трогали.

В ходе религиозных войн протестанты вынудили королевскую власть пойти на уступки. В 1570 г. в Сен-Жермене был заключён мир и королём подписан эдикт примирения. Повсюду разрешалось протестантское богослужение. Гугеноты получили право наравне с католиками занимать государственные должности, в их владении было четыре крепости, в том числе порт Ла-Рошель. Но мир длился недолго.

«Кровавая свадьба». В междоусобные войны во Франции вмешивались Англия, Испания, нидерландские протестанты, немецкие солдаты, итальянские и швейцарские наёмники.

Руководителями гугенотов были адмирал Колиньи и король Наваррский Генрих Бурбон. Карл IX, чтобы примирить католиков и гугенотов, решил выдать замуж за Генриха свою сестру Маргариту. Свадьба состоялась 18 августа 1572 г. По этому случаю в Париж съехались вожди гугенотов со своими свитами, их число достигло 20 тыс. человек. Руководители католиков не хотели допустить усиления влияния гугенотов. Они решили воспользоваться тем, что все вожди протестантов съехались в Париж, и уничтожить их.

Сначала было совершено покушение на адмирала Колиньи. Его ранили выстрелом из-за угла, но он остался жив. Екатерина Медичи испугалась мести гугенотов и решила нанести удар, тем более что парижское население было на её стороне. Слабохарактерного Карла IX убедили в необходимости уничтожения этих «вечных мятежников».

В ночь перед праздником святого Варфоломея (24 августа) городское ополчение Парижа начало избиение гугенотов. Дома, где находились гугеноты, тайно пометили крестами. В аббатстве Сен-Жермен ударил колокол — это был призыв к расправе. Толпы «добрых католиков», направляемые герцогом Генрихом Гизом, врывались в дома гугенотов. Многих заставали в постелях, бедные люди ничего не подозревали. Дома грабили, гугенотов убивали. Не щадили ни женщин, ни младенцев. Адмирала Колиньи убили и его труп волокли но улицам, а затем повесили на виселицу. Сам король Карл IX, стоя у дворцового окна, стрелял в несчастных людей из аркебузы.

Резня продолжалась 3 дня. Спасения не было нигде. Затем бойня перекинулась в провинцию. Всего было убито до 30 тыс. человек.

Генрих Бурбон спасся только потому, что перешёл в католическую веру. После этих событий протестантизм во Франции был запрещён.

В Мадриде и Риме известие о Варфоломеевской ночи встретили с огромной радостью и торжественно отпраздновали. Папа Григорий XIII велел изготовить медаль со своим портретом на одной стороне и с изображением ангела, держащего в руке крест и поражающего гугенотов, на другой. Испанский король Филипп II поздравил Карла IX и Екатерину Медичи, а своих подданных заставил распевать в храмах католический гимн «Те Деум» (лат. Те Deum Laudamus — Тебя, Бога, хвалим).

Сен-Жерменский эдикт был уничтожен.

Войны продолжались. Теперь восстание подняли жители Ла-Рошели и других городов, к ним присоединились дворяне-гугеноты.

Религиозные войны являлись огромным бедствием для Франции, фанатизм и нетерпимость привели к гибели десятков тысяч французов. Их жертвами станут последний король из династии Валуа Генрих III и лидер католиков герцог Гиз.

«Король, спасший Францию». После смерти Карла IX французская корона перешла к младшему из братьев — Генриху.

Генрих III правил страной 15 лет (1574—1589) и стремился добиться единства в государстве. Однако его нерешительность и слабость характера сделали это невозможным. Летом 1589 г. монах Жак Клеман смертельно ранил короля. После удара ножом Генрих III прожил ещё несколько часов и успел благословить на правление Францией Генриха Наваррского, но при этом заметил, что Париж не примет гугенота.

Генрих Наваррский, осторожный и хитрый политик, ставший французским королём Генрихом IV (1594—1610), тоже понимал, что страна не примет короля-протестанта. «Париж стоит мессы», — сказал он, вторично перейдя в католическую веру. 27 февраля 1594 г. Генрих короновался в Шартрском соборе, 22 марта Париж открыл ворота королю.

Все свои силы, влияние, способности Генрих IV использовал для достижения компромисса между католиками и гугенотами. Он не стал преследовать католических вельмож, наоборот, осыпал их милостями. Чтобы прекратить религиозные войны и добиться единства страны, король в 1598 г. издал Нантский эдикт — документ, регулирующий политические и религиозные права гугенотов. И хотя католическая религия объявлялась государственной, в стране провозглашалась веротерпимость.

Генрих IV был первым королём в Новое время, который задачу создания сильного объединённого государства ставил выше вопросов религии.

«Добрый король». Генрих IV остался в памяти французов как «добрый», «славный» король. Чем он заслужил такую оценку?

При нём Франция закончила воевать с Испанией, он снизил прямой налог (талью) с крестьян. Король понимал, что, имея нищих подданных, страна не сможет создать сильную армию. Он запретил арестовывать крестьян за долги и забирать у них скот. Генрих IV покровительствовал развитию промышленности и торговли. При нём было открыто много королевских мануфактур. Как и Елизавета Английская, он участвовал в создании купеческих компаний. Говорили, что король обещал бедным крестьянам, что у каждого из них по воскресеньям в котелке будет вариться курица на обед. Это обещание не было выполнено, но религиозные войны и войны с Испанией закончились, налоги несколько снизились, народ стал жить лучше. Генриху IV удалось преодолеть вызванную религиозными войнами разруху. Вот и остался он в памяти народа «добрым королём».

Париж в начале XVII в.

Во время правления Генриха IV на его жизнь было совершено более двадцати покушений. Ревностные католики и иезуиты не успокаивались. В 1610 г. король был убит кинжалом фанатика-католика Франсуа Равальяка. После смерти слава Генриха IV возросла ещё больше, о нём слагали легенды, его прославляли и католики и гугеноты. Король стал гарантом внутреннего мира.

«Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество государства». После смерти Генриха IV знать сделала попытку ослабить королевскую власть. Корона перешла к малолетнему сыну Генриха IV Людовику XIII, от имени которого первое время правила его мать Мария Медичи. Её воли не хватало, чтобы противостоять знати, требовавшей от неё выгодных должностей и пенсий. Казна опустела, страна оказалась на грани катастрофы.

В такой обстановке первым министром короля в 1624 г. стал кардинал Ришелье. Он встал на путь реформ, суть которых выразил так: «Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество государства».

Первый министр поставил задачу уничтожить гугенотское государство внутри Франции. Королевская армия захватила Ла-Рошель. У гугенотов отняли их крепости, города, замки. Но религиозной свободы Ришелье не затронул. Нантский эдикт остался в силе.

Ришелье жестоко карал аристократов и смещал чиновников, если они проявляли своеволие. Он запретил дуэли между дворянами — проливать кровь надо за короля. Власть на местах передавалась чиновникам — интендантам. Они назначались правительством и ему же подчинялись. Чтобы пополнить казну, Ришелье поощрял развитие промышленности, торговли, судоходства. При нём Франция была втянута в Тридцатилетнюю войну. Французская армия становится самой сильной в Европе, об этом говорят её победы и присоединение к Франции небольших территорий в Эльзасе и Лотарингии.

Герцог де Ришелье 18 лет (до 1642 г.) держал в своих руках политику Франции и создал политическую систему абсолютизма, просуществовавшую 150 лет (до Великой французской революции).

Ришелье продолжил курс Генриха IV на укрепление и объединение страны, при нём не существовало религиозных гонений. Ему приписывают слова: «И гугеноты, и католики были в моих глазах одинаково французами».

Но, как часто бывает, во Франции не любили человека, вернувшего ей могущество. А Ришелье был предан своей стране, перед смертью он сказал: «У меня не было других врагов, кроме врагов государства».

Кардинал Ришелье

Реформация и религиозные войны во Франции имели свои особенности: наибольшее участие в них приняли дворяне и горожане. Стране удалось выйти из этой полосы бедствий, добившись введения веротерпимости и создания абсолютной монархии. Франция стала сильнейшим государством континентальной Европы.

1. Кто и почему сочувствовал протестантизму во Франции? Кто выступал за католическую церковь? 2. Как действовали гугеноты? 3. Назовите причины религиозных войн во Франции. 4. Подумайте, чем были вызваны события Варфоломеевской ночи. На кого возлагается ответственность за эти действия? 5. Используя материал параграфа и документ, расскажите, какими путями Генрих IV добился примирения католиков и гугенотов. Определите значение Нантского эдикта. 6. Выделите и запишите в тетрадь мероприятия Генриха IV, обеспечившие успех его правлению.

1. Докажите, что религиозные войны принесли бедствия Франции и французскому народу. 2. Сравните деятельность Елизаветы Тюдор в Англии и Генриха IV во Франции. 3. Как вы понимаете слова кардинала Ришелье: «Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество государства»? 4. Дайте оценку деятельности кардинала Ришелье. В каких литературных произведениях она описана? Если вы читали эти произведения, вспомните, как вы оценивали действия кардинала. Изменилась ли ваша оценка сейчас?

Нантский эдикт (фрагмент)

Генрих, милостью Божией король Франции и Наварры, всем присутствующим и имеющим явиться — привет. Этим вечным и неотменным эдиктом мы объявили и повелели следующее:

…VI. Чтобы не дать никакого повода к смутам и распрям среди наших подданных, мы позволили и позволяем исповедующим так называемую реформированную религию жить и обитать во всех городах и местах нашего королевства и подчинённых нам областях без преследований, притеснений и принуждений делать что-либо в деле религии, противное их совести…

IX. Мы разрешаем также всем, придерживающимся названной религии, продолжать исповедовать её во всех городах и подчинённых нам местах, где она была введена… несмотря на все противоречащие этому постановления и судебные решения…

XXII. Повелеваем, чтобы не было никакого различия в отношении названной религии при приёме учеников в университеты, коллегии и школы, а больных и бедных — в госпитали и учреждения общественного призрения…

XXVII. …Мы объявляем, что все, кто исповедует или будет исповедовать так называемую реформированную религию, имеют право занимать и отправлять все общественные должности — королевские, сеньориальные или городские — в нашем королевстве и подвластных нам провинциях… и могут быть принимаемы и допускаемы к нам без различия…

Дан в Нанте, в апреле 1598 г.

Выделите положения, дающие гугенотам равные права с католиками.

Ришелье. Политическое завещание (фрагмент)

Когда Вы, Ваше Величество, решились предоставить мне одновременно и доступ в Ваши советы и оказать значительное доверие в ведении Ваших дел, то я могу удостоверить, что гугеноты разделяли государство с Вашим Величеством, что вельможи вели себя, как если бы они не были подданными Вашего Величества, а наиболее могущественные губернаторы провинций вели себя, как будто они были государями в своих должностях… Я могу сказать, что каждый измерял свою заслугу своей дерзостью…

Я могу ещё сказать, что иностранные союзы находились в пренебрежении; интересы частные предпочитались государственным; одним словом, достоинство Вашего Величества было столь унижено и столь отличалось от того, каким оно должно было быть, по вине тех, кто имел тогда главное управление Вашими делами, что почти невозможно было признать его…

Я обещал Вашему Величеству всё своё искусство и весь авторитет, который Вам угодно было дать мне, чтобы сокрушить партию гугенотов, сломить спесь вельмож, привести всех подданных к исполнению их обязанностей и поднять Ваше имя среди иностранных наций на ту ступень, на которой оно должно находиться…

Все политики согласны с тем, что. если бы народ слишком благоденствовал, его нельзя было бы удержать в границах его обязанностей. Они основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия государства… народ едва ли оставался бы верен порядку… если бы он не был до некоторой степени сдерживаем нуждою.

Разум не позволяет освобождать его от каких бы то ни было тягот, ибо, теряя в таком случае знак своего подчинения, народ забыл бы о своей участи и, будучи освобождён от податей, вообразил бы, что он свободен и от повиновения. Его следует сравнивать с мулом, который, привыкнув к тяжести, портится от продолжительного отдыха сильнее, чем от работы…

Я говорю, что дворянство надо рассматривать как один из главнейших нервов государства, могущий много способствовать его сохранению и упрочению…

Хотя дворяне заслуживают того, чтобы с ними обращались хорошо, когда они поступают хорошо, но нужно быть с ними строгим, если они пренебрегают тем, к чему обязывает их рождение. Я без всякого колебания говорю, что те, кто, отстав от доблести предков, уклоняются от того, чтобы служить короне шпагой и жизнью… заслуживают быть лишёнными выгод своего происхождения и принуждены нести часть бремени народа.

Ввиду того что честь для них должна быть дороже жизни, их следует карать скорее лишением первой, нежели последней.

Оцените значение деятельности Ришелье для Франции ХVII столетия.

Подведём итоги

В XV—XVI вв. были сделаны Великие географические открытия, европейцы вышли в Мировой океан. Старые представления о мире сменились более достоверными знаниями. Подтвердились предположения учёных и путешественников о шарообразности Земли. Великие географические открытия укрепили веру человека в свои силы, открыли перед ним новые возможности и перспективы; они нарушили изоляцию двух миров, сблизили два общества — зарождающееся индустриальное и традиционное.

Торговые пути изменили своё направление, и началась «атлантическая» эра европейской экономики. Оживилась предпринимательская деятельность.

Великие географические открытия положили начало созданию первых колониальных империй.

Складываются абсолютистские государства, имеющие национальные границы, одну господствующую религию (религию монарха), одну коренную национальность. Абсолютизм в границах государств оказался способен сдерживать разрушительные войны «всех против всех».

Появление национальных государств совпадает с развитием капитализма. Оживление в XVI—XVII вв. в европейских странах внутренней торговли, создание международн

trojden.com

Ф. Г. Лорка: Кровавая свадьба

1. Главная
2. Краткие содержания
3. Ф. Г. Лорка
4. Кровавая свадьба

Краткое содержание рассказа
Читается за 11 минут(ы)

Испания, начало XX в. Горная дере­вушка. Действие пьесы начи­на­ется в доме Жениха. Мать, узнав, что он идет на вино­градник и хочет взять нож, разра­жа­ется прокля­тьями тому, кто выдумал ножи, и ружья, и писто­леты — все, что может убить мужчину. Ее муж и старший сын мертвы, погибли в ножевых драках с семьей Феликсов, нена­вистной Матери. Мать с трудом пере­носит мысль о свадьбе, ей заранее непри­ятна Невеста, Жених уходит, появ­ля­ется Соседка. Мать расспра­ши­вает её о Невесте и узнает, что у той прежде был жених, который уже два года как женат на её двою­родной сестре. Это Леонардо, из семьи Феликсов, который был совсем маленьким в момент ссоры двух семейств. Мать решает ничего не гово­рить сыну.

Дом Леонардо. Теща Леонардо поет ребенку колы­бельную «о коне высоком, что воды не хочет». Жена Леонардо вяжет. Входит Леонардо. Он только что из кузницы, менял подковы коню. Жене кажется, что Леонардо слишком много ездит на нем, вот и вчера его видели на равнине. Леонардо говорит, что не был там. Жена сооб­щает Леонардо о пред­сто­ящей через месяц свадьбе своей двою­родной сестры. Леонардо мрач­неет. Жена хочет узнать, что гнетет его, но он резко обры­вает её и уходит. Жена Леонардо и Теща продол­жают петь колы­бельную «о коне высоком». Жена плачет.

Жених и Мать приходят в дом Невесты свататься. К ним выходит Отец Невесты. Они сгова­ри­ва­ются о дне свадьбы. Мать при каждом случае вспо­ми­нает своего погиб­шего стар­шего сына. Появ­ля­ется Невеста. Мать Жениха настав­ляет её, объясняя, что значит выйти замуж: «Муж, дети и стена толщиной в два локтя — вот и все». Невеста серьезно обещает: «Я сумею так жить». После ухода Жениха и Матери Служанка хочет рассмот­реть подарки, прине­сенные Невесте (среди них — ажурные шелковые чулки, «мечта женщин»). Но Невесту разго­воры о подарках и о грядущей свадьбе приводят в ярость. Служанка расска­зы­вает, что ночью видела всад­ника, оста­но­вив­ше­гося под окном Невесты — она узнала, это был Леонардо. Разда­ется стук копыт. Под окнами вновь проез­жает Леонардо.

День свадьбы. Служанка укла­ды­вает волосы Невесты в замыс­ло­ватую прическу. Невеста прекра­щает все вольные разго­воры Служанки о заму­же­стве. Она мрачна, но полна реши­мости, а на вопрос Служанки, любит ли она своего жениха, отве­чает утвер­ди­тельно. Разда­ется стук. Служанка откры­вает дверь первому гостю. Им оказы­ва­ется Леонардо. Невеста и Леонардо разго­ва­ри­вают, как поссо­рив­шиеся и смер­тельно обиженные друг на друга влюб­ленные. «У меня есть гордость. Потому и выхожу замуж. Я запрусь с моим мужем, кото­рого должна любить больше всего на свете», — говорит Невеста. «Гордость тебе не поможет <…> Молча сгорать — это самая страшная кара, какой мы можем подверг­нуть себя. Разве мне помогла моя гордость, помогло то, что я не видел тебя, а ты не спала по ночам? Ничуть! Только я был весь в огне! Ты думаешь, что время лечит, а стены скры­вают все, но это не так. Что прони­кает в сердце, того уже не вырвешь!» — звучит отпо­ведь Леонардо. Служанка стара­ется прогнать Леонардо. Слышно пение прибли­жа­ю­щихся гостей: «Ты проснись, невеста, / Это утро свадьбы…»

Невеста убегает к себе. Леонардо уходит в глубь дома. Гости появ­ля­ются и читают стихи Невесте: «Сойди, смуг­лянка, / шлейф из шелка / влача по гулким ступеням».

Появ­ля­ется Невеста — в черном платье девя­но­стых годов, с вола­нами и широким шлейфом. На голове венок. Все привет­ствуют Невесту. Мать Жениха видит Леонардо и его жену. «Они члены семьи. Сегодня день, когда надо прощать», — говорит ей Отец Невесты. «Я терплю, но не прощаю», — отве­чает та. Невеста торопит Жениха: «Я хочу быть твоей женой, остаться с тобой наедине и слышать только твой голос». Жених с Неве­стой и гости уходят. На сцене оста­ются Леонардо и его Жена. Она просит мужа не уезжать верхом, поехать с ней вместе в повозке. Они ссорятся. «Не пойму, что с тобой, — призна­ется жена. — Думаю и не хочу думать. Знаю одно: жизнь моя разбита. Но у меня ребенок. И я жду другого. <…> Но я своего не уступлю». Они уходят вместе. Голоса за сценой продол­жают петь: «Вспомни, что из дома / ты выхо­дишь в церковь. / Вспомни, что звездою / ты выхо­дишь яркой!»

Перед входом в дом Невесты Служанка, напевая, расстав­ляет на столе подносы и рюмки. Входят Мать Жениха и Отец Невесты. Мать с трудом остав­ляет мысли о своих погибших близких и вместе с Отцом Невесты мечтает о внуках, о большой семье. Но Мать пони­мает, что ждать придется еще долго. («Оттого и страшно смот­реть, как стру­ится твоя кровь по земле. Ручеек высы­хает в одну минуту, а нам он стоит многих лет жизни…»)

Появ­ля­ются веселые гости, за ними под руку — молодые. Леонардо почти сразу же уходит внутрь дома. Спустя несколько минут уходит Невеста. Когда она возвра­ща­ется, девушки подходят к ней за булав­ками: та, которой она раньше даст булавку, скорее выйдет замуж. Невеста взвол­но­вана, видно, что в душе её идет борьба, она рассе­янно отве­чает девушкам. В глубине сцены проходит Леонардо. Жениху кажется, что Невеста встре­во­жена. Она отри­цает это, просит его не отхо­дить от нее, хотя и укло­ня­ется от его объятий. Жена Леонардо расспра­ши­вает о нем гостей: она не может его найти и коня его нет в стойле. Невеста уходит отдох­нуть. Спустя неко­торое время обна­ру­жи­ва­ется её отсут­ствие. Входит Жена Леонардо с криком: «Они бежали! Они бежали! Она и Леонардо! На коне. Обня­лись и поле­тели вихрем!»

Свадьба раска­лы­ва­ется на два стана. Жених и его родствен­ники броса­ются в погоню.

Лес. Ночь. Три дрово­сека рассуж­дают о судьбе беглецов. Один из них считает: «Надо слушаться сердца; они хорошо сделали, что бежали». Другой согласен: «Лучше истечь кровью и умереть, чем жить с гнилой кровью». Третий дровосек говорит о Женихе: «Он летел, как гневная звезда. Лицо у него было пепельно-серое. На нем напи­сана судьба его рода». Они уходят. Сцена озаря­ется ярким голубым светом. Это появ­ля­ется Луна в виде моло­дого дрово­сека с бледным лицом. Читает монолог в стихах: «Я — светлый лебедь на реке, / я — око сумрачных соборов, / на листьях мнимая заря, /я — все, им никуда не скрыться». «Пускай не будет им ни тени, / ни места, где б могли укрыться!»

«О, я хочу проник­нуть в сердце /ив нем согреться! Дайте сердце — / пусть грудь её оно покинет / и расте­чется по горам! / О, дайте мне проник­нуть в сердце, / проник­нуть в сердце…»

Луна исче­зает за дере­вьями, сцена погру­жа­ется во мрак. Входит Смерть в образе Нищенки…

Нищенка зовет Луну и просит дать больше света, «осве­тить жилет и отте­нить пуго­вицы», «а там уж ножи найдут себе путь».

Появ­ля­ется Жених в сопро­вож­дении одного из юношей. Жених только что слышал топот копыт, который он не мог спутать ни с каким другим. Жених и юноша расхо­дятся, чтобы не упустить беглецов. На дороге у Жениха появ­ля­ется Нищенка-Смерть. «Красивый юноша, — заме­чает, разгля­дывая Жениха, Нищенка. — Но спящий ты должен быть еще красивей». Она уходит вместе с Женихом. Входят Невеста и Леонардо. Между ними ведется страстный диалог.

Леонардо: «Что за стекло в язык вонзи­лось! /Ля хотел тебя забыть, / построил каменную стену / я между нашими домами. / Когда тебя вдали я видел, / глаза я засыпал песком. / И что ж? Я на коня садился, / и конь летел к твоим дверям…»

Невеста вторит ему: «Как все смеша­лось! Не хочу / делить с тобой постель и пищу. / И что ж? У вы, минуты нет, / когда б к тебе я не стре­ми­лась. / Меня влечешь ты — я иду. / Ты гово­ришь, чтоб я верну­лась, / но я по воздуху несусь / тебе вослед былинкой легкой».

Невеста угова­ри­вает Леонардо бежать, но он увле­кает её за собой, и они уходят, обняв­шись. Очень медленно появ­ля­ется Луна. Сцену зали­вает яркий голубой свет. Звучат скрипки. Вдруг один за другим разда­ются два душе­раз­ди­ра­ющих вопля. При втором вопле появ­ля­ется Нищенка, оста­нав­ли­ва­ется посреди сцены спиною к зрителям и распа­хи­вает плащ, стано­вясь похожей на птицу с огром­ными крыльями.

Белая комната. Арки, толстые стены. Справа и слева белые скамьи. Блестящий белый пол. Две девушки в темно-синих платьях разма­ты­вают красный клубок и поют: «Любовник безмолвен, / весь алый — жених. / На береге мертвых / я видела их»,

Входят Жена и Теща Леонардо. Жена хочет вернуться и узнать, что же произошло, но Теща отправ­ляет её домой: «Иди к себе домой. Мужайся: / отныне будешь одиноко / жить в этом доме, в нем стареть / и плакать. Только дверь, запомни, / уж в нем не будет откры­ваться. / Он мертв иль жив, но эти окна / мы все забьем. Дожди и ночи / пускай свои роняют слезы / на горечь трав». Они уходят. Появ­ля­ется Нищенка. На расспросы девушек она отве­чает: «Я их видела. Здесь скоро / будут оба — два потока. / Час прошел — они застыли / меж больших камней. Два мужа / спят у ног коня недвижно. / Мертвы оба. Ночь сияет / красотой. Они убиты! / Да, убиты!»

Нищенка, а затем девушки уходят. Вскоре появ­ля­ются Мать и Соседка. Соседка плачет, а глаза Матери сухи. Теперь её ждет ничем не нару­ша­емое спокой­ствие — ведь все умерли. Ей больше не придется беспо­ко­иться за сына, смот­реть в окно, не идет ли он. Ей никого не хочется видеть и не хочется пока­зы­вать свое горе. Входит Невеста в черном плаще. Мать грозно направ­ля­ется к ней, но, овладев собой, оста­нав­ли­ва­ется. Затем ударяет Невесту. Соседка пробует всту­питься, но Невеста говорит, что пришла затем, чтобы её убили и похо­ро­нили рядом с убитыми. «Но меня похо­ронят чистой — ни один мужчина не любо­вался белизной моей груди». Она пробует объяс­нить Матери свое бегство: «Я сгорала на огне, вся душа у меня в язвах и ранах, а твой сын был для меня струйкой воды — я ждала от него детей, успо­ко­ения, целебной силы. Но тот был темной рекой, осененной ветвями, волно­вавшей меня шурша­нием камышей и глухим рокотом волн…»

Невеста просит у Матери разре­шения плакать вместе с ней, и та разре­шает, но — у дверей.

Прибли­жа­ется траурное шествие. «Четыре отрока скло­ненных / несут их. Как устали плечи! / Четыре отрока влюб­ленных / несут по воздуху к нам смерть!»

Источник:Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1997. — 896 с.

shkole.net

rulibs.com : Наука, Образование : История : 8 Кровавая свадьба : Филипп Эрланже : читать онлайн : читать бесплатно

8 «Кровавая свадьба» Гизы не выступили на чьей-либо стороне во время дебатов о войне. Кардинал Лотарингский находился в Риме с мая. Герцог Генрих и его братья мало показывались в Лувре и ничего не говорили. Тем не менее трудно было бы не догадываться, что у них на уме. Лотарингцы ненавидели адмирала не только как главу партии, с которой они столь безжалостно бились, но прежде всего как убийцу Гиза-старшего. Какова бы ни была истина, ничто не мешало им верить, что Польтро де Мере был человеком, посланным Колиньи; ничто не убедило бы их пренебречь честью, отказавшись от мести. И эту месть они откладывали ввиду необходимости повиновения королю, или, скорее, из-за боязни королевы-матери. Но таким образом создавалась великая иллюзия, что бездействующие Гизы будут спокойно взирать на то, как их враги движутся к власти и готовятся освобождать Нидерланды в ущерб королю Испании, их покровителю, союзнику и спонсору. Определенные заявления, известное бахвальство кардинала Лотарингского, получившее распространение на другой день после Варфоломеевской ночи, могли бы дать повод думать, что с апреля месяца они помышляли об убийстве Колиньи и глав кальвинистов, приглашенных ко двору вместе с Генрихом Наваррским. Столь известные историки, как Люсьен Ромье, защищали этот тезис после того, как тщетно искали следов злого умысла в действиях и письмах королевы-матери. Среди противоположных аргументов громче всех звучат слова Марьежоля: кардинал не стал бы всеми правдами и неправдами препятствовать получению особого разрешения, если бы это бракосочетание было необходимо для успеха его плана. В такой позиции принято сомневаться. Но неоспоримо, что то ли для нападения, то ли для обороны Гизы приняли самые основательные меры. В конце 1571 г. маршал де Монморанси дал королю знать, что число их приверженцев в Париже возрастает, «они берут в наем комнаты в разных кварталах и проводят ночи в тайных совещаниях. Они стремятся обзавестись оружием, особенно — коротким, посредством которого можно быстро совершать расправы внутри помещений и на улице». Среди прочих замыслов, о которых уведомлял губернатор Парижа, было следующее: «полагают, что, в частности, у них есть намерение осадить адмирала в его доме». Отель Гизов, неприступная крепость, расположенная в центре города, ревниво хранила свои тайны, между тем инспирируемый ими гром воодушевлял католиков и приводил в ряды Гизов новых сторонников. Громы и молнии исходили и от церквей, где проповедники, что ни день, проклинали еретиков и чудовищную свадьбу их главы. Кое-кто прибывал из Испании, Италии под видом студентов, чтобы раздуть священное негодование. Епископ Сорбен в открытую угрожал королю: выдавая свою сестру за Бурбона, он поставил себя наравне с Исавом, от которого право первородства перейдет Иакову (подразумевался герцог Анжуйский). В 1563 г. ни власть короля, ни единство Франции не сохранились бы, если бы две партии не смогли нейтрализовать одна другую. Королева-мать должна была, разумеется, об этом помнить. Одна против стольких недругов, она не видела никакого средства избежать полной катастрофы, кроме одного: умертвить Колиньи руками Гизов, а затем Гизов руками мстителей за Колиньи. Все документы доказывают, что она думала именно так. В наше время подобные мысли представляются недостойными для главы государства. Но в этом не было ничего необычного для людей Ренессанса. Людовик XI, Генрих VIII, Елизавета, Филипп II и большая часть итальянских князей состязались в коварстве и жестокости, не имея оправдания в виде столь великой угрозы. Справедливо противопоставление методов госпожи Медичи методам Генриха IV. Но Генрих IV никогда не обрел бы могущества, если бы цели, аналогичные тем, что не удалось реализовать в 1572 г., не оказались бы достигнутыми в 1588-89 гг., если бы убийство Генриха III, последовавшее в ответ на убийство герцога Гиза, не открыло бы ему дорогу к трону. Политическое преступление остается преступлением; не следует судить его, отрешаясь от не менее преступного политического климата фанатизма и злобы, где оно рождается почти спонтанно. Не что иное, как воздействие темных сил, разгулявшихся вокруг, привело женщину, робкую, мирную, скептически настроенную и склонную к умеренности, к решению запустить адскую машину. Следует задержаться на этом кратком периоде, в течение которого Екатерина верила, будто события ей подвластны. Судьба охотно предлагает самонадеянным людям подобные иллюзии, увлекающие их к гибели. Из доклада тосканского посланника Петруччи ясно видно, что роковая идея облеклась плотью вскоре после сражения при Кьеврене. Королева-мать узнала новости 20 июля. В ночь с 22 на 23 она тайно принимала вдову Франсуа де Гиза Анну д’Эсте, вышедшую повторно замуж за герцога де Немура. Согласно взглядам того времени, исходящим из первенства по рождению, госпожа де Немур была куда более знатной особой, нежели Медичи. В ее жилах текла кровь королей Франции и кровь одного из пап, ибо, внучка Людовика XII через мать, Рене Французскую, она происходила от Александра VI через бабушку со стороны отца, Лукрецию Борджиа. То была женщина редкостной красоты, благородная и надменная, всецело преданная своему фамильному долгу. И несмотря на ее второй брак, а возможно, как раз по причине его, этот долг побуждал ее отомстить за первого супруга. Екатерина дала ей понять, что эта месть, запретная в течение девяти лет, наконец-то будет дозволена. Анна д’Эсте, истинная итальянка, воздержалась от произнесения однозначных слов. Ее родня, отличавшаяся подозрительностью, начала тем не менее готовиться к осуществлению возмездия. Королева-мать еще много раз виделась с герцогиней, которая оставалась в тени, так как опасалась короля. Когда Екатерина вернулась из Монсо 15 августа, она решила ускорить события, но, всегда отличаясь благоразумием, сперва посоветовалась с Микиели. Венецианец укрепил ее решимость. 5 августа Филипп II, ничего об этом не знавший, неожиданно написал ему в том же духе. Новое свидание с Анной д’Эсте имело место в присутствии герцога Анжуйского, ненависть которого к адмиралу возросла до пароксизма. Ее Величество сказала недавно, что закроет глаза, если Гизы лишат жизни своего недруга. Теперь она побуждала их к этому. В любом случае, она желала знать, какую позицию они занимают. Госпожа де Немур открыла свои карты: ее сыновья только и мечтают наказать убийцу их отца, но она, обеспокоенная их безопасностью, просит Месье подыскать исполнителя. Удар, исходящий от брата короля, обретает законную силу. И благородная дама сослалась на гасконского забияку, сторонника Его Светлости, который восхитительно исполнил бы подобную обязанность. Ни королева, ни принц с ней не согласились. И больше в тот вечер ничего не обсуждалось. * * * Пытаясь изыскать наилучшие средства устранить адмирала, Екатерина и Генрих не щадили в то же время сил, чтобы ускорить брак Маргариты с Наваррцем. Они действительно лелеяли надежду восстановить мир между двумя партиями после того, как обе будут обезглавлены. Кардинал де Бурбон, к великому гневу Карла, продолжал требовать особого папского разрешения. Королева бросилась на выручку своему сыну. Сфабриковали фальшивое письмо, где французский посланник объявлял о немедленном прибытии документа, и кардинал, после значительных колебаний, провозгласил, что удовлетворен. Оставалось найти епископа, который согласился бы стать его помощником. Жак Амио, епископ Дамьетты, раздатчик милостыни короля, епископ Шалона, раздатчик милостыни королевы, епископ Анжера, исповедник короля, ответили отказом один за другим. Герцог Анжуйский предпринял вторую и настойчивую попытку воздействовать на Амио, своего прежнего воспитателя. — Месье, — объявил переводчик Плутарха, — король властен над моей жизнью и моим имуществом, но не над моей совестью. И поскольку он признает свободу совести для гугенотов, он должен предоставить ее также и мне. — Итак, — отпарировал принц, — Вы не думаете, что у нас, остальных, тоже есть совесть и что мы — католики? — Ее Величество и Ваша Светлость должны принять наш совет в том, что касается совести, а я не обязан спрашивать об этом Вашу Светлость.63 Епископ Диня, более гибкий, уступил высочайшему давлению. Тем временем посланец герцога Альбы, господин де Гомикур, явился в Париж. Он получил личную аудиенцию у королевы-матери, в ходе которой упорно сетовал по поводу флота, стоявшего в Бордо, несмотря на достигнутые договоренности. Екатерина пообещала дать удовлетворительный ответ, затем извинилась, что крайне занята в связи с предстоящей свадьбой дочери. На публичной аудиенции, где Гомикур высказывал добрые пожелания жениху и невесте, он заявил о новых сосредоточениях гугенотов у границ. Карл заверил его, что эти передвижения происходят вопреки его приказам. — Если гугеноты не отступят, потребуется действовать? — спросил Гомикур. — Именно так и будет, и через несколько дней Вы сможете убедиться в истинности моих слов. Идентичную формулу король использовал 17 августа, во время торжественного празднования в Лувре помолвки; Колиньи потребовал, чтобы король сбросил маску. Бракосочетание должно было состояться назавтра. Карл молил адмирала потерпеть четыре дня. В течение этих четырех дней будет пышно праздноваться великое событие, во время увеселений перемешаются католики и протестанты. И они послужат для маскировки военных сборов. Сразу же после них танцоры вскочат в седло и начнется война. Королева-мать, шпионы которой сновали повсюду, не могла долго оставаться в неведении касательно их беседы. Больше не было возможности выжидать. Как только настала ночь, в Лувр снова явилась мадам де Немур. Две итальянки быстро договорились. Старый «королевский убийца» Моревер, который упустил адмирала в 1569 г., перешел к Гизам и жил под их покровительством. Ему дали понять, что он получит поручение и обязан преуспеть там, где недавно потерпел неудачу. Гизы чувствовали себя уверенно из-за соучастия королевы, благодаря своим войскам, своей популярности, гневу парижан, взбешенных святотатственным браком. И решили взять на себя риск подобной затеи и осуществить ее себе во благо. Королева-мать возликует, увидев, как преступная голова падает в корзину. Народ, предчувствуя то, чего он еще не знает, уже говорит, что эта свадьба будет «кровавой». И кровь прольется. * * * Никогда еще город не являл контрастов, подобных тем, которые замечали, к своему изумлению, послы в течение всего дня 18 августа. Палившее с лазурного неба солнце, казалось, накаляет страсти людей, фанатичных, непокорных и яростных, которые считали, что им брошен дерзкий вызов. Казалось, мостовые готовы взорваться бунтом, в то время как мрачные и зловещие высокопоставленные католики сталкивались с шумным высокомерием гугенотов, уверенных в своей победе. В воздухе пахло дракой и преступлением, но приводило в замешательство то, что в городе при этом шел праздник, не знавший себе равных по великолепию. На каждом перекрестке были воздвигнуты триумфальные арки, с балконов свешивались ковры, самый жалкий ротозей нарядился в свое лучшее платье. Ну, а двор блистал, словно Венецианская Республика, гордая своими богатствами перед этим разоренным королевством. Микиели с изумлением констатировал, до какой степени Франция оправилась за два мирных года. Он не уставал восхищаться великолепием аристократии, окружавшей короля, красотой дам. Он восхищался этим как простой зритель, ибо, следуя примеру нунция и Суниги, ни один посол не участвовал в церемонии. Их Величества явились в дом епископа, где провела ночь невеста, и проводили ее в церковь. Туда прибыл, в свою очередь, Генрих Наваррский, в окружении принцев Конде и Конти, адмирала, графа де Ларошфуко и целой толпы дворян-протестантов. Карл IX был наряжен «солнцем». Королева-мать, снявшая по такому особому случаю свой траур, блистала своими прославленными драгоценностями. Месье облачился в костюм из бледно-желтого атласа, покрытый серебряным шитьем и усыпанный жемчугом. Но «чудом небес и земли», по выражению Брантома, была Маргарита Французская, глубоко опечаленная, в золотом платье и плаще голубого бархата, шлейф которого достигал четырех аршин. Потребовалось придумать сложный церемониал, поскольку еще не имелось случаев «смешанного» брака. Наваррец, не вступая в собор, направился к дому епископа. Герцог Анжуйский занимал его место во время службы. Как только богослужение закончилось, Монморанси-Дамвиль отправился за Генрихом. Новобрачные, следом за королевской семьей и высшей знатью, заняли места на помосте, сооруженном перед папертью собора Парижской Богоматери. Именно там кардинал де Бурбон при содействии епископа Диня и двух итальянских прелатов, «не особо верных католиков», с точки зрения Суниги, дали им благословение на брак. Когда прозвучал вопрос о согласии невесты, принцесса не разомкнула губ. Раздраженный король стукнул ей по затылку, и кардиналу угодно было удовольствоваться ее невольным возгласом. Не разыгрывалась ли комедия, приготовленная заранее и предназначенная для того, чтобы создать угрозу на будущее, обеспечив повод для аннулирования брака? Стоявшая в этот торжественный момент вблизи тех двоих, которых она любила, Гиза и своего брата, герцога Анжуйского, попыталась ли Маргарита отказаться от роли Ифигении? Трудно сказать. Адмирал не присутствовал на этой завершающей стадии церемонии. Он задержался в соборе и рассматривал развешанные под сводами штандарты, которые войска Месье захватили у него при Жарнаке и Монконтуре. — Скоро, — сказал он Дамвилю, — их снимут отсюда и повесят здесь другие, на которые будет куда приятнее смотреть. Он, несомненно, думал о предстоящей кампании в Нидерландах. Но находившиеся среди тех, кто его услышал, — ультракатолики — приняли это как намек на возобновление гражданских войн. * * * Этот брак, в который набожные души и экстремисты из обоих лагерей отказывались поверить, этот противоестественный брак все-таки состоялся! Он должен принести согласие. Его немедленным следствием станет то, что ненависть иссякнет. Дожидаясь вокруг своего повелителя окончания мессы, гасконские гугеноты предавались неистовому ликованию и фанфаронствовали, что вызывало бурную реакцию толпы. — Мы заставим Вас туда зайти! — кричали парижане, указывая им на собор. Вызовы и угрозы разрастались и множились в течение праздника, распорядитель которого, герцог Анжуйский, неизменно вел себя вероломно по отношению к протестантам. 18-го после церемонии Их Величества задали обед, достойный Пантагрюэля, и приняли «городские корпорации». Далее последовали ужин, бал, спектакль. В большой сводчатом зале Лувра появились три колесницы, везущие «серебряные горы». Ими управлял король, герцог Анжуйский и герцог Алансонский. После того как они остановились, из гор вышли музыканты и пропели на великолепные мелодии превосходные стихи. Затем веселье стало буйным и неуправляемым. И продолжалось до утра. 19-го Месье дал обед и устроил танцы. Вечером состоялся турнир, в котором участвовали и послы. Король предложил сразиться с ним Суниге. Дон Диего вежливо отказался, сославшись на неважное здоровье и ночную прохладу. 20-го в Пти-Бурбоне развернулся необычайный дивертисмент «Тайна трех миров», наполовину пантомима, наполовину турнир. Сценой служил громадный помост. Направо находился рай, и под ним — Елисейские Поля, очаровательных обитателей которых представляли двенадцать нимф; слева — Тартар, окутанный серными парами и зловеще освещенный посредством бенгальских огней. Там носились духи. Странствующие рыцари — Наваррец, Конде и их друзья — рвались в рай. Но им противостояли ангелы — король и его братья, которые грубо отбрасывали их и кидали в Тартар, где их захватывали в плен бесы. Тогда Меркурий и Купидон верхом на петухах спускались со сводов, расточали победителям хвалы в стихах и приглашали их присоединиться к нимфам. В течение целого часа красавицы представляли фигуры балета, затем танцевали в обществе ангелов. Среди них были Маргарита и Мария Клевская. Таким способом Анжуец решил подтрунить над Конде, заключенном в преисподнюю, в то время как его жена и соперник пожимали друг другу руки, говоря о любви. В конце жестокость аллегории смягчилась. Нимфы взмолились, чтобы ангелы освободили пленников. Для них открыли ворота Эреба, они бросили вызов и снова скрестили копья. В тот вечер, 20-го, напряжение еще больше возросло. Протестантов разъярило, какой вид принимает праздник. Гизы, готовившиеся свершить месть, ничем не выдавали своих чувств. Король взволновался, выразил Колиньи свои опасения, как бы тому не нанесли удар, и велел войти в Париж аркебузьерам своей гвардии. Со своей стороны, предчувствовал взрыв и герцог де Монморанси. Ему, как губернатору Парижа, надлежало поддерживать спокойствие. Но, будучи католиком и кузеном адмирала, он не желал оказаться в безвыходном положении. Этот благоразумный человек решил наконец просто-напросто покинуть город, который обязан был охранять, и дозволить совершиться в нем самому наихудшему. Вместе с ним удалились порядок и разум. Его все поняли. У адмирала между тем возникли и другие поводы для беспокойства. Судя по слухам, герцог Альба, не знавший сострадания, помышлял умертвить пленных, взятых в бою при Кьеврене. Зная, вне сомнений, о связях Гонди и Суниги, Колиньи грубо сказал итальянцу, что ежели за этой угрозой последуют действия, все испанцы, находящиеся во Франции, также будут убиты. Тем не менее празднества продолжались. На 21 августа Месье наметил карнавальный турнир, на котором турки должны были биться с амазонками. Наваррец, Конде и их дворяне представляли неверных. Что касается амазонок, то неожиданно у них оказались черты короля и его братьев! Три молодых человека, переодетые женщинами, выставили каждый — по одной груди — и потрясали луками. Разумеется, они восторжествовали над своими противниками. Новое унижение для протестантов, глубокое удовлетворение для Анжуйца, который горестно мстил за потерянную любовь, готовя преступление в отношении других и раскрывая тайны своей натуры. Генрих IV позднее с удовольствием рассказывал, что во время этих лихорадочных дней ему довелось играть в кости с герцогами Анжуйским и Гизом и что внезапно они увидели, как у них между пальцев потекла кровь. * * * Праздник еще продолжался, когда господин де Шайи, гофмейстер герцога д’Омаля, провел Моревера с улицы Пули в один дом, принадлежавший канонику Вильмюру, прежнему воспитателю герцога де Гиза, мимо которого адмирал имел обыкновение следовать, возвращаясь из Лувра. Убийца ночевал там. На следующее утро он расположился близ окна. Его скрывал огромный занавес. Аркебуза была готова к стрельбе. Между тем, сидя за своим письменным прибором, неутомимая Екатерина предлагала королеве Англии встречу с герцогом д’Алансоном, «у моря, в прекрасный прохладный день, между Дувром, Булонью и Кале». Она прекрасно знала, что ее кума не осудит ее сурово за смерть Колиньи.

rulibs.com