. Какой факт, по мнению автора, свидетельствует о том, что осень – унылая пора? Запишите ответ. — Знания.site

Помогите из публицистического текста переписать в научный

Роман  Тургенева  «Накануне»: идейно-художественное своеобразие

Из каких слоев общества появятся «новые люди»? Что будет отличать их от поколения Рудиных и Лаврецких? Какую про­грамму обновления России они примут и как приступят к осво­бождению народа от крепостного права? Эти вопросы волновали Тургенева давно. Еще в 1855 году, в момент работы над «Руди­ным», задача, которую он поставил в «Накануне», уже начинала возникать перед ним: «Фигура главной героини, Елены, тогда еще нового типа в русской жизни, довольно ясно обрисовывалась в моем воображении,— вспоминал Тургенев,— но недоставало ге­роя, такого лица, которому Елена, при ее еще смутном, хотя сильном стремлении к свободе, могла предаться» (XII, 306), Тогда же сосед Тургенева, отправляясь в Крым в качестве офи­цера дворянского ополчения, оставил писателю рукопись автобио­графической повести, одним из главных героев которой был моло­дой болгарский революционер, студент Московского университе­та.

Теперь мы знаем, что прототипом тургеневского Инсарова явился Николай Димитров Катранов, родившийся в 1829 году в болгарском городе Свиштов в небогатой купеческой семье. В 1848 году в составе большой группы болгарских юношей он приехал в Россию и поступил на историко-филологический фа­культет Московского университета.

Начавшаяся в 1853 году русско-турецкая война всколыхнула революционные настроения балканских славян, боровшихся за избавление от многовекового турецкого ига. В начале 1853 года Николай Катранов с русской женой Ларисой уехал на родину. Но внезапная вспышка туберкулеза спутала все планы. При­шлось вернуться в Россию, а затем ехать на лечение в Венецию, где Катранов простудился и скоропостижно скончался 5 мая 1853 года. Это был талантливый человек: он писал стихи, зани­мался переводами, горячо пропагандировал среди русских друзей идею освобождения родины.  

Вплоть до 1859 года тетрадь с рукописью Каратеева — так звали тургеневского соседа — лежала без движения, хотя, позна­комившись с ней, писатель воскликнул: «Вот герой, которого я искал! Между тогдашними русскими такого еще не было». Поче­му же Тургенев обратился к этой тетради в 1859 году, когда и в России подобного типа герои уже появились? Почему в качестве образца для русских «сознательно-героических натур» Тургенев предлагает болгарина Дмитрия Инсарова? Что не устроило, на­конец, Тургенева в добролюбовской интерпретации романа «На­кануне», опубликованного в январском номере журнала «Русский вестник» в 1860 году?

Н. А. Добролюбов, посвятивший разбору этого романа специ­альную статью «Когда же придет настоящий день?», дал класси­ческое определение художественному дарованию Тургенева, уви­дев в нем писателя, чуткого к общественным проблемам. Очередной его роман «Накануне» еще раз блестяще оправдал эту репу­тацию. Добролюбов отметил четкую расстановку в нем главных действующих лиц. Центральная героиня Елена Стахова стоит перед выбором, на место ее избранника претендуют молодой уче­ный, историк Берсенев, будущий художник, человек искусства Шубин, успешно начинающий служебную деятельность чиновник Курнатовский и, наконец, человек гражданского подвига, болгар­ский революционер Инсаров.

Социально-бытовой сюжет романа имеет символический подтекст: Елена Стахова олицетворяет мо­лодую Россию «накануне» предстоящих перемен, Кто всего нуж­нее ей сейчас: люди науки или искусства, государственные чинов­ники или героические натуры, люди гражданского подвига? Выбор Еленой Инсарова дает недвусмысленный ответ на этот вопрос.

Добролюбов заметил, что в Елене Стаховой «сказалась та смутная тоска по чем-то, та почти бессознательная, но неотрази­мая потребность новой жизни, новых людей, которая охватывает теперь все русское общество, и даже не одно только так называе­мое образованное» (VI, 120).

В описании детских лет Елены Тургенев обращает внимание на глубокую близость ее к народу. С тайным уважением и стра­хом слушает она рассказы нищей девочки Кати о жизни «на всей божьей воле» и воображает себя странницей, покинувшей отчий дом и скитающейся по дорогам. Из народного источника пришла к Елене русская мечта о правде, которую надо искать далеко-далеко, со странническим посохом в руках. Из того же источни­ка— готовность пожертвовать собой ради других, ради высокой цели спасения людей, попавших в беду, страдающих и несчаст­ных. Не случайно в разговорах с Инсаровым Елена вспоминает буфетчика Василия, «который вытащил из горевшей избы безно­гого старика и сам чуть не погиб».

Даже внешний облик Елены напоминает птицу, готовую взле­теть, и ходит героиня «быстро, почти стремительно, немного на­клонясь вперед». Смутная тоска и неудовлетворенность Елены тоже связаны с темой полета: «Отчего я с завистью гляжу на пролетающих птиц? Кажется, полетела бы с ними, полетела — куда, не знаю, только далеко, далеко отсюда» (VIII, 79). Устрем­ленность к полету проявляется и в безотчетных поступках герои­ни: «Долго глядела она на темное, низко нависшее небо; потом она встала, движением головы откинула от лица волосы и, сама не зная зачем, протянула к нему, к этому небу, свои обнаженные, похолодевшие руки…» (VIII, 35—36). Проходит тревога — «опу­скаются невзлетевшие крылья». И в роковую минуту, у постели больного Инсарова, Елена видит высоко над водой белую чайку: «Вот если она полетит сюда,— подумала Елена,— это будет хоро­ший знак.

..» Чайка закружилась на месте, сложила крылья — и, как подстреленная, с жалобным криком пала куда-то далеко за темный корабль» (VIII, 157).

Таким же окрыленным героем, достойным Елены, оказывается Дмитрий Инсаров. Что отличает   его   от русских   Берсеневых   и  Шубиных? Прежде всего — цельность характера, полное отсутст­вие противоречий между словом и делом. Он занят не собой, все помыслы его сосредоточены на одной цели — освобождении роди­ны, Болгарии. Тургенев верно уловил в характере Инсарова типи­ческие черты лучших людей эпохи болгарского Возрождения: широту и разносторонность умственных интересов, сфокусирован­ных в одну точку, подчиненных одному делу — освобождению на­рода от векового рабства. Силы Инсарова питает и укрепляет живая связь с родной землей, чего так не хватает русским геро­ям романа — Берсеневу, который пишет труд «О некоторых осо­бенностях древнегерманского права в деле судебных наказаний», талантливому Шубину, который лепит вакханок и мечтает об Италии. И Берсенев, и Шубин — тоже деятельные люди, но их деятельность слишком далека от насущных потребностей народ­ной жизни.

Это люди без крепкого корня, отсутствие которого придает их характерам или внутреннюю вялость, как у Берсене­ва, или мотыльковое непостоянство, как у Шубина.

В то же время в характере Инсарова сказывается родовая ограниченность, типичная для Дон-Кихота. В поведении героя подчеркиваются упрямство и прямолинейность, некоторый педан­тизм. Художественную завершенность эта двойственная характе­ристика получает в ключевом эпизоде с двумя статуэтками ге­роя, которые вылепил Шубин. В первой Инсаров представлен героем, а во второй — бараном, поднявшимся на задние ноги и склоняющим рога для удара. Не обходит Тургенев в своем ро­мане и размышлений о трагичности судьбы людей донкихотского склада.

Рядом с сюжетом социальным, отчасти вырастая из него, от­части возвышаясь над ним, развертывается в романе сюжет фи­лософский. «Накануне» открывается спором между Шубиным и Берсеневым о счастье и долге. «…Каждый из нас желает для се­бя счастья… Но такое ли это слово «счастье», которое соединило, воспламенило бы нас обоих, заставило бы нас подать друг другу руки? Не эгоистическое ли, я хочу сказать, не разъединяющее ли это слово?» (VIII, 14).

Соединяют людей слова: «родина», «нау­ка», «справедливость». И «любовь», но только если она — не «лю­бовь-наслаждение», а «любовь-жертва».

Инсарову и Елене кажется, что их любовь соединяет личное с общественным, что она одухотворяется высшей целью. Но вот оказывается, что жизнь вступает в некоторое противоречие с же­ланиями и надеждами героев. На протяжении всего романа Ин­саров и Елена не могут избавиться от ощущения непростительно­сти своего счастья, от чувства виновности перед кем-то, от страха расплаты за свою любовь. Почему?

Жизнь ставит перед влюбленной Еленой роковой вопрос: со­вместимо ли великое дело, которому она отдалась, с горем бед­ной, одинокой матери, которое попутно этим делом вызывается? Елена смущается и не находит на этот вопрос возражения. Ведь любовь Елены к Инсарову приносит страдание не только матери: она оборачивается невольной нетерпимостью и по отношению к отцу, к русским друзьям — Берсеневу и Шубину, она ведет Елену к разрыву с Россией. «Ведь все-таки это мой дом,—думала она,— моя семья, моя родина. ..»

Елена безотчетно ощущает, что и в ее чувствах к Инсарову счастье близости с любимым человеком временами преобладает над любовью к тому делу, которому весь, без остатка, хочет от­даться герой. Отсюда — чувство вины перед Инсаровым: «Кто знает, может быть, я его убила».

В свою очередь, Инсаров задает Елене аналогичный вопрос: «Скажи мне, не приходило ли тебе в голову, что эта болезнь по­слана нам в наказание?» (VIII, 128). Любовь и общее дело ока­зываются не вполне совместимыми. В бреду, в период первой болезни, а потом в предсмертные мгновения коснеющим языком Инсаров произносит два роковых для него слова: «резеда» и «Рендич». Резеда — это тонкий запах духов, оставленный Еленой в комнате больного Инсарова; Рендич — соотечественник героя, один из организаторов готовящегося восстания балканских сла­вян против турецких поработителей. Бред выдает глубокое внут­реннее раздвоение цельного Инсарова, источником этого раздво­ения является любовь.

В отличие от Чернышевского и Добролюбова с их оптимисти­ческой теорией «разумного эгоизма», утверждавшей единство личного и общего, счастья и долга, любви и революции в приро­де человека, Тургенев обращает внимание на скрытый драматизм человеческих чувств, на вечную борьбу центростремительных (эгоистических) и центробежных (альтруистических) начал в ду­ше каждого человека.

Человек, по Тургеневу, драматичен не толь­ко в своем внутреннем существе, но и в отношениях с окружаю­щей его природой. Природа не считается с неповторимой цен­ностью человеческой личности: с равнодушным спокойствием она поглощает и простого смертного, и героя; все равны перед ее не­различающим взором. Этот мотив универсального трагизма жиз­ни вторгается в роман неожиданной смертью Инсарова, исчезно­вением Елены на этой земле —«навсегда, безвозвратно». «Смерть, как рыбак,—с горечью говорит Тургенев,—который поймал ры­бу в свою сеть и оставляет ее на время в воде: рыба еще плава­ет, но сеть на ней, и рыбак выхватит ее —когда захочет» (VIII, 166). С точки зрения «равнодушной природы» каждый из нас «виноват уже тем, что живет».

Однако мысль о трагизме человеческого существования не умаляет, а, напротив, укрупняет в романе Тургенева красоту и величие дерзновенных, освободительных порывов человеческого духа, оттеняет поэзию любви Елены к Инсарову, придает широ­кий общечеловеческий смысл социальному содержанию романа. Неудовлетворенность Елены современным состоянием жизни в России, ее тоска по иному, более совершенному социальному по­рядку в философском плане романа приобретает «продолжаю­щийся» смысл, актуальный во все эпохи и все времена. «Накануне» — это роман о порыве России к новым общественным отно­шениям, пронизанный нетерпеливым ожиданием «сознательно-героических натур», которые двинут вперед дело освобождения крестьян.

И в то же время это роман о бесконечных исканиях чело­вечества, о постоянном стремлении его к социальному совер­шенству, о вечном вызове, который бросает человеческая лич­ность «равнодушной природе»:

«О, как тиха и ласкова была ночь, какою голубиною кротостию дышал лазурный воздух, как всякое страдание, всякое горе должно было замолкнуть и заснуть под этим ясным небом, под этими святыми, невинными лучами! «О боже! — думала Елена,— зачем смерть, зачем разлука, болезнь и слезы? или зачем эта красота, это сладостное чувство надежды, зачем успокоительное сознание прочного убежища, неизменной защиты, бессмертного покровительства? Что же значит это улыбающееся, благословля­ющее небо, эта счастливая, отдыхающая земля? Ужели это все только в нас, а вне нас вечный холод и безмолвие? Ужели мы одни. .. одни… а там, повсюду, во всех этих недосягаемых безднах и глубинах, — все, все нам чуждо? К чему же тогда эта жажда и радость молитвы?.. Неужели же нельзя умолить, отвратить, спасти… О боже! неужели нельзя верить чуду?»  (VIII,  156).

Современников Тургенева из лагеря революционной демокра­тии, для которых главнее был социальный смысл романа, не мог не смущать его финал: неопределенный ответ Увара Ивановича на вопрос Шубина, будут ли у нас,. в России, люди, подобные Инсарову. Какие могли быть загадки на этот счет в конце 1859 года, когда дело реформы стремительно подвигалось вперед, когда «новые люди» заняли ключевые посты в журнале «Совре­менник»? Чтобы правильно ответить на этот вопрос, нужно выяс­нить, какую программу действий предлагал Тургенев «русским Инсаровым».

Автор «Записок охотника» вынашивал мысль о братском сою­зе всех антикрепостнических сил и надеялся на гармонический исход социальных конфликтов. Инсаров говорит: «Заметьте: по­следний мужик, последний нищий в Болгарии и я — мы желаем одного и того же. У всех у нас одна цель. Поймите, какую это дает уверенность и крепость!» (VIII, 68). Тургеневу хотелось, чтобы все прогрессивно настроенные люди России, без различия социальных положений и оттенков в политических убеждениях, протянули друг другу руки.

В жизни случилось другое. Добролюбов в статье «Когда же придет настоящий день?» решительно противопоставил задачи «русских Инсаровых» той программе общенационального едине­ния, которую провозгласил в романе Тургенева болгарский рево­люционер. «Русским Инсаровым» предстояла борьба с «внутрен­ними турками», в число которых у Добролюбова попадали не только консерваторы, противники реформ, но и либеральные пар­тии русского общества. Статья била в святая святых убеждений и верований Тургенева. Поэтому он буквально умолял Некрасова не печатать ее, а когда она была опубликована – покинул журнал «Современник» навсегда.

В романе «Накануне» (1860) смутные светлые предчувствия и надежды, которые пронизывали меланхоличное повествование «Дворянского гнезда», превращаются в определенные решения. Основной для Тургенева вопрос о соотношении мысли и деятельности, человека дела и теоретика в этом романе решается в пользу практически осуществляющего идею героя.

Само название романа «Накануне» — название «временное», в отличие от «локального» названия «Дворянское гнездо», — отра­жает то обстоятельство, что замкнутости, неподвижности пат­риархальной русской жизни приходит конец. Русский дворянский дом с вековым укладом его быта, с приживалками, соседями, кар­точными проигрышами оказывается на распутье мировых дорог. Русская девушка находит применение своим силам и самоотвер­женным стремлениям, участвуя в борьбе за независимость бол­гарского народа. Сразу после выхода в свет романа читатели и критики обратили внимание на то, что личностью, которую рус­ское молодое поколение готово признать за образец, здесь пред­ставлен болгарин.

Название романа «Накануне» не только отражает прямое, сюжетное его содержание (Инсаров гибнет накануне войны за независимость его родины, в которой он страстно хочет принять участие), но и содержит оценку состояния русского общества накануне реформы и мысль о значении народно-освободительной борьбы в одной стране (Болгарии) как кануна общеевропейских политических перемен (в романе косвенно затрагивается и во­прос о значении сопротивления итальянского народа австрийскому владычеству).

Добролюбов считал образ Елены средоточием романа — вопло­щением молодой России. В этой героине, по мнению критика, воплощена «неотразимая потребность новой жизни, новых людей, которая охватывает теперь все русское общество, и даже не одно только так называемое «образованное» <.. .> «Желание деятель­ного добра» есть в нас, и силы есть; но боязнь, неуверенность в своих силах и, наконец, незнание: что делать? — постоянно нас останавливают <…> и мы всё ищем, жаждем, ждем… ждем, чтобы нам хоть кто-нибудь объяснил, что делать».

Таким образом, Елена, представлявшая, по его мнению, моло­дое поколение страны, ее свежие силы, характеризуется стихий­ностью протеста, она ищет «учителя» — черта, присущая деятель­ным героиням Тургенева.

Идея романа и структурное ее выражение, столь сложные и многозначные в «Дворянском гнезде», в «Накануне» предельно ясны, однозначны. Героиня, ищущая учителя-наставника, до­стойного любви, в «Накануне» выбирает из четырех претендентов на ее руку, из четырех идеальных вариантов, ибо каждый из героев — высшее выражение своего этико-идейного типа. Шубин и Берсенев представляют художественно-мыслительный тип (тип людей отвлеченно-теоретического или образно-художественного творчества), Инсаров и Курнатовский относятся к «деятельному» типу, т. е. к людям, призвание которых состоит в  практическом «жизнетворчестве».                                                  

Говоря о значении в романе выбора своего пути и своего «героя», который делает Елена, Добролюбов рассматривает этот поиск-выбор как некий процесс, эволюцию, аналогичную разви­тию русского общества за последнее десятилетие. Шубин, а затем и Берсенев соответствуют по своим принципам и характерам бо­лее архаичным, отдаленным стадиям этого процесса. Вместе с тем оба они не настолько архаичны, чтобы быть «несовместимыми» с Курнатовским (деятелем эпохи реформ) и Инсаровым (особое значение которому придает складывающаяся революционная си­туация), Берсенев и Шубин — люди 50-х гг. Ни один из них не является чистым представителем гамлетовского типа. Таким образом, Тургенев в «Накануне» как бы распростился со своим излюбленным типом. И Берсенев, и Шубин генетически связаны с «лишними людьми», но в них нет многих главных черт героев этого рода. Оба они прежде всего не погружены в чистую мысль, анализ действительности не является их основным занятием. От рефлексии, самоанализа и бесконечного ухода в теорию их «спасает» профессионализация, призвание, живой интерес к опре­деленной сфере деятельности и постоянный труд.

«Одарив» своего героя-художника Шубина фамилией вели­кого русского скульптора, Тургенев придал его портрету привле­кательные черты, напоминающие внешность Карла Брюллова, — он сильный, ловкий блондин.

Из первого же разговора героев — друзей и антиподов (наруж­ность Берсенева рисуется как прямая противоположность внеш­ности Шубина: он худой, черный, неловкий), разговора, который является как бы прологом романа, выясняется, что один из них «умница, философ, третий кандидат московского университета», начинающий ученый, другой — художник, «артист», скульптор. Но характерные черты «артиста» — черты человека 50-х гг. и идеала людей 50-х гг. — сильно рознятся от романтического пред­ставления о художнике. Тургенев нарочито дает это понять: в самом начале романа Берсенев указывает Шубину, каковы должны быть его — «артиста» — вкусы и склонности, и Шубин, шутливо «отбиваясь» от этой обязательной и неприемлемой для него позиции художника-романтика, защищает свою любовь к чувственной жизни и ее реальной красоте.

В самом подходе Шубина к своей профессии проявляется его связь с эпохой. Сознавая ограниченность возможностей скульп­туры как художественного рода, он стремится передать в скульп­турном портрете не только и не столько внешние формы, сколько духовную суть, психологию оригинала, не «линии лица», а взгляд глаз. Вместе с тем ему присуща особенная, заостренная способ­ность оценивать людей и умение возводить их в типы. Меткость характеристик, которые он дает другим героям романа, превра­щает его выражения в крылатые слова; Эти характеристики в большинстве случаев и являются ключом к типам, изображен­ным в романе.

Если в уста Шубина автор романа вложил все социально-исторические приговоры, вплоть до приговора о правомерности «выбора Елены», Берсеневу он передал ряд этических деклара­ций. Берсенев — носитель высокого этического принципа самоот­вержения и служения идее («идее науки»), как Шубин — вопло­щение идеального «высокого» эгоизма, эгоизма здоровой и цель­ной натуры.

Берсеневу придана нравственная черта, которой Тургенев отводил особенно высокое место на шкале душевных достоинств: доброта. Приписывая эту черту Дон-Кихоту, Тургенев на ней основывался в своем утверждении исключительного этического значения образа Дон-Кихота для человечества. «Все пройдет, все исчезнет, высочайший сан, власть, всеобъемлющий гений, всё рас­сыплется прахом <…> Но добрые дела не разлетятся дымом: они долговечнее самой сияющей красоты» (VIII, 191). У Берсенева эта доброта происходит от глубоко, органически усвоенной им гуманистической культуры и присущей ему «справедливости», объективности историка, способного встать выше личных, эгои­стических интересов и пристрастий и оценить значение явлений действительности безотносительно к своей личности.

Отсюда и проистекает истолкованная Добролюбовым как при­знак нравственной слабости «скромность», понимание им второ­степенного значения своих интересов в духовной жизни совре­менного общества и своего «второго номера» в строго определен­ной иерархии типов современных деятелей.

Тип ученого как идеал оказывается исторически дезавуиро­ванным. Это «низведение» закреплено и сюжетной ситуацией (отношение Елены к Берсеневу), и прямыми оценками, данными герою в тексте романа, и самооценкой, вложенной в его уста. Такое отношение к профессиональной деятельности ученого могло родиться лишь в момент, когда жажда непосредственного жизне­строительства, исторического общественного творчества охватила лучших людей молодого поколения. Этот практицизм, это деятель­ное отношение к жизни не у всех молодых людей 60-х гг. носили характер революционного или даже просто бескорыстного служе­ния. В «Накануне» Берсенев выступает как антипод не столько Инсарова (мы уже отмечали, что он более чем кто-либо другой способен оценить значение личности Инсарова), сколько обер-­секретаря Сената — карьериста Курнатовского.

В характеристике Курнатовского, «приписанной» автором Елене,   раскрывается  мысль  о  принадлежности  Курнатовского,  как и Инсарова, к «действенному типу» и о взаимовраждебных позициях, занимаемых ими внутри этого — очень широкого — психологического типа. Вместе с тем в этой характеристике ска­зывается и то, как исторические задачи, необходимость решения которых ясна всему обществу (по словам Ленина, во время рево­люционной ситуации обнаруживается невозможность «для гос­подствующих классов сохранить в неизменном виде свое гос­подство» и вместе с тем наблюдается «значительное повышение <…> активности масс», не желающих жить по-старому), застав­ляют людей самой разной политической ориентации надевать маску прогрессивного человека и культивировать в себе черты, которые приписываются обществом таким людям.

«Вера» Курнатовского — это вера в государство в приложении к реальной русской жизни эпохи, вера в сословно-бюрократиче­ское, монархическое государство. Понимая, что реформы неиз­бежны, деятели типа Курнатовского связывали все возможные в жизни страны изменения с функционированием сильного госу­дарства, а себя считали носителями идеи государства и исполни­телями его исторической миссии, отсюда — самоуверенность, вера в себя, по словам Елены.

В центре романа — болгарский патриот-демократ и револю­ционер по духу — Инсаров. Он стремится опрокинуть деспотиче­ское правление в родной стране, рабство, утвержденное веками, и систему попрания национального чувства, охраняемую крова­вым, террористическим режимом. Душевный подъем, который он испытывает и сообщает Елене, связан с верой в дело, которому он служит, с чувством своего единства со всем страдающим наро­дом Болгарии. Любовь в романе «Накануне» именно такова, ка­кой ее рисует Тургенев в выше цитированных словах о любви как революции («Вешние воды»). Воодушевленные герои ра­достно летят на свет борьбы, готовые к жертве, гибели и победе.

В «Накануне» впервые любовь предстала как единство в убе­ждениях и участие в общем деле. Здесь была опоэтизирована ситуация, характерная для большого периода последующей жизни русского общества и имевшая огромное значение как выражение нового этического идеала. Прежде чем соединить свою жизнь с ее жизнью, Инсаров подвергает Елену своеобраз­ному «экзамену», предвосхищающему символический «допрос», которому подвергает таинственный голос судьбы смелую де­вушку-революционерку в стихотворении в прозе Тургенева «По­рог». При этом герой «Накануне» вводит любимую девушку в свои планы, свои интересы и заключает с ней своеобразный договор, предполагающий с ее стороны сознательную оценку их возможной будущности, — черта отношений, характерная для демократов-шестидесятников.

 Любовь Елены и ее благородная решимость разрушают аске­тическую замкнутость Инсарова, делают его счастливым. Добро­любов особенно ценил страницы романа, где изображалась светлая и счастливая любовь молодых людей. В уста Шубина Тур­генев вложил лирическую апологию идеала героической моло­дости: «Да, молодое, славное, смелое дело. Смерть, жизнь, борьба, падение, торжество, любовь, свобода, родина… Хорошо, хорошо. Дай бог всякому! Это не то, что сидеть по горло в болоте да стараться показывать вид, что тебе всё равно, когда тебе действи­тельно в сущности всё равно. А там — натянуты струны, звени на весь мир или порвись!» (VIII, 141).

Прочитайте текст 2 и выполните задания 8-12. Текст 2 (1)Вот и пришла осень. (2)Вечер наступает рано, а темные низкие тучи делают и день похожим на сумерки. (3)Сиротливо выглядят голые кусты и деревья. (4)Лес пустой и неживой. (5)Даже белоствольные березы кажутся какими-то серыми, потускнела зелень елок, а огромные дубы сделались похожими на огромные чудища, протянувшие во все стороны корявые лапки- суки. (6)Все спит и в то же время ждет чего-то. (7)Все ждут не дождутся снега. (8)А белые хлопья частенько летят на подмороженную землю, стараются прикрыть ее полупрозрачной накидной, а то и толстым одеялом. (9)Но недолговечно это одеяние. (10)Пролежит день- другой, да и растает. (11)Но совсем недолго осталось природе ждать того дня, когда заискрится, засверкает все вокруг, выше станет небо, просторнее земля.

(12)Снег подарит полянам и опушкам свой белый свет, всем одинаковый, словно решит на время примирить их соперничество в красоте. (По Т. Горовой) 8. Определите и запишите основную мысль текста. __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ 9. Какой факт, по мнению автора, свидетельствует о том, что осень – унылая пора? Запишите ответ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ 10. Определите, какой тип речи представлен в предложениях 1-6 текста. Запишите ответ. __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ 11. В предложениях 1−6 найдите слово со значением «Холодно, уныло, тоскливо, одиноко, пусто». Выпишите это слово. __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ __________________________________________________________________ 12. В предложениях 1-6 найдите антоним к слову «полный» и выпишите его.Помогите из публицистического текста переписать в научный

Роман  Тургенева  «Накануне»: идейно-художественное своеобразие

Из каких слоев общества появятся «новые люди»? Что будет отличать их от поколения Рудиных и Лаврецких? Какую про­грамму обновления России они примут и как приступят к осво­бождению народа от крепостного права? Эти вопросы волновали Тургенева давно. Еще в 1855 году, в момент работы над «Руди­ным», задача, которую он поставил в «Накануне», уже начинала возникать перед ним: «Фигура главной героини, Елены, тогда еще нового типа в русской жизни, довольно ясно обрисовывалась в моем воображении,— вспоминал Тургенев,— но недоставало ге­роя, такого лица, которому Елена, при ее еще смутном, хотя сильном стремлении к свободе, могла предаться» (XII, 306), Тогда же сосед Тургенева, отправляясь в Крым в качестве офи­цера дворянского ополчения, оставил писателю рукопись автобио­графической повести, одним из главных героев которой был моло­дой болгарский революционер, студент Московского университе­та. Теперь мы знаем, что прототипом тургеневского Инсарова явился Николай Димитров Катранов, родившийся в 1829 году в болгарском городе Свиштов в небогатой купеческой семье. В 1848 году в составе большой группы болгарских юношей он приехал в Россию и поступил на историко-филологический фа­культет Московского университета.

Начавшаяся в 1853 году русско-турецкая война всколыхнула революционные настроения балканских славян, боровшихся за избавление от многовекового турецкого ига. В начале 1853 года Николай Катранов с русской женой Ларисой уехал на родину. Но внезапная вспышка туберкулеза спутала все планы. При­шлось вернуться в Россию, а затем ехать на лечение в Венецию, где Катранов простудился и скоропостижно скончался 5 мая 1853 года. Это был талантливый человек: он писал стихи, зани­мался переводами, горячо пропагандировал среди русских друзей идею освобождения родины.  

Вплоть до 1859 года тетрадь с рукописью Каратеева — так звали тургеневского соседа — лежала без движения, хотя, позна­комившись с ней, писатель воскликнул: «Вот герой, которого я искал! Между тогдашними русскими такого еще не было». Поче­му же Тургенев обратился к этой тетради в 1859 году, когда и в России подобного типа герои уже появились? Почему в качестве образца для русских «сознательно-героических натур» Тургенев предлагает болгарина Дмитрия Инсарова? Что не устроило, на­конец, Тургенева в добролюбовской интерпретации романа «На­кануне», опубликованного в январском номере журнала «Русский вестник» в 1860 году?

Н. А. Добролюбов, посвятивший разбору этого романа специ­альную статью «Когда же придет настоящий день?», дал класси­ческое определение художественному дарованию Тургенева, уви­дев в нем писателя, чуткого к общественным проблемам. Очередной его роман «Накануне» еще раз блестяще оправдал эту репу­тацию. Добролюбов отметил четкую расстановку в нем главных действующих лиц. Центральная героиня Елена Стахова стоит перед выбором, на место ее избранника претендуют молодой уче­ный, историк Берсенев, будущий художник, человек искусства Шубин, успешно начинающий служебную деятельность чиновник Курнатовский и, наконец, человек гражданского подвига, болгар­ский революционер Инсаров. Социально-бытовой сюжет романа имеет символический подтекст: Елена Стахова олицетворяет мо­лодую Россию «накануне» предстоящих перемен, Кто всего нуж­нее ей сейчас: люди науки или искусства, государственные чинов­ники или героические натуры, люди гражданского подвига? Выбор Еленой Инсарова дает недвусмысленный ответ на этот вопрос.

Добролюбов заметил, что в Елене Стаховой «сказалась та смутная тоска по чем-то, та почти бессознательная, но неотрази­мая потребность новой жизни, новых людей, которая охватывает теперь все русское общество, и даже не одно только так называе­мое образованное» (VI, 120).

В описании детских лет Елены Тургенев обращает внимание на глубокую близость ее к народу. С тайным уважением и стра­хом слушает она рассказы нищей девочки Кати о жизни «на всей божьей воле» и воображает себя странницей, покинувшей отчий дом и скитающейся по дорогам. Из народного источника пришла к Елене русская мечта о правде, которую надо искать далеко-далеко, со странническим посохом в руках. Из того же источни­ка— готовность пожертвовать собой ради других, ради высокой цели спасения людей, попавших в беду, страдающих и несчаст­ных. Не случайно в разговорах с Инсаровым Елена вспоминает буфетчика Василия, «который вытащил из горевшей избы безно­гого старика и сам чуть не погиб».

Даже внешний облик Елены напоминает птицу, готовую взле­теть, и ходит героиня «быстро, почти стремительно, немного на­клонясь вперед». Смутная тоска и неудовлетворенность Елены тоже связаны с темой полета: «Отчего я с завистью гляжу на пролетающих птиц? Кажется, полетела бы с ними, полетела — куда, не знаю, только далеко, далеко отсюда» (VIII, 79). Устрем­ленность к полету проявляется и в безотчетных поступках герои­ни: «Долго глядела она на темное, низко нависшее небо; потом она встала, движением головы откинула от лица волосы и, сама не зная зачем, протянула к нему, к этому небу, свои обнаженные, похолодевшие руки…» (VIII, 35—36). Проходит тревога — «опу­скаются невзлетевшие крылья». И в роковую минуту, у постели больного Инсарова, Елена видит высоко над водой белую чайку: «Вот если она полетит сюда,— подумала Елена,— это будет хоро­ший знак…» Чайка закружилась на месте, сложила крылья — и, как подстреленная, с жалобным криком пала куда-то далеко за темный корабль» (VIII, 157).

Таким же окрыленным героем, достойным Елены, оказывается Дмитрий Инсаров. Что отличает   его   от русских   Берсеневых   и  Шубиных? Прежде всего — цельность характера, полное отсутст­вие противоречий между словом и делом. Он занят не собой, все помыслы его сосредоточены на одной цели — освобождении роди­ны, Болгарии. Тургенев верно уловил в характере Инсарова типи­ческие черты лучших людей эпохи болгарского Возрождения: широту и разносторонность умственных интересов, сфокусирован­ных в одну точку, подчиненных одному делу — освобождению на­рода от векового рабства. Силы Инсарова питает и укрепляет живая связь с родной землей, чего так не хватает русским геро­ям романа — Берсеневу, который пишет труд «О некоторых осо­бенностях древнегерманского права в деле судебных наказаний», талантливому Шубину, который лепит вакханок и мечтает об Италии. И Берсенев, и Шубин — тоже деятельные люди, но их деятельность слишком далека от насущных потребностей народ­ной жизни. Это люди без крепкого корня, отсутствие которого придает их характерам или внутреннюю вялость, как у Берсене­ва, или мотыльковое непостоянство, как у Шубина.

В то же время в характере Инсарова сказывается родовая ограниченность, типичная для Дон-Кихота. В поведении героя подчеркиваются упрямство и прямолинейность, некоторый педан­тизм. Художественную завершенность эта двойственная характе­ристика получает в ключевом эпизоде с двумя статуэтками ге­роя, которые вылепил Шубин. В первой Инсаров представлен героем, а во второй — бараном, поднявшимся на задние ноги и склоняющим рога для удара. Не обходит Тургенев в своем ро­мане и размышлений о трагичности судьбы людей донкихотского склада.

Рядом с сюжетом социальным, отчасти вырастая из него, от­части возвышаясь над ним, развертывается в романе сюжет фи­лософский. «Накануне» открывается спором между Шубиным и Берсеневым о счастье и долге. «…Каждый из нас желает для се­бя счастья… Но такое ли это слово «счастье», которое соединило, воспламенило бы нас обоих, заставило бы нас подать друг другу руки? Не эгоистическое ли, я хочу сказать, не разъединяющее ли это слово?» (VIII, 14). Соединяют людей слова: «родина», «нау­ка», «справедливость». И «любовь», но только если она — не «лю­бовь-наслаждение», а «любовь-жертва».

Инсарову и Елене кажется, что их любовь соединяет личное с общественным, что она одухотворяется высшей целью. Но вот оказывается, что жизнь вступает в некоторое противоречие с же­ланиями и надеждами героев. На протяжении всего романа Ин­саров и Елена не могут избавиться от ощущения непростительно­сти своего счастья, от чувства виновности перед кем-то, от страха расплаты за свою любовь. Почему?

Жизнь ставит перед влюбленной Еленой роковой вопрос: со­вместимо ли великое дело, которому она отдалась, с горем бед­ной, одинокой матери, которое попутно этим делом вызывается? Елена смущается и не находит на этот вопрос возражения. Ведь любовь Елены к Инсарову приносит страдание не только матери: она оборачивается невольной нетерпимостью и по отношению к отцу, к русским друзьям — Берсеневу и Шубину, она ведет Елену к разрыву с Россией. «Ведь все-таки это мой дом,—думала она,— моя семья, моя родина…»

Елена безотчетно ощущает, что и в ее чувствах к Инсарову счастье близости с любимым человеком временами преобладает над любовью к тому делу, которому весь, без остатка, хочет от­даться герой. Отсюда — чувство вины перед Инсаровым: «Кто знает, может быть, я его убила».

В свою очередь, Инсаров задает Елене аналогичный вопрос: «Скажи мне, не приходило ли тебе в голову, что эта болезнь по­слана нам в наказание?» (VIII, 128). Любовь и общее дело ока­зываются не вполне совместимыми. В бреду, в период первой болезни, а потом в предсмертные мгновения коснеющим языком Инсаров произносит два роковых для него слова: «резеда» и «Рендич». Резеда — это тонкий запах духов, оставленный Еленой в комнате больного Инсарова; Рендич — соотечественник героя, один из организаторов готовящегося восстания балканских сла­вян против турецких поработителей. Бред выдает глубокое внут­реннее раздвоение цельного Инсарова, источником этого раздво­ения является любовь.

В отличие от Чернышевского и Добролюбова с их оптимисти­ческой теорией «разумного эгоизма», утверждавшей единство личного и общего, счастья и долга, любви и революции в приро­де человека, Тургенев обращает внимание на скрытый драматизм человеческих чувств, на вечную борьбу центростремительных (эгоистических) и центробежных (альтруистических) начал в ду­ше каждого человека. Человек, по Тургеневу, драматичен не толь­ко в своем внутреннем существе, но и в отношениях с окружаю­щей его природой. Природа не считается с неповторимой цен­ностью человеческой личности: с равнодушным спокойствием она поглощает и простого смертного, и героя; все равны перед ее не­различающим взором. Этот мотив универсального трагизма жиз­ни вторгается в роман неожиданной смертью Инсарова, исчезно­вением Елены на этой земле —«навсегда, безвозвратно». «Смерть, как рыбак,—с горечью говорит Тургенев,—который поймал ры­бу в свою сеть и оставляет ее на время в воде: рыба еще плава­ет, но сеть на ней, и рыбак выхватит ее —когда захочет» (VIII, 166). С точки зрения «равнодушной природы» каждый из нас «виноват уже тем, что живет».

Однако мысль о трагизме человеческого существования не умаляет, а, напротив, укрупняет в романе Тургенева красоту и величие дерзновенных, освободительных порывов человеческого духа, оттеняет поэзию любви Елены к Инсарову, придает широ­кий общечеловеческий смысл социальному содержанию романа. Неудовлетворенность Елены современным состоянием жизни в России, ее тоска по иному, более совершенному социальному по­рядку в философском плане романа приобретает «продолжаю­щийся» смысл, актуальный во все эпохи и все времена. «Накануне» — это роман о порыве России к новым общественным отно­шениям, пронизанный нетерпеливым ожиданием «сознательно-героических натур», которые двинут вперед дело освобождения крестьян.

И в то же время это роман о бесконечных исканиях чело­вечества, о постоянном стремлении его к социальному совер­шенству, о вечном вызове, который бросает человеческая лич­ность «равнодушной природе»:

«О, как тиха и ласкова была ночь, какою голубиною кротостию дышал лазурный воздух, как всякое страдание, всякое горе должно было замолкнуть и заснуть под этим ясным небом, под этими святыми, невинными лучами! «О боже! — думала Елена,— зачем смерть, зачем разлука, болезнь и слезы? или зачем эта красота, это сладостное чувство надежды, зачем успокоительное сознание прочного убежища, неизменной защиты, бессмертного покровительства? Что же значит это улыбающееся, благословля­ющее небо, эта счастливая, отдыхающая земля? Ужели это все только в нас, а вне нас вечный холод и безмолвие? Ужели мы одни. .. одни… а там, повсюду, во всех этих недосягаемых безднах и глубинах, — все, все нам чуждо? К чему же тогда эта жажда и радость молитвы?.. Неужели же нельзя умолить, отвратить, спасти… О боже! неужели нельзя верить чуду?»  (VIII,  156).

Современников Тургенева из лагеря революционной демокра­тии, для которых главнее был социальный смысл романа, не мог не смущать его финал: неопределенный ответ Увара Ивановича на вопрос Шубина, будут ли у нас,. в России, люди, подобные Инсарову. Какие могли быть загадки на этот счет в конце 1859 года, когда дело реформы стремительно подвигалось вперед, когда «новые люди» заняли ключевые посты в журнале «Совре­менник»? Чтобы правильно ответить на этот вопрос, нужно выяс­нить, какую программу действий предлагал Тургенев «русским Инсаровым».

Автор «Записок охотника» вынашивал мысль о братском сою­зе всех антикрепостнических сил и надеялся на гармонический исход социальных конфликтов. Инсаров говорит: «Заметьте: по­следний мужик, последний нищий в Болгарии и я — мы желаем одного и того же. У всех у нас одна цель. Поймите, какую это дает уверенность и крепость!» (VIII, 68). Тургеневу хотелось, чтобы все прогрессивно настроенные люди России, без различия социальных положений и оттенков в политических убеждениях, протянули друг другу руки.

В жизни случилось другое. Добролюбов в статье «Когда же придет настоящий день?» решительно противопоставил задачи «русских Инсаровых» той программе общенационального едине­ния, которую провозгласил в романе Тургенева болгарский рево­люционер. «Русским Инсаровым» предстояла борьба с «внутрен­ними турками», в число которых у Добролюбова попадали не только консерваторы, противники реформ, но и либеральные пар­тии русского общества. Статья била в святая святых убеждений и верований Тургенева. Поэтому он буквально умолял Некрасова не печатать ее, а когда она была опубликована – покинул журнал «Современник» навсегда.

В романе «Накануне» (1860) смутные светлые предчувствия и надежды, которые пронизывали меланхоличное повествование «Дворянского гнезда», превращаются в определенные решения. Основной для Тургенева вопрос о соотношении мысли и деятельности, человека дела и теоретика в этом романе решается в пользу практически осуществляющего идею героя.

Само название романа «Накануне» — название «временное», в отличие от «локального» названия «Дворянское гнездо», — отра­жает то обстоятельство, что замкнутости, неподвижности пат­риархальной русской жизни приходит конец. Русский дворянский дом с вековым укладом его быта, с приживалками, соседями, кар­точными проигрышами оказывается на распутье мировых дорог. Русская девушка находит применение своим силам и самоотвер­женным стремлениям, участвуя в борьбе за независимость бол­гарского народа. Сразу после выхода в свет романа читатели и критики обратили внимание на то, что личностью, которую рус­ское молодое поколение готово признать за образец, здесь пред­ставлен болгарин.

Название романа «Накануне» не только отражает прямое, сюжетное его содержание (Инсаров гибнет накануне войны за независимость его родины, в которой он страстно хочет принять участие), но и содержит оценку состояния русского общества накануне реформы и мысль о значении народно-освободительной борьбы в одной стране (Болгарии) как кануна общеевропейских политических перемен (в романе косвенно затрагивается и во­прос о значении сопротивления итальянского народа австрийскому владычеству).

Добролюбов считал образ Елены средоточием романа — вопло­щением молодой России. В этой героине, по мнению критика, воплощена «неотразимая потребность новой жизни, новых людей, которая охватывает теперь все русское общество, и даже не одно только так называемое «образованное» <.. .> «Желание деятель­ного добра» есть в нас, и силы есть; но боязнь, неуверенность в своих силах и, наконец, незнание: что делать? — постоянно нас останавливают <…> и мы всё ищем, жаждем, ждем… ждем, чтобы нам хоть кто-нибудь объяснил, что делать».

Таким образом, Елена, представлявшая, по его мнению, моло­дое поколение страны, ее свежие силы, характеризуется стихий­ностью протеста, она ищет «учителя» — черта, присущая деятель­ным героиням Тургенева.

Идея романа и структурное ее выражение, столь сложные и многозначные в «Дворянском гнезде», в «Накануне» предельно ясны, однозначны. Героиня, ищущая учителя-наставника, до­стойного любви, в «Накануне» выбирает из четырех претендентов на ее руку, из четырех идеальных вариантов, ибо каждый из героев — высшее выражение своего этико-идейного типа. Шубин и Берсенев представляют художественно-мыслительный тип (тип людей отвлеченно-теоретического или образно-художественного творчества), Инсаров и Курнатовский относятся к «деятельному» типу, т. е. к людям, призвание которых состоит в  практическом «жизнетворчестве».                                                  

Говоря о значении в романе выбора своего пути и своего «героя», который делает Елена, Добролюбов рассматривает этот поиск-выбор как некий процесс, эволюцию, аналогичную разви­тию русского общества за последнее десятилетие. Шубин, а затем и Берсенев соответствуют по своим принципам и характерам бо­лее архаичным, отдаленным стадиям этого процесса. Вместе с тем оба они не настолько архаичны, чтобы быть «несовместимыми» с Курнатовским (деятелем эпохи реформ) и Инсаровым (особое значение которому придает складывающаяся революционная си­туация), Берсенев и Шубин — люди 50-х гг. Ни один из них не является чистым представителем гамлетовского типа. Таким образом, Тургенев в «Накануне» как бы распростился со своим излюбленным типом. И Берсенев, и Шубин генетически связаны с «лишними людьми», но в них нет многих главных черт героев этого рода. Оба они прежде всего не погружены в чистую мысль, анализ действительности не является их основным занятием. От рефлексии, самоанализа и бесконечного ухода в теорию их «спасает» профессионализация, призвание, живой интерес к опре­деленной сфере деятельности и постоянный труд.

«Одарив» своего героя-художника Шубина фамилией вели­кого русского скульптора, Тургенев придал его портрету привле­кательные черты, напоминающие внешность Карла Брюллова, — он сильный, ловкий блондин.

Из первого же разговора героев — друзей и антиподов (наруж­ность Берсенева рисуется как прямая противоположность внеш­ности Шубина: он худой, черный, неловкий), разговора, который является как бы прологом романа, выясняется, что один из них «умница, философ, третий кандидат московского университета», начинающий ученый, другой — художник, «артист», скульптор. Но характерные черты «артиста» — черты человека 50-х гг. и идеала людей 50-х гг. — сильно рознятся от романтического пред­ставления о художнике. Тургенев нарочито дает это понять: в самом начале романа Берсенев указывает Шубину, каковы должны быть его — «артиста» — вкусы и склонности, и Шубин, шутливо «отбиваясь» от этой обязательной и неприемлемой для него позиции художника-романтика, защищает свою любовь к чувственной жизни и ее реальной красоте.

В самом подходе Шубина к своей профессии проявляется его связь с эпохой. Сознавая ограниченность возможностей скульп­туры как художественного рода, он стремится передать в скульп­турном портрете не только и не столько внешние формы, сколько духовную суть, психологию оригинала, не «линии лица», а взгляд глаз. Вместе с тем ему присуща особенная, заостренная способ­ность оценивать людей и умение возводить их в типы. Меткость характеристик, которые он дает другим героям романа, превра­щает его выражения в крылатые слова; Эти характеристики в большинстве случаев и являются ключом к типам, изображен­ным в романе.

Если в уста Шубина автор романа вложил все социально-исторические приговоры, вплоть до приговора о правомерности «выбора Елены», Берсеневу он передал ряд этических деклара­ций. Берсенев — носитель высокого этического принципа самоот­вержения и служения идее («идее науки»), как Шубин — вопло­щение идеального «высокого» эгоизма, эгоизма здоровой и цель­ной натуры.

Берсеневу придана нравственная черта, которой Тургенев отводил особенно высокое место на шкале душевных достоинств: доброта. Приписывая эту черту Дон-Кихоту, Тургенев на ней основывался в своем утверждении исключительного этического значения образа Дон-Кихота для человечества. «Все пройдет, все исчезнет, высочайший сан, власть, всеобъемлющий гений, всё рас­сыплется прахом <…> Но добрые дела не разлетятся дымом: они долговечнее самой сияющей красоты» (VIII, 191). У Берсенева эта доброта происходит от глубоко, органически усвоенной им гуманистической культуры и присущей ему «справедливости», объективности историка, способного встать выше личных, эгои­стических интересов и пристрастий и оценить значение явлений действительности безотносительно к своей личности.

Отсюда и проистекает истолкованная Добролюбовым как при­знак нравственной слабости «скромность», понимание им второ­степенного значения своих интересов в духовной жизни совре­менного общества и своего «второго номера» в строго определен­ной иерархии типов современных деятелей.

Тип ученого как идеал оказывается исторически дезавуиро­ванным. Это «низведение» закреплено и сюжетной ситуацией (отношение Елены к Берсеневу), и прямыми оценками, данными герою в тексте романа, и самооценкой, вложенной в его уста. Такое отношение к профессиональной деятельности ученого могло родиться лишь в момент, когда жажда непосредственного жизне­строительства, исторического общественного творчества охватила лучших людей молодого поколения. Этот практицизм, это деятель­ное отношение к жизни не у всех молодых людей 60-х гг. носили характер революционного или даже просто бескорыстного служе­ния. В «Накануне» Берсенев выступает как антипод не столько Инсарова (мы уже отмечали, что он более чем кто-либо другой способен оценить значение личности Инсарова), сколько обер-­секретаря Сената — карьериста Курнатовского.

В характеристике Курнатовского, «приписанной» автором Елене,   раскрывается  мысль  о  принадлежности  Курнатовского,  как и Инсарова, к «действенному типу» и о взаимовраждебных позициях, занимаемых ими внутри этого — очень широкого — психологического типа. Вместе с тем в этой характеристике ска­зывается и то, как исторические задачи, необходимость решения которых ясна всему обществу (по словам Ленина, во время рево­люционной ситуации обнаруживается невозможность «для гос­подствующих классов сохранить в неизменном виде свое гос­подство» и вместе с тем наблюдается «значительное повышение <…> активности масс», не желающих жить по-старому), застав­ляют людей самой разной политической ориентации надевать маску прогрессивного человека и культивировать в себе черты, которые приписываются обществом таким людям.

«Вера» Курнатовского — это вера в государство в приложении к реальной русской жизни эпохи, вера в сословно-бюрократиче­ское, монархическое государство. Понимая, что реформы неиз­бежны, деятели типа Курнатовского связывали все возможные в жизни страны изменения с функционированием сильного госу­дарства, а себя считали носителями идеи государства и исполни­телями его исторической миссии, отсюда — самоуверенность, вера в себя, по словам Елены.

В центре романа — болгарский патриот-демократ и револю­ционер по духу — Инсаров. Он стремится опрокинуть деспотиче­ское правление в родной стране, рабство, утвержденное веками, и систему попрания национального чувства, охраняемую крова­вым, террористическим режимом. Душевный подъем, который он испытывает и сообщает Елене, связан с верой в дело, которому он служит, с чувством своего единства со всем страдающим наро­дом Болгарии. Любовь в романе «Накануне» именно такова, ка­кой ее рисует Тургенев в выше цитированных словах о любви как революции («Вешние воды»). Воодушевленные герои ра­достно летят на свет борьбы, готовые к жертве, гибели и победе.

В «Накануне» впервые любовь предстала как единство в убе­ждениях и участие в общем деле. Здесь была опоэтизирована ситуация, характерная для большого периода последующей жизни русского общества и имевшая огромное значение как выражение нового этического идеала. Прежде чем соединить свою жизнь с ее жизнью, Инсаров подвергает Елену своеобраз­ному «экзамену», предвосхищающему символический «допрос», которому подвергает таинственный голос судьбы смелую де­вушку-революционерку в стихотворении в прозе Тургенева «По­рог». При этом герой «Накануне» вводит любимую девушку в свои планы, свои интересы и заключает с ней своеобразный договор, предполагающий с ее стороны сознательную оценку их возможной будущности, — черта отношений, характерная для демократов-шестидесятников.

 Любовь Елены и ее благородная решимость разрушают аске­тическую замкнутость Инсарова, делают его счастливым. Добро­любов особенно ценил страницы романа, где изображалась светлая и счастливая любовь молодых людей. В уста Шубина Тур­генев вложил лирическую апологию идеала героической моло­дости: «Да, молодое, славное, смелое дело. Смерть, жизнь, борьба, падение, торжество, любовь, свобода, родина… Хорошо, хорошо. Дай бог всякому! Это не то, что сидеть по горло в болоте да стараться показывать вид, что тебе всё равно, когда тебе действи­тельно в сущности всё равно. А там — натянуты струны, звени на весь мир или порвись!» (VIII, 141).

«Сон во сне» Эдгара Аллана По

«Сон во сне» Эдгара Аллана По описывает, как говорящий испытывает глубину уныния и отчаяния. Поскольку стихотворение анализируется для оценки настроения, мотивации и присущих ему потрясений, которым подверглась его жизнь. Травмированный этими событиями поэт берется за этот тоскливый поэтический шедевр. Он может и не быть инициатором этой концепции, поскольку многие философы веками ломали голову над этим понятием. По мнению философов, это называется «аргументом мечты» и «гипотезой мечты».

По словам поэта, этот мир и вся существующая жизнь — своего рода иллюзия, так как реальности не существует. Впервые это понятие было сформулировано греческим философом Платоном в его трактате «Теэтет», а также Аристотелем в его «Метафизике». Более того, Рене Декарт также оживил эту теорию в своей публикации «Размышления о первой философии».

  Сон во сне 
  Эдгар Аллан По 
 
 Прими этот поцелуй в лоб! И, расставаясь с тобою теперь, Так позволь мне признаться - Ты не ошибаешься, думая, Что мои дни были сном; Но если надежда улетела В ночь или в день, В видении или ни в каком, следовательно, меньше  ушел?   Все , что мы видим или кажемся, всего лишь сон во сне. 
 
 Я стою среди грохота Прибоя истерзанного берега, И держу в руке Зерна золотого песка — Как мало! но как они ползут Сквозь пальцы мои в глубину, Пока я плачу — пока я плачу! О Боже! Могу ли я сжать Их крепче? О Боже! я не могу спасти  Один  от безжалостной волны? Является ли  все , что мы видим или кажутсяНо сон во сне? 
 

Исследуйте мечту во сне

• 1 Резюме
• 2 Значение
• 3 Структура
• 4 Поэтические приемы
• 5 Темы
• 6 Символизм
• 7 Тон 900 30
• 8 Подробный анализ
• 9 Исторический контекст
• 10 Часто задаваемые вопросы
• 11 Похожие стихи

Резюме

В «Сон во сне» Эдгар Аллан По намекает, что время ускользает от человеческих существ а-ля песок на пляже, указывая на то, что наше существование в конце непоследовательно или простая абстракция.

В первой строфе рассказчик требует прощального поцелуя в лоб. Хотя поцелуй указывает на расставание, в случае с По это обычно меланхоличный финал. Как назло, рассказчик, кажется, навсегда расстается со своей второй половинкой.

В то время как их пути расходятся, рассказчик подтверждает, что ее мнение было правильным с самого начала; его дни с ней были просто сном. Рассказчик осознает этот факт позже, когда их пути расходятся. Он в восторге от того, как пролетело время, которое они провели вместе. Это было состояние а-ля транс, мечтательный роман, который внезапно закончился для рассказчика.

В результате он задается вопросом, было ли это время измеримым качеством или просто плодом его воображения. Кажется, что рассказчик смирился с суровой реальностью жизни и начинает постигать азы.

В конце стихотворения поэт задает читателю только один вопрос – а что, если читатель проснется и поймет, что все, через что он прошел, хорошее и плохое, было не чем иным, как сном внутри другого? Если читатели слышали поговорку – что, если мы проснемся и поймем, что все это время просто спали, – то они наверняка поймут это стихотворение гораздо лучше. Что, если мы откроем глаза и поймем, что все это время мы просто мечтали, а реальность начинается после того, как мы просыпаемся?

Значение

«Сон во сне» — чисто меланхоличное стихотворение. Речь идет о надежде, безнадежности и беспомощности человека в целом. Как мучительно утверждает поэт, людям приходится идти на компромиссы.

Первая половина посвящена Эдгару Аллану По, потерявшему свою возлюбленную. Удрученный болью и истекающий кровью, он считает время, проведенное с невестой, а-ля сказкой. Мрачное настроение отражает реальные жизненные дела поэта, у которого отнимают невесту, оставляя его собирать по кусочкам.

Борясь со временем, потерями и беспомощностью, поэт смиряется с реальностью, стучащей в его дверь. Для него он чувствует, что время его предало, равнодушно наблюдая, как он оправляется от одной потери к другой.

Начав свою эмоциональную тираду, поэт выражает свою вечную любовь к жене. Ее потеря разорвала его на части, поскольку он пытается справиться с болью. Он до сих пор задается вопросом, были ли все его переживания на самом деле реальными или плодом его подсознания.

Во второй строфе поэт стоит на берегу моря, хватаясь за песок. «Ревущие волны» аналогичны его постоянной боли, а «золотой песок» относится к его жене, которая, независимо от того, насколько крепко он обнимает его, кажется, вырывается из его хватки. Он испускает вздох отчаяния, ища помощи у Бога в час страданий. Он размышляет, не была ли вся его жизнь всего лишь сном.

Структура

Стихотворение состоит из 24 стихов, разделенных на 2 строфы: одна из 11 строк, а другая из 13. Всего в ней 9куплеты и 2 триплета. Начальная строфа начинается с триоли, за которой следуют куплеты.

Схема рифмовки

Схема рифмовки в этом стихотворении тоже другая. Всю схему можно представить как AAABBCCDDEE FFGGHHHIIJJKK. Все стихотворение выступает в виде куплетов. Более того, дважды, в двух строфах, три куплета как бы рифмуются, придавая всему стихотворению некоторый баланс.

В этом стихотворении поэт использовал гипотетическую фантазию, чтобы произвести глубокое впечатление на сознание читателей. Чтобы изобразить смешение сна и реальности, поэт использовал в стихотворении меняющуюся схему рифмовки. Из-за этого меняющегося рисунка рифмы читатели получают иллюзорный или мечтательный эффект при чтении этого стихотворения. Кроме того, это смущает их до такой степени, что они представляют себе, действительно ли они во сне или наяву.

Метр

В целом размер стихотворения существенно меняется. Это сопоставление четырехстопного ямба и анапеста, разбросанных в одном стихотворении. В результате это придает стихотворению мечтательный / туманный эффект. События принимают резкий оборот, как и в случае со снами.

Поэтическая форма немного неустойчива. Каждый стих в этом стихотворении состоит из трех стоп. В результате ямб является доминирующей ногой. Один из таких стихов, где он используется, выглядит следующим образом:

Как мало !/ Еще как / они ползают

На аналогичной основе в этом маньеризме построены и другие стихи. Эдгар Аллан По был в довольно анапестическом настроении, что можно найти в этом стихотворении.

Поэтические приемы

Эдгар Аллан По использует несколько литературных приемов, которые делают мысли говорящего более привлекательными и трогательными. Начнем с того, что в самой первой строке есть риторическое восклицание. В следующих строках читатели могут найти применение enjambment. Это устройство помогает писателю внутренне соединять линии. Например, строки «Ты не ошибаешься, кто считает/ Что мои дни были сном».

Следующая строка содержит метафору. Здесь поэт сравнивает сны с давно минувшими днями. Сразу после этой строки читатели могут найти применение олицетворению. Поэт вкладывает «надежду» в идею полета, сравнивая его с птицей или любым другим крылатым существом.

Седьмая и восьмая строки этой строфы начинаются одинаково. Этот прием называется анафора. В следующей строке есть еще один прием, риторический вопрос. Последняя строка этого раздела содержит палелогию.

По использует метафору и олицетворение и во второй строфе. Он метафорически сравнивает «песок» со «временем» и «глубину» с «океаном». Кроме того, в первых строках есть повторы звуков. Например, в строке «Мучимый прибоем берег» повторяется звук «с». Это называется аллитерацией.

Кроме того, некоторые дополнительные литературные приемы делают этот раздел более страстным, чем предыдущий. Риторически заряженные строки изображают, что чувствует говорящий после того, как осознал тот факт, что все, что он видит, — не что иное, как «сон во сне».

Темы

Это стихотворение сильно отличается от всех стихотворений того времени; По исследует темы жизни и мечты совсем по-другому. Он переносит читателей в страну грез, в страну фантазий и в страну надежд. Какими бы печальными ни были люди в своей жизни, они знают, что есть только одно место, где они могут сохранить свои надежды – страна грез.

Давайте посмотрим на важные темы, использованные в этом произведении.

• Мечта . Это стихотворение вращается вокруг сильной темы сновидения во сне, что является довольно гипотетической концепцией. Это заставляет читателя различать реальность и фантазию. Реальность — это то, в чем человек живет; сон — это то, в чем он пребывает.
  Когда человек мечтает, в его уме нет напряжения. Даже если это дурной сон или кошмар, мы знаем, что период подходит к концу, и это обязательно произойдет. Если кто-то в своей жизни находится в депрессии, он должен знать, что даже этот конкретный период когда-нибудь закончится. В жизни нет ничего, что остается навсегда. Все, что нам нужно сделать, это просто «ждать», когда к нам придет подходящее время счастья.
• Смерть . В «Сон во сне» одной из важных тем является смерть. Метафорически это описывается как волны, разбивающиеся о песок берега. Как у волны бывают взлеты и падения, так бывает и в жизни человека; волна есть не что иное, как время, «безжалостное» или суровое; время бежит в своем темпе, никого не ожидая. Независимо от того, какую фазу нашей жизни мы хотим удержать, будь то хорошая или плохая, мы просто не можем этого сделать, поскольку даже не в руках Бога остановить или приостановить время.
• Астральные путешествия . Глубоко внутри стихотворение может также представлять тему астральной проекции или астральных путешествий, в которых сновидец испытывает внетелесные переживания. Сновидец плывет у берега и пытается собрать всю мудрость, которую он желает, перед лицом песков.

Символизм

Поэма По, «Сон во сне» содержит несколько важных символов. Во-первых, слово «поцелуй» — это символ любви и привязанности. Это своеобразный прощальный подарок, который говорящий преподносит своей возлюбленной. Самый главный символ этого произведения – «мечта». Поэт использует это слово как в буквальном, так и в символическом смысле. По словам спикера, его жизнь кажется сном, который является частью другого сна. Итак, то, что он думает о жизни или как он хочет вести жизнь, есть не что иное, как видение, творение его разума.

Это слово также кажется символом любви или дамы, которую он любил. Итак, «сон» — это символическая отсылка к его жизни. Это также дает намек на природу его отношений. Как сон, их отношения были мимолетными и внезапно закончились. Поскольку это видение стоило того, чтобы пережить его снова, он чувствует себя одиноким после пробуждения в реальности.

Вторая строфа также содержит несколько важных символов. Например, «берег» является символом самого говорящего. Пока волны сравнивают с любовью дамы. Каким бы освежающим это ни казалось на первый взгляд, в конце дня в бедствии берега виноваты волны. «Песок» — еще один используемый здесь символ. Он представляет собой время, которое нельзя удержать или сохранить.

Тон

На протяжении всего произведения тон говорящего, ставшего жертвой безответной любви, депрессивный, низкий, решительный, монотонный и пессимистичный. Он рисует мрачную картину, изображающую оратора, стоящего в одиночестве на берегу и наблюдающего, как постепенно садится солнце его жизни.

В первой строфе тон прямой, неуловимый и задумчивый. Первые несколько строк начинаются так, как будто говорящий представляет себе, как закончились отношения. Последние две строчки достаточно эмоциональны, чтобы задать вопрос: «Жизнь — это сон во сне?» Поэт модулирует тон таким образом, чтобы сделать каждую строку более заставляющей читателей задуматься.

Тон второй строфы не отличается от первой. Отличие только одно и его можно увидеть в строчке «Пока я плачу — пока я плачу!» Из этой строчки читателям становится понятно, что поэтическая личность сейчас совсем убита горем. Вот почему он ссылается на последнее средство, Бога для его неспособности. Концовка этого раздела тоже имеет отличия. Раньше его голос был грустным, а тон холодным. Но вот он беспомощно задает вопрос. Эта беспомощность чувствуется в его тоне.

Подробный анализ

Первая строфа

Примите этот поцелуй в лоб!

И, расставаясь с тобой сейчас,

Так много признаюсь —

Вы не ошиблись, кто считает

Что дни мои были сном;

Но если надежда улетела

Ночью или днем ​​

В видении или нет,

Стало быть, меньше ушло ?

Все что мы видим или кажемся

Это всего лишь сон во сне.

Говорящий открывает стихотворение «Сон во сне», целуя лоб мечтателя, который так долго мечтал. Настало время поэту попрощаться со сновидцем, а сейчас настало время мечтателю проснуться от сна во сне.

Давайте внимательно проанализируем все строки из первой строфы.

Строки 1–5

Примите этот поцелуй в лоб!

И, расставаясь с тобой сейчас,

Так много признаюсь —

Вы не ошиблись, кто считает

Что дни мои были сном;

Показательно, что рассказчик, кажется, не готов расстаться, это просто слишком дезориентирует. Он задается вопросом о надежде и ее предпосылках. Какую роль играет надежда в этой романтической запутанности?

Если надежда улетучивается, то это занавес для отношений. Будь то день или ночь, когда надежда ушла, все ушло вместе с ней. Он считает, что пока остается надежда, даже мечта может казаться похожей на реальность. Когда вторая половинка уходит, романтическая путаница кажется ему чем-то вроде сказки. В сущности, женщина могла быть для него мечтой. Мечта, давно потерянная и исчезающая с течением времени.

Строки 6–9

Но если надежда улетела

Ночью или днем ​​

В видении или нет,

Стало быть, меньше ушло ?

«Еще бы надежда улетела» изображает депрессию сновидца. Он, вероятно, пережил тяжелые времена в своей жизни, и все, что хочет сделать поэт, вселяет в мечтателя больше надежды. Поэт говорит, что он всегда рядом, чтобы защитить мечтателя и вдохновить его, заявив, что этот сон, тяжелое время, тоже пройдет, и он проснется, чтобы увидеть лучший сон в своей жизни.

Этими строками поэт изображает, как «надежда» подобно крылатому существу улетела из жизни говорящего. Кажется, ему не удалось укротить дикую «надежду». Он не знает, исчезло ли оно за ночь или за день. Также возможно, что у него было видение надежды. На самом деле его в его жизни вообще нет. Для этого говорящего он крайне подавлен своим состоянием.

Он говорит: «Поэтому меньше ушло ?» Ответ — нет. По словам спикера, то, что ушло из его жизни, — это не потеря, что случается часто. Такая утрата случается в тяжелые времена. И говорящий проходит через эту фазу, когда свет надежды гаснет, боясь гнетущих застежек несчастья.

Строки 10–11

Все что мы видим или кажемся

Это всего лишь сон во сне.

В заключительных строках поэт наконец смирился с реальностью. Он чувствует, что женщина попала в самую точку, когда он утверждал, что его жизнь была просто сном или квази-реальностью. Выйдя из туннельного видения стихотворения, это также относится к каждому человеку.

Затем поэт приводит центральную тему стихотворения в заключительных строках. Он утверждает, что все человеческое существование — это всего лишь часть сложного сна, заключенного в отдельный сон.

Интерпретация не ограничена, так как могут быть получены следующие утверждения.

Во-первых, все человеческие сенсорные переживания — это просто галлюцинации, переживаемые людьми, плод их воображения и иллюзий.

Во-вторых, если человеку суждено вырваться из вторичного сна, он все еще находится в ловушке первичного сна.

Наконец, что означает реальность и мечты? Чем он может отличаться от обоих? Вот вопросы, на которые читатели должны ответить, просматривая стихотворение.

Вторая строфа

Я стою среди рева

Измученный прибоем берег,

И я держу в руке

Зерна золотого песка —

Как мало! еще как они ползают

Сквозь пальцы до глубины,

Пока я плачу — пока я плачу!

О Боже! Могу ли я не понять

С более тугой застежкой?

О Боже! я не могу сохранить

Один из безжалостной волны?

Это все, что мы видим или кажемся

Но сон во сне?

Динамик немного изменил настройки в следующей строфе. Он представляет себя стоящим на залитом солнцем берегу, купающимся в теплых солнечных лучах. Стоя на берегу, он набирает в ладонь немного песка. Он создает великолепные образы, искусственно создавая морские волны, громко ударяющиеся о берег. Воздух шумный от прибоев, разбивающих береговую линию; у поэта есть рыба покрупнее. Находится ли поэт на самом деле на берегу моря или создает образы, здесь не имеет значения из-за более широкой картины.

Строки 1–7

Я стою среди рева

Измученный прибоем берег,

И я держу в руке

Зерна золотого песка —

Как мало! еще как они ползают

Сквозь пальцы до глубины,

Пока я плачу — пока я плачу!

Говорящий говорит, что стоит на берегу, что, вероятно, является еще одним сном. Стоя на берегу, он собирает с песка мерцающие золотые частицы. Чем больше он пытается удержать частицы в руке, тем сильнее они ускользают. Этим утверждением поэт имеет в виду, что чем больше он пытается управлять временем, тем больше оно ускользает из его рук. Точно так же, как люди не осознают время, когда они мечтают, они не осознают, чего им не хватает, когда они живут.

Поэт как будто оплакивает время и его беспечное отношение к людям в целом. Когда он держит в руке песчинку, она в конце концов выскальзывает, оставляя поэта наедине с собой.

Как говорится, время и прилив никого не ждут, поэт кажется беспомощным, во власти времени. Он плачет от тоски и печали. Теперь он, кажется, взывает к Богу, чтобы остановить время на мгновение, чтобы насладиться моментом во всей его красе. Он мог намекать на женщину, которая была у него когда-то в жизни, которая вот-вот бросит его. «Пески» могут быть намеком на женщину.

Ревущие прибои могут быть изображением реальности, которая сильно хлещет мечтательный пейзаж поэта. В результате, как бы он ни старался, в конце концов он избавляется от песка из своей застежки. Независимо от его попыток, реальность в конце концов побеждает, вытаскивая его из созданной им самим утопии.

Строки 8–13

О Боже! Могу ли я не понять

С более тугой застежкой?

О Боже! я не могу сохранить

Один из безжалостной волны?

Это все, что мы видим или кажемся

Но сон во сне?

В следующих строках говорящий заявляет, что он пытается удержаться за песчинки, спасти хотя бы несколько из них от волн, но у него это просто не получается, сколько бы он ни молился своему Бог. Когда он осознает, что это не что иное, как сон во сне, тогда он и живет.

Оглядываясь назад, поэт может иметь в виду, что жизнь — это непрерывный процесс прихода и ухода людей или вещей. Ничто не вечно, будь то счастье или горе.

Говорящий полон надежд, несмотря на свои недостатки. В начальной строфе он утверждал теорию о том, что люди находятся в состоянии, похожем на сон. Теперь он ставит это как вопрос читателям. Он задается вопросом о потерянном времени и о том, почему женщина рассталась с ним. Он продолжает задаваться вопросом, были ли все его сенсорные переживания в лучшем случае всего лишь воображением.

Исторический контекст

На самом деле , «Сон во сне» является переработкой его ранее опубликованного стихотворения «Подражание» в 1827 году найдено в сборнике стихов Эдгара Аллана По «Тамерлан и другие стихи». Это стихотворение было опубликовано в 1849 году.

Катализаторами этого стихотворения могли стать два события. Его невеста была отослана от По, когда тайна помолвки была раскрыта. Он накопил долг в размере 2500 долларов в азартных играх, в результате чего отец забрал его из школы. Эта цепочка событий могла вызвать меланхолию и негодование, очевидные в самом стихотворении. С другой стороны, стихотворение могло быть и продуктом чистого размышления.

Эдгар Аллан По был одним из самых популярных американских поэтов 19 века. Он был писателем и редактором, а также литературным критиком. Он был довольно известен своими короткими рассказами, которые он писал. Сюжеты, которые он придумывал, сильно отличались от писателей его времени. Стихи и рассказы По часто окружали таинственные концепции темной культуры. Он был одним из первых писателей, практиковавшихся в написании рассказов под крышей романтизма.

Часто задаваемые вопросы

Что означает сообщение «Сон во сне» ?

В этом стихотворении Эдгар Аллан По дает удручающее сообщение о психическом состоянии убитого горем оратора. Он любил девушку, с которой у него были короткие отношения. Внезапный конец любовной истории оказывает более глубокое влияние на его разум. Вот почему он чувствует, что все, что он получил в жизни, есть не что иное, как «мечта во сне».

О чем был «сон» в стихотворении «Сон во сне» ?

В его стихотворении слово «сон» можно расшифровать несколькими способами. Прежде всего, это относится к воображаемому миру, который длится недолго. Спикер метафорически сравнивает свою возлюбленную со сном. Словосочетание «сон» является частью другого сна, не имеющего фиксированного значения в тексте, но основная идея остается той же.

Какое настроение в «Сон во сне» ?

Настроение стихотворения, «Сон во сне» насквозь грустный, депрессивный и однообразный. Будучи отрезанным от радостей жизни, жизнь говорящего оказалась замкнутым пространством без каких-либо признаков света. Его настроение отражает эту безнадежность и одиночество.

Кто сказал: «Все, что мы видим или кажемся, — всего лишь сон во сне»?

В «Сон во сне» поэтический образ Эдгара Аллана По или рассказчик поэмы говорит: « Все , что мы видим или кажемся/ Всего лишь сон во сне». Эти строки появляются в конце каждой строфы и образуют рефрен.

Что означает « все , что мы видим или кажемся/ Но сон во сне»?

Эти строки « все , что мы видим или кажемся/ Но сон во сне» имеют более глубокий смысл, связанный с идеей экзистенциализма. Чтобы понять смысл этих строк, читатель должен почувствовать, что чувствует человек, переживающий череду несчастий. Такой оратор присутствует в этом стихотворении. Ему кажется, что то, что там есть, на самом деле не что иное, как сон. Не только сон, но и часть другого видения. По мере того, как приятные моменты его жизни быстро ускользают, он думает, что все, что он любит, похоже на сон, удаляющийся от него. Вот почему он думает, что видит сон. И эти сны происходят внутри другого «сна», который сравнивается с его жизнью.

Похожая поэзия

Вот список некоторых важных стихотворений, затрагивающих похожие темы, присутствующие в стихотворении Эдгара Аллана По, «Сон во сне» .

• Dream Land Кристины Россетти – Это одно из самых известных стихотворений Кристины Россетти. В этом стихотворении описывается побег женщины от боли и физической реальности реального мира и ее путешествие в глубоко медитативное состояние покоя. Узнайте больше о поэзии Кристины Россетти.
• Мне приснилось во сне Уолта Уитмена — это одно из популярных стихотворений Уолта Уитмена. В этом стихотворении изображена мечта оратора о мире утопии, в котором любовь является ориентиром для всех направлений и действий. Читайте больше стихов Уолта Уитмена.
• Жизнь — это всего лишь сон Льюиса Кэрролла. Это стихотворение представляет собой логические и нелогичные аспекты «Приключений Алисы в стране чудес» Кэрролла. Это дань уважения произведению и его читателям. Узнайте больше о поэзии Льюиса Кэрролла.
• Сон Джона Донна. Это одно из лучших стихотворений Джона Донна. В этом стихотворении исследуется, как говорящий мечтает о своей возлюбленной, а строки отражают его реализацию. Читайте еще стихи Джона Донна.

Вы также можете прочитать об этих невероятных стихах о снах и самых любимых стихах Эдгара Аллана По.

Что такое Урожайная луна? | Урожайная луна: факты и фольклор

Урожайная луна появляется с 9 по 11 сентября! Примерно в это время Луна будет полной около трех дней, с пятницы по воскресенье. Почему происходит это явление? Узнайте больше и сияйте, Harvest Moon!

Когда урожайная луна?

В этом году сверкающая Урожайная Луна впервые появляется вечером в пятницу, 9 сентября, а затем достигает пика яркости в 5:58 утра. EDT в субботу, 10 сентября (однако в это время он будет ниже горизонта).

Одна вещь, которая отличает Урожайную Луну от других названий полной Луны, заключается в том, что она не связана с конкретным месяцем, как другие. Вместо этого Урожайная Луна относится ко времени осеннее равноденствие 90 010 (22 сентября 2022 года), при этом полная Луна, ближайшая к равноденствию, получает название «Урожайная Луна». Это означает, что Урожайная Луна может произойти либо в сентябре, либо в октябре, в зависимости от того, как лунный цикл совпадает с григорианским календарем.

Урожайная луна обычно наступает в сентябре, заменяя полную кукурузную луну. Однако вместо этого он иногда приземляется в октябре, заменяя полную Луну Охотника.

Почему Луна называется Урожайной?

В течение нескольких вечеров луна восходит вскоре после захода солнца. Это приводит к обилию яркого лунного света ранним вечером , который был традиционным помощником фермеров и бригад, собирающих урожай летнего урожая. Следовательно, она называется «Урожайной» Луной!

Каждый год в среднем чуть более 12 полных лунных циклов (в синодическом месяце около 29,53 дня). Урожайная Луна не похожа на другие Луны.

• Обычно в течение года Луна каждый день восходит в среднем примерно на 50 минут позже.
• Но в течение нескольких ночей вокруг Урожайной Луны кажется, что Луна восходит почти в одно и то же время: всего на 25–30 минут позже на севере США и только на 10–20 минут позже дальше на север в Канаде и Европе.

Кроме того, Урожайная Луна восходит на закате, а затем будет восходить очень близко к закату в течение нескольких ночей подряд, потому что разница составляет годовой минимум. Может показаться, что полнолуния бывают несколько ночей подряд!

Подробнее об Урожайной Луне

Если интересно, вот более подробная информация о Урожайной Луне. (Предупреждение: научное объяснение ниже!)  

Орбитальное движение Луны (в сочетании с большей орбитой Земли вокруг Солнца) переносит ее дальше на восток среди созвездий зодиака из ночи в ночь. При любом восходе Луна занимает особое место на небесной сфере (большой купол небес), но когда Земля поворачивается к этой точке через 24 часа, Луна смещается на восток примерно на 12 градусов, и ее Земле требуется в среднем на 50 минут больше времени, чтобы повернуться к Луне и, таким образом, чтобы Луна «поднялась». Думайте об этом как о гигантском Слинки, в котором каждая петля, представляющая одну лунную орбиту Земли, продвигает орбиту немного дальше по спиральному пути. Результатом всего этого является то, что Луна не восходит в одно и то же время каждый день.

Но примерно в день Урожайной Луны Луна восходит примерно в одно и то же время несколько дней подряд. Почему? Помните, что зодиак — это полоса созвездий, по которым Луна путешествует из ночи в ночь. Участок зодиакальной полосы, по которому полная Луна движется вокруг начала осени, образует самый пологий угол с восточным горизонтом. Поскольку орбита Луны в последующие ночи более параллельна горизонту в это время, ее отношение к восточному горизонту заметно не меняется, и Земле не нужно поворачиваться так далеко, чтобы поднять Луну.

Луна может восходить всего на 23 минуты позже в несколько ночей до и после полнолуния Урожая (примерно на 42 градусе северной широты), что означает дополнительный свет во время пикового сбора урожая ближе к осени. Однако к тому времени, когда Луна достигла последней четверти, типичная 50-минутная задержка вернулась.

В начале весны все наоборот. Полная Луна находится в той части зодиака, которая имеет самый крутой угол по отношению к восточному горизонту. В течение нескольких дней, приходящихся на полнолуние, ближайшее к весеннему равноденствию, задержка восхода луны составляет целых 75 минут (на 42 градусе северной широты).

Вот еще один способ выразить то, что происходит с Урожайной Луной: именно в этой части зодиака восточное (орбитальное) движение Луны имеет наибольшую северную составляющую. Для наблюдателей в Северном полушарии Земли чем севернее объект находится в небе, тем длиннее дуга, которую он описывает по небу, и тем дольше он виден над горизонтом. Таким образом, сказать, что Луна быстро перемещается все дальше на север каждую ночь во время Урожайной Луны, означает сказать, что для северных широт Земли она будет продолжать восходить заметно раньше, чем можно было бы ожидать в противном случае, — почти в то же время, что и Луна. прошлая ночь.

Насколько примерно одно и то же «почти одно и то же время» каждую ночь? Это зависит от широты, поскольку чем севернее вы находитесь, тем меньше угол зодиака по отношению к вашему горизонту. На большей части территории Соединенных Штатов и юга Канады Урожайная Луна каждую ночь восходит на 25–30 минут позже. Эффект тем менее заметен, чем дальше на юг. Но движение на север делает Урожайную Луну более экстремальной.

Согласно астроному Гаю Оттуэллу, идея Урожайной Луны зародилась в Европе (средняя широта около 50 градусов северной широты), где Урожайная Луна каждую ночь восходит только на 10–20 минут позже. Должно быть, это казалось благом, что именно тогда, когда дни быстро становились короче, а Солнце, казалось, садилось слишком рано, пришла Урожайная Луна, чтобы продлить часы, когда можно было собирать урожай.

Китайские традиции Урожайной Луны

В заключение я должен добавить, что не только западная цивилизация придавала особое значение Урожайной Луне.