Критика о пьесе «Гроза» Островского, отзывы современников (Григорьев, Добролюбов, Писарев и др.)

Пьеса «Гроза» является одним из самых знаменитых произведений великого русского драматурга А. Н. Островского.

В этой статье представлена критика о пьесе «Гроза» Островского: отзывы таких критиков-современников, как А. Григорьев, А. Н. Добролюбов, М. Писарев и др.

Смотрите: 
— Краткое содержание пьесы «Гроза»
— Все материалы по пьесе «Гроза»

Критика о пьесе «Гроза» Островского, отзывы современников (Григорьев, Добролюбов, Писарев и др.)

А. Пальховский:

«Если на пьесу г. Островского смотреть как на драму в настоящем смысле этого слова, то она не выдержит строгой критики: многое в ней окажется лишним, многое недостаточным; но если в ней видеть едкую сатиру, облеченную только в форму драмы, – то она, по нашему мнению, превосходит все до сих пор написанное почтенным автором.

Цель «Грозы» — показать во всем ужасающем свете как тот страшный семейный деспотизм, который господствует в «темном царстве» – в быту некоторой части нашего загрубелого, неразвитого купечества, внутренней стороной своей жизни еще принадлежащего временам давно минувшим, — так и тот убийственный, роковой мистицизм, который страшною сетью опутывает душу неразвитого человека.

И автор мастерски достиг своей цели: перед вами в ужасной, поразительной картине выступают пагубные результаты того и другого, – в картине, верно срисованной с натуры и ни одной чертой не отступающей от мрачной действительности; вы видите в живых, художественно-воспроизведенных образах, до чего доводят эти два бича человеческого рода – до потери воли, характера, до разврата и даже самоубийства.»

(«Гроза». Драма А. Н. Островского», журнал «Московский вестник», 1859 г., № 49)

Н. Ф. Павлов:

«…произведения г. Островского поселяют какую-то уверенность, что он все это слышал где-то, где-то видел, не в своем воображении, а в действительности. Так ли было или нет – все равно, дело в впечатлении. <…>

…его талант, по нашему мнению, не обладает тем качеством, которое называется творчеством. Но он владеет великим свойством — наблюдательностью. <…>

…займемся в особенности героинею «Грозы». Эта женщина возбудила все наше негодование. На автора она жаловаться не может. Чего он не сделал для нее и какой неблагодарностью не заплатила она ему! Он позволил ей, шестилетнему еще ребенку, из жажды воли, кататься в лодке одной по Волге, он научил ее слушать пение птичек, говорить о поэзии, о любви, чуть не о переселении душ. Правда, он же выдал ее замуж за пьяного дурака и поместил в самое дурное общество, но зато снабдил такою нежностью чувств, таким пылом сердца и поставил в такую пытку, что ей легко было приобресть большое знакомство и расположить в свою пользу очень хороших людей. Писатель с своей стороны сделал все, что мог, и не его вина, если эта безвестная женщина явилась перед нами в таком виде, что бледность ее щек показалась нам дешевым притираньем…»

(Н. Ф. Павлов, статья «Гроза», газета «Наше время», 1860 г., №1)

А. А. Григорьев:

«Г-н Пальховский … глубоко уверовал в то, что Островский каратель и обличитель самодурства и прочего, и вот «Гроза» вышла у него только сатирою, и только в смысле сатиры придал он ей значение. Мысль и сама по себе дикая … Извините за цинизм моих выражений, но они мне приходили невольно на язык, когда я с судорожным хохотом читал статью г. Пальховского…

Но ведь смех смеху рознь, и в моем смехе было много грусти… и много тяжелых вопросов выходило из-за логического комизма…»

(А. Григорьев, «После «Грозы» Островского», журнал «Русский мир», 1860 г., №5)

И. И. Панаев:

«Если мы скажем, что новая драма Островского — «Гроза»… принадлежит к явлениям, выходящим из ряда обыкновенных явлений на нашей сцене — то, конечно, даже и молодые скептики не упрекнут нас в этом случае за увлечение… Новая драма г. Островского, по нашему крайнему убеждению, принадлежит к замечательным явлениям русской литературы — и по мысли, заключающейся в ней, и по выполнению.»

(И. И. Панаев, ««Заметки Нового поэта» о «Грозе»», журнал «Современник», 1859 г. №12)

E. Н. Эдельсон:

«… в протестующей Катерине и в том, что задавило это светлое создание, мы узнаем свое, народное. Мы с наслаждением видим усилия автора найти в данных русской же жизни новые начала, способные к борьбе слишком уже отяготевшими над нею старыми формами, и торжествуем успех автора как бы нашу собственную победу. Мы чувствуем неизбежность гибели того существа, к которому автор успел возбудить все наши симпатии, но мы радуемся в то же время новым, живым силам, открытым автором в той же народной жизни, и сознаем ее вследствие того близкою себе, родственною. Огромная заслуга писателя!»

(E. Н. Эдельсон, «Библиотека для чтения, 1864 г., №1)

П. И. Мельников-Печерский:

«Все прежние произведения г. Островского представляют темное царство безвыходным, неприкосновенным, таким царством, которому, кажется, не будет конца… . В «Грозе» — не то, в «Грозе» слышен протест против самодурства, слышен из уст каждой жертвы … Но всего сильнее, по нашему мнению, протест Кулигина. Это протест просвещения, уже проникающего в темные массы домостроевского быта»

(П. И. Мельников-Печерский, «Северная пчела», 1860 г., №41)

М. М. Достоевский:

««Гроза» есть, без сомнения, одно из лучших его произведений. В ней поэт взял несколько новых сторон из русской жизни, до него никак еще не початых. В этой драме он, по нашему мнению, шире прежнего взглянул на изображаемую им жизнь и дал нам из нее полные поэтические образы. Если и есть недостатки в его пьесе, то они совершенно выкупаются первоклассными красотами.

В «Грозе» слышны новые мотивы, прелесть которых удваивается именно потому, что они новы. Галерея русских женщин Островского украсилась новыми характерами, и его Катерина, старуха Кабанова, Варвара, даже Феклуша займут в ней видное место. В этой пьесе мы заметили еще новую черту в таланте ее автора, хотя творческие приемы у него остались те же, что и прежде. Это попытка на анализ. <…> Мы сомневаемся только, чтоб анализ мог ужиться с драматической формой, которая по своей сущности уже чуждается его.»

(М. М. Достоевский, ««Гроза». Драма в пяти действиях А. Н. Островского», «Светоч», 1860 г. №3)

Н. А. Добролюбов:

(из статьи «Луч света в темном царстве»)

«…Критики, подобные Н. Ф. Павлову, г. Некрасову из Москвы, г. Пальховскому [см. отзывы выше] и пр., тем и грешат особенно, что предполагают безусловное согласие между собою и общим мнением гораздо в большем количестве пунктов, чем следует. <…>

…А. Григорьев [см. отзыв выше]… должно быть, от избытка восторга — ему никогда не удается высказать с некоторой ясностью, за что же именно он ценит Островского. Мы читали его статьи и никак не могли добиться толку. <…>

…характер Катерины, как он исполнен в «Грозе», составляет шаг вперед не только в драматической деятельности Островского, но и во всей нашей литературе. <…>

Решительный, цельный русский характер, действующий в среде Диких и Кабановых, является у Островского в женском типе… Известно, что крайности отражаются крайностями и что самый сильный протест бывает тот, который поднимается, наконец, из груди самых слабых и терпеливых. <…>

Катерина вовсе не принадлежит к буйным характерам, никогда не довольным, любящим разрушать во что бы то ни стало. Напротив, это характер по преимуществу созидающий, любящий, идеальный. Вот почему она старается все осмыслить и облагородить в своем воображении… <…>

… у Катерины, как личности непосредственной, живой, все делается по влечению натуры, без отчетливого сознания, а у людей, развитых теоретически и сильных умом, – главную роль играет логика и анализ. <…>

Сначала, по врожденной доброте и благородству души своей, она будет делать все возможные усилия, чтобы не нарушить мира и прав других, чтобы получить желаемое с возможно большим соблюдением всех требований, какие на нее налагаются людьми… Но если нет, – она ни перед чем не остановится… Такой именно выход представился Катерине, и другого нельзя было ожидать среди той обстановки, в которой она находится. <…>

…Тихон представляет один из множества тех жалких типов, которые обыкновенно называются безвредными, хотя они в общем-то смысле столь же вредны, как и сами самодуры, потому что служат их верными помощниками. <…>

Всмотритесь хорошенько: вы видите, что Катерина воспитана в понятиях, одинаковых с понятиями среды, и которой живет, и не может от них отрешиться, не имея никакого теоретического образования… <…>

К Борису влечет ее не одно то, что он ей нравится, что он и с виду и по речам не похож на остальных, окружающих ее; к нему влечет ее и потребность любви, не нашедшая себе отзыва в муже, и оскорбленное чувство жены и женщины, и смертельная тоска ее однообразной жизни, и желание воли, простора, горячей, беззапретной свободы. <…>

Без сомнения, лучше бы было, если б возможно было Катерине избавиться другим образом от своих мучителей или ежели бы окружающие ее мучители могли измениться и примирить ее с собою и с жизнью. <…>

…другое решение — бежать с Борисом от произвола и насилия домашних. <…> И она не пренебрегает этим выходом…, она … вовсе не прочь от побега… <…> Но тут-то и всплывает перед нами на минуту камень… материальная зависимость. Борис ничего не имеет и вполне зависит от дяди – Дикого… <…> Борис – не герой, он далеко не стоит Катерины, она и полюбила-то его больше на безлюдье. <…>

В Катерине видим мы протест против кабановских понятий о нравственности, протест, доведенный до конца, провозглашенный и под домашней пыткой, и над бездной, в которую бросилась бедная женщина. Она не хочет мириться, не хочет пользоваться жалким прозябаньем, которое ей дают в обмен на ее живую душу. <…>

Слова Тихона дают ключ к уразумению пьесы для тех, кто бы даже и не понял ее сущности ранее; они заставляют зрителя подумать уже не о любовной интриге, а обо всей этой жизни, где живые завидуют умершим, да еще каким — самоубийцам!..»

(Н. А. Добролюбов, «Луч света в темном царстве», журнал «Современник», 1860 г., №10)

М. И. Писарев:

«Новое произведение г. Островского исполнено жизни, свежести красок и величайшей правды. <…> По содержанию своему драма относится к купеческому быту глухого городка, но и в этом быту, задавленном бессмысленною обрядностью, мелкою спесью, пробивается порою искра человеческого чувства. <…> 

Сущность драмы г. Островского, очевидно, состоит в борьбе свободы нравственного чувства с самовластием семейного быта. С одной стороны, рабское повиновение старшему в доме по древнему обычаю, застывшему неподвижно, без исключений, в неумолимой своей строгости; с другой — семейный деспотизм по тому же закону — выражаются в Кабановых: Тихоне и его матери. Загнанный, запуганный, забитый, вечно руководимый чужим умом, чужою волею, вечный раб семьи, Тихон не мог ни развить своего ума, ни дать простора своей свободной воле. <…>

… юное, невинное существо [Катерина] попадает в когти строптивой, холодной, строгой, докучливой свекрови, должно напрасно любить мужа, в котором видит одно лишь жалкое ничтожество, должно испытывать всю горечь замужней жизни. Переход к суровой положительности и прозе нового семейного быта и новых обязанностей, при такой несчастной обстановке, какова была в доме Кабановой, не мог совершиться без внутреннего, хотя бы невольного, противодействия со стороны Катерины <…> 

Борьба неизбежна — борьба не только с окружающим порядком, олицетворенным в свекрови, но и с самой собою, потому что Катерина замужняя, очень хорошо понимает неуместность своей любви к Борису. <…>

Катерина должна бороться и с самой собою, и с семьею, олицетворяемой в свекрови… <…>

«Гроза» — картина с натуры, бойко написанная свежими, густыми, самоцветными красками. Оттого она дышит величайшею правдой.»

(М. И. Писарев, ««Гроза». Драма А. Н. Островского», газета «Оберточный листок», 1860 г., 11 и 18 мая)

А. М. Скабичевский:

«…Островский не замедлил в лучшей своей драме «Гроза» обрушиться на домостроевские идеалы в их принципиальном смысле. здесь … раскрывается вся гибельность самих этих принципов: люди погибают здесь именно оттого, что их воля скована тяжкими оковами семейного деспотизма…

Кабанова является в этой драме … представительницей домостроевских принципов… Ее отнюдь нельзя ставить в одну категорию с Диким… У [Дикого] … самодурство исходит из мешка с деньгами, не имея никаких нравственных оснований и выражается бессмысленным афоризмов вроде: «Я так хочу…». <…>

Совершенно не такова Кабанова. У нее постоянно на устах нравственная сентенция. Все ее суждения исполнены строгой логики, сбить с которой ее нет возможности. Она не развратничает, не самодурствует, а строго блюдет долг свой и держит домочадцев в страхе, потому что так подобает по стародавним праотеческим заветам. Она фанатично верит в этот страх не ради самоуслаждения им, а потому что, по ее незыблемому убеждению, без этого страха все сейчас же совратятся с пути и все развалится… <…>

И до конца драмы Кабанова осталась верна своей беспощадной логике, не только ни на минуту не поколебалась, не раскаялась, осталась вполне права в своих собственных глазах, а все развернувшиеся события еще больше утвердили ее в ее убеждениях. И в самом деле: разве невестка своей изменой не осрамила ее дома и не оправдала ее ненависти к ней? <…>

В «Грозе» положительными началами … домостроевским является семья Катерины, воспитавшая девушку в духе любви, гуманности и полной свободы. <…>

С другой стороны, не менее положительным началом драмы является самоучка-часовщик Кулигин… разночинец с… порывами к знанию, свету, с его кротким, гуманным, свободолюбивым и любвеобильным сердцем. Он играет в драме роль хор древних трагедий, выражая и общественное мнение, и взгляды самого автора на представляемые явления жизни. Это один из немногих случаев в деятельности Островского, что он сам является на сцену, произнося устами Кулигина свой собственный суд над действующими лицами драмы.  <…>

…язык Островского представляет богатейшую сокровищницу русской речи. Мы можем в этом отношении поставить в один ряд лишь трех писателей: Крылова, Пушкина и Островского.»

(А.М. Скабичевский, книга «История новейшей русской литературы. (1848-1890)», Санкт-Петербург, 1891 г.)

Это была избранная критика о пьесе «Гроза» Островского, отзывы современников (А. Григорьева, А. Н. Добролюбова, М. Писарева и др.).

Смотрите: Все материалы по пьесе «Гроза»

Драма «Гроза» А. Н. Островского в русской критике.

Островский писал драму «Гроза» под впечатлением от экспедиции по городам Поволжья. Неудивительно, что в тексте произведения отразились не только нравы, но и быт жителей провинции. Следует обратить внимание на время написания – 1859 год, за год до отмены крепостного права. Тема крепостничества никак не отражена в произведении, однако, при анализе «Грозы» Островского виден острый конфликт, который назрел в обществе к середине XIX века. Речь идёт о противостоянии старого и нового, мира людей новой формации и «тёмного царства».

События пьесы разворачиваются в вымышленном приволжском городе Калинове. Следует отметить, что автор недаром указывает на условность места действия – Островский хотел показать, что такая атмосфера была характерна всем городам России того времени.

Персонажи

Для начала нужно обратить внимание на действующих лиц. Главная героиня произведения – Катерина Кабанова. Добролюбов называет её «лучом света в тёмном царстве». Девушка отличается от остальных персонажей. Она не хочет подчинить всех своей воле, как Кабаниха, не желает учить старым порядкам. Катерина хочет жить честно и свободно. Не хочет унижаться и врать родным, как это делает её муж. Не хочет прятаться и обманывать, как делала Варвара Кабанова. Её желание быть честной перед собой и перед другими приводит к катастрофе. Кажется, что из замкнутого круга, в который Катя попала волей обстоятельств, невозможно выбраться. Но в город приезжает Борис, племянник Дикого. Он так же, как и Катерина, не хочет задохнуться «в этом захолустье», он не принимает царящих в Калинове порядков, он не желает иметь ничего общего с ограниченными жителями провинциального городка. Борис влюбляется в Катерину, и это чувство оказывается взаимным. Благодаря Борису, Катерина понимает, что у неё есть силы для борьбы с самодурами, которые диктуют законы. Она думает о возможном разрыве с мужем, о том, что может уехать вместе с Борисом, несмотря на общественное мнение. Вот только Борис оказывается немного не тем, кем представляется Кате. Ему, безусловно, не нравится лицемерие и ложь, которые помогают жителям Калинова достичь своих целей, но тем не менее Борис поступает точно так же: он пытается наладить отношения с человеком, которого презирает, ради получения наследства. Борис не скрывает этого, открыто говорит о своих намерениях (разговор с Кулигиным).

Зрелость души – условие взрослой жизни

Смотреть галерею

Более того, продолжает свою мысль критик, капитулировать перед мелкими, вполне преодолимыми жизненными трудностями, – это разве добродетель? Этим очевидным, логичным вопросом задается Писарев о «Грозе» Островского. Разве это может быть примером для поколения, чей удел – изменить рабскую Россию, угнетаемую местными «князьками» по типу Кабанихи и Дикого? В лучшем случае такой суицид может вызвать лишь общественный резонанс. Однако же в результате борьбу с социальной группой богатеев и манипуляторов должны вести волевые и образованные люди!

Вместе с тем не уничижительно отзывается Писарев о Катерине. «Гроза», считает критик, не зря столь последовательно изображает ее образ, начиная с детства. Образ Катерины в этом смысле подобен незабвенному образу Ильи Ильича Обломова! Проблема ее несформировавшейся личности – в идеально уютном детстве и юности. Родители не готовили ее к взрослой жизни! Более того, они не дали ей должного образования.

Однако следует признать, что в отличии от Ильи Ильича, попади Катерина в более благоприятную среду, чем семья Кабановых, она бы, скорее всего, состоялась, как личность. Островский этому дает обоснование…

Конфликт

При анализе драмы Островского «Гроза» нельзя не сказать об основном конфликте драмы, который раскрывается через образ главной героини. Катерина, попавшая в безвыходное положение волею обстоятельств, сопоставлена с другими героями, которые сами выбирают свою судьбу. Например, Варвара меняет замок на калитке в саду, чтобы у неё была возможность встречаться с возлюбленным, а Тихон, жалуясь на контроль матери, продолжает подчиняться её указам.

Вторая сторона конфликта воплощается на уровне идей. Катерина, несомненно, принадлежит к новым людям, которые хотят жить честно. Остальные обитатели Калинова привыкли к ежедневной лжи и осуждению других (например, разговоры Феклуши с Глашей). Это – конфликт старого и нового. Конфликт времён. Борис, по указанию автора, образованный человек. Читатель понимает, что этот человек «образовался» в XIX веке. Кулигин, который мечтает об изобретениях, напоминает гуманиста эпохи позднего Возрождения. Катерина же воспитана в традициях домостроя, законы которого переставали быть актуальными уже в XIX веке. Конфликт развивается не между этими персонажами, а внутри Катерины. Она понимает, что не хочет и не может больше жить «по-старому», но жить «по-новому» у неё тоже не получится: старые законы сильны, а их защитники не желают сдаваться.

Критика

Анализируя пьесу «Гроза» Островского нельзя не упомянуть о критической оценке произведения. Несмотря на то, что в то время ещё не существовало понятия «драма для чтения», многие литературные критики и писатели высказали своё мнение по поводу этой пьесы. К критике «Грозы» Островского обращались многие литераторы. Некоторые, например, Апполон Григорьев, наиболее значимым считал народную жизнь, отражённую в произведении. В полемику с ним вступил Фёдор Достоевский, аргументировано заявляя, что в первую очередь важна не национальная составляющая, а внутренний конфликт главной героини. Добролюбов же больше всего ценил отсутствие авторских выводов в финале пьесы. Благодаря этому читатель сам мог «сделать своё заключение». В отличие от Достоевского, Добролюбов видел конфликт драмы не в личности героини, а в противостоянии Катерины миру самодурства и глупости. Критик оценил революционные идеи, заложенные в «грозе»: претензии на правду, соблюдение прав и уважение к человеку.

Писарев откликнулся на эту пьесу Островского лишь спустя 4 года после её написания. В своей статье он вступил в полемику с Добролюбовым, поскольку не принимал взгляды последнего на произведение. Называя Катерину «русской Офелией», критик ставит её в один ряд с Базаровым – героем, который стремился разбить существующий порядок вещей. Писарев видел в характере Катерины то, что могло бы служить катализатором для отмены крепостного права. Однако это было накануне 1861 года. Надежды Писарева на революцию и на то, что народ сможет добиться демократии, не оправдались. Именно сквозь эту призму Писарев позже и рассматривал гибель Катерины – гибель надежд на улучшение социальной обстановки.

Благодаря краткому анализу произведения «Гроза» можно не только понять сюжет и особенности произведения, но и получить некоторую информацию об общественной жизни того времени. «Гроза» стала знаковым произведением не только для самого Островского, но и для истории русской драматургии в целом, открыв новые стороны и способы постановки проблемы.

Тест по произведению

Драма «Гроза» А. Н. Островского в русской критике.

Драма А. Н. Островского «Гроза» в русской критике

Критическая история «Грозы» начинается еще до ее появления. Чтобы спорить о «луче света в темном царстве», необходимо было открыть Темное царство».

Статья под таким названием появилась в июльском и сентябрьском номерах «Современника» за 1859 год. Она была подписана обычным псевдонимом Н. А. Добролюбова — Н. — бов.

Повод для этой работы был чрезвычайно существенным. В 1859 г. Островский подводит промежуточный итог литературной деятельности: появляется его двухтомное собрание сочинений. «Мы считаем за самое лучшее — применить к произведениям Островского критику реальную, состоящую в обозрении того, что нам дают его произведения, — формулирует Добролюбов главный свой теоретический принцип. — Реальная критика относится к произведению художника точно так же, как к явлениям действительной жизни: она изучает их, стараясь определить их собственную норму, собрать их существенные, характерные черты, но вовсе не суетясь из-за того, зачем это овес — не рожь, и уголь — не алмаз…»

Какую же норму увидел Добролюбов в мире Островского? «Деятельность общественная мало затронута в комедиях Островского, зато у Островского чрезвычайно полно и рельефно выставлены два рода отношений, к которым человек еще может у нас приложить душу свою, — отношения семейные и отношения по имуществу. Немудрено поэтому, что сюжеты и самые названия его пьес вертятся около семьи, жениха, невесты, богатства и бедности.

«Темное царство» — это мир бессмысленного самодурства и страданий «наших младших братий», «мир затаенной, тихо вздыхающей скорби», мир, где «наружная покорность и тупое, сосредоточенное горе, доходящее до совершенного идиотства и плачевнейшего обезличения» сочетаются с «рабской хитростью, гнуснейшим обманом, бессовестнейшим вероломством». Добролюбов детально рассматривает «анатомию» этого мира, его отношение к образованности и любви, его нравственные убеждения вроде «чем другим красть, так лучше я украду», «на то воля батюшкина», «чтоб не она надо мной, а я над ней куражился, сколько душе угодно» и т. п.

— «Но ведь есть же какой-нибудь выход из этого мрака?» — задается в конце статьи вопрос от имени воображаемого читателя. «Печально, — правда; но что же делать? Мы должны сознаться: выхода из «темного царства» мы не нашли в произведениях Островского, — отвечает критик. — Винить ли за это художника? Не оглянуться ли лучше вокруг себя и не обратить ли свои требования к самой жизни, так вяло и однообразно плетущейся вокруг нас… Выхода же надо искать в самой жизни: литература только воспроизводит жизнь и никогда не дает того, чего нет в действительности». Идеи Добролюбова имели большой резонанс. «»Темное царство» Добролюбова читалось с увлечением, с каким не читалась тогда, пожалуй, ни одна журнальная статья, большую роль добролюбовской статьи в утверждении репутации Островского признавали современники. «Если собрать все, что обо мне писали до появления статей Добролюбова, то хоть бросай перо». Редкий, очень редкий в истории литературы случай абсолютного взаимопонимания писателя и критика. Вскоре каждый из них выступит с ответной «репликой» в диалоге. Островский — с новой драмой, Добролюбов — со статьей о ней, своеобразным продолжением «Темного царства». В июле 1859 г., как раз в то время, когда в «Современнике» начинается печатание «Темного царства», Островский начинает «Грозу».

Органическая критика.

Статья А. А. Григорьева
После «Грозы» Островского»
продолжила размышления критика об одном из самых любимых и важных для него в русской литературе писателей. Григорьев считал себя, и во многом оправданно, одним из «открывателей» Островского. «У Островского одного, в настоящую эпоху литературную, есть свое прочное, новое и вместе идеальное миросозерцание. «Новое слово Островского было ни более, ни менее как народность, в смысле слова: национальность, национальный».

В соответствии со своей концепцией Григорьев выдвигает на первый план в «Грозе» «поэзию народной жизни»

, наиболее отчетливо воплотившуюся в конце третьего действия (свидание Бориса и Катерины). «Вы не были еще на представлении, — обращается он к Тургеневу, — но вы знаете этот великолепный по своей поэзии момент — эту небывалую доселе ночь свидания в овраге, всю дышащую близостью Волги, всю благоухающую запахом трав, широких ее лугов, всю звучащую вольными песнями, «забавными», тайными речами, всю полную обаяния страсти веселой и разгульной и не меньшего обаяния страсти глубокой и трагически-роковой. Это ведь создано так, как будто не художник, а целый народ создавал тут!»

Сходный круг мыслей, с такой же, как у Григорьева, высокой оценкой поэтических достоинств «Грозы» развивается в большой статье М. М. Достоевского (брат Ф. М. Достоевского). Автор, правда, не называя Григорьева по имени, ссылается на него в самом начале.

М. Достоевский рассматривает предшествующее творчество Островского в свете споров «западников» и «славянофилов» и пытается найти иную, третью позицию: «По нашему мнению, г. Островский в своих сочинениях не славянофил и не западник, а просто художник, глубокий знаток русской жизни и русского сердца». В очевидной полемике с добролюбовским «Темным царством» («Эта мысль, или уж если вам лучше нравится, идея о домашнем деспотизме и еще десяток других не менее гуманных идей, пожалуй, и кроются в пьесе г. Островского. Но уж, наверное, не ими задавался он, приступая к своей драме») М. Достоевский видит центральный конфликт «Грозы» не в столкновении Катерины с обитателями и нравами города Калинова, а во внутренних противоречиях ее натуры и характера

: «Гибнет одна Катерина, но она погибла бы и без деспотизма. Это жертва собственной чистоты и своих верований». Позднее в статье эта идея приобретает обобщенно-философский характер: «У избранных натур есть свой фатум. Только он не вне их: они носят его в собственном сердце».

Мир Островского — «темное царство» или царство «поэзии народной жизни»? «Слово для разгадки его деятельности»: самодурство или народность?

Через год в спор о «Грозе» включился Н.А. Добролюбов.

«Самым лучшим способом критики мы считаем изложение самого дела так, чтобы читатель сам, на основании выставленных фактов, мог сделать свое заключение… И мы всегда были того мнения, что только фактическая, реальная критика и может иметь какой-нибудь смысл для читателя. Если в произведении есть что-нибудь, то покажите нам, что в нем есть; это гораздо лучше, чем пускаться в соображения о том, чего в нем нет и что бы должно было в нем находиться».

Отывки из статьи Н. А. Добролюбова «Луч света в темном царстве»

«Мы хотим сказать, что у него на первом плане является всегда общая обстановка жизни. Он не карает ни злодея, ни жертву. Вы видите, что их положение господствует над ними, и вы вините их только в том, что они не выказывают достаточно энергии для того, чтобы выйти из этого положения. И вот почему мы никак не решаемся считать ненужными и лишними те лица пьес Островского, которые не участвуют прямо в интриге. С нашей точки зрения, эти лица столько же необходимы для пьесы, как и главные: они показывают нам ту обстановку, в которой совершается действие, рисуют положение, которым определяется смысл деятельности главных персонажей пьесы».

«Гроза» есть, без сомнения, самое решительное произведение Островского; взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий; и при всем том большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что она производит впечатление менее тяжкое и грустное, нежели другие пьесы Островского… В «Грозе» есть что-то освежающее и ободряющее. Это «что-то» и есть, по-нашему мнению, фон пьесы, указанный нами и обнаруживающий шаткость и близкий конец самодурства. Затем самый характер Катерины, рисующийся на этом фоне, тоже веет на нас новою жизнью, которая открывается нам в самой ее гибели. Дело в том, что характер Катерины, как он исполнен в «Грозе», составляет шаг вперед не только в драматической деятельности Островского, но и во всей нашей литературе… Русская жизнь дошла наконец до того, что добродетельные и почтенные, но слабые и безличные существа не удовлетворяют общественного сознания и признаются никуда не годными. Почувствовалась неотлагаемая потребность в людях, хотя бы и менее прекрасных, но более деятельных и энергичных».

«Всмотритесь хорошенько: вы видите, что Катерина воспитана в понятиях, одинаковых с понятиями среды, в которой она живет и не может от них отрешиться, не имея никакого теоретического образования». Тем большую цену имеет этот протест: «В нем дан страшный вызов самодурной силе, он говорит ей, что уже нельзя идти дальше, нельзя далее жить с насильственными мертвящими началами. В Катерине видим мы протест против кабановских понятий о нравственности, протест, доведенный до конца, провозглашенный и под домашней пыткой и над бездной, в которую бросилась бедная женщина… Какою же отрадною, свежею жизнью веет на нас здоровая личность, находящая в себе решимость покончить с этой гнилой жизнью во что бы то ни стало!»

Добролюбов анализирует реплики Феклуши, Глаши, Дикого, Кудряша, Кулигина и пр. Автор анализирует внутреннее состояние героев «тёмного царства». «Помимо их, не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя она еще и не видна хорошенько, но уже посылает нехорошие видения темному произволу самодуров. И Кабанова очень серьезно огорчается будущностью старых порядков, с которыми она век изжила. Она предвидит конец их, старается поддержать их значение, но уже чувствует, что нет к ним прежнего почтения и что при первой возможности их бросят».

«Нам отрадно видеть избавление Катерины — хоть через смерть, коли нельзя иначе. Жить в „темном царстве“ хуже смерти. Тихон, бросаясь на труп жены, вытащенный из воды, кричит в самозабвении: „Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!“ Этим восклицанием заканчивается пьеса, и нам кажется, что ничего нельзя было придумать сильнее и правдивее такого окончания. Слова Тихона заставляют зрителя подумать уже не о любовной интриге, а обо всей этой жизни, где живые завидуют умершим».

Смысл статьи Добролюбова не просто в тщательном и глубоком анализе конфликта и героев драмы Островского. К сходному пониманию еще раньше приближались, как мы видели, и другие критики. Добролюбов же сквозь «Грозу» пытается увидеть и понять существенные тенденции русской жизни, (статья пишется за несколько месяцев до крестьянской реформы).

«Луч света…», подобно «Темному царству», тоже кончается вопросом, выделенным Добролюбовым настойчивым курсивом: «…точно ли русская живая натура выразилась в Катерине, точно ли русская обстановка — во всем, ее окружающем, точно ли потребность возникающего движения русской жизни сказалась в смысле пьесы, как она понята нами?» Лучшие из критических работ обладают громадным последействием. В них с такой глубиной прочитан текст и с такой силой выражено время, что они, подобно самим художественным произведениям, становятся памятниками эпохи, уже неотделимыми от нее. Добролюбовская «дилогия» (два произведения, связанные между собой) об Островском — одно из высших достижений русской критики XIX в. Она, действительно, задает тенденцию в истолковании «Грозы», которая существует и поныне.

Но рядом с добролюбовской оформилась и иная, «григорьевская» линия. В одном случае «Гроза» была прочитана как жесткая социальная драма, в другом — как высокая поэтическая трагедия.

Прошло четыре с лишним года. «Гроза» ставилась все реже. В 1864 г. она три раза прошла в Малом театре и шесть — в Александринском, в 1865 г. — еще три раза в Москве и ни разу в Петербурге. И вдруг Д. И. Писарев. «Мотивы русской драмы»

В «Мотивах русской драмы» тоже два полемических объекта: Катерина и Добролюбов. Разбор «Грозы» Писарев строит как последовательное опровержение взгляда Добролюбова. Писарев полностью соглашается с первой частью добролюбовской дилогии об Островском: «Основываясь на драматических произведениях Островского, Добролюбов показал нам в русской семье то «темное царство», в котором вянут умственные способности и истощаются свежие силы наших молодых поколений… Пока будут существовать явления «темного царства» и пока патриотическая мечтательность будет смотреть на них сквозь пальцы, до тех пор нам постоянно придется напоминать читающему обществу верные и живые идеи Добролюбова о нашей семейной жизни». Но он решительно отказывается считать «лучом света» героиню «Грозы»: «Эта статья была ошибкою со стороны Добролюбова; он увлекся симпатиею к характеру Катерины и принял ее личность за светлое явление».

Как и Добролюбов, Писарев исходит из принципов «реальной критики», не подвергая никакому сомнению ни эстетическую состоятельность драмы, ни типичность характера героини: «Читая «Грозу» или смотря ее на сцене, вы ни разу не усомнитесь в том, что Катерина должна была поступать в действительности именно так, как она поступает в драме». Но оценка ее поступков, ее отношений с миром принципиально отличается от добролюбовской. «Вся жизнь Катерины,- по Писареву, — состоит из постоянных внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую; она сегодня раскаивается в том, что делала вчера, и между тем сама не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает и свою собственную жизнь и жизнь других людей; наконец, перепутавши все, что было у нее под руками, она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым средством, самоубийством, да еще таким самоубийством, которое является совершенно неожиданно для нее самой.»

Писарев говорит о «множестве глупостей», совершенных «русской Офелией и достаточно отчетливо противопоставляет ей «одинокую личность русского прогрессиста», «целый тип, который нашел уже себе свое выражение в литературе и который называется или Базаровым или Лопуховым». (Герои произведений И. С. Тургенева и Н. Г. Чернышевского, разночинцы, склонные к революционным идеям, сторонники ниспровержения существующего строя).

Добролюбов накануне крестьянской реформы оптимистически возлагал надежду на сильный характер Катерины. Через четыре года Писарев, уже по эту сторону исторической границы, видит: революции не получилось; расчеты на то, что народ сам решит свою судьбу, не оправдались. Нужен иной путь, нужно искать выход из исторического тупика. «Наша общественная или народная жизнь нуждается совсем не в сильных характерах, которых у нее за глаза довольно, а только и исключительно в одной сознательности… Нам необходимы исключительно люди знания,

т. е. знания должны быть усвоены теми железными характерами, которыми переполнена наша народная жизнь Добролюбов, оценивая Катерину лишь с одной стороны, сконцентрировал все свое внимание критика лишь на стихийно бунтарской стороне ее натуры; Писареву бросилась в глаза исключительно темнота Катерины, допотопность ее общественного сознания, ее своеобразное социальное «обломовство», политическая невоспитанность.»

4

«Гроза» в оценке русской критики

Критическая история «Грозы» начинается еще до ее появления. Чтобы спорить о «луче света в темном царстве», необходимо было открыть «Темное царство». Статья под таким названием появилась в июльском и сентябрьском номерах «Современника» за 1859 год. Она была подписана обычным псевдонимом Н. А. Добролюбова — Н. — бов.

Повод для этой работы был чрезвычайно существенным. В 1859 г. Островский подводит промежуточный итог литературной деятельности: появляется его двухтомное собрание сочинений. «Мы считаем за самое лучшее — применить к произведениям Островского критику реальную, состоящую в обозрении того, что нам дают его произведения, — формулирует Добролюбов главный свой теоретический принцип. — Реальная критика относится к произведению художника точно так же, как к явлениям действительной жизни: она изучает их, стараясь определить их собственную норму, собрать их существенные, характерные черты, но вовсе не суетясь из-за того, зачем это овес — не рожь, и уголь — не алмаз…».

Какую же норму увидел Добролюбов в мире Островского? «Деятельность общественная мало затронута в комедиях Островского, зато у Островского чрезвычайно полно и рельефно выставлены два рода отношений, к которым человек еще может у нас приложить душу свою, — отношения семейные и отношения по имуществу. Немудрено поэтому, что сюжеты и самые названия его пьес вертятся около семьи, жениха, невесты, богатства и бедности.

«Темное царство» — это мир бессмысленного самодурства и страданий «наших младших братий», «мир затаенной, тихо вздыхающей скорби», мир, где «наружная покорность и тупое, сосредоточенное горе, доходящее до совершенного идиотства и плачевнейшего обезличения» сочетаются с «рабской хитростью, гнуснейшим обманом, бессовестнейшим вероломством». Добролюбов детально рассматривает «анатомию» этого мира, его отношение к образованности и любви, его нравственные убеждения вроде «чем другим красть, так лучше я украду», «на то воля батюшкина», «чтоб не она надо мной, а я над ней куражился, сколько душе угодно» и т. п.

— «Но ведь есть же какой-нибудь выход из этого мрака?» — задается в конце статьи вопрос от имени воображаемого читателя. «Печально, — правда; но что же делать? Мы должны сознаться: выхода из «темного царства» мы не нашли в произведениях Островского, — отвечает критик. — Винить ли за это художника? Не оглянуться ли лучше вокруг себя и не обратить ли свои требования к самой жизни, так вяло и однообразно плетущейся вокруг нас… Выхода же надо искать в самой жизни: литература только воспроизводит жизнь и никогда не дает того, чего нет в действительности». Идеи Добролюбова имели большой резонанс. «»Темное царство» Добролюбова читалось с увлечением, с каким не читалась тогда, пожалуй, ни одна журнальная статья, большую роль добролюбовской статьи в утверждении репутации Островского признавали современники. «Если собрать все, что обо мне писали до появления статей Добролюбова, то хоть бросай перо». Редкий, очень редкий в истории литературы случай абсолютного взаимопонимания писателя и критика. Вскоре каждый из них выступит с ответной «репликой» в диалоге. Островский — с новой драмой, Добролюбов — со статьей о ней, своеобразным продолжением «Темного царства». В июле 1859 г., как раз в то время, когда в «Современнике» начинается печатание «Темного царства», Островский начинает «Грозу».

Органическая критика. Статья А. А. Григорьева «После «Грозы» Островского» продолжила размышления критика об одном из самых любимых и важных для него в русской литературе писателей. Григорьев считал себя, и во многом оправданно, одним из «открывателей» Островского. «У Островского одного, в настоящую эпоху литературную, есть свое прочное, новое и вместе идеальное миросозерцание. «Новое слово Островского было ни более, ни менее как народность, в смысле слова: национальность, национальный».

В соответствии со своей концепцией Григорьев выдвигает на первый план в «Грозе» «поэзию народной жизни», наиболее отчетливо воплотившуюся в конце третьего действия (свидание Бориса и Катерины). «Вы не были еще на представлении, — обращается он к Тургеневу, — но вы знаете этот великолепный по своей поэзии момент — эту небывалую доселе ночь свидания в овраге, всю дышащую близостью Волги, всю благоухающую запахом трав, широких ее лугов, всю звучащую вольными песнями, «забавными», тайными речами, всю полную обаяния страсти веселой и разгульной и не меньшего обаяния страсти глубокой и трагически-роковой. Это ведь создано так, как будто не художник, а целый народ создавал тут!»

Сходный круг мыслей, с такой же, как у Григорьева, высокой оценкой поэтических достоинств «Грозы» развивается в большой статье М. М. Достоевского (брат Ф. М. Достоевского). Автор, правда, не называя Григорьева по имени, ссылается на него в самом начале.

М. Достоевский рассматривает предшествующее творчество Островского в свете споров «западников» и «славянофилов» и пытается найти иную, третью позицию: «По нашему мнению, г. Островский в своих сочинениях не славянофил и не западник, а просто художник, глубокий знаток русской жизни и русского сердца». В очевидной полемике с добролюбовским «Темным царством» («Эта мысль, или уж если вам лучше нравится, идея о домашнем деспотизме и еще десяток других не менее гуманных идей, пожалуй, и кроются в пьесе г. Островского. Но уж, наверное, не ими задавался он, приступая к своей драме») М. Достоевский видит центральный конфликт «Грозы» не в столкновении Катерины с обитателями и нравами города Калинова, а во внутренних противоречиях ее натуры и характера: «Гибнет одна Катерина, но она погибла бы и без деспотизма. Это жертва собственной чистоты и своих верований». Позднее в статье эта идея приобретает обобщенно-философский характер: «У избранных натур есть свой фатум. Только он не вне их: они носят его в собственном сердце».

Мир Островского — «темное царство» или царство «поэзии народной жизни»? «Слово для разгадки его деятельности»: самодурство или народность?

Через год в спор о «Грозе» включился Н.А. Добролюбов.

«Самым лучшим способом критики мы считаем изложение самого дела так, чтобы читатель сам, на основании выставленных фактов, мог сделать свое заключение… И мы всегда были того мнения, что только фактическая, реальная критика и может иметь какой-нибудь смысл для читателя. Если в произведении есть что-нибудь, то покажите нам, что в нем есть; это гораздо лучше, чем пускаться в соображения о том, чего в нем нет и что бы должно было в нем находиться».

Отывки из статьи Н. А. Добролюбова «Луч света в темном царстве»

«Мы хотим сказать, что у него на первом плане является всегда общая обстановка жизни. Он не карает ни злодея, ни жертву. Вы видите, что их положение господствует над ними, и вы вините их только в том, что они не выказывают достаточно энергии для того, чтобы выйти из этого положения. И вот почему мы никак не решаемся считать ненужными и лишними те лица пьес Островского, которые не участвуют прямо в интриге. С нашей точки зрения, эти лица столько же необходимы для пьесы, как и главные: они показывают нам ту обстановку, в которой совершается действие, рисуют положение, которым определяется смысл деятельности главных персонажей пьесы».

«Гроза» есть, без сомнения, самое решительное произведение Островского; взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий; и при всем том большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что она производит впечатление менее тяжкое и грустное, нежели другие пьесы Островского… В «Грозе» есть что-то освежающее и ободряющее. Это «что-то» и есть, по-нашему мнению, фон пьесы, указанный нами и обнаруживающий шаткость и близкий конец самодурства. Затем самый характер Катерины, рисующийся на этом фоне, тоже веет на нас новою жизнью, которая открывается нам в самой ее гибели. Дело в том, что характер Катерины, как он исполнен в «Грозе», составляет шаг вперед не только в драматической деятельности Островского, но и во всей нашей литературе… Русская жизнь дошла наконец до того, что добродетельные и почтенные, но слабые и безличные существа не удовлетворяют общественного сознания и признаются никуда не годными. Почувствовалась неотлагаемая потребность в людях, хотя бы и менее прекрасных, но более деятельных и энергичных».

«Всмотритесь хорошенько: вы видите, что Катерина воспитана в понятиях, одинаковых с понятиями среды, в которой она живет и не может от них отрешиться, не имея никакого теоретического образования». Тем большую цену имеет этот протест: «В нем дан страшный вызов самодурной силе, он говорит ей, что уже нельзя идти дальше, нельзя далее жить с насильственными мертвящими началами. В Катерине видим мы протест против кабановских понятий о нравственности, протест, доведенный до конца, провозглашенный и под домашней пыткой и над бездной, в которую бросилась бедная женщина… Какою же отрадною, свежею жизнью веет на нас здоровая личность, находящая в себе решимость покончить с этой гнилой жизнью во что бы то ни стало!»

Добролюбов анализирует реплики Феклуши, Глаши, Дикого, Кудряша, Кулигина и пр. Автор анализирует внутреннее состояние героев «тёмного царства». «Помимо их, не спросясь их, выросла другая жизнь, с другими началами, и хотя она еще и не видна хорошенько, но уже посылает нехорошие видения темному произволу самодуров. И Кабанова очень серьезно огорчается будущностью старых порядков, с которыми она век изжила. Она предвидит конец их, старается поддержать их значение, но уже чувствует, что нет к ним прежнего почтения и что при первой возможности их бросят».

«Нам отрадно видеть избавление Катерины — хоть через смерть, коли нельзя иначе. Жить в „темном царстве“ хуже смерти. Тихон, бросаясь на труп жены, вытащенный из воды, кричит в самозабвении: „Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!“ Этим восклицанием заканчивается пьеса, и нам кажется, что ничего нельзя было придумать сильнее и правдивее такого окончания. Слова Тихона заставляют зрителя подумать уже не о любовной интриге, а обо всей этой жизни, где живые завидуют умершим».

Смысл статьи Добролюбова не просто в тщательном и глубоком анализе конфликта и героев драмы Островского. К сходному пониманию еще раньше приближались, как мы видели, и другие критики. Добролюбов же сквозь «Грозу» пытается увидеть и понять существенные тенденции русской жизни, (статья пишется за несколько месяцев до крестьянской реформы).

«Луч света…», подобно «Темному царству», тоже кончается вопросом, выделенным Добролюбовым настойчивым курсивом: «…точно ли русская живая натура выразилась в Катерине, точно ли русская обстановка — во всем, ее окружающем, точно ли потребность возникающего движения русской жизни сказалась в смысле пьесы, как она понята нами?» Лучшие из критических работ обладают громадным последействием. В них с такой глубиной прочитан текст и с такой силой выражено время, что они, подобно самим художественным произведениям, становятся памятниками эпохи, уже неотделимыми от нее. Добролюбовская «дилогия» (два произведения, связанные между собой) об Островском — одно из высших достижений русской критики XIX в. Она, действительно, задает тенденцию в истолковании «Грозы», которая существует и поныне.

Но рядом с добролюбовской оформилась и иная, «григорьевская» линия. В одном случае «Гроза» была прочитана как жесткая социальная драма, в другом — как высокая поэтическая трагедия.

Прошло четыре с лишним года. «Гроза» ставилась все реже. В 1864 г. она три раза прошла в Малом театре и шесть — в Александринском, в 1865 г. — еще три раза в Москве и ни разу в Петербурге. И вдруг Д. И. Писарев. «Мотивы русской драмы»

В «Мотивах русской драмы» тоже два полемических объекта: Катерина и Добролюбов. Разбор «Грозы» Писарев строит как последовательное опровержение взгляда Добролюбова. Писарев полностью соглашается с первой частью добролюбовской дилогии об Островском: «Основываясь на драматических произведениях Островского, Добролюбов показал нам в русской семье то «темное царство», в котором вянут умственные способности и истощаются свежие силы наших молодых поколений… Пока будут существовать явления «темного царства» и пока патриотическая мечтательность будет смотреть на них сквозь пальцы, до тех пор нам постоянно придется напоминать читающему обществу верные и живые идеи Добролюбова о нашей семейной жизни». Но он решительно отказывается считать «лучом света» героиню «Грозы»: «Эта статья была ошибкою со стороны Добролюбова; он увлекся симпатиею к характеру Катерины и принял ее личность за светлое явление».

Как и Добролюбов, Писарев исходит из принципов «реальной критики», не подвергая никакому сомнению ни эстетическую состоятельность драмы, ни типичность характера героини: «Читая «Грозу» или смотря ее на сцене, вы ни разу не усомнитесь в том, что Катерина должна была поступать в действительности именно так, как она поступает в драме». Но оценка ее поступков, ее отношений с миром принципиально отличается от добролюбовской. «Вся жизнь Катерины,- по Писареву, — состоит из постоянных внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую; она сегодня раскаивается в том, что делала вчера, и между тем сама не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает и свою собственную жизнь и жизнь других людей; наконец, перепутавши все, что было у нее под руками, она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым средством, самоубийством, да еще таким самоубийством, которое является совершенно неожиданно для нее самой.»

Писарев говорит о «множестве глупостей», совершенных «русской Офелией и достаточно отчетливо противопоставляет ей «одинокую личность русского прогрессиста», «целый тип, который нашел уже себе свое выражение в литературе и который называется или Базаровым или Лопуховым». (Герои произведений И. С. Тургенева и Н. Г. Чернышевского, разночинцы, склонные к революционным идеям, сторонники ниспровержения существующего строя).

Добролюбов накануне крестьянской реформы оптимистически возлагал надежду на сильный характер Катерины. Через четыре года Писарев, уже по эту сторону исторической границы, видит: революции не получилось; расчеты на то, что народ сам решит свою судьбу, не оправдались. Нужен иной путь, нужно искать выход из исторического тупика. «Наша общественная или народная жизнь нуждается совсем не в сильных характерах, которых у нее за глаза довольно, а только и исключительно в одной сознательности… Нам необходимы исключительно люди знания, т. е. знания должны быть усвоены теми железными характерами, которыми переполнена наша народная жизнь Добролюбов, оценивая Катерину лишь с одной стороны, сконцентрировал все свое внимание критика лишь на стихийно бунтарской стороне ее натуры; Писареву бросилась в глаза исключительно темнота Катерины, допотопность ее общественного сознания, ее своеобразное социальное «обломовство», политическая невоспитанность.»

 

Посмотрите эти сочинения

• «Трагедия совести» в драме «Гроза» В «Грозе» Островский показывает жизнь русской купеческой семьи и положение в ней женщины. Характер Катерины сформировался в простой купеческой семье, где царила любовь и дочери предоставлялась полная свобода. Она приобрела и сохранила все прекрасные черты русского характера. Это чистая, открытая душа, не умеющая врать. «Обманывать‑то я не умею; скрыть‑то ничего не могу», – говорит она Варваре. В религии Катерина находила высшую правду и красоту. Ее стремление к прекрасному, доброму выражалось в молитвах. Выйдя […]
• Город Калинов и его обитатели в пьесе «Гроза» Драматические события пьесы А.Н. Островского «Гроза» разворачиваются в городе Калинове. Этот городок располагается на живописном берегу Волги, с высокой кручи которого открываются взгляду необъятные российские просторы и безграничные дали. «Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется », — восторгается местный механик самоучка Кулигин. Картины бескрайних далей, отозвавшиеся в лирической песне. Среди долины ровныя», которую он напевает, имеют большое значение для передачи ощущения необъятных возможностей русской […]
• Сравнительная характеристика Катерины и Варвары в таблице Катерина Варвара Характер Искренняя, общительная, добрая, честная, набожная, но суеверная. Нежная, мягкая, в то же время, решительная. Грубоватая, веселая, но неразговорчивая: «… много разговаривать не люблю». Решительная, может дать отпор. Темперамент Страстная, вольнолюбивая, смелая, порывистая и непредсказуемая. Она сама о себе говорит «Такая я уж зародилась горячая!». Вольнолюбивая, умная, расчетливая, смелая и непокорная, не боится ни родительской, ни небесной кары. Воспитание, […]
• Темное царство в драме «Гроза» «Гроза» вышла в свет в 1859 г. (накануне революционной ситуации в России, в «предгрозовую» эпоху). Ее историзм заключается в самом конфликте, непримиримых противоречиях, отраженных в пьесе. Она отвечает духу времени. «Гроза» представляет собой идиллию «темного царства». Самодурство и безгласие доведены в ней до предела. В пьесе появляется настоящая героиня из народной среды и именно описанию ее характера уделено основное внимание, а мирок города Калинова и сам конфликт описываются более обобщенно. «Их жизнь […]
• Характеристика героев в пьесе «Гроза» Сильное и глубокое впечатление произвела «Гроза» А. Н. Островского на его современников. Многие критики воодушевились этим произведением. Однако и в наше время оно не перестало быть интересным и злободневным. Вознесённое в разряд классической драматургии, оно и сейчас пробуждает интерес. Произвол «старшего» поколения длится многие годы, но должно произойти какое-то событие, которое могло бы преломить патриархальное самодурство. Таким событием оказывается протест и гибель Катерины, пробудившие и других […]
• Сочинение-рассуждение по пьесе Островского «Гроза» Пьеса Александра Николаевича Островского «Гроза» для нас является исторической, так как показывает быт мещанства. «Гроза» была написана в 1859 году. Она является единственным произведением задуманного, но не реализованного писателем цикла «Ночи на Волге». Главная тема произведения – описание конфликта, возникшего между двумя поколениями. Семья Кабанихи типична. Купечество держится за свои старые нравы, не желая понимать молодое поколение. А так как молодые не хотят следовать традициям, их подавляют. Я уверен, […]
• Сочинение на тему протест Катерины против «темного царства» Цельная, честная, искренняя, она не способна ко лжи и фальши, поэтому в жестоком мире, где царят дикие и кабанихи, ее жизнь складывается так трагично. Протест Катерины против деспотизма Кабанихи — это борьба светлого, чистого, человеческого против мрака, лжи и жестокости «темного царства». Недаром Островский, который очень большое внимание уделял подбору имен и фамилий действующих лиц, дал такое имя героине «Грозы»: в переводе с греческого «Екатерина» означает «вечно чистая». Катерина — натура поэтическая. В […]
• Татьяна Ларина и Катерина Кабанова Начнем, пожалуй, с Катерины. В пьесе «Гроза» эта дама — главная героиня. В чем проблематика данного произведения? Проблематика — это главный вопрос, который задает автор в своем творении. Так вот здесь вопрос в том, кто победит? Темное царство, которое представлено чинушами уездного городка, или светлое начало, которое представляет наша героиня. Катерина чиста душой, у нее нежное, чуткое, любящее сердце. Сама героиня глубоко враждебна против этого темного болота, но не до конца осознает это. Родилась Катерина […]
• Семейный и социальный конфликт в драме «Гроза» В «Грозе» Островский, оперируя незначительным количеством персонажей, сумел раскрыть сразу несколько проблем. Во-первых, это, конечно, социальный конфликт, столкновение «отцов» и «детей», их точек зрения (а если прибегнуть к обобщению, то двух исторических эпох). К старшему поколению, активно выражающему свое мнение, принадлежат Кабанова и Дикой, к младшему – Катерина, Тихон, Варвара, Кудряш и Борис. Кабанова уверена, что порядок в доме, контроль за всем, что в нем происходит, – залог правильной жизни. Правильная […]
• Своеобразие конфликта в пьесе «Гроза» Конфликт — это столкновение двух или нескольких сторон, не совпадающих во взглядах, мироощущениях. В пьесе Островского “Гроза” несколько конфликтов, но как же решить, какой из них главный? В эпоху социологизма в литературоведении считали, что социальный конфликт самый важный в пьесе. Конечно, если видеть в образе Катерины отражение стихийного протеста народных масс против сковывающих условий “темного царства” и воспринимать гибель Катерины как результат столкновения ее с самодуркой свекровью, следует […]
• Трагедия Катерины в драме Островского «Гроза» Катерина – главный персонаж драмы Островского «Гроза», жена Тихона, невестка Кабанихи. Основная идея произведения – конфликт этой девушки с «темным царством», царством самодуров, деспотов и невежд. Узнать, почему возник этот конфликт и почему конец драмы такой трагичный, можно, поняв представления Катерины о жизни. Автор показал истоки характера героини. Из слов Катерины мы узнаем о ее детстве и отрочестве. Здесь нарисован идеальный вариант патриархальных отношений и патриархального мира вообще: «Я жила, не о […]
• История создания пьесы «Гроза» Островского Вообще, история создания и замысел пьесы “Гроза” очень интересны. В течение некоторого времени существовало предположение, что в основу этого произведения легли реальные события, произошедшие в русском городе Костроме в 1859 году. “Ранним утром 10 ноября 1859 года костромская мещанка Александра Павловна Клыкова исчезла из дома и то ли сама бросилась в Волгу, то ли была задушена и брошена туда. Следствие выяснило глухую драму, разыгравшуюся в нелюдимой, живущей узко торговыми интересами семье: […]
• Образ Катерины Кабановой в пьесе Островского «Гроза» В драме «Гроза» Островский создал очень сложный в психологическом отношении образ – образ Катерины Кабановой. Эта молодая женщина располагает зрителя своей огромной, чистой душой, детской искренностью и добротой. Но живет она в затхлой атмосфере «темного царства» купеческих нравов. Островскому удалось создать светлый и поэтичный образ русской женщины из народа. Основная сюжетная линия пьесы – это трагический конфликт живой, чувствующей души Катерины и мертвого уклада жизни «темного царства». Честная и […]
• Изображение «жестоких нравов» «темного царства» («Гроза») Александр Николаевич Островский был наделен великим талантом драматурга. Он заслуженно считается основателем русского национального театра. Его пьесы, разнообразные по тематике, прославили русскую литературу. Творчество Островского имело демократический характер. Он создавал пьесы, в которых проявлялась ненависть к самодержавно-крепостническому режиму. Писатель призывал к защите угнетенных и униженных граждан России, жаждал социальных перемен. Огромная заслуга Островского в том, что он открыл просвещенной […]
• Любовь в патриархальном мире в пьесе «Бедность не порок» Александра Николаевича Островского называли «Колумбом Замоскворечья», района Москвы, где жили люди из купеческого сословия. Он показал, какая напряженная, драматическая жизнь идет за высокими заборами, какие шекспировские страсти кипят порой в душах представителей так называемого «простого сословия» – купцов, лавочников, мелких служащих. Патриархальные законы уходящего в прошлое мира кажутся незыблемыми, но горячее сердце живет по собственным законам – законам любви и добра. Герои пьесы «Бедность не порок» […]
• Любовь патриархального мира в пьесе Островского «Бедность не порок» История любви приказчика Мити и Любы Торцовой разворачивается на фоне жизни купеческого дома. Островский в очередной раз восхитил своих поклонников замечательным знанием мира и удивительно ярким языком. В отличие от ранних пьес, в этой комедии есть не только бездушный фабрикант Коршунов и кичащийся своим богатством и силой Гордей Торцов. Им противопоставлены любезные сердцам почвенников простые и душевные люди – добрый и любящий Митя и промотавшийся пьяница Любим Торцов, оставшийся, не смотря на свое падение, […]
• Изображение чувства любви Островского и Достоевского В центре внимания писателей 19 века находится человек с богатой духовной жизнью,изменчивым внутренним миром.Новый герой отражает состояние личности в эпоху социальных преобразований.Авторы не обходят вниманием и сложную обусловленность развития человеческой психики внешней материальной обстановкой.Главная особенность изображения мира героев русской литературы — психологизм, то есть способность показать изменение души героя В центре разных произведений мы видим «лишних […]
• Трагедия героини «Бесприданницы» Действие драмы происходит в волжском городе Бряхимове. И в нем, как и повсюду, царят жестокие порядки. Общество здесь такое же, как и в других городах. Главная героиня пьесы – Лариса Огудалова – бесприданница. Семейство Огудаловых небогато, но, благодаря настойчивости Хариты Игнатьевны водит знакомство с сильными мира сего. Мать внушает Ларисе, что та, хотя и не имеет приданого, должна выйти замуж за богатого жениха. И Лариса до поры до времени принимает эти правила игры, наивно надеясь, что любовь и богатство […]
• «Маленький человек» в пьесе Островского «Бесприданница» Особенный герой в мире Островского, примыкающий к типу бедного чиновника, обладающего чувством собственного достоинства, – Карандышев Юлий Капитонович. При этом самолюбие в нем гипертрофировано настолько, что становится заменой другим чувствам. Лариса для него – это не просто любимая девушка, она еще и «приз», дающий возможность восторжествовать над Паратовым, шикарным и богатым соперником. Одновременно Карандышев ощущает себя благодетелем, берущим в жены бесприданницу, отчасти скомпрометированную отношениями […]
• Образ главного героя в повести Гоголя «Тарас Бульба» Повесть «Тарас Бульба» – это одно из самых совершенных творений Николая Васильевича Гоголя. Произведение посвящено героической борьбе украинского народа за национальное освобождение, свободу и равенство. Большое внимание в повести уделяется Запорожской Сечи. Это вольная республика, где все свободны и равны, где интересы народа, свобода и независимость выше всего на свете, где воспитываются сильные и мужественные характеры. Замечателен образ главного героя – Тараса Бульбы. Суровый и непреклонный Тарас ведет […]

Статья Писарев о Грозе 🤓 [Есть ответ]

Критик Д. И. Писарев в статье «Мотивы русской драмы» размышляет о драме А. Н. Островского «Гроза» и о ее героях.

Он называет Катерину не лучом света в темном царстве, а обычным явлением в нашем мире.

Писарев согласен с Добролюбовым, что Катерина ‒ чувственная и нежная натура, искренняя и страстная. Но критик задает читателям ряд вопросов: Можно ли назвать любовью чувство, которое разгорелось от одного взгляда? Почему же совестливая Катерина отказалась от своих принципов при первой удобной возможности?

По мнению Писарева, рассуждения и поступки Катерины расходятся, и он не понимает причин этих поступков. «Жестокость семейного деспота, фанатизм старой ханжи, несчастная любовь девушки к негодяю, порывы отчаяния, ревность, мошенничество, буйный разгул, воспитательная розга, воспитательная ласка, тихая мечтательность — вся эта пестрая смесь чувств, качеств и поступков.. . сводится, по моему мнению, к одному общему источнику, который не может возбуждать в нас ровно никаких ощущений, ни высоких, ни низких. Все это различные проявления неисчерпаемой глупости» ‒ так умозаключает критик, тем самым принижая глубокую мысль, которую несет драма. Согласно его мнению, драма просто обличает народную глупость.

Писарев в противовес Добролюбову, утверждает, что Катерину нельзя назвать «лучом света в темном царстве». Она не сделала ничего хорошего, чтобы изменить свою жизнь и жизнь окружающих. Этот молчаливый бунт не делает ничего положительного ни ей, ни ее окружению.

Её самоубийство тоже ничего не изменило. Даже признание в своих грехах Катериной было сделано под воздействием грозы. Гроза ‒ это наказание Бога, а Катерина, так боясь наказания, покончила жизнь самоубийством. В этом большое противоречие ее мыслей и действий.

Писарев называет Катерину явлением «бесплодным», а не светлым.

Многие считают, что такое отношение к драме «Гроза» вызвано противостоянием двух критиков ‒ Добролюбова и Писарева, из-за которого отзыв Писарева стал далеко не положительным.

Оценка: 4 (31 голос)

А. А. Григорьев и А. Н. Островский | Статьи

I

Островский в оценке Григорьева.

Статья В. С. Спиридонова.

Аполлон Григорьев глубоко и верно понимал Островского. Но взгляды его, на драматурга в свое время не были поняты, а затем и совсем были забыты, в чем повинен был отчасти сам Григорьев, не сумевший, в силу разных причин, с достаточной полнотой и определенностью выразить своего понимания автора «Своих людей». В своей статье «Русская литература в 1851 году» он торжественно объявил Островского «новым словом» в литературе, но не объяснил при этом, что он понимал под этим «новым словом». Враждебная критика подхватила это выражение и в течение ряда лет с легким сердцем потешалась над Григорьевым. «Новое слово», — писал Дудышкин — показывается лишь в самом конце долгого умозрительства г. Григорьева, как отрадное видение, как светлый призрак, как заря будущего. Он еще не нашел его, но ждет его от г. Островского, и уже заранее приходит в восторг при мысли, какое это будет удивительное «новое слово». Задав читателям эту загадку, г. Григорьев опускает занавес. Представление кончено. Многие, в свою очередь, могли бы спросить: сказал ли хоть одно «новое слово» сам г. Григорьев? Ответ будет не труден: он сказал так много «новых слов», что все фельетоны, взятые вместе, не произвели равного количества в целый год».[1].

Понял Григорьева, но не согласился с ним Дружинин, смотревший на Островского, как на подражателя Гоголю. Разбирая «Бедную невесту», он говорил: «В настоящее время Островский еще подражает Гоголю, подражает ревностно и даже раболепно, подражает очень удачно, но не

[1] «От. Записки» 1853, т. 86, отд. IV, с. 45–49.

более», и, возражая, без сомнения, Григорьеву, добавлял: «нового направления он еще не сыскал, нового слова им не сказано!»[1]. Не один Дружинин, а большинство критиков начала пятидесятых годов смотрело на Островского, как на подражателя Гоголю. Подобный взгляд на драматурга Григорьев считал глубоко ошибочным, но пока не решался обстоятельно высказаться по этому вопросу. «Об этом, — писал он — надобно говорить слишком много или покамест вовсе не говорить. Сказать, что отношение Гоголя к действительности есть, так сказать, «трансцендентальное», тогда как отношение к ней автора «Своих людей» — совершенно прямое… значило бы подать только повод к нелепым предположениям, что мы ставим Островского выше Гоголя»[2].

Брошенную здесь параллель между Гоголем и Островским Григорьев углубил в следующем году в своей статье «Русская изящная литература в 1852 году», где он главное место отвел разбору «Бедной невесты». В этой работе он снова повторил, что Островский преемник и продолжатель Гоголя, а отнюдь не подражатель, в чем легко убедиться, всмотревшись глубже в характер мировоззрения и в сущность творчества того и другого художника. Гоголь и Островский — оба с прочно сложившимся мировоззрением, сходным по своей сущности, но различным по своим оттенкам. Мировоззрение Гоголя имело характер отвлеченный, тревожный и болезненно юмористический. Мировоззрение же Островского было с оттенком, которое можно назвать «коренным русским миросозерцанием, здоровым и спокойным, юмористическим без болезненности, прямым без уклонения в ту или другую крайность, идеальным, наконец…. без фальшивой грандиозности или столь же фальшивой сентиментальности» [3].

Вследствие различия в мировоззрении того и другого писателя, различно было и отношение их к изображаемой действительности: отношение Гоголя выразилось «в юморе и притом в юморе страстном, гиперболическом[4] . Отношение же Островского к изображаемой жизни было «прямое, чистое, непосредственное, насколько вообще возможно такое отношение в век разъединения идеала и действительности[5]. А отсюда — не одинаковы были и задачи, какие были призваны разрешить в своем творчестве оба художника. Задача Гоголя была чисто отрицательная: «сказать, что дрянь и тряпка стал всяк человек, выставить пошлость пошлого человека, свести с ходуль так называемого добродетельного человека, уничтожить всё фальшивое самообольщение, привести, одним словом, к полному христианскому сознанию». Свою задачу Гоголь выполнил гениально:

[1] Соч. Дружинина, т. VI, с. 639.

[2] «Москв.». 1852, т. III, отд. V, рец. о «Библ. Для чтения», с. 45.

[3] Полное собрание соч. и писем Ап. Григорьева, под ред. Вас. Спиридонова, т. I, Изд. II. П. Иванова. П-град. 1918, с. 159

[4] Там же, с. 110.

[5] Там же, с. 215.

он сказал «слово полное и цельное… слово, наконец, последнее, потому что дальше в его направлении идти нельзя и некуда»[1]. Нужно было «новое слово» и новое отношение к жизни. То и другое дал в своих комедиях Островский, явившийся на литературную сцену, как «разумное историческое и самостоятельное последствие» гоголевского слова. Он пошел в своем творчестве от того пункта, где остановился Гоголь, но пошел в ином направлении, в направлении прямого и спокойного выявления и изображения коренных основ народной жизни, сказав тут «новое слово» и показав новое отношение к действительности. В подтверждение своих соображений Григорьев дал в своей статье обстоятельный анализ «Бедной невесты», закончив его словами: «Бедная невеста», несмотря на свои недостатки, должна явиться «замечательным произведением во всякой литературе, а задачи ее так широки, благородны и новы, что, без сомнения, поставляют автора в главе современного литературного движения» [2].

Статья Григорьева, богатая по содержанию и серьезная по своим взглядам, не получила справедливой оценки со стороны критики. «Отеч. Записки» и «Современник» обошли ее молчанием. Другие же органы не нашли в ней ничего достойного внимания, кроме отдельных слов, выражений и случайных промахов, которые они извлекли из статьи для того только, чтобы поглумиться над Григорьевым. Так, Булгарин наполнил три больших столбца случайно выхваченными из статьи словами и выражениями, не имеющими без связи с целым никакого смысла, и следующим образом закончил свой отзыв: «Автор статьи вводит в русский язык слова из всех возможных языков, чтобы другие подумали, что он силен в них… Настоящее шутовство! А ныне это в моде между писателями, которые, как говорит автор статьи, за исходную точку в литературе принимают появление в свет Мертвых душ и Ревизора, автора которых ставят выше Мольера и на одной линии, хотя несколько выше, с Шекспиром! Спрашиваю: для кого пишут эти господа? Откуда почерпают это смешение языков? Какие из этого могут произойти последствия для языка и слога?»[3].

Григорьев более года не делал попытки говорить серьезно об Островском. Если он и писал о нем за это время, то лишь попутно. И только в 1854 году, увлеченный «Бедностью не порок», игранной на сцене, Григорьев снова заговорил восторженно о своем кумире, но на этот раз не в прозе, а в стихах. Он поместил в «Москвитянине» элегию-оду-сатиру, под заглавием: «Искусство и правда»[4], где дал восторженную характеристику «грозному чародею» Мочалову, обрушился на выступавшую тогда в Москве Рашель, в игре которой он не нашел ничего, кроме фальши и искусственности, и пропел дифирамб Любиму Торцову, как национальному герою и «глашатаю истины»:

[1] Там же, с. 110, 146 и 147

[3] «Северная Пчела» 1853, № 39. Курсив везде Булгарина.

[4] В рукописи, хранящейся в Пушкинском Доме, «Рашель и правда».

…….театра зала,
От верху до низу, одним
Душевным, искренним, родным Восторгом вся затрепетала.
Любим Торцов пред ней живой
Стоит с поднятой головой,
Бурнус напялив обветшалый,
С растрепанною бородой,
Несчастный, пьяный, исхудалый,
Но с русской, чистою душой [1].

Это стихотворение, верно выражавшее настроение кружка, но вызывающее по форме, дало враждебной критике повод к новым насмешкам над Григорьевым. Исключительна по своей грубости была насмешка М. А. Дмитриева. Григорьев в качестве эпиграфа к своему стихотворению взял стихи Лермонтова:

О как мне хочется смутить веселость их
И дерзко бросить им в лицо железный стих,
Облитый горечью и злостью!

Воспользовавшись этим эпиграфом, Дмитриев написал на Григорьева Эпиграмму, которая возмутила даже противников критика, эпиграмму такого рода:

Вы говорите, мой любезный,
Что будто стих у вас железный!
Железо разное: цена
Ему не всякая одна!
Иное на рессоры годно,
Другое в ружьях превосходно,
Иное годно для подков:
То для коней, то для ослов,
Чтобы и они не спотыкались!
Так вы которым подковались? [2]

Критика глумилась над «новым словом» Григорьева, но сама была бессильна понять Островского. Она порицала драматурга то за положительные, то за отрицательные типы и дошла, наконец, до того, что комедии «Бедная невеста» и «Не в свои сани не садись» отнесла к числу «слабых» и «фальшивых» произведений, а «Бедность не порок» охарактеризовала, как произведение «кичливой бездарности» [3]. А в это время Островский успел своими комедиями создать народный театр, снискать горячие симпатии общества и найти ряд последователей и подражателей, произведения которых охотно печатались в тех органах, где Островского

[1] Стих. Ап. Григорьева. Под ред. Александра Блока. Изд. К. Ф. Некрасова. М. 1916, с. 153–160

[2] «Москв.» 1854, т. II, отд. VШ, с. 20.

[3] Слова Добролюбова. См. Полное собр. сочинений, под ред. Мих. Лемке, т. I. Изд. А. С. Панафидиной. СПБ. 1911, с. 1–14.

зачисляли в разряд «кичливых бездарностей». При таком положении для выяснения значения Островского, как нового явления в литературе, нужно было говорить много и долго, а не ограничиваться провозглашением его «новым словом» и выражением восторга в стихах.

Это понял Григорьев и решил в 1855 году выступить с обширной работой о драматурге. По намеченному плану, он предполагал в ней сначала обозреть деятельность Островского, показать бессилие современной критики, понять и оценить драматурга, как новое явление в литературе, а затем выяснить значение последнего, как выразителя коренных основ нашей народной сущности. Для последней цели он решил избрать далекий и окольный путь, начать, выражаясь его словом, «ab оvо», а именно: он хотел было предварительно проследить историю отношений нашей литературы к народности, начиная с далекого прошлого и кончая его временем включительно, чтобы потом рельефнее оттенить особенный характер этих отношений в творчестве Островского, по сравнению с предыдущей литературой, и тем самым определить его значение, как народного драматурга, выводящего нашу литературу на путь самостоятельного творчества.

Таков был план работы, оставшийся далеко невыполненным. В первой статье, напечатанной в 1855 году в «Москвитянине», Григорьев лишь кратко обозрел деятельность Островского, проследил отношение к нему современной критики, бегло остановился на некоторых литературных памятниках старины и едва коснулся Посошкова. Вторая же статья, с пометкой в конце: «Продолжение в следующей книжке, а до окончания еще очень далеко», была запрещена цензурой. Это обстоятельство, а затем материальная нужда, болезнь и поездка заграницу были главными причинами, помешавшими Григорьеву закончить свою работу. Спустя несколько лет, Григорьев вернулся к вопросу об отношении нашей литературы к народности, главным образом, в своих статьях: «Взгляд на русскую литературу по смерти Пушкина», «Тургенев и его деятельность» и «Развитие идеи народности в нашей литературе». До некоторой степени эти статьи являются продолжением и углублением вопросов, затронутых в статье «О комедиях Островского». Тогда же он посвятил специально Островскому статью: «После «Грозы» Островского». А затем в последние годы жизни он уделил много внимания драматургу в своих статьях о театре.

Статьей «После «Грозы» Островского», написанной в форме писем к И. С. Тургеневу, Григорьев начал «новый курс», в котором он намеревался повести «долгие и совершенно искренние речи» [1] о значении деятельности Островского по поводу его последней драмы «Гроза». По своему содержанию этот курс не нов: Григорьев повторил и углубил в нем то, что он говорил уже о драматурге в своих статьях москвитяниновского периода. Но есть существенная разница в приеме или способе, каким пользовался Григорьев для выяснения значения Островского в своих

[1] Соч. Ап. Григорьева, под ред. Н. Н. Страхова СПБ. 1876. Т. I, с. 453.

прежних статьях и в этом последнем «курсе». Раньше он повел было свои рассуждения о драматурге издалека — «ab ovo», а теперь он сократил свой размах: «взял другой прием — кратчайший»[1], начал с возражения Добролюбову и непосредственной оценки драматурга.

Григорьев справедливо указал в своем «новом курсе», что Добролюбов, взглянув на Островского через призму теории, увидел в его произведениях только то, что отвечало его теории, закрыв глаза на то, что ему было не нужно, или этому ненужному дал произвольное истолкование, согласное с своей теорией. И потому неудивительно, что жизнь, изображенная Островским, представилась Добролюбову «миром затаенной, тихо вздыхающей скорби, миром тупой, ноющей боли, миром тюремного, гробового безмолвия, лишь изредка оживляемого глухим, бессильным ропотом, робко замирающим при самом зарождении. Нет ни света, ни тепла, ни простора, гнилью и сыростью веет темная и тесная тюрьма». Над этим миром «буйно и безотчетно владычествует бессмысленное самодурство… не признающее никаких разумных прав и требований» [2]. На явную симпатию драматурга к таким чисто русским натурам, как Любим Торцов, Петр Ильич, Митя, Бородкин и Кабанов, на явную симпатию его к Большову, на любовный и трогательный характер семейных отношений, на типы русских матерей, на целый ряд нежных, глубоких и грациозных женских натур и т. д. — на все это, как ненужное ему, Добролюбов закрыл глаза. Целый мир, созданный художником, Добролюбов разрушил силою своего таланта, и на место живых образов поставил мертвые фигуры с ярлыками на лбу: самодурство, забитая личность, протестантка и т. д.

Зато «Островский, — замечает Григорьев — становится понятен, т. е. теория может вывести его деятельность, как логическое последствие, из деятельности Гоголя. Гоголь изобличил нашу напоказ выставляемую, так сказать, официальную действительность. Островский подымает покровы с нашей таинственной, внутренней, бытовой жизни, показывает главную пружину, на которой основана ее многосложная машина — самодурство»[3].

Григорьев допускает, что Добролюбов, как честный и искренний мыслитель, положил Островского на Прокрустово ложе не преднамеренно, а скорее бессознательно, основываясь на фактах, данных самим же драматургом. Деятельность последнего, как известно, не была единой и гармоничной. Произведения его, написанные в период, когда он стоял в центре «молодой редакции «Москвитянина», никакими сторонами не подходят под начала теории Добролюбова. В произведениях же, появившихся после распадения «молодой редакции», начиная с комедии «В чужом пиру похмелье»,

[1] Письмо Ап. Григорьева к Н. Н. Страхову от 23 сентября 1861 г.

[2] Полн. собр соч. Н. А. Добролюбова, под ред. М. Лемке. Изд. А. С. Панафидиной. СПб. 1912. Т. 3, с. 322–323

[3] Соч. Ап. Григорьева, под ред. Н. Н. Страхова, с. 460–461.

Островский явно платит дань «современности» и даже «благодетельной гласности»: создает жиденькую, но честную фигуру Жадова, громящего своими тирадами и мир Вышневских, и мир Юсовых; создает честного механика-самоучку Кулигина, облеченного в немецкий костюм и обличающего русский быт и. т. д. Здесь Островский — не спокойный и объективный поэт, с любовью рисующий картины родного быта в произведениях первого периода, а писатель — с «лукавой тенденцией» [1], некоторыми сторонами своей деятельности подтверждающий теорию Добролюбова.

Григорьев с уверенностью полагает, что «Добролюбов, хотя и односторонне, но логически верно вывел теорию из внимательного изучения многих и притом весьма ярких сторон второго разряда комедий и потом, увлеченный страстью к логическим выводам quand même, вопреки самой жизни, подвел под логический уровень и комедии первого разряда» [2]. И Островский, таким образом, неожиданно превратился под пером блестящего критика-публициста в великого писателя, но только как обличитель самодурства нашей жизни.

Не отрицая относительной верности теории Добролюбова, Григорьев, однако, считает слово «самодурство» узким, далеко не обнимающим смысла всех жизненных отношений в произведениях Островского, и имя «сатирика» и «обличителя» мало идущим к поэту, который «играет на всех тонах, на всех ладах народной жизни» [3]. В этом убеждается Григорьев путем тщательного анализа всех произведений драматурга, написанных в первый период, т. е. с 1847 по 1855 г. включительно. В этом же убеждает его и отношение к произведениям драматурга массы, под которой Григорьев подразумевал не одну какую-либо часть народа, а то, что «в известную минуту сказывается невольным общим настроением» во всех людях без различия звания, положения и умственного развития [4]. Симпатии и антипатии этой массы в комедиях драматурга коренным образом расходятся с теорией Добролюбова. А это весьма ценный показатель, так как Островский, как, драматург, создавал свои типы не для кого-либо в отдельности, а «для массы, для которой он, пожалуй, как поэт ее, поэт народный, есть и учитель, но учитель с тех высших точек зрения, которые доступны ей, массе… с точек зрения, ею, массой, понимаемых, ею разделяемых»[5] . Особенно резко разошлась масса с Добролюбовым в понимании «Грозы», появившейся после «Темного царства». Эта драма, представленная на Александрийской сцене, произвела на массу исключительно сильное и глубокое впечатление не вторым актом, который, хотя с трудом, но все же можно подвести под теорию Добролюбова, а концом третьего, где «решительно ничего иного нет, кроме поэзии народной

[1] К. Леонтьев. Собрание сочинений. Изд. В. М. Саблина. М. 1912. Т. 8, с. 101-102

[2] Соч. Ап. Григорьева, под ред. Н. Н. Страхова, с. 466.

[3] Там же, с. 464.

[4] Там же, с. 454–455.

[5] Там же, с. 454.

жизни, смело, широко и вольно захваченной художником в один из ее существеннейших моментов, не допускающих не только обличения, но даже критики и анализа: так этот момент схвачен и передан поэтически, непосредственно… Вы знаете этот великолепный по своей смелой поэзии момент — эту небывалую доселе ночь свидания в овраге, всю дышащую близостью Волги, всю благоухающую запахом трав широких ее лугов, всю звучащую вольными песнями, забавными, тайными речами, всю полную обаяния страсти глубокой и трагически-роковой. Это ведь создано так, как будто не художник, а целый народ создавал тут. И это-то именно было всего сильнее почувствовано массою и притом массою в Петербурге, диви бы в Москве»… [1]

В подтверждение слов Григорьева здесь уместно будет привести мнение лица из той массы, о которой говорит критик, мнение К. Леонтьева, величайшего почитателя не Островского в «его всецелости», а таких его высоких произведений, как «Гроза», «Воспитанница», «Грех да беда», «Бедность не порок», «Бедная невеста» и т. д. Леонтьев еще студентом наслаждался этими чудесными произведениями и дома и в театре. Но, восхищаясь ими, он и юношей и в зрелом возрасте понимал их так, как понимал Григорьев, а не так, как Добролюбов. «До статьи Добролюбова — говорит он — нам всем, любившим тогда еще пьесы Островского, и в голову не приходило, что автор обличает все грубое и жесткое в быту старого купечества. Мы, любуясь в театре этими комедиями и читая их, воображали, напротив, что г. Островский изображает с любовью русскую поэзию купеческого быта… Аполлон Григорьев был только выразителем этого общественного чувства»[2] .

Анализ произведений драматурга и голос массы убеждают Григорьева, что имя для Островского — не сатирик и обличитель, а народный поэт. Ключ к пониманию его созданий — не «самодурство», а «народность», понимаемая в широком смысле, в смысле национальности. Стремление к народности началось в нашей литературе не с Островского, а гораздо раньше, но в деятельности последнего она определилась точнее, яснее и проще. В этом смысле Григорьев и назвал комедии драматурга «новым словом» в литературе, над которым так долго и жестоко глумилась враждебная критика. «Новое слово» Островского выразилось: во-первых, в новости быта, изображенного драматургом и до него нетронутого, если не считать некоторых рассказов Луганского и Вельтмана. Изображенная Островским жизнь — русская жизнь, его герои — типы русских людей; в миросозерцании, отразившемся в его комедиях, выразился взгляд на жизнь свойственный «всему народу, определившийся только с большею точностью, полнотою и, так сказать, художественностью в передовых его слоях».

[1] Там же, с. 449–450.

[2] К. Леонтьев. Собрание сочинений. Изд. В. М. Саблина. М. 1912. Т. 8, с. 101-102.

Под передовыми слоями Григорьев понимал «не касты и не слои, случайно выдвинувшиеся, а верхи самобытного национального развития, ростки, которые сама из себя дала жизнь народа»[1]. Во-вторых, в новости отношений автора к жизни вообще, к изображаемому быту и выводимым лицам в особенности. Отношение это было «объективное, спокойное, чисто поэтическое, а не напряженное, не отрицательное, не сатирическое», какое было у Гоголя, и «не сантиментально-желчно-болезненное», какое наблюдалось в произведениях петербургской натуральной школы[2] . В-третьих, «в новости манеры изображения», состоящей в объективном и жизненно-правдивом представлении жизни и человека, в противоположность творчеству Гоголя, изобилующему художественными гиперболами и лирическим юмором [3]. В-четвертых, «в новости языка, его цветистости, особенности». Герои Островского говорят языком своего сословия, причем это язык — не касты и не местностей, а русский язык, развившийся на основе его коренных этимологических и синтаксических особенностей[4].

Григорьев намеренно придал своей статье резко полемический характер, руководствуясь нескрываемым желанием вызвать на ответную полемику Добролюбова и других «тушинцев», как он обычно называл сотрудников «Современника». Но он ошибся в своих расчетах: по его же словам, от его статьи «приходили в восторг люди порядочные», но печатно ему никто не отвечал. Правда, потом ответил ему коротенько и, признаться, поверхностно Добролюбов в своей статье «Луч света в темном царстве», но это было уже месяцев через девять-десять после появления статьи Григорьева.

Это обидное молчание критики, а затем последовавшее недоразумение с редактором «Русского Мира», где печаталась работа, заставили Григорьева прекратить свой «курс» на первой же статье. А он надеялся вести долгие рассуждения об Островском, чтобы высказаться о значении его деятельности обстоятельно и до конца. Эта первая же статья из «курса», хотя и представляет собой законченное целое, все же далеко не выражает с достаточной полнотой и определенностью его взглядов на драматурга. Он не успел рассмотреть в ней произведений Островского второго периода и в связи с этим дать ответы на ряд существенных вопросов, только поставленных им в первой статье, а именно: «В самом ли деле Островский, начиная с комедии в «Чужом пиру похмелье», идет иным путем, а не тем, которым он пошел после первой своей комедии, в «Бедной невесте» и других произведениях? И который из этих двух путей указывало ему его призвание, если два пути действительно были (а они, эти два пути, являются необходимо, если только принять за объ

[1] Соч. Ап. Григорьева, под ред. Н. Н. Страхова, с. 469–477.

[2] Там же, с. 469.

[3] Там же, с. 469–470.

[4] Там же, с. 469–477

яснение деятельности Островского теорию Добролюбова)? И в котором из двух первых, равно капитальных произведений Островского, равно широко обнимающих изображенные в них миры — в «Свои люди сочтемся» или в «Бедной невесте» — выразилось в особенности призвание Островского, его задача, его художественно-общественное слово? И, наконец, точно ли есть в деятельности нашего первого и единственного народного драматурга раздвоение?…»[1]. Вопросы капитальной важности, но они, по мнению Григорьева, не только не разрешены, а скорее запутаны «Темным царством» Добролюбова. Без разрешения же этих вопросов Островский остается для нас таким же непонятным и загадочным явлением, каким он был в период появления «Бедной невесты».

В своих статьях о театре, напечатанных во «Времени», «Якоре» и «Эпохе», Григорьев уделил много места драматургу. В них он почти дословно повторил свой «новый курс» и разбор «Бедном невесты», взятый из статьи «Русская изящная литература в 1852 году», остановился еще раз на многих комедиях первого периода, углубив их понимание, и дал разбор многих комедий второго периода, особенно подробно остановившись тут на комедиях «Доходное место» и «Воспитанница». В этих работах мы найдем ответы на все вопросы, поставленные Григорьевым в «новом курсе».

Для Григорьева не было сомнения, что истинное призвание Островского выразилось не в «Своих людях», комедии «жестоких нравов», написанной в период, когда драматург находился под влиянием западников, а в «Бедной невесте», в которой он с любовью рисует картины родного быта — предмет беззаветных верований «молодого кружка», в центре которого стоял Островский. Но после 1855 года, когда распался кружок, в деятельности Островского определенно наметился уклон в сторону направления, выразившегося в «Своих людях», в чем несомненно сказалось влияние сотрудников «Современника», а вместе с тем и влияние духа времени. Ярче всего это влияние выразилось в «Доходном месте». В этой комедии драматург — не спокойный и объективный поэт, за что так ценил его Григорьев, а писатель с тенденцией, принесший «тирадами» Жадова дань современности. Драматург сам откровенно признавался Григорьеву, когда писал «Доходное место»: «тут будут наши гражданские слезы». (И Григорьев признает, что слезы эти действительно есть в комедии, но только не в «тирадах» Жадова, а «в героическом лице земского стряпчего и в грустной драме нашей жизни, жертвою которой гибнут благородные и честные стремления хоть и недалекого, но впечатлительного юноши» [2].

Не без влияния духа времени написана и «Воспитанница», произведение, правда, не менее великое, чем «Гроза» и «Грех да беда», но в которой изображены не бытовые явления русской жизни, а случайные и

[1] Там же, с. 467.

[2] «Якорь» 1863, № 31–32.

страшные порождения ненормально сложившихся условий нашей жизни. Уланбекова — не Кабаниха. Кабаниха — могучий, но окаменелый характер, вышедший целиком из нашего векового, упрямого быта. Уланбекова — «слизь», навязанная нашей жизни историческими случайностями. Кабаниху можно ненавидеть, но мы не отвернемся от нее с таким омерзением, с каким отвернемся от Уланбековой. «Среда жизни, создавшая Уланбекову иная, нежели среда жизни, создавшая Кабаниху», а отсюда — «иной характер двух трагедий, которых они виною. Страшная необходимость господствует в одной, столь же страшная случайность в другой». Надя гибнет, упоенная чарами ночи. Виной гибели Катерины — не ночь, а «быт… вольный, молодой быт приволжского города, прорывающийся своими молодыми побегами сквозь окаменелые формы мрачных преданий, протестующий против них из начал столь же, как и они, эти мрачные предания, если не более еще, коренных и народных, протестующий своею широкой песней, широкой гульбой, широким и наипростейшим пониманием отношений мужчины и женщины; быт, в котором «наталкивают на грех» и овраг городской — узаконенное место гульбы, и ключ от калитки, и бойкая золовка с Ваней Кудряшом… Две жизни, равно исторически «сложившиеся, две системы понятий там борются»[1] … В зимний ли вечер, в летнюю ли ночь отдается Катерина — безразлично: протест здесь не в природе, а в быту. В «Воспитаннице» же главное действующее лицо — весенняя ночь, раздражающая нервы.

Этими двумя комедиями Островский главным образом заплатил дань времени, и к этим комедиям вполне приложим «умнейший кунштюк формулы» Добролюбова. Остальные же комедии драматурга второго периода, если и подходят под теорию Добролюбова, то лишь отдельными местами и притом с большой натяжкой. Возьмем для примера первую и самую спорную комедию этого периода: «В чужом пиру похмелье». Для Добролюбова все в этой комедии — «грубость, и отсутствие честности, и трусость, и порывы великодушия — и все это покрыто тупоумной глупостью»[2]. К этому миру драматург не мог иначе отнестись, как сатирически и с обличением. Для Григорьева «В чужом пиру похмелье» — контраст двух миров: одного, разобщенного с отвлеченным законом и цивилизацией, и другого, разобщенного с бытовой жизнью. В обоих мирах, вследствие их замкнутости, развилось самодурство до ужасающих размеров. Но этот контраст взят Островским отнюдь не сатирически, а чисто поэтически[3].

Подвергнув анализу и другие комедии Островского второго периода, Григорьев и здесь приходит к выводу, что Островский, если не считать его комедий «Доходное место» и «Воспитанница», — не сатирик и не обличитель, а национальный драматург, увековечивающий в своих произве

[1] «Якорь» 1863, № 42.

[2] Пол. Соб. Соч. Н. А. Добролюбова, под ред. М. Лемке. Изд. А. С. Панафидиной. СПб. 1912. Т. 3, с. 395.

[3] «Эпоха», 1864, № 3, с. 238–239.

дениях «коренные, стало быть, нормальные, органические типы народной жизни — порочные или добродетельные — это ему совершенно все равно, увековечивает притом sine ira et studio,

Спокойно зрит на правых и виновных,

не задаваясь ни сочиненным идеалом, ни раздражением» [1].

Вследствие незаконченности «нового курса» и других работ Григорьева о драматурге и разбросанности последних по разным журналам, некоторые критики, не собравши этих работ или недостаточно в них вдумавшись, неправильно истолковывали взгляды Григорьева на драматурга, полагая, что он смотрел на последнего, как на полного и всестороннего выразителя нашей народной сущности. Это ошибка. Полным очерком народной жизни для Григорьева был один только Пушкин. Островский же, по его взгляду, явился могучим, но односторонним выразителем только некоторых коренных черт нашего народного уклада, которые сохранились и жили по преимуществу в купеческом классе. Типы Островского — чисто русские, простые, по терминологии Григорьева — смирные типы. Но в нашей жизни имеются иные, диаметрально противоположные тины, а именно: пришлые, тревожные, по терминологии Григорьева — хищные типы, которых почти не коснулся Островский в своих комедиях и драмах.

По взгляду Григорьева, высказанному им еще в 1846 году, хищные и смирные типы — две стихии нашей родины. Первоначальный источник хищной стихии «варяги, элемент пришлый, бродячий завоевательный, элемент малый числом, но могучий нравственною силою, гордый сознанием этой силы и больше еще: запечатленный трагическою религиею Севера»[2]. Источником же смирной стихии являются славяне, элемент «оседлый, еще непосредственный, еще рассеянный, не собранный воедино, не перебродившийся», над которым взял верх, возобладал варяжский элемент[3] . Оттуда пошли и не одно столетие прошли вместе эти две стихии, неосознанные и непримиренные, бессознательно ведя между собой напряженную борьбу, следы которой отразились в нашей литературе. И только Пушкин, наш первый и единственный художественный синтез всего нашего прошлого, соединил в себе воедино и примирил на время эти два элемента, озарив их светом своего гениального сознания. «Пушкин, — читаем мы у Григорьева — гениальный Протей, совместивший в своей богатой шекспировской организации все направления, ему предшествовавшие, и, следовательно, на него должно смотреть, как на полный, художественный результат прежней, еще не достигшей самобытности литературы, и в нем не отдельно только, а слитно, совокупно найдете вы следы двух направлений, поколику они выразились в литературе, ему предшествовавшей»[4] .

[1] Там же, с. 234.

[2] «Финский Вестник» 1846, т. 9, отд. V, с. 24–25.

Так смотрел Григорьев в 1846 г. на хищный и смирный элементы в нашей жизни. Через тринадцать–четырнадцать лет, когда он писал свои работы о Пушкине и Островском, его взгляды по существу не изменились, но изменилось отношение к этим двум началам. Раньше явно чувствовалось, что его симпатии всецело склонялись на сторону смирного начала, и он, пожалуй, верил в его конечное торжество и даже желал этого. Теперь же он полагал, что пришлый элемент, в течение ряда столетий тяготея над русской жизнью, успел уже настолько видоизменить душевный уклад нашего народа, войдя в него неотделимой стихией, что без него для нас стала немыслима дальнейшая жизнь, и Григорьев радовался этому, потому что только одно наше смирное начало неизбежно привело бы нас к «застою, закиси и моральному мещанству» [1]. Но, признавая полезность этой пришлой стихии, Григорьев в то же время находил, что ее необходимо постоянно обуздывать, умерять нашим смирным началом и держать в законных пределах. Иначе, освободившись из-под контроля, она уже действует разрушительно и гибельно, как гибельно она подействовала на наши великие натуры: Лермонтова, Мочалова, Полежаева и др. Она же скосила и Пушкина, как только он на момент ослабил свою волю и дал ей свободу. Следовательно, нужно бороться не с пришлым началом, как таковым, которое само но себе полезно, а с его крайним проявлением. Так и поступал Пушкин. Он, признавая полезность и законность этой пришлой стихии, в своей художественной деятельности все время боролся не с ней, как таковой, а именно с ее крайним напряжением и чудовищным проявлением, до которых она доходила, вследствие тревожной волны романтизма и байронизма.

В эпоху отрицания и обличения Островский был для Григорьева «единственный коновод надежный и столбовой», но в нем не хватало «примеси африканской крови к нашей великорусской»[2]. И Григорьев страстно хотел, особенно в последние годы своей жизни, чтобы явилось новое дарование, которое затронуло бы новые струны народной души и таким образом дополнило бы Островского. Но этих мыслей Григорьев не успел высказать в своих статьях. Он только бросил их в неразвитом виде в письме к Страхову. «Островский, — писал он ему — только одна сторона моего верования. Если бы я верил только в элементы, вносимые Островским — давно бы с моей узкой, но относительно верной и торжествующей идеей я внесся бы в общее веяние Духа жизни… Но я же верю и знаю, что одних этих элементов недостаточно, что это все-таки только membra disjecta poёtae, что полное и цельное сочетание стихий великого народного духа было только в Пушкине, что могучую односторонность исключительно народного, пожалуй, земского, что скажется в Островском, должно умерять сочетание других, тревожных, пожалуй, бродячих, но столь же существенных элементов народного духа в ком-

[1] «Время» 1862, № 11, Совр. Обозрение, с. 73.

[2] Письмо Ап. Григорьева к Н. Н. Страхову от 19 окт. 1861 г.

либо другом. Вот когда рука об руку с выражением коренастых, крепких, дубовых (в каком хочешь смысле) начал пойдет и огненный, увлекающий порыв иной силы — жизнь будет полна, и литература опять получит свое «царственное значение»[1].

Отмеченные и разобранные нами статьи об Островском с отдельными замечаниями о нем, разбросанными в большом количестве по многим другим статьям и письмам Григорьева, в общем дают нам верное понимание драматурга. Но собрать эти статьи и замечания и привести их в систему — труд, доступный для немногих, особенно при отсутствии издания полного собрания сочинений и писем Григорьева. Это обстоятельство, думается нам, и является одной из главных причин того, что по сие время господствующим взглядом на драматурга считается взгляд Добролюбова — взгляд односторонний, но выраженный с «соблазнительной ясностью» в статьях его «Темное царство» и «Луч света в темном царстве», а не взгляд Григорьева, более глубокий и верный.

Весьма ценным приобретением в смысле уяснения взглядов Григорьева на драматурга является печатаемая ниже его вторая статья «О комедиях Островского», в свое время, как мы сказали, запрещенная цензурой и теперь впервые появляющаяся в печати[2] .

По всем данным, эта статья была написана Григорьевым и сдана в печать во второй половине марта или в начале апреля 1855 года, т. е. вскоре после напечатания первой статьи «О комедиях Островского и их значении в литературе и на сцене», которая была одобрена цензурою к напечатанию 11 марта 1855 года. Не позднее первой половины мая статья, уже в корректурных листах, была направлена для разрешения к напечатанию в Московский Цензурный Комитет.

Цензор, которому поручено было рассмотрение статьи, проявил исключительное рвение в отыскании в ней «опасных» мест. Тщательно просмотрев статью, он отметил в ней карандашом целый ряд выписок из Посошкова и рассуждений самого Григорьева в связи с этими выписками, показавшихся ему «затруднительными» в цензурном отношении.

Прежде всего цензор обратил внимание на выписку из Посошкова в десять строк, смутившую его тем, что в ней «с особенным усилием доказывается неправый суд в России и говорится даже «о запустении во многих местах земли от неправды весьма, застарелой» [3]. Цензор соглашается, что эта мрачная картина, нарисованная Посошковым, относится ко вре

[1] Письмо к Н. Н. Страхову от 23 сент. 1861 г. Курсивы Григорьева.

[2] Эта статья вместе с делом о запрещении ее найдена нами в архиве М. Н. П., в делах Главного Управления Цензуры за 1855 год, под №№ 137–150, 918/136.

[3] Посошков цитируется несколько неточно. Курсив в отношении Московского Цензурного Комитета. СМ. ниже, с. 175. — Доклад московского цензора о статье Григорьева пока не найден. Берем выдержки из отношения Московского Цензурного Комитета в Главное Управление Цензуры по поводу статьи Григорьева от 17 мая 1855 года, за № 161, которое представляет собой, если не дословное, то близкое к тому повторение доклада цензора.

менам Петра Великого, современником которого был Посошков, но в то же время сомневается, не подаст ли «это повода к неправильным толкам, тем более, что автор статьи говорит, что «Посошковым начинается целый ряд возвышенных, резких отрицаний» (т. е. относительно правосудия), «отмеченных именами известных наших писателей» [1].

Остановившись далее на выражении Григорьева: «Посошков — представитель отрицательной стороны народного взгляда, основанной на пламенной вере в то, что «Бог правда, и правду Он любит» — вере по существу своему жгучей, сухой и тревожной — вере, которая способна была бы иссушить сердце, если бы в том же народе не умерялась столь же пламенною верою и столь же высшее положение, что «Бог любы есть»[2] — цензор снова выразил сомнение, что «эти выражения не могут ли усилить повод к ложным толкам о неправде, негодование на которую, по словам автора, отмечено именем Гоголя, следовательно, может продолжаться и поныне».

Затем затруднило цензора место в статье, где Григорьев, сопоставляя взгляд Посошкова на суд, как на дело Божие, с «весьма тонкою, философски развитою теориею о различии материальной и формальной истины», выработанною под влиянием римского права, писал, что по этой теории «разделили или, лучше сказать, разрубили все юридические отношения на две сферы: сферу отношений уголовных, в рассмотрении которой, по возможности, доискиваются материальной истины, и сферу отношений гражданских, в которых совершенно довольствуются истиною формальною, считая разыскание истины материальной нарушением прав частного про­извола, составляющего душу, жизнь гражданского права — узаконивая, таким образом, недоверие частного произвола к обществу, с одной стороны, и с другой — давая место обществу только как пугалу в отношении к частному лицу»[3]. Эту мысль Григорьева вместе с целым рядом дальнейших мест в статье, поясняющих эту мысль, цензор признал «неприличными, могу-

[1] Григорьев цитируется не вполне точно. Курсив в отношении Цензурного Комитета. См. ниже, с. 175.

[2] Цитируем точно Григорьева. См. ниже, с. 176. В отношении Ценз. Комитета приведены только начало и конец этой цитаты и притом в несколько извращенном виде. В нем так: «Далее… говорится о вере в правду, жгучей, сухой и тревожной, которая могла бы иссушить сердце, если бы, в том же народе, не умерялась высшею верою и проч.».

[3] Цитируем точно Григорьева. См. ниже, с. 184. В отношении Ценз. Комитета приведены только начало и конец этой цитаты, чем был затемнен смысл текст Григорьева. Приводим это место из отношения: «Речь идет о ложном направлении юридических начал в Европе. Сказано даже, что, под влиянием Римского права, по этим началам «разделили или, лучше, разрубили юридические отношения на две сферы: отношений уголовных и отношений гражданских…узаконивал, таким образом, недоверие частного произвола к обществу только как пугалу в отношении к частному лицу». Курсив в отношении.

щими — особливо по свойству изложения тех мест, подать повод молодым людям к неправильному толкованию и о Российском законодательстве, в котором судебные законы с точностью разделены на уголовные и гражданские, а Римское право преподается в наших университетах, хотя автор статьи… словами: «но там, где жизнь не раздвоилась» и проч. дает чувствовать, что те места относятся собственно к законодательству Западной Европы».

Наконец, смутила цензора в статье Григорьева выписка из Посошкова, представляющая собой самое опасное место в книге последнего — проект: составить новую судебную книгу посредством представителей, выбранных от всех сословий, а особенно совет Посошкова: «написав тыи новосочиненные пункты всем народом освидетельствовать самым вольным голосом» и т. д. [1]. Это рассуждение, замечает цензор, «также не может ли подать повода молодым людям к ложным толкам о нашем законодательстве?»

Московский Цензурный Комитет, разделивший вполне соображения своего цензора, 17 мая 1855 года представил статью Григорьева в Главное Управление Цензуры «на разрешение — может ли она быть допущена к напечатанию и притом вся ли вполне или с исключением мест, отмеченных карандашом». По приказанию Министра Народного Просвещения, статья, вместе с отзывом о ней московского цензора, при отношении от 9 июня 1855 года, за № 1004, препровождена была для вторичного рассмотрения чиновнику особых поручений при Главном Управлении Цензуры статскому советнику Волкову.

30 июня 1855 года Волков представил о статье Григорьева рапорт на «благоусмотрение» Министра Народного Просвещения, в котором он прежде всего подверг критике отзыв о статье Григорьева московского цензора. По его мнению, опасения последнего относительно цитат из книги Посошкова, приводимых Григорьевым, во многом были неосновательны. Посошков — писатель эпохи Петра Великого, и все сказанное в его книге относится к тому отдаленному времени. И потому «нельзя никак допустить, чтобы замечания, мысли и советы Посошкова могли быть применены к настоящему времени, а тем более подать повод к каким-либо неправильным и ложным толкам. Суждения и мнения Посошкова о разных описываемых им предметах (то и другое одностороннее и часто неправильное) не могут ни для кого служить авторитетом: все, что казалось Посошкову хорошим и полезным в его время, бесполезно и никуда не годно для настоящего», с чем «согласится каждый, кто только прочитает его сочинение». Не опасен Посошков и потому, что книгу его чи­тали и станут читать очень немногие, ибо «по своему содержанию и по своему языку она не принадлежит к легкому, доступному и удобопонятному для всех чтению, она годится только, как материал для историка».

[1] Курсив в отношении Ценз. Комитета.

Исходя из этих соображений, Волков полагал, что нет никакой надобности запрещать выписки из книги Посошкова, написанной им с «благонамеренной щелью». Но он был не последователен: в дальнейшем, как мы увидим, он сам же исключил из статьи Григорьева одну цитату из «благонамеренной» книги, как могущую подать повод к ложным толкам.

Не вполне разделил Волков опасения московского цензора и относительно собственных суждений Григорьева, не найдя в них, за исключением двух мест, ничего «предосудительного и вредного».

Таким образом, рассмотрев статью Григорьева, Волков нашел, что из всех мест, отмеченных в ней московским цензором, следует исключить только три » места:

Во-первых, суждение самого Григорьева, где говорится, что «Посошков — представитель отрицательной стороны народного взгляда, основанной на пламенной вере в то, что «Бог правда, и правду Он любит», и при этом присовокупляется: «вере по существу своему жгучей, сухой и тревожной — вере, которая способна была бы иссушить сердце, если бы в том же народе не умерялась столь же пламенною верою в столь же высшее положение»… [1]. Эти мысли Григорьева показались Волкову «противными понятию нашему о вере в благость и справедливость Божию: вера эта ни­когда не может быть жгучей, сухой и тревожной — она не может иссушить нашего сердца — напротив, она успокаивает нас и примиряет со многим в жизни. Этот несправедливый взгляд г. Григорьева на веру, заключает Волков, не может быть допущен в печати, и духовная цензура не допустила бы подобного рассуждения».

Во-вторых, пословицу, приведенную Григорьевым и не замеченную московским цензором: «Где явно — царь жалует, да псарь не жалует [2] — пословицу, опасную тем, что она, по мнению Волкова, могла получить неправильное истолкование и применение и вызвать разного рода замечания со стороны «некоторых известных чтецов и иных прочих лиц».

В-третьих, выписку из Посошкова, где высказывается пожелание, чтобы при составлении законов участвовали все сословия народа, от слов: «И сие мое речение многие вознепщуют, якобы аз Его Императорского Величества самодержавную власть снижаю; аз не снижаю Его Величества самодержавия»…. до слов: «И аще кто узрит»… [3] Исключением этого места Волков имел в виду «лишить читателя возможности делать какие-либо заключения о том, что Посошков, давая вышеупомянутый совет, имел при этом мысль о конституции, и чтоб скрыть эту мысль — прибегнул к оговорке».

«Предосудительного и вредного» в статье Григорьева оказалось немного. И потому можно было думать, что она будет допущена к напеча

[1] См. ниже, с. 176.

[2] См. ниже, с. 178.

[3] См. ниже, с. 190.

танию, если не полностью, то с опущением опасных мест. Но Волков, набросив тень на московского цензора за его излишнюю придирчивость и пропуск одного «вредного» места, не пощадил и Григорьева, выдвинув в заключение новое основание для недопущения статьи в печати, редкое даже в цензурной практике: непригодность ее в литературном отношении. Он отказывался понять, к чему и с какою целью Григорьев поместил в своей статье о комедиях Островского такое большое количество цитат из Посошкова, не коснувшись совсем самих комедий и только раз упомянув имя Островского. Правда, можно догадываться, что «конечный вывод из этой глубокомысленной, а потому, может быть, и непонятной статьи г. Григорьева есть тот, что он желает доказать повторение типов, с воззрениями Посошкова и стольника Потемкина, в типах, выведенных в комедиях Островского. Но к чему все это? Какую пользу принесет литературе нашей и читателям помянутое доказательство? — Ровно никакой! Какое кому дело — знать, что в записках Посошкова г. Григорьев открыл воззрения на жизнь и людей, сходные с такими же воззрениями героев в комедиях Островского, каковы, например, Русаков и отец Петра Ильича? — Надо полагать, что г. Григорьеву нечего более делать, как сочинять подобные умозрительные статьи, а редакции журнала «Москвитянин» необходимо нужно, за недостатком дельных и умных статей, наполнять чем-нибудь страницы своего журнала». — Статья Григорьева по своему «неудобопонятному изложению, переполненному выписками из Посошкова, кроме наборщика и корректора, едва ли найдет себе других читателей», и потому литература наша и читатели ничего не потеряют, если она «вовсе не появится в печати».

Главное Управление Цензуры на VII заседании, состоявшемся 16 июля 1855 года, рассмотрев статью Григорьева и представленные о ней отзывы московского цензора и Волкова, нашло «многие выписки и суждения в статье неуместными в журнале литературном, и всю вообще статью, по направлению ее, признало неодобрительною по правилам цензуры, почему и определило: не дозволять оную к напечатанию».

Василий Спиридонов.

Русская критика середины XIX века о народной и дворянской культуре в пьесе А. Н. Островского «Не в свои сани не садись» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 821.161.1.09»18» ; 82-2

Ермолаева Нина Леонидовна

доктор филологических наук, профессор Ивановский государственный университет [email protected]

РУССКАЯ КРИТИКА СЕРЕДИНЫ XIX ВЕКА О НАРОДНОЙ И ДВОРЯНСКОЙ КУЛЬТУРЕ В ПЬЕСЕ А.Н. ОСТРОВСКОГО «НЕ В СВОИ САНИ НЕ САДИСЬ»*

В статье осмысливается целый ряд критических отзывов 1850-х — начала 1860-х годов о первой, поставленной на сцене пьесе А.Н. Островского «Не в свои сани не садись», вызвавшей большой интерес у критиков в связи с триумфальным успехом у публики её премьерных спектаклей в обеих столицах. Интерес и симпатии драматурга к русской патриархальности, к народной культуре, предпочтение её культуре полуобразованной части дворянского сословия породили резкие критические отзывы со стороны западников и сторонников женской эмансипации П.Н. Кудрявцева, Н.С. Назарова, Н.Ф. Павлова, Н.Г. Чернышевского и др., обвинивших драматурга в защите отсталости и косности. Позицию писателя как глубоко органичную и объективную защищали А.А. Григорьев, П.В. Анненков и другие критики, считавшие, что в его пьесах симпатии к народной культуре не отменяют уважительного отношения к просвещению и дворянской культуре. В отличие от радикалов, представители эстетической и органической критики сумели наиболее адекватно оценить позицию Островского.

Ключевые слова: А.Н. Островский, пьеса «Не в свои сани не садись», народная и дворянская культура, славянофилы и западники, эстетическая, радикальная, органическая критика 1850-х — начала 1860-х годов.

А.Н. Островский — один из тех великих русских художников середины XIX века, которые остро осознавали весь драматизм противостояния миропонимания народа и дворянства в современном обществе. Островский, подобно Грибоедову, мог бы воскликнуть: «Каким чёрным волшебством сделались мы чужие между своими» [6, с. 283], разумея под этим «мы» образованные сословия, прежде всего дворянство. Проблема противостояния народной и дворянской культур оказалась одной из самых актуальных для всего творчества драматурга. В связи с этим важно отметить, что в исследованиях советского периода ей почти не уделялось внимания. Всё то, что касалось противопоставления представителей разных сословий в пьесах Островского, как правило, подводилось под ранжир социальных проблем. Однако в прижизненной критике, особенно в критике 1850-х — 1860-х годов, проблема противостояния народной и дворянской культур была заявлена остро, она стала предметом полемики.

Москвитянинские пьесы драматурга свидетельствуют о том, что он сделал для себя выбор: все его симпатии на стороне народной культуры и её носителей. Впервые вполне определённо эти симпатии заявлены в пьесе «Не в свои сани не садись». Конфликт её можно определить как «драматическое столкновение тысячелетней, общенародной, укоренённой культуры с преломлением новой европейской культуры» [14, с. 88] в сознании полуобразованных представителей дворянства. В комедии очевидна личностная несоразмерность персонажей: на фоне Русакова, Бородкина, Дуни, за плечами которых вековая народная духовная культура, дворянин Вихорев — «фитюлька», герой, недостойный серьёзного к себе отношения как по причине его поверхностной приобщённости к европейской

культурной традиции, так и по причине недалёкого ума. Отныне и навсегда у Островского герой-дворянин окажется лишён авторских симпатий.

Критика 1850-х годов незамедлительно откликнулась на такое необычное для современной литературы решение проблемы. Одним из первых указал на различие в духовной культуре героев пьесы И.И. Панаев в журнале «Современник»: «Мысль новой комедии выступает ярко и рельефно. В ней люди грубые, простые, необразованные, но с душой и с прямым здравым смыслом поставлены рядом с людьми полуобразованными… <.. .> Простые и грубые люди — этот Русаков и Бородкин являются у него чуть не гомерическими героями в сравнении с образованным Вихоревым. Как прекрасны эти мужики в своей простоте и как жалок этот Снобс, этот промотавшийся добрый малый, в своей наглости и в своих претензиях!» [21, с. 263].

Однако большинству критиков такое противопоставление героев показалось несколько оскорбительным для представителей образованного сословия. Рецензент газеты «Русский инвалид» упрекает автора в непрояснённости его позиции, скрытой в пословице «Не в свои сани не садись»: «Что он хотел сказать — то ли, что каждое сословие должно быть верно самому себе, оставаясь в своих пределах и не переходить в другие сословия, или то, что истинная любовь не знает интереса?» [26, с. 288].

Полемику вокруг пьесы спровоцировал противоречивый отклик в «Отечественных записках» профессора Московского университета западника П.Н. Кудрявцева, в котором говорится о тенденциозности автора, выразившейся в идеализации представителей купечества, в противопоставлении людей необразованных образованным в пользу первых. По мысли критика, Дуне, «лишённой всякой внутренней опоры, могло бы помочь одно — на-

* Статья написана при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 13-04-00113а.

106

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 2, 2016

© Ермолаева Н.Л., 2016

стоящее образование, то, которое не ссорится ни с бородою, ни с другими особенностями внешнего вида и заботится гораздо больше о содержании, нежели о форме» [15, с. 107]. Кудрявцев обеспокоен тем, что публика откажется от стремления к образованию, когда за его образчики выдаются вихо-ревы и арины федотовны [15, с. 118]. Кудрявцева поддержал рецензент журнала «Пантеон» (предположительно, его редактор Ф.А. Кони), он также увидел дурную сторону драмы в том, что в ней необразованные лица противостоят лицам образованным и не показан вред «от полуобразования, представляемого в драме Вихоревым и Ариной Федотовной» [24, с. 36-37].

Одним из первых высказал несогласие с позицией Кудрявцева критик «Москвитянина» Е.Н. Эдельсон. Он не принял упрёки драматургу в стремлении показать торжество образованности над необразованностью, констатируя при этом: «Действительно, «образованные люди» комедии оказываются в продолжение её развития людьми без всяких правил, а «невоспитанные» честными и прямодушными» [28, с. 43].

Не согласился с Кудрявцевым и сотрудничавший в «Библиотеке для чтения» А.В. Дружинин, считавший, что пьеса «отличается и вкусом, и воздержностью в употреблении красноречия, и сжатостью речей» [11, с. 75]. Однако критик высказал в адрес драматурга упрёк, непосредственно связанный с культурой героев его пьесы: по его мнению, в языке персонажей Островский «смешал… элемент вечный с элементом временным. Язык, которым говорит большая часть его действующих лиц, через пятьдесят лет будет забыт в тех самых классах, которые на нём говорят ныне; и чтобы уразуметь в нём самое смешное и меткое, понадобится комментарий, скучный, сухой комментарий!» [2, с. 72]. Признавая прозорливость Дружинина, нельзя не заметить, что подобная оценка языка героев Островского могла появиться по причине нежелания признать своеобразия миропонимания драматурга, для которого уже в период создания пьесы «Не в свои сани не садись» глубоко органичны народнопоэтические воззрения на мир, народная житейская мудрость, выражавшиеся в народном слове.

В ироничной рецензии Н.Г. Чернышевского на пьесу «Бедность не порок» в «Современнике» содержался несправедливый упрек Островскому в идеализации патриархальных устоев, в том, что в его комедии «Не в свои сани не садись» «ясно и резко было сказано: полуобразованность хуже невежества, но не прибавлено, что лучше и той и другого: истинная образованность» [27, с. 17]. Имея в виду пьесы «Не в свои сани не садись» и «Бедность не порок», Чернышевский делал вывод: «В двух своих последних произведениях г. Островский впал в приторное прикрашиванье

того, что не может и не должно быть прикрашиваемо. Произведения вышли слабые и фальшивые» [27, с. 24].

Реакция на подобный выпад последовала незамедлительно. Б.Н. Алмазов в журнале «Москвитянин» упрекнул Чернышевского в том, что он навязывает Островскому своё мнение [1, с. 37]. На защиту драматурга встали «Пантеон» [20, с. 12] и даже «Отечественные записки». В этом журнале С.С. Дудышкин говорит о несправедливости отзыва Чернышевского о произведениях Островского и о том, что его крайне удивила статья «своей опрометчивостью суждений, ничем не доказанною» [12, с. 158]. Отвечая Дудышкину, Чернышевский опубликует известную статью «Об искренности в критике», о которой Дудышкин скажет, что она «написана не без раздражения; к тому же темна и сбивчива… наконец, статья скучна», и поставит перед читателем справедливый вопрос: «неужели критика — игрушка, а критикам дано право унижать лучших писателей.» [13, с. 91].

Однако позиция «Отечественных записок» в отношении к Островскому и его пьесе не была последовательной. В том же июньском номере журнала за 1854 год, где был помещён отзыв Дудышкина, в рецензии на «Бедность не порок» П.Н. Кудрявцев вновь допускает иронические суждения в адрес драматурга, заявляя, что Островский превращает сцену «в балаган», представляя в пьесе святочное веселье, а «самые грязные стороны действительности» (Любим Торцов) возводит «в достоинство идеалов» [16, с. 101].

И вновь Эдельсон, отвечая Кудрявцеву, упрекает его в совершенном отсутствии чувства народности, в крайней недобросовестности и придирчивости, объяснимыми лишь духом партии, то есть западнической позицией журнала и автора [29, с. 88-90].

В 1856 году в журнале «Музыкальный и театральный вестник» от нападок критики Островского пытался защитить и известный в будущем педагог В.Я. Стоюнин. Имея в виду пьесу «Не в свои сани не садись», он писал: «Здесь автор как будто хотел показать, что в каждом сословии есть лица прекрасные, благородные, умевшие сохранить нравственное чувство, хотя они и не могут называться образованными, да и не думают так называть себя» [25, с. 89]. Стоюнин говорит о ложной образованности Вихорева, Липочки, Арины Федотовны, Торцова, Коршунова и др., но в заслугу драматургу ставит то обстоятельство, что в его пьесах есть герои, стремящиеся к истинной образованности, как, например, Андрей Брусков из пьесы «В чужом пиру похмелье» [25, с. 91].

С годами интерес к пьесе «Не в свои сани не садись» не угас. В период острого противостояния демократов и либералов комедия оказалась неоднократно использована в полемике по вопросам

патриархальности, народного образования, женской эмансипации, отношений между сословиями.

В 1859 году на страницах «Отечественных записок» появилась статья одного из театральных деятелей Н.С. Назарова. Он вынес решительный и бесцеремонный приговор таланту Островского, заявив, что в «комедии-драме» «Не в свои сани не садись» «старому приносилось в жертву новое, патриархальности — цивилизация» [18, с. 90]. Назаров навязывает Островскому своё понимание идеи пьесы: «Идея эта ужасна: идея каст, идея разделения сословий. Автор полагает, что Дуня непременно несчастлива была бы, если б вышла за Вихорева. <…> Почему же образованному и развитому дворянину не жениться на купчихе, мещанке, крестьянке, если только она тоже девушка образованная и развитая?» [18, с. 90] Финальной фразой в статье становится призыв, обращённый к Островскому и ко всем современным писателям: «надо мыслить, мыслить и мыслить» [18, с. 113].

И вновь в полемику включается А.В. Дружинин. Он высказывает своё возмущение неверным истолкованием Назаровым авторской позиции в комедии Островского. Дружинина также не устраивает отношение Чернышевского и Кудрявцева к пьесам драматурга. Критик удивлён тем, что Островского обвиняют в славянофильских пристрастиях, в предпочтении непросвещённого, грубого Русакова образованному Вихореву, тогда как в произведениях Тургенева и Григоровича то же самое не подвергалось критике: «Неужели честность, простота и кротость, общие хорошему русскому простолюдину, имеют свою цену лишь в соединении с крепостным состоянием, в зажиточном же купце нелепы и невозможны?» Критик считает, что безнравственного Вихорева нельзя признать «представителем унижаемого европеизма» [23, с. 17].

В отличие от Чернышевского, его единомышленник Н.А. Добролюбов в статьях «Тёмное царство» и «Луч света в тёмном царстве» не заостряет вопрос на проблеме противостояния культур. Он ищет и находит в произведениях Островского верное отражение действительности, а среди его героев из народа — протестантов (Катерина). В пьесе «Не в свои сани не садись» критик видит «контраст умного, солидного Русакова и доброго, честного Бородкина — с жалким вертопрахом Вихоревым» [5, с. 60] По словам Добролюбова, «Максим Федотыч Русаков — этот лучший представитель всех прелестей старого быта, умнейший старик, русская душа…» [5, с. 61], хотя и его, как Брускова, Большова и других, критик называет самодуром. Добролюбов утверждает, что Островский никогда не был выразителем ни славянофильской, ни западнической идеи. Однако, говоря о необходимости воспитания в человеке, прежде всего в женщине (Дуня Русакова), жажды «всякой свободной и разумной деятельности» [4, с. 60],

Добролюбов по сути оказывается близок своему идейному вдохновителю Чернышевскому в защите образования и равноправия женщин. Позицию Добролюбова разделяет критик «Русского слова» А.С. Гиероглифов [10, с. 25-44].

Н.А. Добролюбову, Н.С. Назарову и другим критикам ответил Ап. Григорьев. В 1860 г. в газете «Русский мир» он выступил с большой статьёй об Островском, в которой упрекал критиков за то, что они отказывали драматургу в истинном таланте, советовали «мыслить, мыслить и мыслить». Григорьев считал, что Островский не теоретик, а драматург, изображающий своих героев «с наивною правдою народного поэта» [7, с. 20]. Драматург выражает точку зрения массы на своих героев, именно поэтому в пьесе «Не в свои сани не садись» «никакими рассуждениями вы не добьётесь от массы ни понимания вреда от самодурства почтенного Максима Федотыча Русакова, ни сочувствия к чему-либо иному, кроме как к положению того же Русакова, к простой и глубокой любви Бородкина и к нежестокому положению бедной девушки, увлечённой простотой своей любящей души — да советами протестантки тётушки» [8, с. 24]. Островского Григорьев называет народным поэтом и учителем массы: «Слово для разгадки его деятельности не «самодур», а «народность»» [8, с. 24]. Григорьев говорит, что четыре пьесы Островского, допущенные к тому времени к представлению: «Бедная невеста», «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок», «Не так живи, как хочется», — «создали народный театр» [9, с. 36].

В 1860 году в отзыве о «Грозе» редактор «Нашего времени», ревностный защитник модной идеи женской эмансипации Н.Ф. Павлов с иронией писал о пьесе «Не в свои сани не садись»: «.для чего же г. Островский так назвал свою драму и к какому явлению применил пословицу? Она имеет два смысла. Один прекрасен и годится для всех эпох. Другой отвратителен и характеризует времена рабства, каст, ложного смирения и ложной гордости» [20, с. 62]. В пьесе «событие незамысловато, не сложно, образы грубы, а между тем в них таится оправдание великой истины: «не в свои сани не садись». <…> Нас поучает сам автор от своего собственного имени, он указывает пальцем на основную идею своего произведения, на высоконравственный дух, вложенный в него, на тот путеводный луч, который должен руководить нас по обманчивым и завлекающим дорогам жизни» [20, с. 63]. По мнению рецензента, автор указывает Дуне не мечтать ни о ком, кроме «ненаглядного сокровища Бородкина. <…> Всё это прекрасно, но куда же ей девать те человеческие свойства, которые она, вопреки желанию автора, получила от природы? Что же делать ей с воображением, если оно не помещается в рамки, устроенные руками китайцев? <.> Дуня виновата в том, что выбрала

мерзавца и совершенно права, что хотела сесть не в свои сани. <…> Тятенька не сходит у неё с языка. От её тятеньки просто житья нет. Поговорив с ним немного, она без малейшего возражения идёт за Бородкина» [20, с. 63]. Но куда же делась её любовь? — восклицает рецензент и отвечает: «Бородкин не хлопочет о том, в каком положении находится сердце Дуни, возможен ли и приятен ли теперь доступ к нему.» [20, с. 64]. Намекая на безнравственность как Дуни, так и Бородкина, Павлов заявляет: Бородкин взял бы Дуню, «если б она воротилась от пятерых» кавалеристов [20, с. 64].

Одним из первых объективный, аргументированный ответ вульгарным выпадам Павлова дал П.В. Анненков. Надо заметить, что сразу после появления комедии в 1853 году в письмах И.С. Тургеневу критик очень сдержанно высказывался об Островском и его пьесе, поскольку не принял славянофильскую тенденцию в ней [3, с. 16, 18]. В письме Т.Н. Грановскому от конца февраля 1853 г. Анненков писал о «глупости» драматурга, выразившейся в том, «что купцы есть его идеалы, к которым должны стремиться все народы мира сего» [19, с. 596]. Однако в 1860 году, отвечая Н.Ф. Павлову, в статье «О бурной рецензии на «Грозу» Островского, о народности, образованности и прочем» Анненков пишет: «К сожалению, бурная рецензия показала нам удивительный пример крайнего непонимания нравственных стихий, заключённых в русской народности, своим разбором пьесы г. Островского Не в свои сани не садись и главных действующих лиц её, купеческой дочери «Дуни» и купеческого сына «Бородкина»» [2, с. 16]. Анненков указывает на узость толкования рецензентом народной пословицы, давшей название пьесе. Сам он считает, что её общечеловеческий смысл состоит в следующем: «Гордись сословием, к которому принадлежишь и не меняй своих саней, потому что они стоят всяких других» [2, с. 16]. О Дуне критик говорит: «Никогда ещё не видали мы такого озлобления при оценке выдуманного и воображаемого лица, а между тем лицо это есть наивный образ (наивность составляет редкость в нашей литературе) простой, ограниченной, влюблённой и потерявшейся девушки. На чём основано право публично подвергать её страшной казни за один девичий проступок и право не щадить для неё позорных слов и эпитетов? Право это усвоено рецензией, как нам кажется, только на одном основании: «Дуня ограниченна и притом она купеческая дочка». <.> На основании мысли, что Дуня слишком скоро забыла Бородкина и потом слишком скоро вспомнила о нём, рецензия прямо называет её распутной, нисколько не заботясь о том, что в пьесе г. Островского настоящее основание есть именно любовь Бородкина и возникающая привязанность Дуни, прерванная эпизодом с кавалеристом, как внезапным ураганом страсти и увлечения. <…>

Непонимание обеих сфер, художественной и народной, оказывается особенно в разборе личности Бородкина. <…> Бородкин, по мнению рецензии, есть представитель того круга людей, который живёт в полном неведении моральных начал и относится совершенно безразлично к нравственной красоте и нравственному уродству» [2, с. 17-18]. Анненков возражает против такой трактовки, обращая внимание на то, что в поведении Бородкина выразилась особенность национального миропонимания: «Человек русский скор на прощение» [2, с. 19]. Эту мысль Островский выразил в своём произведении, он не ставит в противоположность друг другу народность и образование. И с этим согласен Анненков: «Напротив, мы убеждены, что родство и одновременное развитие их составляет единственные признак действительного существования общества. Везде, где повстречается чистая народность без примеси возвышающих и облагораживающих общечеловеческих идей, и везде, где повстречается образованность, довольствующаяся сама собой, без содействия и влияния народных элементов, — там нет будущности для общества и в строгом смысле слова можно сказать, что там ещё не началось историческое существование его» [2, с. 21]. Критик считает, что Павлов не усвоил этого понятия и судит героев пьесы с точки зрения мнимой образованности, которая «страшнее, невыносимее любого проявления дикой натуры» [2, с. 21]. В доказательство этого Анненков приводит возмутившие его слова о пятерых кавалеристах и ставит в вину Павлову то, что он не понял и не желал понять предмета, о котором пишет.

Драму Островского Анненков называет «превосходной» [2, с. 23] и признаётся, что главное для него в статье — «выразить несколько мыслей об отношениях, долженствующих существовать между народностью и образованностью. В настоящую эпоху правильные отношения между ними составляют жизненный вопрос всего нашего общества. <…> Задача образованности одна только и может быть — помогать открытию и развитию всех нравственных сил народа для того, чтобы в нём и найти конец своему существованию, как отдельное и независимое понятие» [2, с. 24].

Одновременно со статьёй Анненкова достойный ответ Павлову появился и в «Драматическом сборнике». Его автор, скрывшийся под инициалами А.М., возмущён тем, что Павлов отказывает Бород-кину в Божьей искре, в умении любить, чувствовать и переносит это заключение на всех людей той среды, из которой взят Бородкин, а потому считает Бородкина и Дуню недостойными внимания просвещённого общества: «»Наше время» не может поверить, чтобы у Дуни и вообще у людей её сорта душа страдала от горя, от обманутых надежд, от оскорблённого чувства» [17, с. 5]. Рецензент говорит об истинных нравственных побуждениях Бо-

родкина, который женится на Дуне с её согласия, а не просто берёт её как вещь: «Нет, Бородкин брал ту, которая обманывать не стала бы», он «не позор прикрывает своим именем, а спасает обманутую девушку от беды будущей, от отчаяния и, быть может, от погибели» [17, с. 6]. Автор рецензии считает, что Бородкина нельзя обвинить в неуважении свободы женщины, он признаёт право Дуни распоряжаться своим сердцем по влечению: «Наше время не понимает, куда девалась любовь Дуни к Ви-хореву. <…> Она исчезла с потерей веры в этого человека и вернулось чувство к Бородкину с верой в него» [17, с. 12-13]. В конце отзыва автор иронизирует над Павловым, говоря, что человек с его понятиями не способен на благородный поступок Вани Бородкина. По мнению рецензента «Нашего времени», Дуня должна была пойти к отцу и требовать сто тысяч, чтобы погибнуть рядом с Ви-хоревым: «Вот тогда бы вышла драма, достойная удовлетворить потребности просвещённого общества нашего времени, тогда Наше время нашло бы сочувствие к лицам подобной драмы, основанной на самолюбии, на светских условиях.» [17, с. 15].

Осенью 1860 года своеобразный итог полемике вокруг пьесы подвёл Добролюбов. В статье «Луч света в тёмном царстве» он писал: «.г. Павлов (Н.Ф.) разве не извивался, давая разуметь такие положения: русская народная жизнь может дать материал только для балаганных представлений; в ней нет элементов для того, чтобы из неё состроить что-нибудь сообразное «вечным» требованиям искусства; очевидно поэтому, что Островский, берущий сюжет из простонародной жизни, есть не более, как балаганный сочинитель…» [4, с. 235]. По мнению Добролюбова, «читатели дали заметить критику, что он с своей теорией вертится, как белка в колесе, и потребовали, чтоб он вышел из колеса на прямую дорогу. Округленная фраза и ловкий силлогизм показались им недостаточными; они потребовали серьезных подтверждений для самых посылок, из которых г. Павлов делал свои заключения и которые выдавал как аксиомы» [5, с. 245]. Добролюбов говорит о том, что достойный ответ Павлову дан «г. Анненковым, которого никто не упрекнет в излишней приверженности к «вульгарности»» [5, с. 245].

Заключая, считаю необходимым отметить, что первая появившаяся на сцене и имевшая триумфальный успех у зрителя обеих столиц комедия Островского «Не в свои сани не садись» стала объектом всеобщего внимания критики, как театральной, так и литературной. Проблема народности и образованности героев в ней становится предметом острой полемики, в ходе которой высказываются как защитники славянофильских убеждений, близкие драматургу по журналу «Москвитянин», так и сторонники крайних западнических, позитивистских взглядов. Очевидно, что ближе дру-

гих к пониманию позиции драматурга оказались представители «органической» и «эстетической» критики, увидевшие в творчестве Островского сочетание уважительного отношения к глубокой образованности, православному миропониманию, народнопоэтическому воззрению на мир.

Библиографический список

1. А., Б. (Алмазов Б.Н.). Современник. № 4-5 // Москвитянин. — 1854. — Т. 4. — № 13. — С. 36-38.

2. Анненков П. О бурной рецензии на «Грозу» Островского, о народности, образованности и прочем // Библиотека для чтения. — 1860. — Т. 158. -С. 1-25.

3. Анненков П.В. Письма к И.С. Тургеневу. Кн. 1. 1852-1874. — СПб.: Наука, 2005. — 532 с.

4. -бов Н. (Добролюбов Н.А.) Луч света в тёмном царстве // Современник. — 1860. — Т. 83. -№ 10. — С. 233-292.

5. -бов Н. (Добролюбов Н.А.) Тёмное царство. (Сочинения А. Островского. Два тома. СПб., 1859) // Современник. — 1859. — Т. 77. — № 9. -С. 53-128.

6. Грибоедов А.С. Загородная поездка // Грибоедов А.С. Сочинения. — М.: Худ. лит., 1988. — С. 382384. (Сочинения, приписываемые А.С. Грибоедову.)

7. Григорьев А. После «Грозы» Островского. Письма к И.С. Тургеневу. Письмо второе // Русский мир. — 1860. — № 5. — 16 янв. — С. 20.

8. Григорьев А. После «Грозы» Островского. Письма к И.С. Тургеневу. Письмо второе // Русский мир. — 1860. — № 6. — 20 янв. — С. 24.

9. Григорьев А. После «Грозы» Островского. Письма к И.С. Тургеневу. Письмо второе // Русский мир. — 1860. — № 9. — 30 янв. — С. 35-36.

10. Г-фов А. Любовь и нигилизм // Русское слово. — 1863. — № 1. — С. 25-44.

11. (Дружинин А.) Письмо Иногороднего подписчика о русской журналистике // Библиотека для чтения. — 1853. — Т. 119. — С. 71-79.

12. (Дудъшкин С.С.) Журналистика. (Критические отзывы «Современника» о произведениях Островского, Евгении Тур и Авдеева) // Отечественные записки. — 1854. — Т. 94. — С. 157-162.

13. (Дудъшкин С.С.) Журналистика. (Что такое «Искренность в критике»? Что такое резкость литературных приговоров? Что такое журнальная последовательность и отчего рождаются толки о простых и обыкновенных понятиях?) // Отечественные записки. — 1854. — Т. 95. — С. 91-102.

14. Журавлёва А.И. А.Н. Островский — комедиограф. — М.: Изд. МГУ, 1981. — 216 с.

15. (Кудрявцев П.Н.) Журналистика // Отечественные записки. — 1853. — № 87. — С. 100-120.

16. (Кудрявцев П.Н.) Новые книги («Бедность не порок». Комедия в 3-х действиях А.Н. Островского. М., 1854) // Отечественные записки. — 1854. -Т. 95. — С. 79-101.

17. М., А. Грустная мысль среди бури, поднятой «Нашим временем» по поводу «Грозы» // Драматический сборник. — 1860. — № 3. — С. 1-16.

18. Н. Н. {НазаровН.С.) Сочинения А.Н. Островского. Два тома. СПб., 1859 // Отечественные записки. — 1859. — Т. 125. — С. 86-113.

19. Островский в неизданной переписке современников // Литературное наследство: А.Н. Островский. Новые исследования и материалы. Т. 88. Кн. 1. — М.: Наука, 1974. — С. 596-635.

20. (Павлов Н.Ф.) «Гроза» (Драма в пяти действиях А.Н. Островского) // Наше время. — 1860. -№ 4. — 7 февр. — С. 62-64.

21. (Панаев И.И.) Заметки и размышления Нового поэта по поводу русской журналистики // Современник. — 1853. — Т. 38. — С. 261-267.

22. Петербургский вестник. Литература. Журналистика. (Критика «Современника» // Пантеон. -1854. — Т. 15. — № 6. — С. 12.

23. Редакция. (Дружинин А.В.) Сочинения

Островского и проч. // Библиотека для чтения. -1859. — Т. 156. — С. 1-42.

24. Русский театр в Петербурге («Не в свои сани.») // Пантеон. — 1953. — Т. 8. — № 4. — С. 25-38.

25. Стоюнин В. Некоторые вопросы по поводу комедии Островского «В чужом пиру похмелье» // Музыкальный и театральный вестник. — 1856. -Ч. 1. — № 5. — 29 янв. — С. 88-92.

26. Фельетон (Новая комедия Островского) // Русский инвалид. — 1853. — № 70. — 29 марта. -С. 288-289.

27. Чернышевский Н.Г. Бедность не порок, комедия А. Островского // Современник. — 1854. -Т. 45. — № 5. — С. 14-24.

28. Э. (Эдельсон Е.Н.) Отечественные записки. 1853. Т. 4. Апрель // Москвитянин. — 1853. — Т. 3. -№ 9. — С. 37-48.

29. Э-н Е. (Эдельсон Е.) Отечественные записки. 1854. № 6 // Москвитянин. — 1854. — Т. 4. -№ 14. — С. 88-90.

Островский «Гроза» анализ произведения,критика пьесы для сочинения по теме

Островский писал драму «Гроза» под впечатлением от экспедиции по городам Поволжья. Неудивительно, что в тексте произведения отразились не только нравы, но и быт жителей провинции. Следует обратить внимание на время написания – 1859 год, за год до отмены крепостного права. Тема крепостничества никак не отражена в произведении, однако, при анализе «Грозы» Островского виден острый конфликт, который назрел в обществе к середине XIX века. Речь идёт о противостоянии старого и нового, мира людей новой формации и «тёмного царства».

События пьесы разворачиваются в вымышленном приволжском городе Калинове. Следует отметить, что автор недаром указывает на условность места действия – Островский хотел показать, что такая атмосфера была характерна всем городам России того времени.

Персонажи

Для начала нужно обратить внимание на действующих лиц. Главная героиня произведения – Катерина Кабанова. Добролюбов называет её «лучом света в тёмном царстве». Девушка отличается от остальных персонажей. Она не хочет подчинить всех своей воле, как Кабаниха, не желает учить старым порядкам. Катерина хочет жить честно и свободно. Не хочет унижаться и врать родным, как это делает её муж. Не хочет прятаться и обманывать, как делала Варвара Кабанова. Её желание быть честной перед собой и перед другими приводит к катастрофе. Кажется, что из замкнутого круга, в который Катя попала волей обстоятельств, невозможно выбраться. Но в город приезжает Борис, племянник Дикого. Он так же, как и Катерина, не хочет задохнуться «в этом захолустье», он не принимает царящих в Калинове порядков, он не желает иметь ничего общего с ограниченными жителями провинциального городка. Борис влюбляется в Катерину, и это чувство оказывается взаимным. Благодаря Борису, Катерина понимает, что у неё есть силы для борьбы с самодурами, которые диктуют законы. Она думает о возможном разрыве с мужем, о том, что может уехать вместе с Борисом, несмотря на общественное мнение. Вот только Борис оказывается немного не тем, кем представляется Кате. Ему, безусловно, не нравится лицемерие и ложь, которые помогают жителям Калинова достичь своих целей, но тем не менее Борис поступает точно так же: он пытается наладить отношения с человеком, которого презирает, ради получения наследства. Борис не скрывает этого, открыто говорит о своих намерениях (разговор с Кулигиным).

Главная героиня как страдающая часть темного царства

Смотреть галерею

Молодая женщина проживает с мужем Тихоном у свекрови, богатой купчихи, имеющей (как сейчас говорят) «тяжелую энергетику», что тонко подчеркивает критическая статья Писарева. «Гроза», как трагическая пьеса, во многом обусловлена этим образом. Кабаниха (так по-уличному зовут ее) патологически зациклена на моральном угнетении окружающих, постоянными упреками, ест их, «как ржа железо». Это она делает по-ханжески: т. е. постоянно домогаясь, чтоб домашние «поступали по порядку» (точнее, следуя ее указаниям).

Тихон и его сестра Варвара адаптировались к речам маменьки. Особенно чувствительна к ее придиркам и унижениям ее невестка, Катерина. Она, обладающая романтичной, меланхолической психикой, действительно несчастна. Ее цветные сны и мечты обнажают совершенно детское мировосприятие. Это мило, однако не есть добродетелью!

Конфликт

При анализе драмы Островского «Гроза» нельзя не сказать об основном конфликте драмы, который раскрывается через образ главной героини. Катерина, попавшая в безвыходное положение волею обстоятельств, сопоставлена с другими героями, которые сами выбирают свою судьбу. Например, Варвара меняет замок на калитке в саду, чтобы у неё была возможность встречаться с возлюбленным, а Тихон, жалуясь на контроль матери, продолжает подчиняться её указам.

Вторая сторона конфликта воплощается на уровне идей. Катерина, несомненно, принадлежит к новым людям, которые хотят жить честно. Остальные обитатели Калинова привыкли к ежедневной лжи и осуждению других (например, разговоры Феклуши с Глашей). Это – конфликт старого и нового. Конфликт времён. Борис, по указанию автора, образованный человек. Читатель понимает, что этот человек «образовался» в XIX веке. Кулигин, который мечтает об изобретениях, напоминает гуманиста эпохи позднего Возрождения. Катерина же воспитана в традициях домостроя, законы которого переставали быть актуальными уже в XIX веке. Конфликт развивается не между этими персонажами, а внутри Катерины. Она понимает, что не хочет и не может больше жить «по-старому», но жить «по-новому» у неё тоже не получится: старые законы сильны, а их защитники не желают сдаваться.

Актуальность идей пьесы

Смотреть галерею

Пользуясь простой аргументацией, на понятном для читателя языке создает свой отзыв Писарев о «Грозе». Краткое содержание пьесы он ювелирно точно воспроизводит в своей критической статье. Как же иначе? Ведь проблематика пьесы – насущна. И Островский делал великое дело, своим произведением всем сердцем желая построения гражданского общества вместо «темного царства».

Однако, дорогие читатели… Так сказать, положив руку на сердце… Можно ли назвать сегодня наше общество «царством света, добра и разума»? Разве в пустоту написал Островский монолог Кулигина: «Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать…»? Горькие, справедливые слова…

Критика

Анализируя пьесу «Гроза» Островского нельзя не упомянуть о критической оценке произведения. Несмотря на то, что в то время ещё не существовало понятия «драма для чтения», многие литературные критики и писатели высказали своё мнение по поводу этой пьесы. К критике «Грозы» Островского обращались многие литераторы. Некоторые, например, Апполон Григорьев, наиболее значимым считал народную жизнь, отражённую в произведении. В полемику с ним вступил Фёдор Достоевский, аргументировано заявляя, что в первую очередь важна не национальная составляющая, а внутренний конфликт главной героини. Добролюбов же больше всего ценил отсутствие авторских выводов в финале пьесы. Благодаря этому читатель сам мог «сделать своё заключение». В отличие от Достоевского, Добролюбов видел конфликт драмы не в личности героини, а в противостоянии Катерины миру самодурства и глупости. Критик оценил революционные идеи, заложенные в «грозе»: претензии на правду, соблюдение прав и уважение к человеку.

Писарев откликнулся на эту пьесу Островского лишь спустя 4 года после её написания. В своей статье он вступил в полемику с Добролюбовым, поскольку не принимал взгляды последнего на произведение. Называя Катерину «русской Офелией», критик ставит её в один ряд с Базаровым – героем, который стремился разбить существующий порядок вещей. Писарев видел в характере Катерины то, что могло бы служить катализатором для отмены крепостного права. Однако это было накануне 1861 года. Надежды Писарева на революцию и на то, что народ сможет добиться демократии, не оправдались. Именно сквозь эту призму Писарев позже и рассматривал гибель Катерины – гибель надежд на улучшение социальной обстановки.

Благодаря краткому анализу произведения «Гроза» можно не только понять сюжет и особенности произведения, но и получить некоторую информацию об общественной жизни того времени. «Гроза» стала знаковым произведением не только для самого Островского, но и для истории русской драматургии в целом, открыв новые стороны и способы постановки проблемы.

Тест по произведению

Калинов как модель России

Несомненно, в статье излагал Писарев о «Грозе» свои мысли, четко осознавая, что Добролюбовым дана такая «темная» характеристика формально одному уездному городу, а фактически – всей России средины XIX века. Калинов – маленькая модель огромной страны. В нем общественным мнением и всем ходом городской жизни манипулируют двое людей: купец, неразборчивый в методах обогащения Савел Прокофьич Дикой, и ханжа шекспировского размаха, купчиха Кабанова Марфа Игнатьевна (в простонародье – Кабаниха).

В 60-х годах позапрошлого века сама Россия представляла собой огромную страну с сорокамиллионным населением и развитым земледелием. Уже действовала сеть железных дорог. В скором будущем после написания Островским пьесы (точнее, с 1861 года, после подписания Императором Александром II «Манифеста», отменяющего крепостное право) увеличилось количество пролетариата и, соответственно, начался промышленный подъем.

Однако показанная в пьесе Островского удушливая атмосфера дореформенного общества была действительно правдивой. Произведение было востребовано, выстрадано…

Драма А.Н.Островского «Гроза» в русской критике

Вопросы

1. Какое место занимает Катерина среди действующих лиц драмы?
2. Каково её общественное и социальное положению?
3. Охарактеризуйте её воспитание и жизнь до замужества.
4. Каковы условия её жизни после замужества?
5. Как обнаруживается её искренность и правдивость?
6. Какие высказывания Катерины свидетельствуют о странности и глубине её натуры?
7. Самоубийство Катерины- это проявление слабости или силы её характера?
8. Какие события после раскаяния способствуют быстрому наступлению трагической развязки?
9. Какие события в пьесе приближают публичное раскаяние Катерины?
10. Почему Тихон и Борис не могли помочь Катерине?
11. Каковы особенности речи Катерины?
12. Каких героинь напоминает Катерина?

Драма А.Н. Островского «Гроза» в русской критике

Надо заметить, что после публикации «Грозы» вокруг неё развернулась большая полемика. Взгляды на драму и её главную героиню разошлись у многих критиков. Статья Николая Александровича Добролюбова «Луч света в тёмном царстве» — один из первых отзывов на пьесу А.Н. Островского.

Статья Н.А. Добролюбова «Луч света в тёмном царстве» была опубликована в журнале «Современник» в № 10 за 1860 год.

План

1. Полемика Добролюбова с критиками Островского.
2. Пьесы Островского – «пьесы жизни».
3. Самодуры в «Грозе».
4. Добролюбов об отличительных чертах положительной личности своей эпохи (Катерина).
5. Другие персонажи пьесы, в той или иной степени противостоящие самодурству.
6. «„Гроза” есть, без сомнения, самое решительное произведение Островского».

1. В начале своей статьи Добролюбов пишет о том, что полемика вокруг «Грозы» затронула важнейшие проблемы русской предреформенной жизни и литературы, и прежде всего проблему народа и национального характера, положительного героя. Различное отношение к народу во многом и определило множество мнений о пьесе. Добролюбов приводит и резко отрицательные оценки реакционных критиков, выражавших крепостнические взгляды (например, оценки Н. Павлова), и высказывания критиков либерального лагеря (А. Пальховского), и отзывы славянофилов (А. Григорьева), рассматривавших народ как некую однородную тёмную и инертную массу, не способную выделить из своей среды сильную личность. Эти критики, говорит Добролюбов, приглушая силу протеста Катерины, рисовали её женщиной бесхарактерной, слабовольной, безнравственной. Героиня в их истолковании не обладала качествами положительной личности и не могла быть названа носительницей черт национального характера. Истинно народными объявлялись такие свойства натуры героев, как смирение, покорность, всепрощение. Касаясь изображения в «Грозе» представителей «тёмного царства», критики утверждали, что Островский имел в виду старинное купечество и что лишь к этой среде относится понятие «самодурство».

Добролюбов вскрывает прямую связь между методологией подобной критики и социально-политическими взглядами: «Они прежде говорят себе – что должно содержаться в произведении (но их понятиям, разумеется) и в какой мере всё должное действительно в нём находится (опять сообразно их понятиям)». Добролюбов указывает на крайний субъективизм этих понятий, разоблачает антинародную позицию критиков-эстетов, противопоставляет им революционное понимание народности, объективно отразившейся в произведениях Островского. В трудовом народе Добролюбов видит совокупность лучших свойств национального характера, и прежде всего ненависть к самодурству, под которым критик – революционный демократ – понимает весь самодержавно-крепостнический строй России, и способность (пусть пока лишь потенциальную) к протесту, бунту против основ «тёмного царства». Метод Добролюбова – «рассматривать произведение автора и затем, как результат этого рассмотрения, говорить, что в нём содержится и каково это содержимое».

2. «Уже и в прежних пьесах Островского, – подчёркивает Добролюбов, – мы замечаем, что это не комедии интриг и не комедии характеров собственно, а нечто новое, чему мы дали бы название «пьесы жизни». В связи с этим критик отмечает верность жизненной правде в произведениях драматурга, широкий охват действительности, умение глубоко проникать в сущность явлений, способность художника заглянуть в тайники человеческой души. Островский, по словам Добролюбова, был именно тем и велик, что «захватил такие общие стремления и потребности, которыми проникнуто всё русское общество, которых голос слышится во всех явлениях нашей жизни, которых удовлетворение составляет необходимое условие нашего дальнейшего развития». Широта художественных обобщений и определяет, по мнению критика, истинную народность творчества Островского, делает его пьесы жизненно правдивыми, выражающими народные стремления.

Указывая на драматургическое новаторство писателя, Добролюбов отмечает, что если в «комедиях интриг» главное место занимала произвольно придуманная автором интрига, развитие которой определялось прямо участвующими в ней героями, то в пьесах Островского «на первом плане является всегда общая, не зависящая ни от кого из действующих лиц, обстановка жизни». Обычно драматурги стремятся создать характеры, непреклонно и обдуманно борющиеся за свои цели; герои изображаются хозяевами своего положения, которое устанавливается «извечными» нравственными началами. У Островского же, напротив, «положение господствует» над действующими лицами; у него, как в самой жизни, «часто сами персонажи… не имеют ясного или вовсе никакого сознания о смысле своего положения и своей борьбы». «Комедии интриг» и «комедии характеров» были рассчитаны на то, чтобы зритель, не рассуждая, принимал за непреложное авторскую трактовку нравственных понятий, осуждал именно то зло, которому выносился приговор, проникался уважением только к той добродетели, которая в конце концов торжествовала. Островский же «не карает ни злодея, ни жертву…», «не на них обращается непосредственно чувство, возбуждаемое пьесою». Оно оказывается прикованным к борьбе, совершающейся «не в монологах действующих лиц, а в фактах, господствующих над ними», уродующих их. Сам зритель вовлекается в эту борьбу и в результате «невольно возмущается против положения, порождающего такие факты».

При таком воспроизведении действительности, отмечает критик, огромную роль играют персонажи, прямо не участвующие в интриге. Они, в сущности, и определяют композиционную манеру Островского. «Эти лица, – пишет Добролюбов, – столько же необходимы для пьесы, как и главные: они показывают нам ту обстановку, в которой совершается действие, рисуют положение, которым определяется смысл деятельности главных персонажей пьесы».

По мнению Добролюбова, художественная форма «Грозы» полностью соответствует её идейному содержанию. В композиционном отношении он воспринимает драму как единое целое, все элементы которого являются художественно целесообразными. «В «Грозе» утверждает Добролюбов, – особенно видна необходимость так называемых «ненужных» лиц: без них мы не можем понять лица героини и легко можем исказить смысл всей пьесы, что и случилось с большей частью критиков».

3. Анализируя образы «хозяев жизни», критик показывает, что в прежних пьесах Островского самодуры, по натуре трусливые и бесхарактерные, чувствовали себя спокойно и уверенно, поскольку не встречали серьёзного сопротивления. На первый взгляд и в «Грозе», говорит Добролюбов, «всё, кажется, по-прежнему, всё хорошо; Дикой ругает, кого хочет…. Кабаниха держит… в страхе своих детей… считает себя вполне непогрешимой и ублажается разными Феклушами». Но это только на первый взгляд. Самодуры уже утратили прежнее спокойствие и уверенность. Они уже тревожатся за своё положение, наблюдая, слыша, чувствуя, как постепенно рушится их уклад жизни. По понятиям Кабанихи, железная дорога – дьявольское изобретение, ездить по ней – смертный грех, а вот «народ ездит всё больше и больше, не обращая внимания на её проклятья». Дикой говорит, что гроза посылается людям в «наказание», чтобы они «чувствовали», а Кулигин «не чувствует… и толкует об электричестве». Феклуша описывает разные ужасы в «неправедных землях», а в Глаше её рассказы не возбуждают негодования, наоборот, они будят её любознательность и вызывают чувство, близкое к скептицизму: «Ведь и у нас нехорошо, а про те земли мы ещё не знаем хорошенько…» И в домашних делах творится что-то неладное – молодые на каждом шагу нарушают установленные обычаи.

Однако, подчёркивает критик, русские крепостники не желали считаться с историческими требованиями жизни, не хотели ни в чём уступать. Ощущая обречённость, сознавая бессилие, страшась неизвестного будущего, «Кабановы и Дикие хлопочут теперь о том, чтобы только продолжилась вера в их силу». В связи с этим, пишет Добролюбов, в их характере и поведении выделились две резкие черты: «вечное недовольство и раздражительность», ярко выразившиеся в Диком, «постоянная подозрительность… и придирчивость», преобладающие в Кабановой.

По мнению критика, «идиллия» городка Калинова отразила внешнее, показное могущество и внутреннюю гнилость и обречённость самодержавно-крепостнического строя России.

4. «Противоположностью всяким самодурным началам» в пьесе, отмечает Добролюбов, является Катерина. Характер героини «составляет шаг вперёд не только в драматической деятельности Островского, но и во всей нашей литературе. Он соответствует новой фазе нашей народной жизни».

По мнению критика, особенность русской жизни в её «новой фазе» состоит в том, что «почувствовалась неотлагаемая потребность в людях… деятельных и энергичных». Её уже не удовлетворяли «добродетельные и почтенные, но слабые и безличные существа». Русская жизнь нуждалась в «характерах предприимчивых, решительных, настойчивых», способных побороть многие препятствия, чинимые самодурами.

До «Грозы», указывает Добролюбов, попытки даже лучших писателей воссоздать цельный, решительный характер оканчивались «более или менее неудачно». Критик ссылается главным образом на творческий опыт Писемского и Гончарова, герои которых (Калинович в романе «Тысяча душ», Штольц в «Обломове»), крепкие «практическим смыслом», приспосабливаются к сложившимся обстоятельствам. Эти, а также другие типы с их «трескучим пафосом» или логическим понятием, утверждает Добролюбов, – претензии на сильные, цельные характеры, и они не могли служить выразителями требований новой эпохи. Неудачи происходили оттого, что писатели руководствовались отвлечёнными идеями, а не жизненной правдой; кроме того (и тут Добролюбов не склонен винить писателей), сама жизнь не давала ещё ясного ответа на вопрос: «Какими чертами должен отличаться характер, которым совершится решительный разрыв со старыми, нелепыми и насильственными отношениями жизни?»

Заслуга Островского в том, подчёркивает критик, что он сумел чутко уловить, какая «сила рвётся наружу из тайников русской жизни», смог понять, почувствовать и выразить её в образе героини драмы. Характер Катерины «сосредоточенно-решительно, неуклонно верен чутью естественной правды, исполнен веры в новые идеалы и самоотвержен в том смысле, что ему лучше гибель, нежели жизнь при тех началах, которые ему противны.

Добролюбов, прослеживая развитие характера Катерины, отмечает проявление его силы и решительности ещё в детстве. Став взрослой, она не утратила своей «детской горячности». Островский показывает свою героиню женщиной со страстной натурой и сильным характером: она доказала это своей любовью к Борису и самоубийством. В самоубийстве, в «освобождении» Катерины от гнёта самодуров Добролюбов видит не проявление трусости и малодушия, как утверждали некоторые критики, а свидетельство решительности и силы её характера: «Грустно, горько такое освобождение; но что же делать, когда другого выхода нет. Хорошо, что нашлась в бедной женщине решимость хоть на этот страшный выход. В том-то и сила её характера, оттого-то «Гроза» и производит на нас впечатление освежающее…»

Островский создаёт свою Катерину женщиной, которая «забита средой», но вместе с тем наделяет её положительными качествами сильной натуры, способной на протест против деспотизма до конца. Добролюбов отмечает это обстоятельство, утверждая, что «самый сильный протест бывает тот, который поднимается… из груди самых слабых и терпеливых». В семейных отношениях, говорил критик, женщина больше всех страдает от самодурства. Поэтому у неё более, чем у кого-либо, должно накипеть горя и негодования. Но чтобы заявить о своём недовольстве, предъявить свои требования и идти до конца в своём протесте против произвола и угнетения, она «должна быть исполнена героического самоотвержения, должна на всё решиться и ко всему быть готова». Но где же «взять ей столько характера!» – спрашивает Добролюбов и отвечает: «В невозможности выдержать то, к чему… принуждают». Тогда-то слабая женщина и решается на борьбу за свои права, инстинктивно подчиняясь только велениям своей человеческой природы, её естественным стремлениям. «Натура, – подчёркивает критик, – заменяет здесь и соображения рассудка, и требования чувства и воображения: всё это сливается в общем чувстве организма, требующего себе воздуха, пищи, свободы». В этом, по мнению Добролюбова, заключается «тайна цельности» женского энергичного характера. Именно таков характер Катерины. Его возникновение и развитие вполне соответствовало сложившимся обстоятельствам. В обстановке, изображённой Островским, самодурство дошло до таких крайностей, которые могли быть отражены только крайностями сопротивления. Здесь неминуемо и должен был родиться страстно-непримиримый протест личности «против кабановских понятий о нравственности, протест, доведённый до конца, провозглашённый и под домашней пыткой, и над бездной, в которую бросилась бедная женщина».

Добролюбов раскрывает идейное содержание образа Катерины не только в семейно-бытовом плане. Образ героини оказался настолько ёмким, идейная значимость его предстала в таких масштабах, о которых сам Островский и не думал. Соотнося «Грозу» со всей русской действительностью, критик показывает, что объективно драматург вышел далеко за рамки семейного быта. В пьесе Добролюбов увидел художественное обобщение коренных черт и особенностей крепостнического уклада дореформенной России. В образе Катерины он нашёл отражение «нового движения народной жизни», в её характере – типические черты характера трудового народа, в её протесте – реальную возможность революционного протеста социальных низов. Называя Катерину «лучом света в тёмном царстве», критик раскрывает идейный смысл народного характера героини в его широкой общественно-исторической перспективе.

5. С точки зрения Добролюбова, истинно народный по своей сущности характер Катерины является единственно верным мерилом оценки всех других персонажей пьесы, в той или иной степени противостоящих самодурной силе.

Тихона критик называет «простодушным и пошловатым, совсем не злым, но до крайности бесхарактерным существом». Тем не менее Тихоны «в общем-то смысле столь же вредны, как и сами самодуры, потому что служат их верными помощниками». Форма его протеста против самодурного гнета уродлива: стремится на время вырваться «на волю», удовлетворить свою склонность к разгулу. И хотя в финале драмы Тихон в отчаянии называет мать виновной в смерти Катерины, сам он завидует мёртвой жене. «…Но в том-то и горе его, то-то ему и тяжко, – пишет Добролюбов, – что он ничего, решительно ничего не может… это полутруп, в течение многих лет согнивающий заживо…»

Борис, доказывает критик, – тот же Тихон, только «образованный». «Образование отняло у него силу делать пакости… но оно не дало ему силы противиться пакостям, которые делают другие….» Мало того, подчиняясь «чужим гадостям, он волей-неволей участвует в них…» В этом «образованном страдальце» Добролюбов находит умение красочно говорить и в то же время трусость и бессилие, порождённые отсутствием воли, а главное – материальной зависимостью от самодуров.

По мысли критика, нельзя было надеяться на людей типа Кулигина, которые верили в мирный, просветительский путь переустройства жизни и пытались действовать на самодуров силой убеждения. Кулигины лишь логически понимали нелепость самодурства, но были бессильны в борьбе там, где «всей жизнью управляет не логика, а чистейший произвол».

В Кудряше и Варваре критик видит характеры, сильные «практическим смыслом», людей, умеющих ловко пользоваться обстоятельствами для устройства своих личных дел.

6. Добролюбов назвал «Грозу» «самым решительным произведением» Островского. Критик указывает на то обстоятельство, что в пьесе «взаимные отношения самодурства и безгласности доведены… до самых трагических последствий». Наряду с этим он находит в «Грозе» «что-то освежающее и ободряющее», имея в виду изображение жизненной обстановки, обнаруживающей «шаткость и близкий конец самодурства», и особенно личность героини, воплотившей в себе веяние жизни». Утверждая, что Катерина – «такое лицо, которое служит представителем великой народной идеи», Добролюбов выражает глубокую веру в революционную энергию народа, в его способность идти до конца в борьбе против «тёмного царства».

1. Почему Добролюбов называет «Грозу» самым решительным произведением Островского?

2. Как представлено «тёмное царство» в «Грозе»?

3. Что говорит Добролюбов о формировании характера Катерины?

4. Почему критик называет Катерину «лучом света в тёмном царстве»?

5. В чём значение образа Катерины?

6. Что говорит Добролюбов о жертвах «тёмного царства»?

7. В чём, по мнению Добролюбова, драма Катерины?

8.Как Добролюбов оценивает трагическую развязку «Грозы»?

Тезисы по статье Н.А.Добролюбова:

Характер Катерины «сосредоточенно – решителен, неуклонно верен чутью естественной правды».

«…у Катерины всё делается по велению натуры, без отчётливого сознания».

«В Катерине мы видим протест против кабановских понятий о нравственности, протест, доведённый до конца…».

«Грустно, горько такое освобождение…хорошо, что хоть нашлась в бедной женщине решимость хоть на этот страшный выход. В том и сила её характера…».

Критик Дмитрий Иванович Писарев «Мотивы русской драмы».

— В чём же не согласен автор статьи с Добролюбовым?

Тезисы по статье Д.И. Писарева:

«…воспитание и жизнь не могли дать Катерине ни твёрдого характера, ни развитого
ума…».
«Вся жизнь Катерины состоит из внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую…».

«…критик имеет право видеть светлое явление только в том человеке, который умеет быть счастливым, то есть приносить пользу себе и другим…».

«…необходимым свойством такого светлого явления должен быть сильный и развитой ум…».

«…Катерина, совершив множество глупостей, бросается в воду и делает, таким образом, последнюю и величайшую нелепость».

— Итак, какой Катерину видит критик Писарев?

Домашняя работа

— Чья точка зрения вам ближе? Почему?

—
К каким направлениям литературной критики относятся Добролюбов и Писарев? Как это отразилось на их мнении?
Статья Д.И. Писарева «Мотивы русской драмы»

Впервые статья была напечатана в мартовском номере журнала «Русское слово» за 1864 год в третьем номере.

Основываясь на драматических произведениях Островского, Добролюбов показал нам в русской семье то «темное царство», в котором вянут умственные способности и истощаются свежие силы наших молодых поколений. Пока будут существовать явления «темного царства» и пока патриотическая мечтательность будет смотреть на них сквозь пальцы, до тех пор нам постоянно придется напоминать читающему обществу верные и живые идеи Добролюбова о нашей семейной жизни. Но при этом нам придется быть строже и последовательнее Добролюбова; нам необходимо будет защищать его идеи против его собственных увлечений; там, где Добролюбов поддался порыву эстетического чувства, мы постараемся рассуждать хладнокровно и увидим, что наша семейная патриархальность подавляет всякое здоровое развитие. Драма Островского «Гроза» вызвала со стороны Добролюбова критическую статью под заглавием «Луч света в темном царстве». Эта статья была ошибкою со стороны Добролюбова; он увлекся симпатиею к характеру Катерины и принял ее личность за светлое явление. Подробный анализ этого характера покажет нашим читателям, что взгляд Добролюбова в этом случае неверен и что ни одно светлое явление не может ни возникнуть, ни сложиться в «темном царстве» патриархальной русской семьи, выведенной на сцену в драме Островского.

II

Катерина живет с мужем в доме своей свекрови, которая постоянно ворчит на всех своих домашних Катерина никак не может привыкнуть к манерам своей свекрови и постоянно страдает от ее разговоров. В этом же городе находится молодой человек, Борис Григорьевич, получивший порядочное образование. Он заглядывается на Катерину. Катерина влюбляется в него, но желает сохранить в целости свою добродетель. Тихон уезжает куда-то на две недели; Варвара по добродушию помогает Борису видеться с Катериною, и влюбленная чета наслаждается полным счастьем в продолжение десяти летних ночей. Приезжает Тихон; Катерина терзается угрызениями совести, худеет и бледнеет; потом ее пугает гроза, которую она принимает за выражение небесного гнева; в это же время смущают ее слова полоумной барыни ; на улице при народе она бросается перед мужем на колени и признается ему в своей вине. Муж «побил ее немножко» ; старая Кабаниха с удвоенным усердием принялась точить ; к Катерине приставили крепкий домашний караул, однако ей удалось убежать из дома; она встретилась со свои любовником и узнала от него, что он, по приказанию дяди, уезжает в Кяхту, тотчас после этого свидания она бросилась в Волгу и утонула. Я дал моему читателю полный перечень таких фактов, которые в моем рассказе могут показаться слишком резкими, бессвязными и в общей совокупности даже неправдоподобными. Что за любовь, возникающая от обмена нескольких взглядов? Что за суровая добродетель, сдающаяся при первом удобном случае? Наконец, что за самоубийство, вызванное такими мелкими неприятностями, которые переносятся совершенно благополучно всеми членами всех русских семейств?

Я передал факты совершенно верно, но, разумеется, я не мог передать в нескольких строках те оттенки в развитии действия, которые, смягчая внешнюю резкость очертаний, заставляют читателя или зрителя видеть в Катерине не выдумку автора, а живое лицо, действительно способное сделать все вышеозначенные эксцентричности. В каждом из поступков Катерины можно отыскать привлекательную черту; Добролюбов отыскал эти стороны, сложил их вместе, составил из них идеальный образ, увидал вследствие этого «луч света в темном царстве» , обрадовался этому лучу чистою и святою радостью гражданина и поэта. Если бы он взглянул спокойно и внимательно на свою драгоценную находку, то в его уме тотчас родился бы самый простой вопрос, который привел бы разрушение привлекательной иллюзии. Добролюбов спросил бы самого себя: как мог сложиться этот светлый образ? он увидел бы, что воспитание и жизнь не могли дать Катерине ни твердого характера, ни развитого ума.

III

Во всех поступках и ощущениях Катерины заметна прежде всего резкая несоразмерность между причинами и следствиями. Каждое внешнее впечатление потрясает весь ее организм; самое ничтожное событие, самый пустой разговор производят в ее мыслях, чувствах и поступках целые перевороты. Кабаниха ворчит, Катерина от этого изнывает; Борис Григорьевич бросает нежные взгляды, Катерина влюбляется; Варвара говорит мимоходом несколько слов о Борисе, Катерина заранее считает себя погибшею женщиною. Варвара дает Катерине ключ от калитки, Катерина, подержавшись за этот ключ в продолжение пяти минут, решает, что она непременно увидит Бориса, и кончает свой монолог словами: «Ах, кабы ночь поскорее!» А между тем в начале своего монолога находила даже, что ключ жжет ей руки и что его непременно следует бросить. При свидании с Борисом, конечно, повторяется та же история; сначала «поди прочь, окаянный человек!», а вслед за тем на шею кидается. Пока продолжаются свидания, Катерина думает только о том, что «погуляем»; как только приезжает Тихон, начинает терзаться угрызениями совести и доходит в этом направлении до полусумасшествия. Грянул гром – Катерина потеряла последний остаток ума. Окончательная катастрофа, самоубийство, точно так же происходит экспромтом. Катерина убегает из дома с неопределенной надежде увидеть своего Бориса; она не думает о самоубийстве; она жалеет о том, что прежде убивали, а теперь не убивают; она находит неудобным, что смерть не является ; является Борис; когда Катерина остается одна, она спрашивает себя: «Куда теперь? домой идти?» и отвечает: «Нет, мне что домой, что в могилу – все равно». Потом слово «могила» наводит ее на новый ряд мыслей, и она начинает рассматривать могилу с чисто эстетической точки зрения, с которой людям до сих пор удавалось смотреть только на чужие могилы. При этом совершенно упускает из виду геенну огненную, а между тем она вовсе не равнодушна к этой последней мысли.

IV

Вся жизнь Катерины состоит из постоянных внутренних противоречий; она ежеминутно кидается из одной крайности в другую; она сегодня раскаивается в том, что делала вчера не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает свою собственную жизнь и жизнь других людей; наконец, перепутавши все, что было у нее под руками, она разрубает затянувшиеся узлы самым глупым средством, самоубийством, да еще таким самоубийством, которое является совершенно неожиданно для нее самой. Эстетики не могли не заметить того, что бросается в глаза во всем поведении Катерины; противоречия и нелепости слишком очевидны, но зато их можно назвать красивым именем; можно сказать, что в них выражается страстная, нежная и искренняя натура.

Каждое человеческое свойство имеет на всех языках по крайней мере два названия, из которых одно порицательное, а другое хвалительное, – скупость и бережливость, трусость и осторожность, жестокость и твердость, взбалмошность и страстность, и так до бесконечности. У каждого отдельного человека есть в отношении к нравственным качествам свой особенный лексикон, который почти никогда не сходится вполне с лексиконами других людей.

Надо взять сырые факты во всей их сырости, и чем они сырее, чем меньше они замаскированы хвалительными или порицательными словами, тем больше мы имеем шансов понять и уловить живое явление, а не бесцветную фразу. Обиды для человеческого достоинства тут не произойдет никакой, а польза будет большая.

VI

Умная и развитая личность, сама того не замечая, действует на все, что к ней прикасается; ее мысли, ее занятия, ее гуманное обращение, ее спокойная твердость – все это шевелит вокруг нее стоячую воду человеческой рутины; кто уже не в силах развиваться, тот по крайней мере уважает в умной и развитой личности хорошего человека. кто молод, сблизившись с умною и развитою личностью, может быть, начнет новую жизнь, полную обаятельного труда и неистощимого наслаждения. Если предполагаемая светлая личность даст таким образом обществу двух-трех молодых работников, если она внушит двум-трем старикам невольное уважение к тому, что они прежде осмеивали и притесняли, – то неужели вы скажете,

Что такая личность ровно ничего не сделала для облегчения перехода к лучшим идеям и более сносным условиям жизни? Мне кажется, что она сделала в малых размерах то, что делают в больших размерах величайшие исторические личности. Разница между ними заключается только в количестве сил, и потому оценивать их деятельность можно и должно посредством одинаковых приемов. Так вот какие должны быть «лучи света» – не Катерине чета.

Вопрос о народном труде заключает в себе все остальные вопросы надо постоянно иметь в виду именно этот вопрос и не развлекаться теми второстепенными подробностями, которые все будут устроены, как только подвинется вперед главное дело. Недаром Вера Павловна заводит мастерскую, а не школу, и недаром тот роман, в котором описывается это событие, носит заглавие: «Что делать?» Много ли, мало ли времени придется нам идти к нашей цели, заключающейся в том, чтобы обогатить и просветить наш народ, – об этом бесполезно спрашивать. Это – верная дорога, и другой верной дороги нет. Русская жизнь, в самых глубоких недрах своих, не заключает решительно никаких задатков самостоятельного обновления; в ней лежат только сырые материалы, которые должны быть оплодотворены и переработаны влиянием общечеловеческих идей. миллионы русских детей, не искалеченных элементами нашей народной жизни, могут сделаться и мыслящими людьми, и здоровыми членами цивилизованного общества. Разумеется, такой колоссальный умственный переворот требует времени. Он начался в кругу самых дельных студентов и самых просвещенных журналистов. Сначала были светлые личности, стоявшие совершенно одиноко; было время, когда Белинский воплощал в себе всю сумму светоносных идей, находящихся в нашем обществе; теперь, испытавши по дороге много видоизменений, одинокая личность русского прогрессиста разрослась в целый тип, который уже нашел себе свое выражение в литературе и который называется или Базаровым, или Лопуховым. Дальнейшее развитие умственного переворота должно идти так же, как шло его начало; оно может идти скорее или медленнее, смотря по обстоятельствам, но оно должно идти все одною и тою же дорогою.

Вопросы для самоконтроля

1. Какую функцию в оценке характера Катерины играет пересказ содержания пьесы? Как можно характеризовать форму этого пересказа?

2. Почему Писарев считает себя вправе избежать психологических частностей в обрисовке образа Катерины, важных для других критиков? Как это соотносится с целью статьи?

3. Как в целом обозначен психологический тип Катерины и почему, на Ваш взгляд, психологические определения не проговорены прямо?

4. Доказал ли, на Ваш взгляд, Писарев немотивированность самоубийства Катерины? Как вообще оценил этот поступок?

5. В чем различаются представления о возможностях народной русской жизни у Добролюбова и Писарева? Как объяснить это различие? Признает ли Писарев эти расхождения расхождениями по существу или понимает как-то иначе?

6. Какой общественный тип, с точки зрения критика, реально является «лучом света в темном царстве», какие литературные герои отражают этот тип?

7. Что говорит Писарев о формировании этого типа в русской жизни? В какой мере его рассуждения соответствуют положению о том, что среда и воспитание ребенка определяет его характер?

bittally.ru

https://youtu.be/uM6agziiWDc
Поэтому можно сказать, что Добролюбов написал литературно-критическую работу, а Писарев — публицистическую статью на литературном материале. Добролюбов разбирает художественные достоинства пьесы и всего предыдущего творчества Островского; для Писарева и «Гроза», и образ Катерины Кабановой становятся поводом для изложения своего взгляда на положительного «героя нашего времени».В начале своей статьи Добролюбов рассматривает теоретические вопросы литературы: каковы признаки традиционной драмы как рода литературы и современной (новой) драмы; как должна выражаться правда в художественном произведении; что такое народность литературы? Затем критик определяет главную тему пьесы Островского (изображение «тёмного царства», то есть современной русской жизни) и разбирает характер и идею каждого персонажа. Писарев использует пьесу как повод для анализа состояния современного российского общества.

Он,

Типологический анализ полемики о пьесе А. Н. Островского «Гроза»: Н. А.

Добролюбов, Д. И. Писарев, А. А. Григорьев

Критика вообще не поняла его новаторства: «Его хотели непременно сделать представителем известного рода убеждений».

Добролюбов намекал на неославянофилов Аполлона Григорьева, Тертия Филиппова из «Москвитянина», пытавшихся повлиять на Островского в своем духе.

Добролюбов возражал против восхваления Любима Торцова, героя комедии «Бедность не порок», как выразителя «народности» Островского.

А в статье «Луч света в темном царстве», Николай Александрович Добролюбов указал на индивидуальную особенность Островского: у Островского «вы находите не только нравственную, но и житейскую, экономическую сторону вопроса, а в этом-то и сущность дела. У него вы ясно видите, как самодурство опирается на толстой мошне .

и как безответность людей перед ним определяется материальною от него зависимостью.».

И это качество поэтики Островского является большим достижением всего русского реализма. Материально-житейская обусловленность образов Островского не мешает им иметь сложный и глубокий психологический рисунок.

В чем позитивность образа главной героини

Смотреть галерею

Это художественно целостный, позитивный образ — повествует Писарев о Катерине. «Гроза» при своем прочтении приводит читателя к осознанию, что главная героиня реально имеет внутренний эмоциональный заряд, характерный для творческой личности. Ей присущ потенциал позитивного отношения к действительности. Она интуитивно чувствует главную потребность российского общества – свободу человека. У нее есть скрытая энергия (которую она чувствует, но не научилась управлять ею). Поэтому и воскликнула Катя слова: «Почему люди – не птицы?». Автор не случайно задумал такое сравнение, ведь героине подсознательно хочется свободы, подобной той, которую ощущает птица в полете. Той свободы, бороться за которую ей не хватает душевных сил…

Гроза Александра Островского

Магда Романская, к.э.н., BLO Dramaturg

«Александр Островский» Василия Перова

Леоша Яначека Катя Кабанова основана на русской пьесе 1859 года Александра Николаевича Островского под названием Гроза ( Буря , также известная как Гроза ). Островский, которого часто считают предшественником Антона Чехова, написал 48 оригинальных пьес и «почти в одиночку создал русский национальный репертуар.”

Считающийся шедевром Островского и классиком русского театра, Буря изображает жизнь русских крестьян и среднего класса купцов, живущих на берегу Волги. Обширная и суровая красота пейзажа Волги создает фон для «темного царства», где традиции и ложное благочестие составляют удушающий и герметичный мир, в котором сурово наказывается даже незначительное моральное нарушение.

Трагедия года «Буря » проистекает из идиосинкразической системы ценностей общества, которое она изображает.Эту систему ценностей, символизируемую и поддерживаемую старым поколением, непобедимой свекровью Катерины, Кабаничей, и ее двойником-мужчиной, Дикой, усвоили все, в том числе и сама Катерина, которая не избегает ни физических, ни психологических уз. социальная среда, и которая принимает свою собственную кончину с фаталистическим смирением. Страх Катерины перед грозой иррационален, но он также символизирует то, что критик Р. А. Пис (1989) назвал «страхом перед собственной совестью, ужасом, что она должна умереть не в благодатном состоянии».Ольга Муратова (2009) отмечает, что Катерина «чувствует себя обязанной искупить свой грех, признаться в нем и покаяться перед всеми, включая свекровь как ее Немезиду, своего ослабленного мужа и всех людей в городе. Ее вина, проистекающая из ее преданности христианскому учению, побеждает временную ошибку, которая позволила ей регулировать жизнь внешними, а не внутренними санкциями ». Хотя ей удалось нарушить табу, Катерина не может жить с чувством вины, усвоив религиозные предписания, которые продолжают удерживать ее в тисках самоконтроля.

В предисловии к первому английскому переводу пьесы в 1898 году Констанс Гарнетт остро отмечает замкнутый характер города Калинов и его:

Атмосфера маленького русского городка с его первобытными жителями, купцами и рабочими, нетронутая, неподражаемая идеями какого-либо постороннего европейского влияния. Это Россия времен Петра и Екатерины, русская патриархальная семейная жизнь, существовавшая на протяжении сотен лет во всех городах и селах Великой России, которая действительно живет сегодня в глухих уголках России. Империя, хотя сейчас подверглась вторжению и сильно разрушена под влиянием современности.

Исторический контекст пьесы связан с назревающим восстанием крестьян, которые были освобождены всего через два года после премьеры пьесы, и с последствиями недавнего поражения России в Крымской войне. В 1850-х годах русский прогрессивный критик Николай Александрович Добролюбов в своем знаменитом эссе «Луч света в темном царстве» указывал, что общество Калинова можно рассматривать как «микрокосм самого российского государства». Название « The Storm », таким образом, относится как к погоде, так и к назревающим социальным потрясениям.Стремление Катерины к свободе от рабства брака без любви и гнетущая клаустрофобия семьи Кабановых символизируют стремление крестьян к собственной свободе от крепостничества.

Пьеса также представляет собой контраст двух разрушившихся веков: отсталой России Петра Великого и наступающей эпохи романтизма. Как сказал Р. А. Пис: «Ценности старшего поколения, кажется, все еще уходят корнями в семнадцатый век, тогда как взгляды молодого поколения гораздо ближе к девятнадцатому: они гораздо более открыто демонстрируют свои эмоции; они спонтанны, даже импульсивны — они «романтичны» в обоих смыслах этого слова.«Это темное царство, где элементы русской культуры шестнадцатого, семнадцатого, восемнадцатого и девятнадцатого веков, кажется, существуют, почти неразрешенными, бок о бок».

Кабанича, чье имя по-русски означает «старая и злая свинка», — необычный злодей: пожилая женщина, на вид набожная и пользующаяся всеобщим уважением горожан. В истории европейской драмы, возможно, ее можно сравнить только с Бернардой Альбой, тиранической и разрушительной матриархом из антифашистской пьесы Федерико Гарсиа Лорки Дом Бернарды Альбы .Пьеса, написанная в 1936 году на пороге гражданской войны в Испании, символизирует фашистский менталитет, охвативший Европу того времени, а бессердечное отношение Бернарды к дочерям олицетворяет психологию деспота. Ученый Синтия Марш (1982) отмечает, что «Работа Островского посвящена более мрачным аспектам русской национальной жизни. Он подчеркивает его тиранию и угнетение. Он изображает общество, движимое стяжательством и заботой о сохранении любой ценой своих обрядов и обычаев ». В этом смысле The Storm кажется пророческим.

Добролюбов «описал мир Островского как« царство тьмы ». Им правили тираны, которые своей коррупцией или запугиванием молодого поколения предотвратили любой вызов своему положению». Однако для Островского естественный порядок вещей должен в конечном итоге победить, а молодежь — взять верх. Хотя Катерина самоуничтожается, Варваре, «лучу света в царстве тьмы», все же удается спастись. Добролюбов утверждает, что самоубийство Катерины также можно интерпретировать как «акт протеста против несправедливости».«Если молодые будут уничтожены, кто унаследует мир? Таков «тупик, который произвела тирания».

Когда The Storm впервые открылась в московском Малом Театре в 1859 году, это вызвало мгновенные споры. Во-первых, драматизируя тяжелое положение крестьян, он указал на очевидную необходимость перемен в российском обществе. Как отмечает Марш: «Было широко признано, что отмена крепостного права откроет новую эру, в которой традиционный русский образ жизни окажется под давлением.Напряжение между поколениями было в основе пьесы Островского, в которой ясно говорится об «очевидном недовольстве традициями и автократичностью старшего поколения».

Второй спор был связан с трагическим положением молодых замужних женщин, которые должны были подчиняться своей свекрови. Катерина стала символом всех женщин, и ее готовность следовать своим сексуальным желаниям нарушала строгий, консервативный патриархальный статус-кво.Один российский критик Николай Филиппов охарактеризовал пьесу как «образец пошлого примитивизма», назвав Катерину «бесстыдной», а любовь — «скверной». Михаил Щепкин также раскритиковал «те два эпизода, которые происходят за кустами». Степан Шевырев предположил, что The Storm было доказательством морального упадка русской драмы, которая «скатывается вниз по служебной лестнице».

« Катя Кабанова » Яначека — не единственная оперная версия драмы Островского: « Буря » получила множество музыкальных адаптаций.Чайковский написал первую увертюру в 1864 году (правда, она исполнялась только в 1896 году). Первое исполнение оперы по либретто, написанному самим Островским, было написано Владимиром Никитичем Кашперовым в 1867 году (и исполнено в том же году). Среди других авторов опер по пьесе — Асафьер (1940), Дзержинский (1940), Трамбицкий (1941), Рокка (1952) и Пушков (1962).

Из вступления Констанс Гарнетт в ноябре 1898 года к произведению А. Островского Буря :

Особый триумф «Бури» состоит в том, что, хотя это реалистичная картина старомодной русской патриархальной жизни, это один из самых глубоких и простых психологических анализов русской души, когда-либо сделанных.Это очень глубокий, хотя и очень узкий анализ. Катерина, героиня, англичанам покажется слабой и раздавленной своей слабостью; но для русского она олицетворяет бунт, свободу, отказ подчиняться жестокости жизни. И ее отношение, каким бы отчаянным оно ни казалось нам, на самом деле является бунтом духа в стране, где учение Толстого о непротивлении является логическим результатом столетий крепостничества в истории народа. Купец Дикой, хулиган, мягкий бесхарактерный любовник Борис, религиозная идеалистка Катерина, кулигин-ремесленник и мадам Кабанова, деспотичная мать — все это настоящие национальные типы, настоящие русские меняющихся веков и двойники этих людей. можно встретить сегодня, если читатель прислушается к сказкам Техехова.Но очень затруднительное положение английского читателя в этом отношении должно дать ему ключ ко многому, что озадачило европейцев, должно помочь ему проникнуть в странности российской политической жизни, в странности ее любви к деспотизму. Только в стране, которая порождает такие виды слабости и тирании, возможно сковывание свободы мысли и действия, которое мы имеем в России сегодня. Поразительный анализ Островским этого фатализма в русской душе поможет читателю понять нескончаемую борьбу в России между просвещенным европеизированным интеллектом немногих и апатией подавляющего большинства россиян, которые не склонны восставать против кристаллизованных условий их жизни. жизни.

* Имена «Катя» и «Катерина» в русском языке взаимозаменяемы; в «Буря» Островский называет своего главного героя «Катериной», а Яначек предпочитает «Катю» для своей оперы.

БИБЛИОГРАФИЯ

• Марш, Синтия. «Пьеса Островского Гроза ». В г. Леош Яначек: Kát’a Kabanová , ed. Джон Тиррелл. Справочники Кембриджской оперы. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1982. 38–47.

• Муратова Ольга.«Религиозная мораль в театре Александра Островского». PhD, Городской университет Нью-Йорка.

• Островский Александр Николаевич. Буря . Пер. Констанс Гарнетт. 1898; Project Gutenberg, 2013. Доступно по адресу http://www.gutenberg.org/cache/epub/7991/pg7991.txt

• Мир, Р. А. «А. Н. Островского «Гроза: драматизация концептуальной амбивалентности». Обзор современного языка 84, нет. 1 (1989): 99–110.

• Ritschel, Nelson O. Ceallaigh. «В тени долины: Синг, Островский и разлука». Обзор New Hibernia 7, no. 4 (2003): 85–102.

Человек театра

Человек театра

Наша национальная литература особенно богата мучениками и страдальцами, а счастливых и обеспеченных писателей очень мало. «Мне не повезло родиться в России со своим умом и талантом!» — не то чтобы местный климат отпугивал таланты, но он добавлял тоску, заботу и трагедию чуть ли не каждой судьбе, каждой жизненной пьесе.Александру Островскому повезло даже немного больше, чем другим: он писал, публиковал свои пьесы, любил и любил женщины и публика, а ближе к концу жизни он был даже в достатке. Он наверняка пролил много слез, невидимых для окружающих, и иногда ему казалось, что он бьется головой о стену. И все же это был один из самых гармоничных русских талантов.

Как и многие литераторы середины XIX века, он происходил из русского православного духовенства. Его отец Николай был сыном священника и семинаристом, который предпочел карьеру судебно-медицинского эксперта служению церкви.Достигнув восьмого ранга, по обычаю получил дворянский статус (к тому времени Александру уже исполнилось 16). Его мать Любовь Ивановна Саввина, кроткая и добрая женщина, была дочерью ризника. Семья Островских проживала в Замоскворечье — уютном, дружелюбном и несколько беспорядочном районе, усеянном двухэтажными домами и высокими колокольнями, населенным пономарями, купцами, мещанами, сватами, ремесленниками и мелкими чиновниками. Наполненный колокольнями, порванием пирогов, Замоскворечье было закрытым миром со своими правилами и представлениями, своими драмами и удовольствиями — катанием на санях зимой, верховой ездой летом, прогулками по Сокольникам или Марьиной роще.У маленького Саши, старшего сына в семье, была няня Авдотья Кутузова, сравнимая по вкладу в русскую литературу с пушкинкой Ариной Родионовной: она рассказывала сказки, пела песни, знала бесчисленное количество выходок и крылатых фраз. .. Александр Островский с ранних лет был окружен живой и жизнерадостной языковой средой — тем самым языком московских хлебопеков, который Пушкин рекомендовал выучить. Чтобы великая литература возникла из этой среды, элементы должны были встретиться с культурой; великий писатель обычно также и хороший читатель.Островский-старший держал большую библиотеку, его старший сын Александр много читал.

Безусловный талант!

Мать Островского умерла рано, когда Александру было всего 8 лет, и четверо детей остались сиротами. Пять лет спустя его отец женился на Эмилии фон Тессин смешанного шведского и русского происхождения; она оказалась заботливой и доброй мачехой, обучая детей языкам и музыке. Вскоре в семье было уже шестеро детей. Саша начал писать стихи еще во время учебы в Первой московской гимназии; Однако отец хотел видеть его юристом, и после окончания гимназии 17-летний Островский был зачислен на юридический факультет Московского университета.Сдавать вступительные экзамены ему не пришлось из-за довольно высокого балла в дипломе об окончании школы. Но это было не его призвание.

«Три семестра прошли неплохо, но на четвертом Александр не явился на экзамен, проучился еще год второкурсником, затем провалил экзамен по римскому праву и подал прошение ректору об отъезде по семейным обстоятельствам. — рассказывает биограф Островского Михаил Лобанов.

По настоянию отца Александр поступил на работу в Московский суд сознания делопроизводителем с месячной заработной платой 4 рубля; позже он перешел в арбитражный суд, где работал сотрудником «отдела словесных оскорблений» и получал ежемесячную заработную плату в размере 15 рублей.За восемь лет службы Островский увидел бесконечную череду ярких персонажей. Он слушал, смотрел, запоминал, накапливал … Наконец, его впечатления от суда легли в основу его первой драмы под названием Банкрот и позже переименованной в Это семейное дело — мы сами решим ; некоторые сцены из него появились в Московском Ведомости (1847) с двумя подписями: А.О. и Д. «Д.Г.» выступал за Дмитрия Горева, второстепенного драматурга, чей вклад был неизвестен.Его предыдущая пьеса Sovereign Deliverer была довольно беспомощной, но он устроил шумный скандал, и недоброжелатели обвинили Островского в том, что он претендует на чужие работы.

Его первая законченная пьеса — Картина семейного счастья . Впервые он публично прочитал его у профессора Шевырева, лекции которого он слушал в университете, 14 февраля 1847 года (с тех пор Островский считал 14-м его счастливым числом). Успех был триумфальным. Ведущий поздравил гостей «с новым светилом отечественной фантастики».«Еще больший успех ждал The Bankrupt , который автор читал в 1849 году у Михаила Каткова; наконец, на одном из сольных концертов у графини Ростопчиной Островского среди прочих слушал Гоголь, который обнаружил, что новый драматург определенно одарен! То же самое. играть под названием Это семейное дело — сами разберемся. был опубликован в журнале Москвитянин в 1850 году и возмутил часть московского купечества, которая нашла там клевету на свой класс: молодой купец фактически грабит своего благодетеля .Купцы подали жалобу на Островского, царь ознакомился с пьесой и решил, что ее не следует публиковать и изгнать с театральных сцен. Молодой автор даже попал под наблюдение тайной полиции, которое было снято только в начале правления Александра II, а пьеса вышла на сцену только в 1861 году.

Это были последние годы правления Николая I, примечательные тем, что любое либеральное слово подавлялось, а нравственность навязывалась.Цензоры возражали против пьесы на том основании, что порок там не наказывается должным образом, хотя другая часть московского купечества утверждала, что пьеса была вполне актуальной и проблема была правильно поставлена ​​там.

Кошачья жизнь

С 1849 года Островский жил в отцовском доме со своей гражданской женой Агафьей Ивановной, простой и необразованной, но милой, любящей и заботливой женщиной, сильно напоминавшей Агафью Матвеевну Обломова, разве что она, вероятно, не был таким забитым.

Один из посетителей М.И. Семевский оставил воспоминания об Островском в начале семейной жизни последнего: домик, грязная лестница и незапертая дверь по московскому обычаю; прямо за дверью посетителя встречает маленький мальчик с пальцем во рту, за ним другой, приемная няня с младенцем, и только в третьей комнате хозяин делит компанию с хозяйкой, которая убегает за ним. перегородку, пока хозяин ломает голову, снимать ли ему платье или нет.«Я увидел перед собой очень крупного мужчину, наверное, 35 лет; его круглое луноподобное лицо в обрамлении мягких темно-русых волос, вырезанных по-русски или а-ля Гоголь, как его часто изображают; на макушке почти незаметная проплешина; он часто прищуривает глаза, отчего выражение его лица становится мягким », — вспоминал впоследствии гость.

Отец Островского не принял несовместимого брака Александра, и отношения отца и сына оставались натянутыми до самой смерти первого.Его отец купил имение и уехал; он не ожидал ничего хорошего от своего «распутного» сына и перестал его субсидировать: делай, что хочешь, но оставь меня в покое. А Островский зарабатывал себе на жизнь со своей семьей на свои изначально мизерные литературные и театральные гонорары. Его дети считались «ублюдками» и не имели права на имя отца. Его младший сын Михаил со временем оправдал надежды отца и прослужил до ранга министра. Честный, заботливый и прямой человек с сильным чувством долга, он был опекуном своих двух осиротевших племянниц, дочерей третьего брата, а также он был очень заботлив и любил своего старшего брата.

Все дети Агафьи погибли в пехоте, кроме одного: Алексея Александрова, умершего в возрасте 21 года, прожившего всего на два года дольше своей матери; от 20 лет семейной жизни ничего не осталось. Отношение детей Островского, рожденных от второго брака к первому браку отца, просто поразительно: они даже не считали нужным сохранить память о фамилии Агафьи для потомков.

Злые языки не переставали сплетничать об Островском: что он считает себя русским Шекспиром, что он не знает иностранных языков, но все же переводил… «Хотя Островский жил в Москве, по общему мнению, это не препятствовало распространению клеветнических слухов о его личной жизни: некоторые говорили, что он был пьяницей, а крупная крестьянка контролировала каждый его шаг», — вспоминает Авдотья Панаева. «Когда сплетнику сказали, что Островский на обеде пил только белое вино, первый объяснил, что во время своих приездов в Санкт-Петербург Островский боялся выпить даже маленький стаканчик водки, чтобы не пойти на выпивку …»

Г-н Семевский отметил: «Я слышу столько непристойных пасквилей и глупых шуток о нашем современном драматургическом таланте, но во время моих частых визитов к Островскому я никогда не замечал в нем ни одной черты, ни одной подсказки, которая оправдала бы хотя бы сотую часть того, что его недоброжелатели говорят о нем.И еще одно воспоминание: «… скромность, любезность и доброта его натуры просвечивают в словах и поступках Александра».

Первая постановка пьесы Островского состоялась в 1853 году, и с тех пор он ежегодно добавлял новые пьесы в репертуар русских театров, которым нечего было ставить: старые, высокие трагедии классицизма, куча бессмысленных музыкальных комедий о муже и жена … также были Малолетний, Горе от ума и Государственный инспектор .Это все. Борис Годунов Впервые вышел на сцену в 1870 году. Была огромная потребность в хороших русских пьесах, и в пьесах нового автора было много действия: каждый из актеров мог получить хорошую роль, интересную для освоения и очень полезную. хотя некоторые актрисы категорически отказывались выступать в роли старух или простолюдинов в платках. Так, юная актриса Любовь Косицкая выбрала для своего бенефиса спектакль « Останься в своих санках» — рассказ о соблазненной и заброшенной купеческой дочери Дуне.Она предстала перед публикой в ​​ситцевом платье и своей простотой и непринужденностью покорила сердца зрителей. Спектакль имел ошеломляющий успех.

Тем не менее, согласно старому закону о гонорарах, драматург должен был получать только 4% от кассовых сборов театров в двух столицах и ничего от провинциальных постановок. Островский давно боролся с этой несправедливостью, но выйти из данного тупика ему удалось гораздо позже.

Голубоглазая и златовласая Косицкая очаровала Островского.На похоронах Гоголя в Даниловом монастыре она сказала ему, что любит слушать перезвон. Летающий образ необычной призрачной души, материализовавшийся позже в Екатерине из Гроза , постепенно складывался из рассказов Косицкой о ее детстве, Волге и удивительных ночных снах. Интересно, что Екатерину сыграла Косицкая — собственно ее прототип.

Романтические отношения Островского и Косицкой мучили обоих; он страдал от вины перед своей Агафьей, и для Косицкой понятие греха было таким же абсолютным, как и для Екатерины.Я не хочу отнимать твою любовь у другого человека, — сказала она ему. Но вскоре она влюбилась в ничтожество, в купеческого сына, который обанкротил ее и растоптал; Сама любовь Островского была оскорблена этим ее выбором.

Тем не менее, чтобы первые впечатления привели к созданию The Storm , потребовались глубокие эмоциональные переживания. В 1856 году великий князь Константин Николаевич совершил литературно-этнографическую экспедицию по Волге; его организовало Морское министерство.Писатели должны были плыть по реке, собирая ценный материал о людях, живущих по берегам реки, их повседневной жизни, ремеслах, торговле, диалекте, творчестве и т. Д. Волга была поделена между участниками экспедиции, верховья Тверская, Торжокская и др. Области были поделены между участниками экспедиции. Кострома доверила Островскому … Драматург два лета кряду плывет по Волге, собрав огромное количество разнообразных материалов, в том числе и образцы местных диалектов: «перечень» — боковой ветер, «призятит» — понижение. зять в свой дом, «прямушка» означало прямую тропу, по которой ступали и ездили всякий раз, когда главная дорога была грязной.

Просторные поймы, спокойная и уверенная красота Волги сразу же задают ориентир в Шторм , где река и гроза участвуют в действии не меньше людей. Это был новый, доселе неслыханный театр, в котором движущей силой сюжета была атмосфера. Островский виртуозно создает атмосферу: физически ощущаешь бескрайние просторы — кажется, можешь выйти, раскинуть руки и полететь … А есть несколько хронологических пластов: вот Герцен, пишущий в столице, XIX век, ход подальше, и вы попадете в XVII век, а затем в Кафре с готтентотами… Здесь вы также встретите Бориса из XIX века, Кулигина из XVIII века и Кабаниху, который, кажется, спустился из Хозяйственного кодекса , и все дальше и дальше во тьму веков до людей с собачьими головами … дикость в душах и легкие фольклорные элементы, связывающие Екатерину с Ярославной …

Буря не терпит черно-белых суждений, допускает различные интерпретации — отсюда и жаркие споры, которые бушуют до сих пор: Кабаниха — это заботливая мать и носительница вечных ценностей или чудовище? Екатерина — луч света в темном царстве или запуганная безграмотная женщина? Социальный протест или духовный кризис? Пробуждение души или окончательная гибель? А может быть, она вообще была полна гордости, как недавно выразился один журналист? Островский изображает только ярких персонажей и не дает однозначных ответов: подумайте сами.

Произошло удивительное совпадение The Storm с так называемым «делом Клыкова», о котором рассказал Михаил Лобанов. Островский завершил «Шторм » 9 октября 1859 года, а 10 ноября вывели из Волги труп местной мещанки Александры Клыковой. В ходе расследования выяснилось, что она была влюблена в местного почтового служащего, что ее беспокоила снисходительная свекровь, а ее добрый муж, послушный ее матери, не пытался ее защитить. Клыкова не смогла прочитать Гроза .Премьера состоялась 16 ноября вскоре после ее кончины, и она вышла из печати позже, в 1860 году. The Storm имел триумфальный успех. В том же году он был удостоен премии Уварова как лучшая драматическая работа. Критики рванулись вперёд: горькая история Екатерины стала хорошим поводом для обсуждения насущных вопросов. Именно это и сделал Добролюбов в своей знаменитой книге «Луч света в темном царстве »: он обсуждал общественный климат, возможные реформы, прогресс, цивилизацию и т. Д.Писарев ответил своим размышлением о Бокле; Кэтрин, которая никогда не читала Бакля, не могла быть «лучом света». Критики использовали блестящие художественные произведения, чтобы рассуждать о необходимости социальных реформ, в то время как зрители плакали и хлопали в ладоши в театрах.

«Работа отнимает все мое время …»

В жизни Островского было много триумфов. Это то, что В.А. Герценштейн рассказал о благотворительном вечере Прова Садовского в Москве (это была ночь года. Дело семейное — сами решим, ).Молодые люди выносили Островского без шубы в сильный мороз, а когда более предусмотрительным удалось накинуть ему на плечи шубу и посадить в сани, по снегу пробилась толпа из нескольких сотен человек разного пола и возраста. -скрывается к дому автора. В те годы Островский жил в Замоскворечье, в самом сердце «темного царства». В ту ночь шумная толпа мешала спокойному сну многих Кит Китичей, отдыхавших на высоких пуховых кроватях. Островский появился на пороге своей квартиры, вызванный оглушительными криками толпы.Он поклонился всем, обнял и поцеловал двух или трех человек, стоящих рядом, и выразил сожаление, что не может пригласить и провести в своем доме всех «поздних, но дорогих гостей» …

Были и неудачи. Финансовое положение лучшего русского драматурга, чьи шедевры ставились по всей России, оставалось шатким. В 1879 году редактор «Русской старины » Семевский попросил его опубликовать в его периодическом издании воспоминания: «Я уже более 30 лет работаю на русской сцене и написал 40 оригинальных пьес; нет ни дня в году, чтобы мои пьесы не ставились в нескольких театрах России; Кассовые сборы только Императорских театров превысили 2 миллиона рублей, и все же я не чувствую себя в достаточной финансовой безопасности, чтобы позволить себе двухмесячный отпуск в год.Все, что я делаю, это работаю в театре или придумываю какие-то будущие сюжеты, постоянно боясь остаться без новых спектаклей к новому сезону, то есть без хлеба для моей огромной семьи — у меня просто нет времени на воспоминания! »

Через два года после смерти Агафьи Островского женился на актрисе Марии Бахметьевой. У этой пары было шестеро детей. Чтобы прокормить их всех, Островский писал по две пьесы в год, и недоброжелатели упрекали его в бреду и поспешности; со временем они начали спорить, что он иссяк.У него не было, но он искал новые пути. Автор нескольких блестящих исторических хроник по композиции и глубокому знанию материала. Он также перевел много зарубежных пьес, начиная с «Укрощение строптивой» — — которую он перевел в прозе в 1850 году и в стихах в 1865 году. За Шекспиром последовали Плавт, Теренций и Сенека. Путешествие по Европе дало ему новый импульс для переводов: Островский объездил несколько стран, любуясь красотой природы и архитектуры — до слез и с ощущением, что его сердце недостаточно велико для такого счастья и наслаждения.Вернувшись домой, он занялся переводами итальянских авторов: Гольдони, Гоцци и современных драматургов. Он переводил с французского, часто в рабочих целях, для благотворительных вечеров своих актеров и друзей. Некоторые пьесы в его переводах были даже лучше, чем в оригинале. Он перевел несколько интермедий Сервантеса, и только смерть оборвала его работу над шекспировским «Антонием» и Клеопатрой . Всего он написал 47 (а то и 49) оригинальных пьес и 22 перевода — целая театральная эпоха.

Островский неоднократно жаловался, что он должен делать все: объяснять актерам их роли, присутствовать на репетициях и присматривать за режиссерами, чтобы они не исказили замыслы автора … Но вряд ли он бы все это делал, если бы он не был театральным энтузиастом, требовательным и страстным. В конце своей жизни он лично утверждал, что является русским театром: «У других искусств есть школы, академии, высокопоставленные меценаты; драматическому искусству должен покровительствовать императорский театр, но последний долгое время пренебрегал этой обязанностью и русскими. драматическое искусство есть только у меня.Я все: академия, покровитель, защитник ». Звучит тщеславно? Нет, это справедливая оценка.

Островский — соучредитель Литературного фонда, основанного в 1859 году для помощи нуждающимся литераторам и ученым. Фонд оказался крайне жизненно важной инициативой — Общество русских драматургов и оперных композиторов — чем-то вроде профсоюза, который окончательно доказал право авторов пьес и опер на получение приличных гонораров за свои постановки; с тех пор материальное положение Островского сам стал более-менее стабильным.В конце жизни он был награжден императором Александром III пенсией в размере 3000 рублей.

Островский, живя у театра и почти в театре, вникал во все театральные процессы и ясно видел, что нужно исправить в театральном деле. В 1881 году он стал членом комиссии «по пересмотру положений, регулирующих все части управления театром» при Дирекции Императорских театров. Эта его работа принесла огромную пользу актерам, которые до того были лишены гражданских прав, как и драматурги.

У него были многочисленные планы и идеи реорганизации театра, но не хватало возможностей. Он знал все: как обучать актеров, формировать труппу, как правильно устраивать бенефисы, какую репертуарную политику проводить … Определенными полномочиями и способностями Островский был наделен только в 1885 году, когда его назначили. как руководитель репертуарного управления московских театров и главный администратор театральной академии. Это была важная должность, требовавшая высокого гражданского звания, соответствующего армейскому генералу, но Островский все еще оставался чиновником 12-го класса, которым он был награжден, работая секретарем суда в юности.Это было похоже на назначение лейтенанта командующим армией, потому что на эту роль больше не было никого.

Он уже не был молодым и здоровым человеком и так прокомментировал свое продвижение по службе: «Белке дали телегу с орехами за ее верную службу, но только тогда, когда у нее выпали зубы».

У него было очень мало времени для работы в новом офисе, до конца сезона, с декабря 1885 года по май 1886 года, когда он ушел очень больным к своей любимой Щелыково, купленной для него братьями после смерти их мачехи.Там он погрузился в страстную рыбалку, размышлял, встречал гостей, в спешке сочинял пьесы к началу сезона, и там же в июне умер от сердечного приступа.

И хотя в последние годы он вел интенсивную организационную работу, в основном писал заметки и эссе по организации театрального дела, его талант никогда не иссякал: в последнее десятилетие своей жизни он создал такие шедевры, как Без приданого, виноват. Без Вины, Талантов и Поклонников , а также нежнейшей и красивой Снегурочки — совершенно новое слово в театре и литературе.

Островский никогда не был дидактическим или назойливым, он заботился о людях, интуитивно понимал их и воссоздавал их во всей их смеси красоты и уродства, придавая им их индивидуальность, точные и безупречные словесные характеристики: десятки непохожих, никогда не повторяющихся оригинальных персонажей , целая портретная галерея — от нежных пастельных до ярких и ярких, сотни набросков, карикатур, гротесков. По определению своего друга Аполлона Григорьева, это был «органический» талант.Для кого-то русская действительность могла быть варварским и скудным материалом, но для него она была полна искрящихся красок и сокровищ. Точно так же невежественный и беспечный человек может время от времени замечать некоторые растения, птиц и деревья, когда он идет по лесу, тогда как исследователь, влюбленный в лес, знает название каждого жука, историю каждого семени и видит и безразличная жестокость, и божественная гармония … Отсюда знаменитое прозвище Островского «Замоскворечский Колумб», которое подчеркивает именно эту сторону его дара: рвение нахождения пути.

Это был уравновешенный, уравновешенный и добрый человек, жизнь которого была лишена африканских страстей и крутых поворотов, предававшаяся многолетнему упорному труду и живущему по классическому принципу «делай, что должен, и будь что будет». Результатом этих усилий стало то, что Русский национальный театр был создан практически в одиночку.

Автор: Ирина Лукьянова

Споры критиков вокруг драмы «Гроза». Игра в оценке H

Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов

КИРОВСКИЙ ФИЛИАЛ

ТЕСТ

по дисциплине История русской литературы

Тема: Драма А.«Гроза» Н. Островского в русской критике

Саламатова Анна Александровна

Введение

Появление многих крупных произведений мировой литературы подвергалось цензурным запретам и гонениям, становилось полем острой полемики, ожесточенной идеологической борьбы. Грибоедов не дожил до публикации полного текста «Горе от ума», не увидел на сцене своей комедии. Флобер — после публикации «Мадам Бовари» — предстал перед судом за «оскорбление общественной морали, религии и хороших манер».«Критические баталии вокруг большинства наиболее значительных русских романов (особенно Тургенева), драм, стихов и поэм XIX века были непримиримыми столкновениями прогрессивных и реакционных сил, борьбой за истину и реализмом художественного творчества.

Современники бурно встречали новые произведения, ставшие впоследствии классикой. Вокруг «Грозы» Островского развернулась сложная и противоречивая борьба. После авторских чтений новой драмы, ее первых постановок на сцене и выхода журнала завязалась ожесточенная битва между критиками, которые считали разные идеологические позиции, между новаторами и ретроградами.Необычность и сложность полемики вокруг «Шторма» заключалась в том, что не только идеологические и эстетические противники, но и ведущие художники и критики расходились во взглядах на эту драму. «Гроза» была высоко оценена людьми борющихся идеологических лагерей.

«Гроза» впервые увидела свет не в печати, а на сцене: 16 ноября 1859 года премьера состоялась в Малом театре, а 2 декабря — в Александринском театре. Драма была напечатана в первом номере журнала «Библиотека для чтения» следующего, 1860 года, а в марте того же года — отдельным изданием.

Очевидно, что «решающее произведение» Островского не случайно, не по прихоти писателя, появилось на рубеже пятидесятых — шестидесятых годов, когда общественная атмосфера в стране накалилась до предела, когда сама жизнь неизбежно требовали решительных изменений. «Гроза» звучала трагическим голосом времени, криком души народа, который больше не может терпеть угнетение и рабство.

Цель работы — изучить место драмы «Гроза» в литературе.Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи: проанализировать научные публикации по этому произведению, охарактеризовать героев драмы, выделить суть конфликта, присутствующего в «Грозе», а также раскрыть суть происходящего. название этой работы.

Драма (как родовое понятие трагедии и комедии) — высшая разновидность поэзии, причем высшая именно потому, что в ней ярко проявляется личность поэта — его настроение, его взгляды и т. Д. В лирических произведениях и т. Д. или менее заметны в эпических произведениях, полностью исчезают, уступая место жизни, воспроизводятся вполне объективно.Следовательно, драма не допускает ни морали, ни максим, ни скрытых мотивов, ни желания осуществить какую-то идею, представить какой-то принцип в выгодном свете, ни желания победить какой-то социальный порок и возвысить какую-то социальную добродетель до уровня пьедестал. Все это чуждо драме, которая имеет дело только с жизнью, объективно воспроизводимой — и ни с чем другим. Задача драматурга — перенести жизнь на сцену, но не осуждать ее, не объяснять, не наказывать ее плохие стороны и не восхищаться хорошими.Если же драматический писатель, пораженный каким-то необоснованным явлением жизни, поставит перед собой задачу раскрыть зрителю в самом ярком свете весь вред этого явления, то он перестанет быть драматическим писателем на самом деле. смысл слова (ибо он перестает иметь объективное отношение к жизни) и становится сатириком, карающим то или иное социальное зло. Такая сатира обычно принимает драматические формы и, в зависимости от степени наказываемого зла, принимает комический или трагический характер.Таково «Горе от ума» Грибоедова, такова последняя пьеса А. Н. Островского «Гроза», пошедшая на бенефис города Васильева.1

Если смотреть на пьесу г-на Островского как на драму в театральной постановке. истинный смысл слова, то он не выдержит строгой критики: многое в нем окажется лишним, очень недостаточным; но если мы увидим в нем едкую сатиру, облеченную только в драматургию, то, на наш взгляд, она превосходит все, что написано маститым автором до сих пор.

1.1 Цель создания пьесы Островского

Цель «Грозы» — показать во всем ужасающем свете, как этот ужасный семейный деспотизм, царящий в «темном царстве» (По прекрасному выражению господина Бова ( Добролюбов).) — в повседневной жизни определенной части нашего грубого, неразвитого купеческого сословия, его внутренняя сторона жизни, еще относящаяся к давно минувшим временам, — таков убийственный, роковой мистицизм2, опутывающий душу неразвитого человека. с ужасной сетью.И автор мастерски добился своей цели: перед вами в ужасной, поразительной картине предстают плачевные результаты обоих — в картине, правильно нарисованной с натуры и ни одной линии, отклоняющейся от мрачной действительности; вы видите в живых, художественно воспроизведенных образах, к чему приводят эти два бедствия человеческого рода — к потере воли, характера, к разврату и даже к самоубийству.

1.2 Образы героев в сюжете пьесы Островского «Гроза»

Сюжет драмы следующий.В городе Калинове, на берегу Волги, живет Марфа Игнатьевна Кабанова, жена богатого купца, вдова — грубая, дикая, ханжа и деспотичная женщина. Укоренившаяся в старых варварских представлениях, она является ужасным бичом для своей семьи: она угнетает своего сына, подавляя каждое проявление воли, каждый импульс в нем, подавляет невестку, затачивая ее, как ржавое железо, на каждое действие что не согласуется с ее дикими безумными требованиями. Кабанова — идеал рабыни, застывшей в рабстве и порабощающей все, чего может достичь ее дикий произвол.В этой женщине есть что-то адское, сатанинское; это какая-то леди Макбет3, вырванная из темных укромных уголков и закоулков «темного царства».

Тихон Иванович, сын Кабановой, напротив, человек добрый, с мягким сердцем, но уже совершенно лишенный всякой воли: мать делает с ним все, что хочет. Любя жену и по своей натуре не умея обращаться с ней грубо, деспотично, как того требуют древние обычаи, которым Кабанова хотела бы воспитывать и держать всех, он тем самым навлекает на себя постоянное преследование своей матери, ее грубый характер доводит будучи в грубой, варварской морали, он не может допустить мысли, что муж не может бить свою жену и обращаться с ней кротко, по-человечески.Она видит в этом слабость и отсутствие характера. Жена, по ее мнению, тоже не должна ласкать мужа и открыто выражать свои чувства — она ​​не любовница, а жена (потрясающий аргумент!): Все это противоречит моральному кодексу, которого так свято придерживаются в «темное царство». Жене свойственно подчинять мужа, преклоняться перед его ногами, беспрекословно подчиняться его приказам — и обманывать его, притворяться, скрывать от него свои мысли и чувства.

Подавив в сыне всякую волю, Кабанова, однако, не может полностью поработить невестку: Катерина постоянно дает ей отпор, постоянно отстаивает свои права на независимость.Отсюда вечная вражда между ними. Результат всего этого — жизнь в доме Кабановой — это не жизнь, а каторга. Нет сил оставаться в этой позиции ни у Тихона, ни у Катерины, и каждый из них выходит по-своему из своего, казалось бы, безвыходного положения. Тихон куда-то кидается — и напивается — хотя душу заберет вином — и мама ни слова против: мораль «темного царства» разрешает пить и разврат, пока все зашито и покрыто.Катерина тоже находит развязку, но только по-другому: она влюбляется в молодого человека Бориса Григорьевича, племянника купца Дикого.

В Кэтрин, как неразвитой женщине, нет сознания долга, моральных обязательств, нет развитого чувства человеческого достоинства и страха запятнать его каким-нибудь безнравственным поступком; у нее есть только страх греха, страх дьявола, ее пугает только абсолютный ад, огненный ад: 4 в нем есть мистицизм, но нет морали.

И она, на наш взгляд, единственное, чем отличается от своей невестки Варвары, в которой уже нет ни мистики, ни морали, и которая спокойно пропускает ночи с писарем Ваней Кудряшем, не опасаясь либо унижать ее человеческое достоинство, либо попасть за это в огненный ад.Личность Катерины привлекает зрителя с первого раза, но только с первого раза, пока об этом не задумываешься; она заслуживает не сочувствия, а только сострадания, так как эпилептики, слепые, хромые заслуживают его: вы можете жалеть их, вы должны пытаться им помочь, но сочувствие их эпилепсии, слепоте и хромоте совершенно невозможно: было бы безумием. Если бы у Катерины не было такой свекрови (свекрови — И.С.) — Бабы Яги, она бы не заинтриговала Бориса и прожила бы жизнь с Тишей, которая, как нам кажется, является в тысячу раз умнее и нравственнее пошлого Бориса.Но у нее есть свекровь — леди Макбет — и она гуляет десять ночей со своим возлюбленным, забыв на это время и о страшном суде, и о огненном аду. Но тут возвращается муж — и Катерину начинает мучить страх совершенного им греха. Если бы она не была так захвачена мистикой, она бы каким-то образом выбралась бы из своего затруднительного положения (особенно с помощью Варвары, которая будет вести и вести мальчика-девочку), — Да, мистицизм слишком ее одолел — и она не знает, что что делать: мысль о совершенном грехе преследует ее на каждом шагу.А потом разыграется еще одна гроза, загоняющая ее в какой-то грот, а в грот на стенах картины Страшный суд и огненная Геенна — ну все кончено. Катерина ударила мужа ногой, ну и покайся — и во всем раскаялась, да еще и со всеми честными людьми, которые тоже сюда сбегали, чтобы спрятаться от дождя.

Нетрудно догадаться, что за этим последовало: Катерина сбежала из дома, она собиралась попросить Бориса взять ее с собой (дядя отправляет ее в Сибирь для любовных уловок), но Борис, самый страшный пошляк, ответил ей, что его дядя не будет заказывать.А несчастной оставалось одно из двух: либо вернуться к свекрови на вечные муки и страдания, либо броситься в Волгу. Мистика и здесь ей помогла: она бросилась в Волгу …

Однако, несмотря на столь трагический конец, Катерина — повторяем, все же не вызывает у зрителей симпатии — потому что сочувствовать было не к чему, не было ничего разумного. в ее действиях ничего человеческого: она без всякой причины полюбила Бориса, изменила мужу (который так целиком, так благородно ей доверял, что, прощаясь с ней, ему даже трудно было произнести строгий приказ своей матери. не пялиться на чужих собратьев) — ни с того ни с сего раскаялся — ни с того ни с сего бросился в реку — тоже ни с того ни с сего.Поэтому Катерина никак не может быть героиней драмы; но служит прекрасным предметом для сатиры. Конечно, нечего громить Катерину — они не виноваты в том, что создали среду, в которую еще не проник ни один луч света; но с другой стороны, тем более необходимо выступить против среды, в которой нет ни религии (мистицизм не религия), ни морали, ни человечности, где все вульгарно и грубо и приводит только к вульгарным результатам.

Итак, драма «Гроза» — это драма только по названию, а по сути — сатира, направленная против двух самых страшных зол, глубоко укоренившихся в «темном царстве» — против семейного деспотизма и мистицизма.

Кто смотрит на драму г-на Островского как на драму в полном смысле слова и предъявляет к ней требования, уместные только для полностью художественных, а не драматических сатир, придет к выводу, что все остальные лица драмы, о которой мы еще не говорили, совершенно лишний.Но это будет несправедливо; ибо — еще раз — драма г. Островского — это не драма, а сатира.

Лучшим из этих вспомогательных циферблатов — необходимым и превосходным в сатире и излишним в драматургии — является, на наш взгляд, Кулигин, мещанин, часовщик-самоучка. Это лицо прямо вырвано из жизни и наполнено глубоким смыслом по отношению к основной идее драмы господина Островского. Посмотрите — какой светлый кругозор у Кулигина, как ему чужд мистицизм, как ласково и радостно он смотрит на всех, как он всех любит, посмотрите, в чем его тяга к знаниям, какая любовь к природе, какая жажда на пользу людям: аранжировка солнечных часов на бульваре и расстановки громоотводов — и все это не для себя, не из корысти, не ради домыслов, а для общего блага, в самом чистом и благородном смысле слово … А теперь посмотрим на другую грань драмы (тоже соучастник): на Савелю Прокофича Дикого, купца, значимого человека в городе. Какой контраст с Кулигиным! Первый дышит человечностью, рациональностью, ясно, что свет Божий проник в его душу; второй определенно свирепый зверь: он ничего не хочет знать, не хочет признавать чьи-либо права, никого не слушает, всех ругает, всех придирает — и это только потому, что у него такой характер, что он не может контролировать себя.Откуда этот контраст? Потому что в душу одного человека проник луч истины, добра и красоты — луч просвещения, а душу другого окутывает непроглядная тьма, разогнать которую может только свет просвещения …

Остальные соучастники, вслед за Кулигиным, Феклуша, прихлебатели, выходят на первый план. Это лицо, мастерски нарисованное с натуры, играет огромную роль в концепции сатирической драмы Островского. Феклуша, который говорит о Салтане Махмуде из Турции, о Салтане Махмуде из Персии и о том, что в Турции нет праведных судей, а все судьи неправедны и т. Д., эта Феклуша и другие подобные ей составляют единственный источник света и просвещения для жителей «темного царства»: любой абсурд, который может прийти только ей в голову, обычно навсегда застревает в головах «темных людей». С религиозным благоговением слушала ее рассказ о дальних странах — о святых местах, о городе Киеве и так далее. и так далее. Весомый источник мистики, опутавшей душу несчастной Катерины такой дьявольской сетью, кроется, на наш взгляд, в этих феклуше-прихлебателях, в их рассказах о разных различиях, сбивающих с толку бедных «темных людей» для жизни.

Теперь несколько слов об остальных лицах. Они не нужны для хода драмы (кроме разве что Барбары), но необходимы для полной картины жизни уездных купцов, той желчной сатиры, на которую нам преподносит «Гроза». Дикой, дядя Бориса, — один из тиранов, столь успешных для г-на Островского. Картина из купеческой жизни не обходится без тирана: это уже аксиома. По этой причине в «Грозе» появился и Дикой, хотя он не нужен для развития пьесы — и причина, на наш взгляд, вполне законная и разумная.

Лицо Варвары также великолепно очерчено, что совершенно необходимо для концепции сатиры: Варвара служит наглядным, пластическим доказательством того, что деспотизм матери не защищает нравственность ее дочери, что подтверждают миллионы примеров из жизни из «темного царства».

Что касается лица Бориса (хотя и необходимого в драме, но совершенно бесцветного), то сама его бесцветность — это его достоинство как лица художественно воспроизведенного: Борис должен быть бесцветным, потому что произвол его дяди произвел на свет любой цвет. ему.Его бесцветность хороша еще и в том смысле, что ярко обнажает всю нелепость любви Катерины к нему.

пьеса Островского критик Писарев

2. Оценка драмы российскими критиками

2.1 Добролюбов «Луч в темном царстве»

В 1859 году Островский подвел промежуточный итог своей литературной деятельности: свое двухтомное собрание сочинений появившийся. «Мы считаем правильным применить настоящую критику к творчеству Островского, которая заключается в пересмотре того, что дают нам его работы», — формулирует свой главный теоретический принцип Добролюбов.«Настоящая критика относится к творчеству художника так же, как и к явлениям реальной жизни: она изучает их, пытается определить их собственную норму, собрать их существенные, характерные черты, но совсем не суетится, почему это овес. — не рожь, а уголь — не алмаз … »

Какую норму видел Добролюбов в мире Островского? «Общественная деятельность мало затронута в комедиях Островского, но произведения Островского чрезвычайно полны и ярко раскрывают два вида отношений, к которым человек еще может приложить свою душу в нашей стране — семейные отношения и отношения собственности.Поэтому неудивительно, что сюжеты и сами названия его пьес вращаются вокруг семьи, жениха, невесты, богатства и бедности.

«Темное королевство» — это мир бессмысленной тирании и страданий «наших младших братьев», «мир скрытой, тихо вздыхающей печали», мир, где «внешнее подчинение и тупое, сосредоточенное горе, достигающее точки полной идиотизм и прискорбное обезличивание «сочетаются с» рабской хитростью, самым гнусным обманом, самым бесстыдным предательством.«Добролюбов подробно исследует« анатомию »этого мира, его отношение к воспитанию и любви, свои моральные убеждения, такие как« чем воровать другим, лучше бы мне украсть »,« Отцовская воля »,« чтобы она не выше меня, но я хвастаюсь ею. как душе угодно »и т. д.

« Но есть ли выход из этой тьмы? »- вопрос задается в конце статьи от имени воображаемого читателя.« Печально, это правда; но что делать? «Надо признать, что выхода из« темного царства »в творчестве Островского мы не нашли», — отвечает критик.«Стоит ли винить в этом художника? потребности самой жизни, так томно и монотонно плетущиеся вокруг нас … Выход нужно искать в самой жизни: литература только воспроизводит жизнь и никогда не дает того, чего нет на самом деле. Идеи Добролюбова имели большой резонанс. «Темное царство» Добролюбова было прочитано с энтузиазмом, с которым, может быть, не прочитана ни одна журнальная статья, большая роль статьи Добролюбова в установлении репутации Островского была признана его современниками.«Если вы соберете все, что обо мне писали до того, как появились статьи Добролюбова, то хоть перо бросьте». Редкий, очень редкий в истории литературы случай абсолютного взаимопонимания между писателем и критиком. Вскоре каждый из них сделает ответную «реплику» в диалоге. Островский — с новой драмой, Добролюбов — со статьей о ней, своеобразным продолжением «Темного царства». В июле 1859 года, как раз в то время, когда в «Современнике» начинается издание «Темного царства», Островский начинает «Грозу».

2.2 Опровержение взглядов Добролюбова русским критиком Писаревым

Другой критик, Д.И. Писарев, вступил в полемику с Добролюбовым.

Писарев строит свой анализ «Бури» как последовательное опровержение точки зрения Добролюбова. Писарев полностью согласен с первой частью дилогии Добролюбова об Островском: «На основе драматических произведений Островского Добролюбов показал нам то« темное царство »в русской семье, в котором чахнут умственные способности и истощаются свежие силы наших молодых поколений. .«и пока патриотические мечтания будут закрывать на них глаза, до тех пор нам придется постоянно напоминать читающему обществу об истинных и живых представлениях Добролюбова о нашей семейной жизни». Но он решительно отказывается рассматривать героиню «Грозы» как «луч света»: «Эта статья была ошибкой со стороны Добролюбова, он увлекся симпатией к персонажу Катерины и принял ее личность за яркое явление. . »
Как и Добролюбов, Писарев исходит из принципов «настоящей критики», не подвергая сомнению ни эстетическую состоятельность драмы, ни характерный характер героини: «Читая« Грозу »или наблюдая ее на сцене, вы никогда не усомнитесь, что Катерина должна действовать в реальности точно так же, как в драме.«Но оценка ее действий, ее отношения к миру в корне отличается от Добролюбова.« Вся жизнь Катерины, — по Писареву, — состоит из постоянных внутренних противоречий; она каждую минуту кидается из крайности в крайность; она сегодня сожалеет о том, что сделала вчера, а между тем сама не знает, что будет делать завтра; она на каждом шагу путает свою жизнь и жизнь других людей; наконец, запутав все, что было у нее под рукой, она рвет тугие узлы самыми глупыми средствами, самоубийством и даже таким самоубийством, совершенно неожиданным для нее самой.«Писарев говорит о« большом вздоре », совершенном« русской Офелией », и весьма четко противопоставляет ей« одинокую личность русского прогрессиста »,« целый тип, уже нашедший свое выражение в литературе и которого зовут либо Базаровым, либо Лопухов ». (Герои произведений И.С. Тургенева и Н.Г. Чернышевского, простолюдины, склонные к революционным идеям, сторонники ниспровержения существующего строя).

Добролюбов накануне крестьянской реформы оптимистично возлагал надежды на сильный характер. Катерины.

Четыре года спустя Писарев, уже находясь по эту сторону исторической границы, видит: революция провалилась; надежды на то, что народ сам решит свою судьбу, не оправдались.

Нам нужен другой путь, нужно искать выход из исторического тупика. «Наша общественная или национальная жизнь вовсе не нуждается в сильных характерах, которых ей хватает на глаза, а только и исключительно в одном сознании.

Нам нужны исключительно люди знания, то есть знания должны быть усвоены теми железными характерами, которыми переполнена жизнь нашего народа.мрак Катерины, допотопный характер ее общественного сознания, ее своеобразный социальный «обломизм», политическая невоспитанность. »

Заключение

На основе драматических произведений Островского Добролюбов показал нам в русской семье то« темное царство », в котором чахнут умственные способности и истощаются свежие силы наших молодых поколений. Статью прочитали, похвалили, и затем отложите в сторону … Любители патриотических иллюзий, не сумевшие выдвинуть ни одного принципиального возражения Добролюбову, продолжали упиваться своими иллюзиями и, вероятно, будут продолжать это занятие до тех пор, пока найдут себе читателей.Глядя на это постоянное преклонение колен перед народной мудростью и народной правдой, замечая, что доверчивые читатели принимают за чистую монету текущие фразы, лишенные какого-либо содержания, и зная, что народная мудрость и народная правда наиболее полно выразились в построении нашей семейной жизни , — сознательная критика ставит печальную необходимость повторять несколько раз те тезисы, которые уже давно высказаны и доказаны.

Пока будут существовать явления «темного царства» и пока патриотические мечтания будут закрывать на них глаза, до тех пор нам придется постоянно напоминать читающему обществу об истинных и живых представлениях Добролюбова о нашей семейной жизни. .Но в то же время надо быть строже и последовательнее, чем Добролюбов; нам нужно будет защитить его идеи от его собственных страстей; там, где Добролюбов поддался порыву эстетического чувства, мы постараемся рассуждать спокойно и увидеть, что наш семейный патриархат подавляет всякое здоровое развитие. Драма Островского «Гроза» вызвала критическую статью Добролюбова «Луч света в темном царстве».

Библиография

1. Артамонов С.Д. История зарубежной литературы XVII – XVIII веков Учебник для студентов педагогических вузов по специальности №2101 «Русский язык и литература».М .: Просвещение. 1978.-608 с.

Лебедев Ю.В. Русская литература XIX века: 2-я половина: Книга для школьников.-М .: Просвещение. 1990.-288 с.

Качурин М.Г., Мотольская Д.К. Русская литература. Учебник для 9 класса средней школы. М .: Просвещение. 1982.-384 с.

Островский А.Н. Гроза. Приданое. Игры. Перепечатано.-М .: Детская литература .. 1975.-160 с.

Хрестоматия по иностранной литературе для VIII-IX классов общеобразовательной школы. М .: Просвещение. 1972 г.-607 с.

Репетиторство

Нужна помощь в изучении темы?

Наши специалисты проконсультируют или предоставят репетиторские услуги по интересующим вас темам.
Отправьте заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

ГРОЗА ПО ОЦЕНКЕ ДОБРОЛЮБОВА.

Трудно говорить об этой работе, минуя суждения, содержащиеся в известной статье критика — Луч света в темном царстве.Написанная в 1860 году, эта статья раскрыла художественный и социальный смысл Грозы. Пьеса и статья, кажется, соединились в умах читателей и приобрели огромную силу влияния.

«Гроза», по Добролюбову, — наиболее решающая работа Островского, знаменующая неминуемый конец тиранической силы. Центральный конфликт драмы — столкновение героини, защищающей свои права человека, с миром темного царства — выражает существенные аспекты жизни людей во время революционной ситуации.И поэтому критик посчитал драму «Гроза» поистине народным произведением.

Описывая социальную атмосферу 60-х годов, Добролюбов писал: Куда ни глянь, везде — пробуждение личности, демонстрация ее законных прав, протест против насилия и произвола, по большей части еще робкий, неуверенный, готовый к спрячься, но по-прежнему сообщая о своем существовании. Добролюбов видел проявление пробуждающегося и нарастающего протеста против гнета тиранов в своих чувствах и поступках, в самой смерти Катерины.

Критик оценил драму Островского как произведение, выражающее насущные потребности своего времени — требование закона, законности, уважения к человеку. В образе Катерины он видит воплощение русской живой природы. Катерина предпочитает умереть, чем жить в неволе.

Этот конец кажется нам отрадным, пишет критик, легко понять почему: он представляет собой ужасный вызов тиранической силе, он говорит, что дальше идти дальше невозможно, с его жестокие, смертоносные принципы.В Катерине мы видим протест против кабанских понятий морали, доведенный до конца протест, провозглашенный как под домашними пытками, так и над пропастью, в которую бросилась бедная женщина. Она не желает мириться, не желает воспользоваться жалкой растительностью, которая дается ей в обмен на живую душу … В образе Катерины, по словам Добролюбова, великая народная идея — идея Освобождение — воплотилось. Критик посчитал образ Катерины близким положению и сердцу каждого порядочного человека в нашем обществе.

Конечно, Добролюбов далек от того, чтобы считать Катерину революционеркой. Но если женщина — самое бессильное существо и даже в темной, инертной среде купеческого сословия — больше не может мириться с притеснением тиранической силы, то среди обездоленных, забитых людей зреет негодование. Это возмущение должно распространяться все шире и шире и побуждать людей к решительной борьбе. Критик не мог произнести слово революция в подвергнутой цензуре статье, но вся его статья была проникнута революционным духом.

ЛИТЕРАТУРА

Добролюбов Н.А. Темное царство.

Островского в русской критике. Коллекция величественная. Эд. 2. М., 1953

Розанова Л.А. Островский. Пособие для студентов. М.-Л., 1965.

Трагедия работы.

Оценка критиков

1. Обломов — Штольц.

2. Обломов — Ольга Ильинская

Проблема любви.

Трагедия работы.

Трагедия происходит в городе Калинов, раскинувшемся среди зелени садов на крутом берегу Волги. «Вот уже пятьдесят лет я каждый день смотрю на Волгу и не могу насытиться. Вид изумительный! Красота! Душа радуется, — восхищается Кулигин. Казалось бы, жизнь жителей этого города должна быть красивой и радостной. Однако жизнь и обычаи богатых купцов создали «мир темницы и гробовой тишины».«Савел Дикой и Марта Кабанова — олицетворение жестокости и произвола. Порядок в купеческом доме основан на устаревших религиозных догматах Домостроя. Добролюбов говорит о Кабаных, что она« грызет жертву … долго и безжалостно … … «Она заставляет невестку Катерину склоняться к ногам мужа, когда он уходит, ругает ее за то, что она не» воет «на публике, провожая мужа.

Кабан очень богат, об этом можно судить по тому, что интересы ее дел выходят далеко за пределы Калинова, по ее поручению Тихон едет в Москву.Ее уважает Дикой, для которого главное в жизни — деньги. Но жена купца понимает, что сила также дает покорность окружающей среде. Она стремится убить в домашних условиях любое проявление сопротивления ее власти. Кабан лицемер, она прячется только за добродетель и благочестие, в семье — бесчеловечный деспот и тиран. Тихон ей ни в чем не противоречит. Варвара научилась лгать, прятаться и уворачиваться.

Главная героиня спектакля Катерина отличается сильным характером, она не привыкла к унижениям и оскорблениям, а потому конфликтует с жестокой старой свекровью.В доме матери Катерина жила свободно и легко. В Доме Кабановых она чувствует себя птицей в клетке. Она быстро понимает, что долго здесь жить не может.

Катерина вышла замуж за Тихона без любви. В доме Кабанихи все дрожит от одного командного крика купчихи. Молодым тяжело жить в этом доме. И вот Катерина встречает совершенно другого человека и влюбляется. Впервые в жизни она испытывает глубокие личные чувства.Однажды ночью она идет на свидание с Борисом. На чьей стороне драматург? Он на стороне Катерины, потому что невозможно разрушить естественные стремления человека. Жизнь в семье Кабановых неестественна. И Катерина не приемлет наклонностей тех людей, на которых она влюбилась. Услышав предложение Варвары солгать и притвориться, Катерина отвечает: «Я не умею обманывать, я ничего не могу скрыть».

Прямолинейность и искренность Катерины вызывает уважение у автора, читателя и зрителя.Она решает, что больше не может быть жертвой бездушной свекрови, не может томиться взаперти. Она свободна! Но выход она увидела только в своей смерти. И с этим можно поспорить. Критики также разошлись во мнениях по поводу того, стоило ли Катерине платить за свободу ценой ее жизни. Итак, Писарев, в отличие от Добролюбова, считает поступок Катерины бессмысленным. Он считает, что после самоубийства Катерины все вернется на круги своя, жизнь пойдет своим чередом, и «темное царство» не стоит такой жертвы.Конечно, Катерину убила Кабаниха. В результате ее дочь Варвара убегает из дома, а ее сын Тихон сожалеет, что не умер вместе с женой.

Интересно, что одним из главных, активных образов спектакля является изображение самой бури. Символически выражая идею произведения, этот образ непосредственно участвует в действии драмы как реальное явление природы, вступает в действие в его решающие моменты, во многом определяет действия героини.Этот образ очень неоднозначен, он освещает практически все стороны драмы.

Итак, уже в первом акте над городом Калинов разыгралась гроза. Вырвалось предвестником трагедии. Катерина уже сказала: «Я скоро умру», она призналась Варваре в своей греховной любви. В ее представлении уже связано предсказание безумной дамы о том, что гроза не пройдет напрасно, и ощущение собственного греха с настоящим раскатом грома. Катерина мчится домой: «Еще лучше, все спокойнее, дома я — в образы и Богу молюсь!».

После этого на короткое время молчит гроза. Только в ворчании Кабанихи слышны ее отголоски. В ту ночь, когда Катерина впервые после замужества почувствовала себя свободной и счастливой, не было грозы.

Но четвертое, кульминационное действие, начинается словами: «Дождь идет, как бы ни собиралась гроза?» И после этого не утихает мотив грозы.

Интересен диалог Кулигина и Дикого.Кулигин говорит о громоотводах («у нас часто бывают грозы») и вызывает гнев Дикого: «А какое еще электричество есть? Как ты не грабитель? В наказание нам насылают грозу, чтобы мы чувствовали, а вы хотите защитить себя шестами и рогами какими-то, да простит меня Бог. Ты что, татарин, что ли? ». А на цитату Державина, которую Кулигин цитирует в свою защиту: «Я таю телом своим, громом повелеваю своим умом», — купец не может найти ничего, кроме: «И за эти слова вас надо послать в мэр, так он и спросит! ».

Несомненно, образ грозы приобретает в пьесе особое значение: это освежающее, революционное начало. Однако разум осуждается в темном царстве, он встречает непонятное невежество, подкрепленное скупостью. Но все-таки молния, прорезавшая небо над Волгой, коснулась долго молчавшего Тихона, промелькнула над судьбой Варвары и Кудряша. Гроза всех сильно потрясла. Рано или поздно бесчеловечной морали придет конец. Борьба между новым и старым началась и продолжается.В этом смысл произведения великого русского драматурга.

Роль второстепенных персонажей в драме «Гроза». Драма «Гроза» в оценке критиков (Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев, А. А. Григорьев, А. В. Дружинин).

Второстепенные персонажи спектакля — не только фон, на котором разворачивается личная драма Катерины, главной героини пьесы. Они показывают нам разное отношение людей к своей несвободе.Система образов в пьесе такова, что все второстепенные персонажи образуют условные пары, и только Катерина одна в своем истинном желании вырваться из гнета «тиранов».

Дикой и Кабанова — люди, которые в постоянном страхе держат тех, кто от них так или иначе зависит. Добролюбов очень удачно назвал их «тиранами», так как главный закон для всех — это их воля. Неслучайно они относятся друг к другу очень уважительно: они одинаковые, только сфера влияния разная.Дикой главный в городе, Кабаниха в ее семье.

Постоянная спутница Катерины — Варвара, сестра ее мужа Тихона. Она главный противник героини.

Оценка критиков

«Гроза», по Добролюбову, — наиболее решающая работа Островского, знаменующая неминуемый конец тиранической силы. Центральный конфликт драмы — столкновение героини, защищающей свои права человека, с миром темного царства — выражает существенные аспекты жизни людей во время революционной ситуации.И поэтому критик посчитал драму «Гроза» поистине народным произведением.

Описывая социальную атмосферу 60-х годов, Добролюбов писал: Куда ни глянь, везде — пробуждение личности, демонстрация ее законных прав, протест против насилия и произвола, по большей части еще робкий, неуверенный, готовый к спрячься, но по-прежнему сообщая о своем существовании. Добролюбов видел проявление пробуждающегося и нарастающего протеста против гнета тиранов в своих чувствах и поступках, в самой смерти Катерины.

Критик оценил драму Островского как произведение, выражающее насущные потребности своего времени — требование закона, законности, уважения к человеку. В образе Катерины он видит воплощение русской живой природы. Катерина предпочитает умереть, чем жить в неволе.

3. Гончаров А.И. «Обломов» Принцип сюжетной противоположности в романе (Обломов — Штольц, Обломов — Ольга). Проблема любви в романе.

1. Обломов — Штольц.

2.Обломов — Ольга Ильинская

Штольц не является положительным героем романа, его деятельность иногда напоминает деятельность Судбинского из презираемого Обломова окружения Штольца: работать, работать, еще раз работать как машина, без отдыха, развлечений и увлечений.

Его практичность далека от высоких идеалов; он похож на бизнесмена, туриста. Образ Штольца схематичен, эмоционально безличен.

Гончаров не знает, какой бизнес может спасти Россию от обломовщины.Писатель может ответить только на один извечный вопрос «кто виноват?» — самодержавие, крепостное право. Он не знает ответа на второй проблемный вопрос: «Что делать?»

Основная сюжетная ситуация в романе — отношения Ольги Ильинской и Обломова.

Гончаров идет по пути, ставшему традиционным в русской литературе: человек морально слаб на испытание любовью, если он способен ответить на сильное чувство любви. Обломов подкрепляет этот вывод.Ольгу Ильинскую отличает гармония духа, сердца, воли, активности и доброты. Гончаров поэтизирует внезапную вспышку любви Обломова. Есть ощущение, что Обломов полностью переродится как личность. Внутренняя жизнь героя начала двигаться, вместе с чувством любви к Ольге в Обломове пробудился активный интерес к духовной жизни, к искусству, к душевным запросам того времени. Чувство любви Обломова к Ольге было кратковременной вспышкой. Иллюзии на этот счет Обломов быстро развеивает.Разрыв между Ольгой и Обломовым закономерен. Их натуры слишком непохожи. Дороже романтических свиданий для Обломова оказалась жажда безмятежного сонного состояния. «Безмятежно спит мужчина» — вот идеал существования Ильи Ильича.

Жизнь в доме Пшеницыной физически инертна, а значит, нездорова. Обломов спешит навстречу своему вечному сну — смерти. Он постепенно умещается в широкий и вместительный гроб. Добролюбов видел в Обломове предшественников, тоже исторически обусловленных — это образы лишних людей: Онегина, Печорина, Рудина (Тургенева).

Проблема любви.

В своем произведении «Обломов» И. А. Гончаров пытается найти ответы на те извечные вопросы, которые человек задает себе хотя бы раз в жизни. И один из таких многогранных миров, изучению и осмыслению которого автор посвятил свой роман, является мир гармонии, счастья, любви. Любовь как бы пронизывает все произведение, наполняя его разными красками, раскрывая самые неожиданные черты героя, пробуждая в них жажду действия и познания.

Вторая, не менее значимая функция любовного романа — противопоставление. В этом произведении присутствуют два собирательных образа, которые при сравнении персонажей или внешности являются полной противоположностью — они оба проходят испытание на любовь. И Обломова, и Штольца с Ольгой связывает нить родства. Насколько отличается их поведение, когда они влюбляются в нее, и насколько это дает больше, чем любое другое сравнение.

Островский написал драму «Гроза» под впечатлением от экспедиции по городам Поволжья.Неудивительно, что текст произведения отразил не только нравы, но и быт жителей провинции. Обратите внимание на время написания — 1859 год, за год до отмены крепостного права. Тема крепостничества в произведении никак не отражена, однако, анализируя «Грозу» Островского, можно увидеть острый конфликт, назревший в обществе к середине XIX века. Речь идет о противостоянии старого и нового, о мире людей новой формации и «темном царстве».

Действие спектакля происходит в вымышленном волжском городке Калинове. Следует отметить, что автор недаром указывает на условность сцены — Островский хотел показать, что такая атмосфера была характерна для всех городов России того времени.

Персонажи (править)

Для начала нужно обратить внимание на персонажей. Главная героиня произведения — Катерина Кабанова. Добролюбов называет ее «лучом света в темном царстве».«Девушка отличается от остальных персонажей. Она не хочет подчинять своей воле всех, как Кабаниха, не хочет учить старому порядку. Катерина хочет жить честно и свободно. Она не хочет унижать себя. и врать родственникам, как это делает ее муж. Он не хочет прятаться и обманывать, как это сделала Варвара Кабанова. Ее желание быть честным с собой и с другими ведет к катастрофе. замкнутый круг, в который волей обстоятельств попала Катя.Но в город приезжает племянник Дикого Борис. Он, как и Катерина, не хочет задыхаться «в этой заводи», он не приемлет того порядка, который царит в Калинове, он не хочет иметь ничего общего с ограниченными жителями провинциального городка. Борис влюбляется в Катерину, и это чувство оказывается взаимным. Благодаря Борису Катерина понимает, что у нее есть силы бороться с тиранами, диктующими законы. Она думает о возможном разрыве с мужем, о том, что может уйти с Борисом, вопреки общественному мнению.Но Борис оказывается немного не таким, каким кажется Катя. Ему, конечно, не нравится лицемерие и ложь, которые помогают калиновцам добиваться поставленных целей, но тем не менее Борис поступает так же: пытается наладить отношения с человеком, которого презирает, чтобы получить наследство. Борис этого не скрывает, открыто говорит о своих намерениях (разговор с Кулигиным).

Конфликт

Анализируя драму Островского «Гроза», нельзя не упомянуть главный конфликт драмы, который раскрывается через образ главного героя.Катерину, попавшую в безвыходную ситуацию волей обстоятельств, сравнивают с другими героями, выбирающими свою судьбу. Например, Варвара меняет замок на калитке в саду, чтобы у нее была возможность встретиться с возлюбленным, а Тихон, жалуясь на контроль матери, продолжает подчиняться ее приказам.

Вторая сторона конфликта воплощена на уровне идей. Катерина, несомненно, принадлежит к новым людям, которые хотят жить честно. Остальные калиновцы привыкли к повседневной лжи и осуждению окружающих (например, разговоры Феклуши с Глашей).Это конфликт между старым и новым. Конфликт времен. Борис по постановке автора — человек образованный. Читатель понимает, что этот человек «сформировался» в 19 веке. Кулигин, мечтающий об изобретениях, похож на гуманиста позднего Возрождения. Катерина же была воспитана в традициях домостроения, законы которого перестали быть актуальными уже в 19 веке. Конфликт развивается не между этими персонажами, а внутри Катерины.Она понимает, что не хочет и не может больше жить «по-старому», но и по-новому жить не сможет: старые законы сильны, и их защитники не хотят сдаваться.

Критика

Анализируя пьесу Островского «Гроза», нельзя не отметить критическую оценку произведения. Несмотря на то, что на тот момент понятия «драма для чтения» еще не существовало, многие литературоведы и писатели высказывали свое мнение об этой пьесе.Многие писатели обратились к критике «Грозы» Островского. Некоторые, например, Аполлон Григорьев, считали самым значительным народный быт, отраженный в произведении. Федор Достоевский вступил с ним в полемику, аргументируя это тем, что, прежде всего, важна не национальная составляющая, а внутренний конфликт главного героя. Больше всего Добролюбов оценил отсутствие авторских выводов в финале пьесы. Благодаря этому читатель сам мог «сделать свой вывод».«В отличие от Достоевского, Добролюбов видел конфликт драмы не в личности героини, а в противостоянии Катерины с миром тирании и глупости. Критик оценил заложенные в« грозу »революционные идеи: претензии на истину, соблюдение права и уважение к человеку.

Писарев откликнулся на эту пьесу Островского только через 4 года после ее написания. В своей статье он вступил в полемику с Добролюбовым, так как не согласился с мнением последнего о произведении.Называя Катерину «русской Офелией», критик ставит ее в один ряд с Базаровым, героем, стремившимся сломать существующий порядок вещей. Писарев увидел в характере Катерины то, что могло послужить катализатором отмены крепостного права. Однако это было накануне 1861 года. Надежды Писарева на революцию и на то, что народ сможет достичь демократии, не оправдались. Именно через эту призму Писарев впоследствии рассматривал смерть Катерины — смерть надежд на улучшение социальной ситуации.

Благодаря краткому анализу произведения «Гроза» можно не только разобраться в сюжете и особенностях произведения, но и получить некоторую информацию об общественной жизни того времени. «Гроза» стала знаковым произведением не только для самого Островского, но и для истории русской драматургии в целом, открыв новые стороны и способы постановки проблемы.

Тест продукта

ДОБРОЛЮБОВ, НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Русский критик, публицист. Родился 24 января (5 февраля) 1836 года в Нижнем Новгороде
в семье священника.Мой отец был хорошо образованным и уважаемым человеком в городе, членом консистории. Добролюбов, старший из восьми детей, получил начальное образование дома под руководством учителя семинарии.
Огромная домашняя библиотека облегчила раннее чтение. В
1847 г. Добролюбов поступил в последний класс Нижегородского духовного училища, в 1848 г. — в Нижегородскую духовную семинарию. В семинарии он был первым учеником и, помимо необходимых для учебы книг, «читал все, что попадалось под руку: историю, путешествия, рассуждения, оды, стихи, романы,
— прежде всего романы.Журнал прочитанных книг, который Добролюбов вел, фиксируя свои впечатления от прочитанного, насчитывает несколько тысяч наименований в 1849–1853 годах. Также Добролюбов вел дневники, писал Записки,
Воспоминания, стихи («В свете, обманом все живут …», 1849 г. и др.), Прозу
(Масленичные приключения и ее последствия (1849), пробовал свои силы в драматургии.
Вместе со своим соучеником Лебедевым он издал рукописный журнал «Ахинея», в котором в 1850 году опубликовал две статьи о стихах Лебедева.Собственные стихи отправлял в журналы «Москвитянин» и «Сын Отечества» (они не публиковались).
Добролюбов также писал статьи для газеты «Нижегородские губернские ведомости», собирал местный фольклор (более тысячи пословиц, поговорок, песен, легенд и др.), Составил словарь местных слов и библиографию по
Нижегородской губернии.
В 1853 году он оставил семинарию и получил разрешение Синода учиться в
Петербургской Духовной Академии.Однако по приезду в Петербург он сдал экзамены в Главный педагогический институт на историко-филологический факультет, за что был уволен из духовенства. За годы учебы в институте
Добролюбов изучил фольклор, написал Заметки и дополнения к сборнику русских пословиц Буслаева (1854 г.), «О поэтических особенностях великорусской народной поэзии в выражениях и фразах» (1854 г.) и другие произведения.
В 1854 году Добролюбов пережил духовный прорыв, который он назвал «подвигом переделки» самого себя.Разочарование в религии было вызвано шокирующей
почти одновременной смертью Добролюбовым отца и матери, а также ситуацией социального подъема, связанного со смертью Николая I и Крымской войной
1853-1856. Добролюбов стал бороться с злоупотреблениями институтского начальства, вокруг него сформировался кружок оппозиционно настроенных студентов, которые обсуждали политические вопросы и читали нелегальную литературу. За сатирическое стихотворение, в котором Добролюбов осудил царя как «властителя» (К 50-летию Его Превосходительства
Ник.Иван Греч, 1854 г.), был помещен в карцер. Через год Добролюбов отправил 18 февраля 1855 года
Гречу — свободолюбивое стихотворение, которое адресат направил в III отделение. В поэтической брошюре Дума у ​​гроба Оленина
(1855) Добролюбов призывал «раба … поднять топор на деспота».
В 1855 г. Добролюбов начал издавать нелегальную газету «Слухи», в которую он помещал свои стихи и заметки революционного содержания — «Тайные общества в
России 1817-1825 гг.», «Разврат Николая Павловича и его близких друзей» и др.В том же году он познакомился с Н.Г. Чернышевским, в котором был потрясен наличием «ума, строго последовательного, проникнутого любовью к истине».
Чернышевский привлек Добролюбова к сотрудничеству с журналом «Современник».
Добролюбов подписывал опубликованные в журнале статьи псевдонимами (Лаибов и др.). В статье «Собеседник любителей русского слова» (1856 г.), привлекшей внимание общественности, были осуждены «темные явления» самодержавия. В «Современнике»
появились статьи Добролюбова.Несколько слов об образовании по «Вопросам жизни» г. Пирогова (1857 г.), Сочинения гр. Соллогуб В.А.
(1857) и др. В 1857 г. Добролюбов по предложению Чернышевского и Некрасова возглавил отдел критики «Современника».
В 1857 году Добролюбов блестяще окончил институт, но был лишен золотой медали за вольнодумство. Некоторое время он работал домашним учителем у Принца.
Куракин, а с 1858 года стал репетитором русской литературы во 2-м кадетском корпусе.Он продолжал активно работать в «Современнике»: только в 1858 году им было опубликовано около 75 статей и обзоров, рассказ Делца и несколько стихотворений. В статье «О степени участия национальности в развитии русской литературы» (1958) Добролюбов дал оценку русской литературы с социальной точки зрения.
К концу 1858 г. Добролюбов уже играл центральную роль в объединенном отделе критики, библиографии и современных заметок «Современника», влияя на выбор произведений искусства для публикации.Его революционно-демократические взгляды, выраженные в статьях «Литературные мелочи прошлого года» (1859 г.) «Что такое обломовщина?». (1859), Dark Kingdom
(1859) сделали его кумиром различной интеллигенции.
В своих программных документах 1860 г. Когда наступит сегодняшний день? (анализ романа И. Тургенева «Накануне», после чего Тургенев разорвал отношения с
«Современник») и луч света в темном царстве (о драме А. Н. Островского
Гроза) Добролюбов прямо призвал к освобождению. Родины от «внутреннего врага», которого он считал самодержавием.Несмотря на многочисленные законопроекты о цензуре, революционный смысл статей Добролюбова был очевиден.
Добролюбов написал также для «Свистка» — сатирического приложения к
«Современник». Работал в жанрах поэтической пародии, сатирического обозрения, фельетона и др., Скрываясь за образами «барда» Конрада
Лилиеншвагера, «австрийского поэта-шовиниста» Якоба Хэма, «Юного дарования»
Антона Капелкина и других вымышленных персонажей.
Из-за напряженной работы и нестабильной личной жизни обострилась болезнь
Добролюбова.В 1860 г. лечил туберкулез в Германии, Швейцарии, Италии,
Франции. Политическая ситуация в Западной Европе, встречи с известными лидерами революционного движения (З. Сераковский и др.) Нашли отражение в статьях «Непонятная странность» (1860) и др., В которых Добролюбов сомневался в возможности «мгновенного чудесного исчезновения». всего векового зла »и призвал внимательнее присмотреться к тому, что сама жизнь предлагает получить от несправедливого общественного строя.Несчастная любовь к итальянке И. Фиокки породила стихи 1861 г. Еще много работы в жизни … Нет, он мне не нравится, наш величественный север … и другие.
В 1861 году Добролюбов вернулся в Петербург. В сентябре 1861 года «Современник» опубликовал свою последнюю статью «Забитые люди», посвященную творчеству.
F.M. Достоевский. В последние дни жизни Добролюбова он посетил
Чернышевский, рядом находились Некрасов и другие единомышленники. Почувствовав близость смерти, Добролюбов написал смелое стихотворение «Дай мне умереть»
— грусти мало…
Добролюбов умер в Петербурге 17 (29) ноября 1861 года.

Драма А.Н. «Гроза» Островского была опубликована в 1860 году, накануне революционной ситуации в России. В произведении отражены впечатления от путешествия писателя по Волге летом 1856 года. Но в «Грозе» изображен не какой-то конкретный волжский город и не какие-то конкретные лица. Островский переработал все свои наблюдения за жизнью Поволжья и превратил их в глубоко типичные картины русской жизни.Пьеса Островского переносит нас в купеческую среду, где строжайшим образом поддерживался порядок Домостроя. Жители провинциального города живут замкнутой жизнью, чуждой общественным интересам, в незнании происходящего в мире, в неведении и равнодушии. Спектр их интересов ограничен объемом домашних дел. За внешним спокойствием жизни скрываются темные мысли, темная жизнь тиранов, не признающих человеческого достоинства. Представители «темного царства» — Дикой и Кабаниха.Первый — это полный тип торговцев-тиранов, смысл жизни которых состоит в том, чтобы накапливать капитал любыми способами. Островского показывали с натуры. Властная и суровая Кабаниха — еще более зловещий и мрачный представитель домостроения. Строго соблюдает все обычаи и порядки патриархальной старины, «ест»

домашних, разводит лицемерие, одаривает бедняков, не терпит проявления личной воли ни в ком. Островский изображает Кабаниху стойким защитником основ
«темного царства».Но даже в своей семье, где все покорно ей подчиняются, она видит пробуждение чего-то нового, чуждого и ненавистного для нее. И Кабаниха горько сетует, чувствуя, как жизнь разрушает привычные для нее отношения: «Они ничего не знают, никакого порядка. Они не знают, как попрощаться. будет свет, я не знаю. Что ж, хорошо, что я ничего не увижу. За этой скромной жалобой Кабанихи скрывается человеконенавистничество, неотделимое от религиозного лицемерия. Жанр драмы характеризуется тем, что основан на конфликте личности и окружающего общества.В «Грозе» этот человек — Катерина Кабанова — натура поэтическая, мечтательная, свободолюбивая. Мир ее чувств и настроений сформировался в родительском доме, где она была окружена заботой и лаской своей матери. В атмосфере фанатизма и назойливости, мелкой опеки постепенно назревает конфликт между «Темным царством» и духовным миром Катерины. Катерина только пока страдает. «И если меня здесь действительно надоест, то никакая сила не сможет удержать меня.Бросаюсь в окно, бросаюсь в Волгу, я не хочу здесь жить, поэтому и не буду, хоть ты меня порежешь! »- говорит она. Катерина олицетворяет нравственную чистоту, душевную красоту русской женщины, ее стремление к воле, свободе, ее способность не только терпеть, но и отстаивать свои права, свое человеческое достоинство. По словам Добролюбова, она «не убивала в себе человеческую природу». Катерина — русский национальный персонаж.
Первое В частности, это отражено в речи героини Островского, в совершенстве владевшего всеми богатствами национального языка.Когда она говорит, кажется, что она поет. В речи Катерины, связанной с простой семьей, воспитанной на его устной поэзии, преобладает разговорная разговорная лексика, характеризующаяся высокой поэтичностью, образностью, эмоциональностью. Читатель ощущает музыкальность и мелодичность, катинский диалект напоминает народные песни.
Для языка героини «Остров» характерны повторы («на добрую тройку», «и люди мне противны, и дом мне противен, а стены противные!»), Обилие ласкового и миниатюрного. слова («солнце», «вода», «могила»), сравнение («ни о чем не печалилась, как птица в дикой природе», «кто-то со мной ласково говорит, как воркование голубя»).Тоска по Борису, в момент наибольшего напряжения душевных сил, Катерина выражает свои чувства языком народной поэзии, восклицая: «Буйные ветры, ты вынесешь мою печаль, тоску по нему!» Поражает естественность, искренность, простота островной героини.
«Я не умею обманывать; Я ничего не могу скрыть, — отвечает она.
Варвара, которая говорит, что в их доме нельзя жить без обмана. Давайте посмотрим на религиозность Катерины. Это не лицемерие Кабанихи, а по-детски искренняя вера в Бога.Она часто ходит в церковь и делает это с удовольствием и удовольствием («И до смерти любила ходить в церковь!
Точно, в рай ходила»), любит рассказывать о странниках («В нашем доме было много странников и молились. мотыльков »), сны Катерины о« золотых храмах ».
Любовь островной героини неспроста. Во-первых, дает о себе знать потребность в любви: ведь вряд ли ее муж Тихон под влиянием «мамы» очень часто проявлял любовь к жене.Во-вторых, обижены чувства жены и женщины. В-третьих, Катерину душит смертельная тоска однообразной жизни. И, наконец, четвертая причина — стремление к воле, к пространству: ведь любовь — одно из проявлений свободы. Катерина борется с собой, и в этом трагедия ее положения, но в конце концов она внутренне оправдывает себя. Покончив жизнь самоубийством, совершив, с точки зрения церкви, страшный грех, она думает не о спасении своей души, а о любви, которая открылась ей.«Друг мой! Радость моя! Прощай!» — это последние слова Катерины. Еще одна характерная черта героини Островской — «зрелая, из глубины всего организма, потребность в праве и пространстве жизни», стремление к свободе, духовному раскрепощению. На слова Варвары: «Куда пойдешь? Ты жена мужа» — Катерина отвечает: «Эх, Варя, ты не знаешь моего характера!»
Конечно, не дай бог такое случиться! А если я разозлюсь здесь они не удержат меня никакой силой.Выкинусь в окно, брошусь в Волгу. Я не хочу здесь жить, не хочу, даже если ты меня режешь! «Недаром в спектакле многократно повторяется образ птицы — символа воли. Отсюда неизменный эпитет« свободная птица ». Катерина, вспоминая, как жила до замужества, сравнивает себя с птицей в дикой природе. «Почему люди не летают, как птицы? она говорит
Барбара. «Знаете, мне иногда кажется, что я птица». Но вольная птица попала в железную клетку.И она борется и тоскует в неволе. Целостность, решительность характера Катерины выразилась в том, что она отказалась подчиняться правилам кабаньего дома и предпочла смерть жизни в неволе. И это было проявлением не слабости, а духовной силы и отваги, пламенной ненависти к угнетению. и деспотизм. Итак, главный герой драмы «Гроза» вступает в конфликт с окружающей средой. В четвертом акте, в сцене покаяния, как будто наступает развязка.Все против
Катерины в этой сцене: и «Гроза Господня», и проклятая полусумасшедшая
«Дама с двумя лакеями», и старинная картина на полуразрушенной стене, изображающая «огненный ад». Бедная девушка почти сошла с ума от всех этих признаков ухода, но в таком стойком старом мире, и она раскаивается в своем грехе в полубредовом состоянии тьмы. Сама она потом признается Борису, что «не была свободна в себе», «не помнила себя». Если бы этой сценой закончилась драма «Гроза», то она показала бы непобедимость
«темного царства»: ведь в конце четвертого акта торжествует Кабаниха:
«Какой сын! Куда поведет!» Но драма заканчивается моральной победой как над внешними силами, сковывавшими свободу Катерины, так и над темными идеями, сковывавшими ее волю и разум.И ее решение умереть, чтобы не оставаться рабом, выражает, по словам Добролюбова, «необходимость зарождающегося движения русской жизни». Критик назвал Катерину популярным, национальным персонажем, «ярким лучом в темном царстве», имея в виду эффектное выражение в ней прямого протеста, освободительных устремлений народных масс. Указывая на глубокую типичность этого образа, на его национальную значимость, Добролюбов писал, что он представляет собой
«художественного сочетания однородных черт, проявляющихся в разных позициях русской жизни, но служащих выражением одной идеи.«Героиня
Островского отразила в ее чувствах, в ее действиях стихийный протест широких масс народа против ненавистных им условий« темного царства ».
Поэтому Добролюбов выделил« Грозу »из всего прогрессивного. дореформенная литература и подчеркивала ее объективно революционное значение
Для своего времени, когда Россия до крестьянской реформы переживала период грандиозного общественного подъема, драма «Гроза» имела большое значение.
Образ Катерины принадлежит к лучшим женским образам не только в творчестве
Островского, но и во всей отечественной и мировой художественной литературе.

Островский обладает глубоким пониманием русской жизни и большим умением резко и ярко изображать ее самые существенные стороны.

Внимательно рассматривая совокупность его работ, мы обнаруживаем, что интуиция истинных потребностей и стремлений русской жизни никогда не покидала его; иногда это не проявлялось с первого взгляда, но всегда лежало в основе его произведений.

Требование закона, уважение к личности, протест против насилия и произвола во многих литературных произведениях; но в них по большей части дело не осуществляется практическим, практическим путем, чувствуется абстрактная, философская сторона вопроса и все из нее выводится, указывается закон, а реальная возможность игнорируется. . У Островского дело обстоит не так: у него не только моральная, но и житейская экономическая сторона вопроса, и в этом суть дела.С ним ясно видно, как в основе тирании лежит толстый мешок, который называется «Божье благословение», и как безответственность людей перед ним определяется материальной зависимостью от него. Более того, вы видите, как эта материальная сторона доминирует над абстрактным во всех повседневных отношениях и как люди, лишенные материальной поддержки, мало ценят абстрактные права и даже теряют ясное представление о них. Действительно, сытый человек может хладнокровно и разумно рассуждать, следует ли ему есть такую-то пищу; но голодный жаждет еды, где бы он ни завидовал ей и чем бы она ни была.Этот феномен, повторяющийся во всех сферах общественной жизни, хорошо подмечен и понят Островским, и его пьесы ярче, чем любые рассуждения, показывают, как система беззакония и грубого мелкого эгоизма, установленная тиранией, прививается тем, кто страдают от этого; как они, если хоть в малейшей степени сохраняют остатки энергии, пытаются использовать ее, чтобы получить возможность жить самостоятельно и больше не разбирать ни средства, ни права.

Для Островского на первом плане всегда общая, не зависящая от персонажей, жизненная ситуация.Он не наказывает ни злодея, ни жертву; оба они жалки к вам, часто оба смешны, но чувство, которое вызывает в вас игра, не вызывает у них прямого отношения. Вы видите, что их положение доминирует над ними, и вы только обвиняете их в том, что они не проявили достаточно энергии, чтобы выйти из этого положения. Сами тираны, против которых, естественно, должны быть возмущены ваши чувства, при внимательном рассмотрении оказываются более жалкими, чем ваш гнев: они по-своему добродетельны и даже умны, в пределах, предписанных для них распорядком, поддерживаемым их позицией. ; но эта позиция такова, что в ней невозможно полноценное, здоровое развитие человека.

Таким образом, борьба в пьесах Островского происходит не в монологах персонажей, а в доминирующих над ними фактах. Посторонние имеют повод для своего появления и даже необходимы для полноты пьесы. Неактивные участники жизненной драмы, очевидно занятые только своим делом, каждый часто своим существованием так влияет на ход дел, что не может ни в чем отразиться. Сколько горячих идей, сколько обширных планов, сколько восторженных порывов рушится от одного взгляда на равнодушную, прозаическую толпу, проходящую мимо нас с презрительным равнодушием! Сколько чистых и добрых чувств застывает в нас из-за страха быть высмеянным и оскорбленным этой толпой.С другой стороны, сколько преступлений, сколько вспышек произвола и насилия останавливается перед решением этой толпы, всегда кажущейся равнодушной и податливой, но, по сути, очень бескомпромиссной в том смысле, когда она признается.
Следовательно, нам чрезвычайно важно знать, какие представления этой толпы о добре и зле, что они считают правдой, а что за ложь. Это определяет наш взгляд на положение, в котором находятся главные персонажи пьесы, и, следовательно, степень нашего участия в них.

Катерина до конца руководствуется своей природой, а не данными решениями, потому что для принятия решений она должна была иметь логическое, прочное основание, и тем не менее все принципы, данные ей для теоретических рассуждений, решительно ей противоположны. природные наклонности. Поэтому она не только не принимает героических поз и не произносит изречений, доказывающих твердость характера, но даже наоборот — предстает в образе слабой женщины, которая не умеет сопротивляться своим побуждениям и пытается оправдывать героизм, проявляющийся в ее действиях.Она ни на кого не жалуется, никого не обвиняет и даже не думает ни о чем подобном. В ней нет ни злобы, ни презрения, ничего, что обычно используется разочарованными героями, добровольно покидающими мир. Мысль о горечи жизни, которую придется пережить, так мучает Катерину, что погружает ее в некое полужидкое состояние. В последний момент все ужасы дома особенно ярко вспыхивают в ее воображении. Она кричит: «Но меня поймают и силой вернут домой!».. Спешите, поспешите … »И дело кончено: она больше не будет жертвой бездушной свекрови, она больше не будет томиться взаперти со своим бесхребетным и омерзительным мужем. Она освобождена! ..

Печально, горько такое освобождение; но что делать, когда другого выхода нет. Хорошо, что бедная женщина нашла решимость пойти даже на этот ужасный выход. В этом сила ее характера, поэтому «Гроза» производит на нас освежающее впечатление.

Этот конец кажется нам отрадным; легко понять почему: в нем дается страшный вызов тиранической силе, он говорит ей, что дальше идти нельзя, больше нельзя жить с ее жестокими, мертвыми принципами. В Катерине мы видим протест против кабанских понятий морали, доведенный до конца протест, провозглашенный как под домашними пытками, так и над пропастью, в которую бросилась бедная женщина. Она не хочет мириться, не желает пользоваться жалкой растительностью, которая дается ей в обмен на ее живую душу.

Добролюбов очень высоко оценил Островского, обнаружив, что он может очень полно и разносторонне изобразить существенные аспекты и потребности русской жизни. Некоторые авторы брали частные явления, временные, внешние потребности общества и изображали их с большим или меньшим успехом. Другие авторы взяли более внутреннюю сторону жизни, но ограничились очень узким кругом и заметили такие явления, которые были далеки от общенационального значения. Дело Островского намного плодотворнее: он уловил такие общие стремления и потребности, которые пронизывают все российское общество, голос которого слышен во всех явлениях нашей жизни, удовлетворение которых является необходимым условием нашего дальнейшего развития.

% PDF-1.4 % 9878 0 объект > эндобдж xref 9878 76 0000000016 00000 н. 0000003657 00000 н. 0000003797 00000 н. 0000004123 00000 п. 0000004294 00000 н. 0000004595 00000 н. 0000005671 00000 п. 0000005862 00000 н. 0000007243 00000 н. 0000008332 00000 н. 0000009414 00000 п. 0000010512 00000 п. 0000011605 00000 п. 0000012696 00000 п. 0000013773 00000 п. 0000014868 00000 п. 0000015967 00000 п. 0000017056 00000 п. 0000018148 00000 п. 0000019231 00000 п. 0000020319 00000 п. 0000021411 00000 п. 0000022500 00000 п. 0000023581 00000 п. 0000023605 00000 п. 0000058292 00000 п. 0000058488 00000 н. 0000058512 00000 п. 0000100120 00000 н. 0000100321 00000 н. 0000100345 00000 н. 0000107836 00000 н. 0000108020 00000 н. 0000108044 00000 н. 0000114299 00000 н. 0000114503 00000 н. 0000114527 00000 н. 0000127036 00000 н. 0000127237 00000 н. 0000127261 00000 н. 0000161289 00000 н. 0000161490 00000 н. 0000161514 00000 н. 0000172884 00000 н. 0000173069 00000 н. 0000173093 00000 н. 0000182322 00000 н. 0000182532 00000 н. 0000182556 00000 н. 0000187444 00000 н. 0000187650 00000 н. 0000187673 00000 н. 00001 00000 н. 00001

00000 н. 00001

00000 н. 0000222301 00000 н. 0000223383 00000 н. 0000223407 00000 н. 0000231780 00000 н. 0000231978 00000 н. 0000232002 00000 н. 0000243728 00000 н. 0000243929 00000 н. 0000243953 00000 н. 0000252549 00000 н. 0000252755 00000 н. 0000252778 00000 н. 0000256292 00000 н. 0000256482 00000 н. 0000256505 00000 н. 0000260234 00000 н. 0000260428 00000 н. 0000260451 00000 п. 0000265008 00000 н. 0000265193 00000 п. 0000001862 00000 н. трейлер ] >> startxref 0 %% EOF 9953 0 объект > поток ^ tN | Ϝt: ~ `: Jd_ & tO] RZ # 3 [ptT ~ 6-? Kt ٹ Z, R1% / ꏃ a: I # _v> Pxc (* mN6iD # QcK) l «UN6a_} HH8DZv ~ о + и`4sTP! 9G zzMdmZ ^ s & ȾiY T] zM6 筋 S] GusWs% ПQQyKF ^! (T29 [+ ларАй NBM: i ~ m

NPG — Соотношения — Зыбь океана в кинетическом уравнении для волн на воде

Бадулин, С.И., Пушкарев, А. Н., Ресио, Д., и Захаров, В. Е. : Прямой и обратный каскад энергии, импульса и волнового воздействия в ветровом море, в: 7-й Международный семинар по ретроспективному прогнозированию волн и прогнозирование, 92–103, Банф, октябрь 2002 г., доступно по адресу: https://www.researchgate.net/publication/253354120_Direct_and_inverse_cascades_of_energy _momentum_and_wave_action_in_spectra_of_wind-driven_waves (последний доступ: 20 мая 2017 г.), 2002 г. Бадулин, С.И., Пушкарев, А. Н., Ресио, Д., Захаров, В. Е. : Самоподобие спектров ветрового волнения. Численные и теоретические исследования, в: Rogue Waves 2004, под редакцией: Olagnon, M. и Prevosto, M., Editions IFREMER, Brest, 39, 205–214, 2004. Бадулин С. И., Пушкарев А. Н., Ресио Д. и Захаров В. Е. : Самоподобие морей, движущихся ветром, Нелин. Геофизические процессы., 12, 891–945, https: // doi.org / 10.5194 / npg-12-891-2005, 2005a. Бадулин С.И., Пушкарев А.Н., Ресио Д. и Захаров В.Е. : Универсальность спектров ветрового волнения и показателей роста ветрового волнения, в: Тезисы геофизических исследований, 7 , 01515 с., ЕГУ, 2005б. Бадулин С.И., Бабанин А.В., Ресио Д., и Захаров, В. : Слаботурбулентные законы роста ветрового волнения, J. Fluid Mech., 591, 339–378, 2007. Бадулин С.И., Бабанин А.В., Ресио Д. и Захаров В. : Численная проверка слаботурбулентного закона роста ветровой волны, в: Симпозиум IUTAM по гамильтоновой динамике, вихревым структурам, турбулентности. , Материалы симпозиума IUTAM, прошедшего в Москве 25–30 августа 2006 г., под редакцией: Борисов А.В., Козлов В.В., Мамаев И.С., Соколовский М.А. 6 книжной серии IUTAM, Springer, 175–190, ISBN: 978-1-4020-6743-3, 2008a. Бадулин, С. И., Короткевич, А. О., Ресио, Д., и Захаров, В. Е. : Взаимодействие волны и волны в смешанных морях, вызываемых ветром, в: Труды семинара по волнам-изгоям 2008, ИФРЕМЕР, Брест, Франция, 77–85, 2008b. Балк, А.М. : О спектрах Колмогорова-Захарова слабой турбулентности, Физ. Д: Нелин. Феномен., 139, 137–157, 2000. Баннер, М. Л. и Янг, И. Р. : Моделирование спектральной диссипации в эволюции ветровых волн. Часть I: Оценка характеристик существующей модели, J. Phys. Oceanogr., 24, 1550–1571, https://doi.org/10.1175/1520-0485(1994)0242.0.CO;2, 1994. Барбер, Н.Ф. и Урселл Ф. : Генерация и распространение океанских волн и зыби. I. Периоды волн и скорости, Philos. T. R. Soc. Лонд., 240, 527–560, 1948. Барренблатт, Г. И. : Масштабирование, самоподобие и промежуточные асимптотики: анализ размерностей и промежуточные асимптотики, Plenum Press, Нью-Йорк / Лондон, 1979. Бил, Р.К., Кудрявцев, В. Н., Томпсон, Д. Р., Гродский, С. А., Тилли, Д. Г., Дулов, В. А., и Грабер, В. А. : Влияние морской пограничный слой атмосферы на радиолокационных изображениях Гольфстрима ERS-1 с синтезированной апертурой, J. Geophys. Res., 102, 5799–5814, 1997. Benoit, M. и Gagnaire-Renou, E. : Взаимодействие расплывчато-неопределенных non-linéaires et specter d’équilibre pour les vague de gravité en grande profondeur d’eau, in: Proc.18-й Французский конгресс-де-механик, Гренобль (Франция), 2007 г. Дайке, Л., Микель, Б., Гутьеррес, П., Джамин, Т., Семин, Б., Берхану, М., Фалькон, Э., и Боннефой, Ф. : Роль граничных условий бассейна в турбулентность гравитационных волн, J. Fluid Mech., 781, 196–225, https://doi.org/10.1017/jfm.2015.494, 2014. Дельпи, М.T., Ardhuin, F., Collard, F., и Chapron, B. : Пространственно-временная структура полей длинных океанских волн, J. Geophys. Res., 115, https://doi.org/10.1029/2009JC005885, 2010. Ewans, K., Forristall, G. Z., Prevosto, MO M., and Iseghem, S. V. : WASP West Africa Swell Project, Final report, Ifremer — Center de Brest, Shell International Exploration and Production, BV , 2004. Эванс, К.С. : Наблюдения за направленным спектром волн с ограничением притяжения, J. Phys. Океаногр., 28, 495–512, 1998. Эванс, К. К. : Направленное распространение волн в океане, в: Четвертый международный симпозиум по измерению и анализу океанских волн, ASCE, Сан-Франциско, 2001. Ганьер-Рену, Э., Бенуа, М., и Форгет, стр. : Свойства спектра океанских волн, полученные из квазиточных вычислений нелинейных взаимодействий волна-волна, J. ​​Geophys. Res., 115, 2156–2202, https://doi.org/10.1029/2009JC005665, 2010. Хассельманн, К. : О нелинейном переносе энергии в спектре гравитационных волн. Часть 1. Общая теория, J. Fluid Mech., 12, 481–500, 1962. Хассельманн, К., Росс, Д. Б., Мюллер, П., и Селл, В. : параметрическая модель прогнозирования волн, J. Phys. Океаногр., 6, 200–228, 1976. Хендерсон Д. М. и Сегур Х. : Роль диссипации в эволюции океанского волнения, J. Geophys. Res.-Oceans, 118, 5074–5091, https://doi.org/10.1002/jgrc.20324, 2013. Хван, П.A. : Продолжительность и ограниченные по скорости роста функции ветровых волн, параметризованные с помощью трех различных масштабируемых скоростей ветра, J. ​​Geophys. Res., 111, 2156–2202, https://doi.org/10.1029/2005JC003180, 2006. Hwang, P. A. и Wang, D. W. : Полевые измерения ограниченного по продолжительности роста ветровых поверхностных волн океана на начальной стадии развития, J. Phys. Oceanogr., 34, 2316–2326, 2004. Цзян, Х., Стопа, Дж. Э., Ван, Х., Хассон, Р., Муш, А., Шапрон, Б., и Чен, Г. : Отслеживание затухания и неразрывного рассеяния волн с помощью высотомеров , J. Geophys. Res.-Oceans, 121, 2169–9291, https://doi.org/10.1002/2015JC011536, 2016. Канта, Л.: Заметка о скорости затухания набухания, OM, 11, 167–173, https://doi.org/10.1016/j.ocemod.2004.12.003, 2006. Лавренов И., Ресио Д. и Захаров В. : Численное моделирование слабого турбулентного спектра Колмогорова в поверхностных волнах воды, в: 7-м Международном семинаре по ретроспективному прогнозированию и прогнозированию волн, 104–116, Банф, октябрь 2002 г., доступно по адресу: https://www.researchgate.net/publication/312210314_Lavr_7th_Workshop (последний доступ: 30 мая 2017 г.), 2002. Мунк, В. Х., Миллер, Г. Р., Снодграсс, Ф. Э. и Барбер, Н. Ф. : Направленная запись волн от далеких штормов, Philos. T. R. Soc. Лонд., 255, 505–584, 1963. Онорато, М., Осборн, А., Серио, М., Ресио, Д., Пушкарев, А., Брандини, К., и Захаров, В. Е. : Свободно затухающая слабая турбулентность для гравитационных волн на поверхности моря, Phys.Rev. Lett., 89, 144501, https://doi.org/10.1103/PhysRevLett.89.144501, 2002. Петтерссон, Х. : Рост волн в узкой бухте, докторская диссертация, Университет Хельсинки, доступно по адресу: http://ethesis.helsinki.fi/julkaisut/mat/fysik/vk/pettersson/ (последний доступ: 30 мая. 2017), [ISBN 951-53-2589-7 (Мягкая обложка) ISBN 952-10-1767-8 (PDF)], 2004 г. Филлипс, О.М. : О динамике нестационарных гравитационных волн конечной амплитуды, J. Fluid Mech., 9, 193–217, 1960. Пушкарев, А. и Захаров, В. : Пересмотренная ограниченная выборка: Сравнение условий воздействия ветра при моделировании поверхностных волн, Ocean Modell., 103, 18–37, https://doi.org/10.1016/j.ocemod .2016.03.005, 2016. Пушкарев, А., Ресио, Д., и Захаров, В. : Модель диффузии второго поколения взаимодействующих гравитационных волн на поверхности глубинной жидкости, Нелин. Геофизические процессы., 11, 329–342, https://doi.org/10.5194/npg-11-329-2004, 2004. Снодграсс, Ф. Э., Гровс, Г. В., Хассельманн, К. Ф., Миллер, Г. Р., Мунк, В. Х. и Пауэрс, У. Х. Тихий океан, Филос. T. R. Soc.Лонд., 259, 431–497, 1966. Тоба, Ю. : Локальный баланс в пограничных процессах между воздухом и морем. Часть I. О процессе роста ветровых волн // Океаногр. Soc. Jpn., 28, 109–121, 1972. Тоффоли, А., Онорато, М., Битнер-Грегерсен, Э. М., и Монбалиу, Дж. : Развитие бимодальной структуры в спектрах океанских волн, Дж.Geophys. Res., 115, 2156–2202, https://doi.org/10.1029/2009JC005495, 2010. Трейси, Б. и Ресио, Д. : Теория и расчет нелинейного переноса энергии между морскими волнами на глубокой воде, WES Rep. 11, Армия США, Экспериментальная станция инженеров по водным путям, Виксбург, штат Массачусетс, 1982. Цимринг, Л.С. : К теории распада зыби при встречном ветре, Метеорология и гидрология, 6, с. 76–81, 1986. Уэбб, Д. Дж. : Нелинейные переходы между морскими волнами, Deep-Sea Res., 25, 279–298, 1978. Янг, И. Р. : Направленные спектры ураганных ветровых волн, J.Geophys. Res., 111, 2156–2202, https://doi.org/10.1029/2006JC003540, 2006. Янг, И. Р., Верхаген, Л. А., и Баннер, М. Л. : Заметка о бимодальном направленном распространении ветровых волн, ограниченных опусканием, J. Geophys. Res., 100, 773–778, https://doi.org/10.1029/94JC02218, 1995. Захаров, В.E. : Статистическая теория гравитации и капиллярных волн на поверхности жидкости конечной глубины, Eur. J. Mech. Б / Жидкости, 18, 327–344, 1999. Захаров, В.Е. : Теоретическая интерпретация результатов морских наблюдений с ограниченным ветром, Нелин. Геофизические процессы., 12, 1011–1020, https://doi.org/10.5194/npg-12-1011-2005, 2005. Захаров, В.E. : Энергетический баланс в море, управляемом ветром, Phys. Scr., T142, 014052, https://doi.org/10.1088/0031-8949/2010/T142/014052, 2010 г. Захаров В. Е. и Пушкарев А. Н. : Модель диффузии взаимодействующих гравитационных волн на поверхности глубинной жидкости, Нелин. Геофизические процессы., 6, 1–10, https://doi.org/10.5194/npg-6-1-1999, 1999. Захаров, В.Е., Короткевич А.О., Пушкарев А.Н., Ресио Д. . Сосуществование слабой и сильной волновой турбулентности при распространении зыби // Физ. Мезомех. Rev. Lett., 99, 164501, https://doi.org/10.1103/PhysRevLett.99.164501, 2007. Захаров В. Е., Бадулин С. И., Хванг П. А. и Коллиез Г. : Универсальность роста морских волн и его физические корни, J. Fluid Mech., 708, 503–535 , https: // doi.org / 10.1017 / jfm.2015.468, 2015. Заславский М.М. : Нелинейная эволюция спектра волн зыби, Изв. Атмос. Океан. Phys., 36, 253–260, 2000.

Урок обгалов по русской критике. Презентация на тему «Роман« Обломов »в русской критике»

Добролюбов Николай Александрович (24 января (5 февраля) 1836 г., Н. Новгород 17 ноября (30 ноября) 1861 г., г.Николай Александрович Добролюбов (24 января (5 февраля) 1836 г., Нижний Новгород 17 (30 ноября) ноября 1861 г., Санкт-Петербург 5 февраля 1836 г. Нижний Новгород 30 ноября 1861 г. Санкт-Петербург 5 февраля 1836 г. Нижний Новгород 30 ноября 1861 г. Санкт-Петербург Русский литературный критик рубежа 1850-х гг. 1860-е гг., Публицист, революционный демократ. Русский литературный критик 1850-х и 1860-х годов, публицист, революционный демократ. Русский критик1850-х2860-хуменистический критик1850-х1860-хуменический критик Демократ Самые известные псевдонимы -Бов и Н.Любов, не подписался на полное имя. Самые известные псевдонимы — Боб и Н. Лыбов, не подписывались на полное имя. Его статьи «Что такое срыв?» О романе Гончарова «Обломов» и «Свет света в темном царстве» по пьесе Островского «Гроза» стали образцом демократико-реалистической интерпретации литературы его статьи «Что такое поломка? » По романам Гончарова «Обломов» и «Свет света в темном царстве», по пьесе Островского «Гроза» стала образцом демократично-реалистической интерпретации литературы такого развала? Гончаированомовса Свет в темноте кингдомостровскогрошто такая поломка? Гончарованомовал Свет в темноте Кингдомостровскогомозоз

В романе почти нет действия.В романе почти нет действия. Лень и апатия Обломова — единственная весенняя весна за всю его историю. Лень и апатия Обломова — единственная весенняя весна за всю его историю. Гончаров не дает и, судя по всему, не хочет давать никаких выводов. Гончаров не дает и, судя по всему, не хочет давать никаких выводов. Добролюбов Н.А. Статья «Что такое поломка?» (Май 1859 г.)

Отразился в русской жизни, предстает перед нами живым, современным русским типом, добытым с беспощадной строгостью и правильностью.Он отразился в русской жизни, предстал перед нами живым, современным русским типом, добытым с беспощадной строгостью и правильностью. «Это коренной, народный наш тип». «Это коренной, народный наш тип». Обломов не существо, от природы полностью лишенное способности случайного передвижения. Его лень и апатия — создание воспитательных и окружающих обстоятельств. Здесь главное не ручейки, а поломка. Обломов не существо, от природы полностью лишенное способности случайного передвижения.Его лень и апатия — создание воспитательных и окружающих обстоятельств. Здесь главное не ручейки, а поломка. Слово пробой — служит ключом к лучам многих явлений русской жизни. Слово пробой — служит ключом к лучам многих явлений русской жизни. Ю. С. Гершкович. Жучки на диване.

«Облоны не тупые, апатичные, без стремлений и чувств» «Выпечки не тупые, апатичные натуры, без стремлений и чувств» Добролюбов впервые увидел и точно показал неспособность Обломова к положительному благу.Добролюбов первым увидел и точно показал несостоятельность Обломова с положительной стороны. Н. В. Щеглов. Обломов и Ольга

«Обломовка — наша прямая Родина, ее хозяева — наши воспитатели, ее триста Захаровка всегда готовы к нашим услугам». Обломовка — наша прямая Родина, ее хозяева — наши воспитатели, ее триста Захарова всегда готовы к нашим услугам. В каждом из нас сидит значительная часть Обломов, и нам еще рано писать надгробие.«В каждом из нас сидит значительная часть Обломов, и нам еще рано писать надгробие». Обломов и Захар. Художник Т. Шишмарева. 1955 г.

«Отдавая должное вашему времени, Г. Гончаров принес противоядие от метлы — камбуза». Отдав дань уважения вашему времени, Г. Гончаров принес противоядие от метлы — камбуза. А вот галерей, людей с цельным, активным характером, в которых каждая мысль сразу становится желанием и превращается в дело, еще нет в жизни нашего общества.«А вот галереи, люди с цельным, активным характером, в которых каждая мысль сразу становится желанием и превращается в материю, еще не вошедшую в жизнь нашего общества», — сказал Ю. С. Гершкович. Штольц.

«Ольга Ильинская способна поразить, этому подвигу она ближе нашей юной жизни». «Ольга Ильинская способна поразить, к этому подвигу она ближе нашей юной жизни». «Ольга в своем развитии олицетворяет наивысший идеал, который сейчас можно назвать русским художником; из нынешней русской жизни.«Ольга в своем развитии олицетворяет наивысший идеал, который сейчас можно назвать русским художником; из нынешней русской жизни. Она — необыкновенная ясность и простота его логики и удивительная гармония его сердца и воля поразит нас. Она есть необычайная ясность и простота его логики и поразительная гармония его сердца и воли поражают нас. Т.В. Шишмарева. Ольга.

Групповой портрет русских писателей членов редакционной коллегии журнала «Современник». Верхний ряд: L.Н. Толстой, Д. В. Григорович; Нижний ряд: И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, А. В. Дружинин, А. Н. Островский (1856) Современник. Н. Толстад. В. Григорович И. А. Покриков. С. Тургенев. Н. Островский

Александр Васильевич Дружинин (8 (20) октября 1824 г., Санкт-Петербург 19 (31) января 1864 г., там же) Русский писатель, литературовед Санкт-Петербург31864Russian201824Sanct-Petersburg311864Russian Статья Дружинина «Обломов» Статья Дружинина «Обломов» (г. «Современник») , Декабрь 1859 г.) Я видел тайну успеха романа «непосредственно во власти художественного таланта автора», который не дает и, видимо, не хочет давать никаких выводов.«Я видел тайну успеха романа« непосредственно в силе художественного таланта автора », который не дает и, видимо, не хочет давать никаких выводов».

«Обломов и Обломовщина: эти слова ничего не оставили у всей России и вошли в слова, навсегда укоренились в нашей речи». Обломов и Обломовщина: эти слова ничего не оставили у всей России и превратились в слова, навсегда укоренившиеся в наша речь. Они объяснили нам целый комплекс явлений современного общества, они задали целый мир идей, образов и деталей, у нас в последнее время не совсем хорошо те, которые были как бы в тумане », — пишет Дружинин.Они объяснили нам целый комплекс явлений современного общества, они задали целый мир идей, образов и деталей, нам еще недавно не совсем хорошо тех, которые были как бы в тумане », — пишет Дружинин. Сон Обломов. Гостиная перед обедом.Художник С. Шор.1936.

«Ни за юмористические стороны, ни за жалкую жизнь, ни за проявления всех слабостей, которые мы любим, мы любим Илью Ильича Обломова». Ни за юмористические стороны, ни за жалкую жизнь, ни за проявления всех наших слабостей. любовь мы любим Илью Ильича Обломова.Он дорог нам как человек своего края и своего времени, как добрый и нежный ребенок, способный к другим жизненным обстоятельствам и другому развитию, к делам истинной любви и милосердия. «Он дорог нам как человек своего края и своего времени, как добрый и нежный ребенок, способный к другим жизненным обстоятельствам и другому развитию, к делам истинной любви и милосердия». Критика дорог критикуется как типа как дороги любой русский человек. Ю. С. Гершкович. Печет.

Дружинин говорит о крушителе не как о социальном зле, а об особенностях человеческой натуры, о том общем, о людях и родственниках народов.Дружинин говорит о краммере не как о социальном зле, а об особенностях человеческой натуры, о том общем, о людях и родственниках народов. «Обломовщина, как полностью обрисовал Г. Гончаров, захватывает огромное количество сторон русской жизни, но исходя из того, что она развивалась и живет с нами с необычайной силой, не следует пока думать, что поломка принадлежит одной из России. Когда роман, который мы разбираем, будет переведен на иностранные языки, успех покажет ему, насколько распространены и всемирные типы, наполняющие его! ».«Обломовщина, как полностью обрисовал Г. Гончаров, захватывает огромное количество сторон русской жизни, но исходя из того, что она развивалась и живет с нами с необычайной силой, не следует пока думать, что поломка принадлежит одной из России. Когда роман, который мы разбираем, будет переведен на иностранные языки, успех покажет ему, насколько распространены и всемирные типы, наполняющие его! ». А. В. Дружинин

Критик дистанции и о вызове срыва, как безусловного зла и порока: «Обломовна зада, если оно исходит от гнилости, безысходности, растений и злого упорства, но если корень его освещен просто в незрелости». общества и скептические колебания в душе людей перед практическим ожиданием, что случается во всех молодых странах, значит, значит одно и то же — злиться на ребенка, у которого вылезают глаза, посреди вечерней вязанной крючком беседы взрослых.«Критик дистанции и о вызове срыва, как безусловного зла и порока»: Обломовна Зада, если оно исходит от тухлости, безысходности, растений и злого упорства, а если корень его зажигается просто в незрелости общества и скептические колебания в душе людей перед практическим ожиданием, что случается во всех молодых странах, значит, значит одно и то же — злиться на ребенка, у которого вылезают глаза, посреди вечерней вязанной крючком беседы взрослых.«Дружинине впервые увидела и правильно оценила положительную неспособность Обломова к злу». РУССКИЙ ОБЛАШНЫЙ, как она поймала Г. Гончарова, во многом вызывает наше негодование, но мы не признаем ее гнилость или распад … Обломов — ребенок, а не чушь, он же Соня, а не аморальный эгоист или эпикурез ». Дружинина впервые увидела и правильно оценила положительную неспособность Обломова к злу.« РУССКИЙ ОБЛАШНЫЙ, как она поймала Г. Гончарова, во многом вызывает наше возмущение, но мы не признать ее гнилость или распад… Обломов — ребенок, а не чушь, он Соня, а не аморальный эгоист или эпикурей ». Защищая такое милое сердце Обломова, Дружинин обращает свой гневный взгляд на« недостатки современных практичных мудрецов », на что он, несомненно, причисляет Ольгу к галерее. Защищая такое милое сердце Обломова, Дружинин обращает свой гневный взгляд на «недостатки современных практичных мудрецов», к которым он, несомненно, причисляет Ольгу к галерее.

Дмитрий Иванович Писарев () Обломов.Роман И.А. Гончарова Автор задумал проследить за мертвыми, углубляя влияние, которое психическая апатия на человека оказывает на человека, вскрытие, осваивая немногое со всей силой души, охватывая и выжигая все самое лучшее, человеческое, разумные движения и чувства. . Автор задумал проследить мертвое, углубляющее влияние этой психической апатии на человека, вскрытие, мало овладевшее всеми силами души, прикрывая и выжигая все самое лучшее, человеческое, разумные движения и чувства.Эта апатия — явление универсальное, оно выражается в самых разнообразных формах и порождается разнородными причинами; Но везде в нем страшный вопрос: «Зачем жить? На что работать?» Вопрос, на который человек часто не может найти удовлетворительного ответа. Эта апатия — явление универсальное, оно выражается в самых разнообразных формах и порождается разнородными причинами; Но везде в нем страшный вопрос: «Зачем жить? На что работать?» Вопрос, на который человек часто не может найти удовлетворительного ответа.

Обломовщина, как ее называл Г. Гончаров, это болезнь, развитию которой также способствует славянская природа и жизнь нашего общества. Такое развитие болезни проследил в своем романе Г. Гончаров. Обломовщина, как ее называл Г. Гончаров, это болезнь, развитию которой также способствует славянская природа и жизнь нашего общества. Такое развитие болезни проследил в своем романе Г. Гончаров. По этой задумке был построен весь план романа, он построен так, чтобы не было ни единой случайности, ни единого вводного лица, ни лишних деталей.По этой задумке был построен весь план романа, он построен так, чтобы не было ни единой случайности, ни единого вводного лица, ни лишних деталей. В романе Г. Гончарове внутренняя жизнь актеров открыта перед глазами читателя. В романе Г. Гончарове внутренняя жизнь актеров открыта перед глазами читателя.

Писарев об Обломовке и Обломовочине Илья Ильич Обломов, Герой Римский, олицетворяет в себе душевную апатию, которую Гончаров назвал Облачностью.Илья Ильич Обломов, Герой романа, олицетворяет в себе душевную апатию, которую Гончаров назвал шашлыком. Слово «Обломовщина» в нашей литературе не умрет: оно так хорошо продумано, что с ним не ассоциируется один из основных пороков нашей русской жизни, с которым, по всей видимости, оно проникнет в язык и войдет во всеобщее употребление. Слово «Обломовщина» в нашей литературе не умрет: оно так хорошо продумано, что с ним не ассоциируется один из основных пороков нашей русской жизни, с которым, по всей видимости, оно проникнет в язык и войдет во всеобщее употребление.

Писарев о Штольце Андрей Иванович Штольц, друг Обломов, вполне человек, такой человек, чего еще очень мало в современном обществе. Андрей Иванович Штольц, друг Обломов, вполне человек, такой человек, чего еще очень мало в современном обществе. В Штольце здоровая и сильная природа; Он осознает свою силу, не ослабевает перед неблагоприятными обстоятельствами и, не прося силы для борьбы, никогда не отступает от нее, когда того требуют убеждения; Жизненные силы бьют в нем живой ключ, и он использует их для полезных занятий, живет умом, сдерживая порывы воображения, но поднимая правильное эстетическое чувство.В Штольце здоровая и сильная природа; Он осознает свою силу, не ослабевает перед неблагоприятными обстоятельствами и, не прося силы для борьбы, никогда не отступает от нее, когда того требуют убеждения; Жизненные силы бьют в нем живой ключ, и он использует их для полезных занятий, живет умом, сдерживая порывы воображения, но поднимая правильное эстетическое чувство. Ю. С. Гершкович. Обломов и Столц.

Писарев об Ольге Ольга Сергеевна Ильинская представляет собой тот тип будущей женщины, как у нее впоследствии будут формироваться те идеи, которые пытаются внедрить в женское образование в наше время.Ольга Сергеевна Ильинская олицетворяет тот тип будущей женщины, которым будут формировать последующие идеи, которые пытаются внедрить в женское образование в наше время. Естественность и наличие сознательности — вот что отличает Ольгу от обычных женщин. Естественность и наличие сознательности — вот что отличает Ольгу от обычных женщин. Обломов и Ольга. Художник М. Клячко. 1951 г.

Из этих двух качеств уменьшаются правдивость в словах и действиях, отсутствие кокетства, стремление к развитию, сводиться к любви просто и серьезно, без уловок и уловок, сводятся к тому, чтобы жертвовать своими чувствами настолько, насколько они позволяют законам этикета, но голос совести и разума.Из этих двух качеств правдивость в словах и действиях, отсутствие кокетства, стремление к развитию, сводиться к любви просто и серьезно, без уловок и уловок, уменьшаются до того, чтобы жертвовать своим чувством настолько, насколько они позволяют законам этикет, но голос совести и разума. Характер Ольги проявляется в развитии. Характер Ольги проявляется в развитии. Ю. С. Гершкович. Ольга.

Слайд 2.

Цель урока

• Проанализируйте противоречие новаторских оценок
• Сопоставьте оценки критиков с вашим восприятием работы

Слайд 3.

• А.В. Сприндин
• Н.А.Добробраубов
• Д.И. Писарев

Слайд 4.

Вопросы для сравнительного разговора

• Как пора создавать роман критикам?
• Как критика уточняет специфику проблем романа Гончарова?
• Как трактуется в статьях образ Обломова?
• Какие отличия в трактовке образа Андрея Штольца?

Слайд 5.

Оценка критики специфики романов

• Н.А.Добравубов: В романе «Отраженная русская жизнь» «предстает перед нами живым современным русским шрифтом, отчеканенным с беспощадной строгостью и правильностью», «сказало новое слово нашего общественного развития».
• А.В. Весна: Гончаров «ставит перед нашими глазами время жизни этой сферы, данной эпохи и этого общества … чтобы … остаться в истории искусства и осветить уловленные ими яркие светлые моменты действительности.
• Д.И. Писарев: В романе «Обширная, универсальная задача … разрешена в явлениях чисто русских, национальных».

Слайд 6.

Образ Обломова в русской критике

• Н.А. Добравубов: «Облоны — это не тупая апатичная натура, без стремлений и чувств, и человек тоже в своей жизни ищет, о чем-то думает. Но гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственное усилие, но от других, развило в нем апатическую неподвижность и превратило его в жалкое состояние морального рабства.Не прочь заниматься активностью — пока не обретет вид призрака и далеко не настоящих упражнений »

Слайд 7.

• А.В. Спринин: «Обломов добр ко всем нам и стоит в безмерной любви … Теперь можно смеяться над срывом, но смех полон чистой любви и честных слез; вы можете пожалеть моих жертв, но такое сожаление будет будь поэтичным и легким, никто не унижает, но для многих великое и мудрое сожаление ».

Слайд 8.

• Д.И. Писарев: Обломов «олицетворяет в себе душевную апатию, которую Г. Трушаров назвал грундой … В целом человек влечет за собой его честность, чистоту помыслов и« глубину », по словам самого автора, тонкость чувств. ; Но в этой привлекательной личности нет мужественности и силы, нет аматорскости … Не должно быть, чтобы такие личности, на наш взгляд, были похожи на убогие, но неизбежные явления переходной эпохи; они стоят на рубеже двух жизней: Старуса и европейца, и не может решительно переходить от одной к другой.«

Слайд 9.

Российская критика в адрес Андрея Штольца

• А.Н. Добробрубов: «Штольц — человек активный, все о чем-то кусает, бегает, приобретает, говорит, что значит работать и т. Д. Но что он делает, и как ему удалось сделать что-то достойное там, где Другой ничего не может сделать — это для нас секрет … Это не тот человек, который сможет на понятном русской душе языке сказать нам это всемогущее слово: «Вперед!»

Слайд 10.

• А.В. Спринин: «Это обычный человек, не любящий необычных людей, человек, не воспроизведенный писателем в идеале нашего времени, персонаж, очерченный с чрезмерной кропотливостью, который еще не дает должных полных впечатлений. »

Слайд 11.

• D.I. Писарев: «Раннеспособность убеждений, твердость воли, критический взгляд на людей и на жизнь и рядом с этим критическим взглядом веры в истину и добро, уважение ко всему прекрасному и возвышенному — вот основные черты персонаж галереи.Он не дает воли страстям, отличая их от чувств; Он наблюдает за собой и осознает, что у человека есть существо, думающее, и что разум должен управлять его действиями, «это» тип будущего, которое сейчас редко, но к которому современное движение идей, которое было обнаружено властью в нашем обществе ведет.

Слайд 12.

Домашнее задание

Написать реферат по творчеству И.А.Гонгчарова.

1. Жучки и камбуз.
2. Письмо Илья Ильич Обломов
3. Роль «Сонного Обломова» в композиции и авторском понимании центрального образа романа.
4. Ольга Ильинская и Агафья Пшеницына.

Посмотреть все слайды

Слайд 2.

Первые споры вокруг романа

Горячий спор вокруг нового Романа Гончарова разгорелся задолго до его появления в печати. Поводом стала публикация в одном из альманахов Некрасова одного из важнейших эпизодов Обломова — проходящего под названием «Сон Обломова» (1849).Страсть, с которой критика отреагировала на появление этого отрывка, свидетельствовала о жизненной значимости темы «Обломовка». Это было характерно для стремления славянофильской критики защитить патриархальное сословие дворянского общества. Как пишет «Москватян», автор констатирует «застой в жизни как невозможно». Но сразу автора упрекали в критическом изображении пошлостей жизни, ибо «нельзя работать над ними, как над детьми в пеленках, что, несмотря на их неразума, очень много миль, что доказывает« Сон Обломов ».Критическая борьба вокруг «Обломова» определялась идеологическим размежеванием революционеров и либералов. В годы революционной ситуации особенно остро встал «крестьянский вопрос», вопрос «На земле и воле». Под влиянием всего нарастающего революционного протеста масс Либерально-Кожанская группа призывает литературу отказаться от злобы дня, мелких интересов во имя образа «вечных идей» красоты, добра и правды; «Наследие Белинского» проверяет наследие, пропагандирует «артистизм» в поэзии и отмечает «дидактическую направленность» гоголевской школы.Таким образом, дворянские либералы почти полностью объединились с благородной реакцией.

Слайд 3.

Критика Добролюбова

Общепринятой классикой для читателей многих поколений стала Методика Добролюбова «Что такое Обломовщина?» По закону, являющаяся ценным наследием в развитии эстетической мысли. В критическом анализе «Обломова» он выразил гневное осуждение социальной пассивности, бездействия, либеральных невзгод, а всей силой его таланта был дан боевой призыв к активной борьбе во имя социальной справедливости.Знаменитое слово «Обломовщина» взято критикой из текста Романа Гончарова. Его прочтение «Обломова» было оригинальным и настолько безупречным для аргументации, что не вызвало ни одного возражения со стороны Гончарова. Он всю жизнь с признательностью вспоминал эту статью, хотя ее автор заявлял о своем несогласии с писателем: пока рано говорить об окончании шашлыка. Здесь поистине революционный «крик» — из «разборки». Добролюбов видит в романе «Обломов» ключ к ранжированию многих явлений русской жизни, новое слово общественного развития, знак времени.Новое слово получило, как известно, статус широкого символа старой России: распад, а в нем — и разрешение указанных явлений. В сознании критика роман поставил знак времени. Но то же самое можно сказать и о самой статье Добролюбова. Историческое вдохновение ее автора подтверждалось всем развитием русской жизни в последующие десятилетия, а также в ХХ веке. Он не согласился с писателем, который решил, что может навсегда похоронить пазаря.«Льстить невозможно», — заметил критик, осталось еще много живых веников. Добролюбовская типология последних действительно исчерпывающая: помещик, толкующий права человека, либеральные журналисты, образованные люди, говорящие о взятках и т. Д.

Слайд 4.

Критика Дружинина

Особенность литературно-критического взгляда Дружинина на романа «Обломова» в декабре 1859 г., вслед за Романом И.А. Гончарова «Обломов» увидела свет в статье друга «Обломова».Название статьи Дружинского как раз повторяет название книги: «Обломов», Роман Иванович Гончаров. «Это вообще характерно для дружеской критики. Дружинин рассматривал Обломность как явление,« корни которого романист крепко скрепил с почвой народной жизни и поэзии ».« Обломов и Обломовщина: в этих словах ничего не осталось. России и стал на словах, навсегда укоренившись в нашей речи. Они объяснили нам целый комплекс явлений современного общества, они задали целый мир идей, образов и деталей, у нас в последнее время не совсем хорошо те, которые были как бы в тумане », — пишет Дружинин.Облоны дорог ему как типа, как дороги он любому русскому человеку. «Обломова учила и познавала весь народ, большую часть того, чему он научился, но любила его всем сердцем, потому что невозможно знать Обломова и не любить его глубоко». Дружинин пишет о Великом Мастерстве Гончарова, которое так полно и так глубоко рассматривается «Обломочностью» не только в своих отрицательных чертах, но и грустно, смешно и мило. «Теперь вы можете смеяться над срывом, но смех этот полный чистой любви и честных слез о ее жертвах можно спеть, но это сожаление поэтично и легкое, никого не унижает, кроме многих высоких и мудрых сожалений.«Дружинин совершенно далек от того, чтобы вслед за Добролюбовым называть Обломова« посторонним лицом », — утверждает критик, сравнение Героя романа с« лишними людьми »в задачи Гончарова не входило.

Слайд 5.

Критика Писарев

DI. Писарев в своей статье подробно описывает не только Илью Ильича Обломова, но и двух не менее интересных персонажей: Андрея Гольцца и Ольги Ильинской. В форме галереи критик отмечает такие черты, как: ранность убеждений, твердость воли, критический взгляд на людей и на жизнь и рядом с этим критическим взглядом веры в истину и добро, уважение к все красивое и возвышенное.Дружбу галереи с метлой Писарев объясняет потребностью Обломова, человека со слабым характером в моральной поддержке. В личности Ольги Ильинской Писаревой он увидел типаж будущей женщины, в котором он отмечает два свойства, придающих оригинальный колорит всем ее действиям, словам и движениям: естественность и наличие осознанности, они отличают Ольгу от обычных женщин. Вся жизнь и личность Ольги составляют живой протест против зависимости женщины.Этот протест, конечно, не был главной целью автора, потому что истинное творчество не навязывает практических целей; Но чем естественнее возник этот протест, чем меньше он был приготовлен, тем более в нем художественная правда, тем сильнее он повлияет на общественное сознание. Писарев высоко оценил Роман Гончарову И.А. «Обломов»: не читая, трудно познакомиться с современным положением русской литературы. Основными мотивами романа названы и главные причины: образ чистого, осознанного чувства, определяющего его влияние на личность и поступки человека, воспроизводящего доминирующую болезнь нашего времени, хрюк.Рассматривая роман жуков с поистине элегантным произведением, критик называет его моральным, потому что он правдивый и просто рисует реальную жизнь. Критик дает подробное описание трех главных героев, объясняя, как и почему они возникли и развились в них или других качествах. Несмотря на то, что клопов, с его точки зрения, жалко, вызывает массу положительных качеств.

Слайд 6.

Критика Белинского и Чехова

Белинского в таланте Гончарова главную роль играют «изящество и тонкость кисти», «верность картины», преобладание художественного образа над непосредственной авторской мыслью и вердиктом.Чехова »… а за что я еще считал Гончарова первоклассным писателем? Его глюки не главное. Сам Илья Ильич, фигура преувеличенная, не такой большой, чтобы из-за него стоило написать целую книгу. . (…) А главная беда в том, что весь роман холодно, холодно, холодно … «» галерея не вызывает у меня никакого доверия. Автор говорит, что она шикарная маленькая, и я не верю. Это дурацкий праздник, который думает о себе очень хорошо и снисходительно … »

Слайд 7.

Вопросы:

Кто автор статьи «Что такое поломка?» Кому было написано в статье «Что такое Обломовщина»? «Понятно, что … не глупая, апатичная натура, без стремлений и чувств, и человек ищет то, что думает. Но гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других, — развил в нем апатическую неподвижность и обнажил до жалкого состояния нравственного рабства »? Как Чехов относился к галерее?

Посмотреть все слайды

Слайд 1.

Русская критика XIX века о романе И.А. Томшарёв «Обломов»
Урок литературы в 11 классе подготовила учитель русского языка и литературы МОУ СОШ № 46 Белгорода Захарова Л.Н.

Слайд 2.

Цель урока
Проанализировать несостоятельность оценок Романа, сравнить оценки критиков с его восприятием работы

Слайд 3.

A.В. Сприндин
Н.А.Добробраубов
Д.И. Писарев

Слайд 4.

Вопросы для сравнительного разговора
Как пора критиковать роман? Как критика уточняет специфику проблем романа Гончарова? Как трактуется в статьях образ Обломова? В чем отличия трактовки образа Андрея Штольца?

Слайд 5.

Оценка критики специфики романов
Н.А. Добравубов: В романе «Отраженная русская жизнь», «предстает перед нами живой, современный русский шрифт, отчеканенный беспощадной строгостью и правильностью», «сказал новое слово нашего общественного развития». СРЕДНИЙ. Весна: Гончаров «ставит перед нашими глазами время жизни этой сферы, данной эпохи и этого общества … чтобы … остаться в истории искусства и осветить уловленные ими яркие светлые моменты действительности». Д.И. Писарев: В романе «Обширная, универсальная задача … разрешена в явлениях чисто русских, национальных.»

Слайд 6.

Н.А.Добравубов:« Облоны — это не тупая апатичная натура, без стремлений и чувств, и человек тоже в своей жизни ищет, о чем-то думает. Но гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний происходит не от собственных усилий, а от других, развившая в ней апатичную неподвижность и открывшая ее в жалкое состояние морального рабства. Не прочь активизировать — пока не обретет вид призрака и далеко не настоящих упражнений »

Слайд 7.

Образ Обломова в русской критике
А.В. Спринин: «Обломов добр ко всем нам и стоит в безмерной любви … Теперь можно смеяться над срывом, но смех полон чистой любви и честных слез; вы можете пожалеть моих жертв, но такое сожаление будет будь поэтичным и легким, никто не унижает, но для многих высокое и мудрое сожаление ».

Слайд 8.

Образ Обломова в русской критике
Д.И. Писарев: Обломов »олицетворяет в себе душевную апатию, которую Г.Трушаров дал название грунсу … В целом человек влечет за собой его честность, чистоту помыслов и «глубину», по словам самого автора, тонкость чувств; Но в этой привлекательной личности нет мужественности и силы, нет аматорскости … Должно быть, чтобы такие личности, на наш взгляд, были похожи на жалкие, но неизбежные явления переходной эпохи; Они стоят на рубеже двух жизней: Старуса и Европейца, и не могут решительно переходить от одной к другой.»

Слайд 9.

А.Н. Добробрубов:« Штольц — человек активный, все о чем-то кусается, бегает, накапливает, говорит, что значит работать и т. Д. Но что он делает, и как ему удалось делать что-то достойное там, где Другой ничего не может — это для нас секрет … Это не тот человек, который сумеет на понятном русской душе языке сказать нам это всемогущее слово: «Вперед!»

Слайд 10.

Российская критика в адрес Андрея Штольца
A.В. Спринин: «Это обычный человек, не любящий необычных людей, человек, не воспроизведенный писателем в идеале нашего времени, персонаж, очерченный с чрезмерной кропотливостью, который еще не дает нам должной полноты. впечатления «.

Слайд 11.

Российская критика в адрес Андрея Штольца
Д.И. Писарев: «Раннеспособность убеждений, твердость воли, критический взгляд на людей и на жизнь и рядом с этим критическим взглядом веры в истину и добро, уважение ко всему прекрасному и возвышенному — вот основные черты персонаж галереи.Он не дает воли страстям, отличая их от чувств; Он наблюдает за собой и осознает, что у человека есть существо, думающее, и что разум должен управлять его действиями, «это» тип будущего, которое сейчас редко, но к которому современное движение идей, которое было обнаружено властью в нашем обществе ведет.

Слайд 12.

Домашнее задание
Написать реферат по творчеству И.А.Гонгчарова. Ошибки и камбуз. Письмо Илья Ильич Обломов, роль «Сон Обломова» в композиции и авторское понимание центрального образа романа.Ольга Ильинская и Агафья Пшеницына.

1 Слайд

Роман «Обломов». Социальные и моральные вопросы. «Обломовщина» как социальное явление.

2 Slide

Проблемы романов Два образа жизни в России Патриаршее буржуазное крепостное право, инертность и однообразие помещичьей жизни Активное отношение к жизни, но откровенный эгоизм и защита

3 Слайда

4 Slide

«Пока будет хоть один русский, — пока вспомнят Облома.«И.С. Тургенев 1848 г. — первая редакция« Сна Обломова », март 1849 г. — первое издание« Сон Обломова 1852 г. »- работа была прервана в связи с поездкой 29 ноября 1855 г. — практически завершена первая часть романа июнь — июль 1857 г. — «Мариенбадское чудо»: Роман почти завершен Январь — апрель 1859 г. — Журнал «Отечественные записки» знакомит читателей с новым романом И.А. Гончарова «Без преувеличения можно сказать, что в эту минуту нет никого, в этой минуте, где бы они не читал «Обломова», не хвалил «Обломова», не спорил о «Обломове» — так оценил внешность римского критика А.В. Дружинин.

5 Slide

«История о том, как она лежит и спит Добряк-Ленизен Обломов и, как дружба, ни любовь не может разбудить и воскресить его, не является богом новостей, какая важная история. Но она отражает русскую жизнь, он предстает перед нами живым, современным русским шрифтом, отчеканенным с беспощадной строгостью и правильностью … »Н. А. Добролюбов 1859. Первые отзывы «Обломова и Обломовщина»: эти слова не разбудили всю Россию и вошли в слова, навсегда вошли в нашу речь.Они объяснили нам целый круг явлений современного нашего общества, они поставили перед нами целый мир идей, образов и деталей, у нас в последнее время не все хорошо, мы, кажется, в тумане … » А.В. Дружинин 1859

6 Slide

Особенности сюжета «Он, если хотите, действительно растянут. В первой части Жуки лежит на диване: во второй идет к Ильинскому и влюбляется в Ольгу, а она в него; В третьем она видит, что было ошибкой в ​​метле, и они не соглашаются; в четвертом она выходит замуж за Галлет, а он женится на хозяйке дома, где снимает квартиру.Это все. Никакие внешние события, никакие препятствия (кроме разведения моста через Неву, остановившего встречу Ольги с Обломовым), никакие посторонние обстоятельства не вмешиваются в роман. Лень и апатия Обломова — единственная весенняя весна за всю его историю. «Добролюбов Н.А.« Что такое поломка? »

7 Slide

Особенности композиции Обломовка Выборгская сторона веников галлет Ольга Ольга Агафья Матвеевна

8 Slide

«Его почти ничего не привлекает от дома, и он с каждым днем ​​становился все сильнее и постоянно гулял по своей квартире… Он не привык к движению, к жизни, к тесноте и суете … »Какие детали портрета Обломова вы заметили? Помогает ли создаваемый образ интерьеру?

9 Слайд

Обломов Посетители 1. «Феномен» г. Портрет посетителя. 2. «Не подходит, не подходит … ты от холода!» 3.Победили и приглашение в Екатерингоф. 4. Задача Ильи Ильича. 5. «У меня две беды …» 6.Тасы посетитель послушает Обломова. 7. Бранить героя «несчастным» посетителем.Какая общая схема всех посещений? Помните, как автор использовал такой же прием?

10 Slide

Для чего стоит вставать с дивана? Волки Судыбинского Пенкин Алексеев? SUSH LIFE Карьера Литературная деятельность ??????????? Нахлебник

11 Слайд

«Почему я такой?» («Сон Обломов» часть 1 гл. IX) Восстановление композиции сна: Выделите основные тематические части. Укажите положительные и отрицательные черты жизни в раздавливании.Сравните Илюшу в 7 лет и в 14: какие изменения происходят в герое и почему? Изменилось ли наше отношение к поломке после прочтения этой главы?

12 Слайд

13 Slide

«Норма жизни была им подготовлена ​​и научена их родителями, и они усыновили ее тоже, готовую, от деда, и дедушку от прадеда, с заветом препятствий ее целостности и неприкосновенности. … О чем он думал и о чем беспокоиться..? Ничего не нужно: жизнь, как поздняя река, текла мимо них … »Как Илюша стал Ильей Ильичем

14 Slide

Критики пишут «Итак, комментарии» — «Большая сказка». Несложно догадаться, что в этом случае ее ядром следует считать «Сон Обломов». «Сон» — образный и смысловой ключ к пониманию весь творческий, идейный и художественный роман романа … Реальность, показанная Гончаровым, выходит далеко за пределы разгрома, но подлинная столица «Сонного царства» определенно является семейной жертвой Ильи Ильича… »Ю. М. Лошошц« Несовершенный человек »1996« Сон Обломова »- великий эпизод, который останется в нашей литературе. На мой взгляд, сон — не что иное, как попытка самой Гончаровой понять сущность Обломова. и Обломовщина. Гончаров, видимо, почувствовал, как я себя чувствовал, например, читал роман, что жучки ему милые и отзывчивые »А.В. Дружинин« Обломов ». Гончаров Роман Александрович 1859

15 Slide

Домашнее задание Часть II Презентационный стенд Spit Oblome and Stolz (главы 3-4).Посмотрите тезисы критика о галерее. Обломов и Ольга

Дружинин Что такое поломка статьи. А.

Дружинин А.В.

«Обломов».

Роман И. А. Гончаров В двух томах. СПБ., 1859

Английский писатель Льюис, а не тот Льюис, сочинивший «монаха», которого ужаснули наши бабушки, и Левис, сочиняющий знаменитую биографию Гете, рассказывает анекдот в одном из своих сочинений. Героем анекдоты был Томас Карлель, современный историк и критик, большой любитель германской литературы и немецкой философии.Итак, упомянутый и довольно известный Томас Карли, находясь в Берлине, вскоре после смерти Гете присутствовал на обеде у какого-то профессора вместе с очень разношерстной публикой, среди которой были представители самых крайних партий Пруссии. Пиетисты сидели рядом с демократами и новыми феодалами новой прусской газеты, тогда еще не существовавшей, с защитниками единства Германии. В конце стола разговор коснулся недавно умершего поэта и стал универсальным.Вы можете себе представить, что тени Веймарского Юпитера получили немалое количество нареканий. Один гость упрекнул автора «Фаусты» в том, что он, не используя своего авторитета, служил чуточку благочестия и нравственности; Другой обнаружил незапланированные два знаменитых стиха:

Напрасно немцы, чтобы сделать себя единым народом;
Лучше бы каждый из вас свободно стремился развивать человека.

Были люди, упрекавшие Гете в нечувствительности к политическим устремлениям современников, были даже чудаками, промахнувшимися с его великим словом: Только в одном законе может существовать истинная свобода. Разговор уже перешел на Бранда, а Карлель молчал и молча держал в руках салфетку. Наконец, он огляделся и сказал тихим голосом: «Майне Херрен, вы когда-нибудь слышали о человеке, который ругал солнце за то, что не хотел зажигать сигары?» Бомба, упавшая на стол, не смогла поразить спорщиков сильнее, чем это ожидание. Все молчали, а насмешливый англичанин остался победителем.

Анекдот, который мы сейчас рассказываем, исключительно хорош, и шутка Карлейля имела ценность как противоречие крайностям других собеседников, хотя, по нашему мнению, мудрого поклонника Гете его высказывания мало интересовали.Такие важные стороны жизни, как национальные устремления, религиозные потребности, жажда политического развития, не совсем умно сравнивать с дрянной немецкой сигарой. Ежедневно насущные потребности общества оправдываются, поскольку это невозможно, хотя не должно быть полностью вне этого, чтобы великий поэт был их прямым и прямым представителем. Сфера Великого Поэта другая — и поэтому никто не имеет права извлекать ее из этой сферы. Прусак Штайн как министр был несравненно выше министра и тайного советника фон Гете, и никакая политическая параллель между этими двумя людьми невозможна.Но кто из самых предвзятых людей не признается, что поэт Гете в самом практическом смысле этого слова оказался благодетелем благодетеля и благородного штейна. Миллионы людей в своем внутреннем мире были просвещены, развиты и отправлены на хорошую поэзию Гете, миллионы людей были ведомы этой поэзией, этим истинным словом нашего века , добрыми и сладкими часами вашей жизни. Миллионы индивидуального морального хаоса упали в тонкий мир благодаря магическим учениям поэта-философа, и его огромное влияние на умы современников на протяжении многих лет отразится на всей жизни Германии, будь то одна Германия или ее фрагментация.В итоге теперь выход из кареты вполне приличный, несмотря на свою грубость. Великий поэт всегда великий просветитель, а в поэзии есть солнце нашего внутреннего мира, которое, судя по всему, не делает никаких добрых дел, никому не дает ни гроша, а между тем он живет всей своей вселенной.

Величие и значение истинной поэзии (по крайней мере, не глобальной, по крайней мере, не великой) нигде не сказывается так явно, как это считается в литературе, о людях, еще молодых или только что пробуждающихся от долгого бездействия.В обществах созревшего, многолетнего раздраженного и во многом просвещенного опыта многих лет жажда поэтического слова удерживается в границах, нарушить которые может только влияние истинного гения или могущественного простатенитариста новых истин. В этих обществах сильные таланты — это возраст, они забываются потомством и переходят в собственность некоторых библий; Причина этого совершенно ясна — ни звезды, ни луна не видят, где светит солнце. Но в молодежных обществах мы видим совершенно противное: там поэты стойкие, там все причитающееся и очень часто больше, чем причитается, будет искуплено.Посмотрите, например, насколько бесконечен, Лонгфелло непрестанно популярен, поэт не очень большой разбор, Вашингтон Ирвинг, писатель истинно поэтичный, но не гениальный, господа Ситсфилд и Мелвилл, малоизвестный европейскому читателю. Этих людей американец не только уважает, но и обожает, он наивно сравнивает их с первыми гениями Англии, Германии и Италии. И гражданин Соединенных Штатов Право, и все молодое общество, в котором он родился, совершенно правы в своей безмерной жажде каждого нового слова в случае родной поэзии.Люди, которых мы называли, не гении, все с ними написано — ничего перед шекспировской драмой, но они удовлетворяют потребности своей родины, они вносят свой, хотя бы не сильный, свет в точечный свет внутреннего мира своих собратьев граждане, они интерпретируют слушателей своей поэзией и Правдой жизни, своим покровом, и вот их лучшая слава, вот их бессменный диплом за стойкость!

Мы не такие, какие видим в России. В нашей неразрешенной, в отличие от журналов, подражательных и зараженных пороками литературы, никакое произведение, отмеченное печатью настоящей поэзии, не исчезнет и не исчезнет.

Мы, при всей нашей ветрености, даже временной моде, ведем вчерашнее племенное искусство, все истинно поэтическое — и, как стало мудро, — не старое и, кажется, только вчера написанное. Пушкин, Гоголь и Кольцов, эта поэтическая триада, охватывающая поэзию самых разноплановых явлений русского общества, не только не верили для нашего времени, но жили и действовали со всей мощью неумирающего факта. Предположим в одну минуту (трудное предположение!), Что наши мыслящие люди, вдруг, забыли все, чему их учили три поэта, теперь нас зовут, и страшно представить себя, какая тьма будет невыносима при таком забвении! Иначе и быть не может: неудивительно, что современное общество ценит поэтов и слова настоящих поэтов, наших просветителей.Сильный поэт — это постоянный просветитель своего края, просветитель, особенно драгоценный, которому он никогда не научит тонкого, никогда не откроет нам неполную истину, которая со временем может стать невысказанной. В период тревожной практической деятельности, при столкновении научных и политических теорий, в эпоху сомнений или отрицаний — важность и величие истинных поэтов возрастают до всех очевидных препятствий. На них общество, в полном смысле этого слова, устремляется «их полными ожиданиями на глазах» и кидает их вовсе не потому, что оно ждало поэтов лучей на их сомнениях или указаний для их практической деятельности.Компания совершенно не питает такие невыполненные фантазии и никогда не отдаст поэту роль какого-либо законодателя в сфере его повседневных интересов. Но это придаст ему веру и силу в делах его внутреннего мира, и он не ошибается в его доверии. После любого по-настоящему художественного творчества кажется, что он получил урок, сладчайший урок, урок в то же время прочный и справедливый. Общество знает, хотя и неясно, что плоды такого урока не исчезнут и не будут существовать, а перейдут в его вечное и действительно наследственное наследие.Вот почему холодность к поэзии является ненормальной для развитого члена молодого общества, а патетическая идиосинкразия, моральная болезнь — признак наиболее разочаровывающего. Когда человек, по-видимому, рассудителен, говорит обо всем, что у него есть до создания искусства и что в обществе нужны только титул и благосостояние, он либо грустно ошибается, либо прикрывает собственную идиосинкразию замысловатых фраз. Разве один из величайших немецких мыслителей не сказал нам: «Искусство воссоздает личность и, поднимая отдельные единицы, из которых состоит общество, является верным рычагом всех общественных улучшений.Он прокладывает путь к знаниям и благополучию, освещает внутренний мир избранных личностей и, воздействуя на них, приносит пользу всему миру, который движется вперед только идеями и усилиями нескольких избранных личностей. «

То, что верно в отношении первых поэтов России, совершенно верно для их последователей. Ни один настоящий талант никогда не пропадал без внимания. Всякий, кто когда-либо написал хоть одну честную и поэтическую страницу, прекрасно знает, что эта страница жива в памяти каждого развитого современника.Эта жадность к поэтическому слову, эта страстная встреча достойных творцов искусства уже давно не новость, хотя о них никогда не писали. Чем моложе наше общество раздирается к просвещению, тем горячее в его отношении к талантам. В нынешнем году вся читающая Россия со всеми его деловыми устремлениями жаждет истинных творений искусства, как ниву в жаркий день, живую влагу. Как Нива, она впитывает каждую РОСИНКУ, каждую каплю свежего дождя, каким бы коротким ни был этот дождь.Общество смутно, очень смутно осознает, что внутренний мир человека, мир, в котором действуют все настоящие поэты и художники, есть основа всего в мире и что до тех пор, пока наш собственный внутренний мир не смягчается и не освещается просветлением. Все наши желания вперед будут не движением прогресса, а мучительными движениями пациента, не находящегося в постели быстрее. Таким образом, масса русских мыслящих людей инстинктивно догадывается, что Гете и Шиллер были так полезны и так усердно служили в период их дружбы и совместной деятельности: «Bildet, Ihr Könnt Es, Dafür Freier Zu Menschen Euro Aus!» Если вы говорите, то говорите, что «в наше время движения элегантная литература должна стоять во втором плане!».

В мае 1859 г., после того, как Роман И.А. Гончаров «Обломов», в «Современнике» появляется статья Добролюбова «Что такое поломка?», А в декабре статья друга «Обломова» была замечена в декабре.

Характерные наименования статей. Название статьи Дружинского как раз повторяет название книги: «Обломов», Роман Иванович Гончаров. «Это вообще характерная для друга критика. Он никогда нигде не называет своих имен, все они подчеркнуты, объективно следуют названию предмета анализа:« Греческие стихи »Н.Щербина »,« Письма об Испании »В.П. Боткина», «Сочинения« В.Г. Белинского »и др. Добролюбов четко прослеживается уже в названиях своих статей, он раскрывает их основное содержание, дает идейный импульс, направляет чтение чтения:« Темное царство ». , «Когда настанет настоящий день?» «,» Что такое поломка? «.

Однако, если Дружинин следует за Романом Гончаровым уже в названии, то Добролюбов, по сути, делает здесь то же самое, раскрывает то, что заложено в самом романе, а не навязывается извне: как известно, слово «Обломовщина» «возникает у самого Гончарова Шестнадцать раз и в самых шоковых местах.Причем сам Гончаров колебался в выборе названия: «Обломов» или «Обломовщина». Дружинин, по сути, пишет статью «Что такое миссии?», Добролюбов — «Что такое поломка?». Но оба они основаны на романе.

Интересно, что обе критики изначально определяют художественную манеру писателя и обе видят ее в предельно объективном образе, фактически повторяя Белинского, который более чем за двадцать лет до этого видел в художественности такую ​​отличительную черту писателя. писатель.

Автор «Обломова», — писал Дружинин, «есть« художник чистый и независимый, художник по призванию и по замыслу того, что они сделали »8. В этом и Добролюбов увидел тайну успеха своего творчества. роман «прямо во власти художественного таланта автора», который не дает и, видимо, не хочет давать никаких выводов. «Жизнь, которая изображена, служит для него не средством отвлеченной философии, а самой самоцель ».« Перед нами Гончаров, прежде всего художник… Объективная работа не смущает никакими предрассудками и заданными идеями, не поддается никаким исключительным симпатиям. Спокойно, трезво, бесстрастно », — пишет Добролюбов 9.

И Дружинины, и Добролюбцы высоко оценили неторопливое появление Гончарова по поводу его более пристального внимания к тому, что поначалу это могло показаться ничтожным трокером, и поэтому оба, особенно Добролюбов, явно скептически отнеслись к недовольным читателям романов, которым «нравится обвинительное направление». «.

Обе критики, проявив большое художественное чутье, точно определили художественную сущность и дар Гончарова в целом и его романа в частности. Но, начиная с одной и той же оценки, оба разошлись в разных направлениях. И тут вступила в силу публичная позиция критиков, которая заставила их писать о романе разное, то есть не столько иначе, сколько о другом.

Добролюбов рассматривал социальные корни грунции, то есть прежде всего крепостное право, и указывал на тип Обломова и Обломовщины как на новое слово нашего общественного развития, «знак времени».Естественно, довольно жесткую оценку получил и сам Барин. Хотя не стоит думать, что до выравнивания таких только Бария Обломов и сводит смысл Добролюбовской статьи. Недаром он пишет: «Это родной, народ наш тип». И в другом месте: «Печет не тупой, апатичный характер, без стремлений и чувств» 10.

Дружинин также рассматривал грунс как явление, «корни которого писатель скрепил почвой народной жизни и поэзии.«Обломов и Обломовщина: эти слова ничего не оставили за всю Россию и вошли в слова, навсегда укоренившиеся в нашей речи. Они объяснили нам целый круг явлений современного нашего общества, они задали целый мир идей, образов и деталей, нам еще недавно хорошо, что мы были как бы в тумане »11, — пишет Дружинин. дороги к нему как к типу, как дороги он любому русскому человеку. «Обломов учил и учил весь народ, большую часть того, что он узнал, но любил его всем сердцем, потому что невозможно узнать Обломова и не любить его глубоко» 12.Дружинин пишет о Великом Мастерстве Гончарова, которое так полно и так глубоко рассматривается «Обломочностью» не только в своих отрицательных чертах, но и грустно, смешно и мило. «Теперь вы можете смеяться над срывом, но этот полный чистой любви и честных слез может смеяться», вы можете сожалеть об этом, но такое сожаление будет поэтичным и легким, никто не унижает, но для многих высокое и мудрое сожаление » 13. Дружинин совершенно далек от того, чтобы вслед за Добролюбовым называть Обломова «посторонним лицом», критик говорит, что сравнение Героя романа с «лишними людьми» не входило в задачи Гончарова.

Дружинин с присущей ему чуткостью отмечает все мельчайшие нюансы развития образа Обломова. Совершенно очевидно, что: «Между метлой, безжалостно мучающей своего Захару, и метлой, влюбленной в Ольгу, может быть, целая бездна, которую никто не может разрушить. Алексеев и Тарантьев кажутся нам заплесневелыми и почти некрасивыми, так же как и тот самый Илья Ильич, разрушающий любовь своей избранницы и плачущий над обломками своего счастья, глубокого, трогательного и сочувственного в своей грустной коми.Черты, лежащие между этими двумя героями, нашему автору не удалось сгладить »14. Именно эту пропасть объясняется датой 1849 года в конце первой части, условно разделяющей роман.

Дружинин говорит о типичном для Обломова, что в целом объясняет всенародную любовь к нему. Вместе с автором романа он ищет причины, по которым сердца читателей связали сердца, так привязанные головой романа. «Ни за комические стороны, ни за жалкую жизнь, ни за проявления всех любимых нами слабостей, которых мы любим Илью Ильича Обломова.Он дорог нам как человек своего региона и своего времени, как добрый и нежный ребенок, способный на другие дела в других обстоятельствах и в другом развитии, в делах истинной любви и милосердия. «15.

С любовью и сочувствием описывает Дружинину Ольга, образ которой так чудесно колебался и дополнял характеристику главного героя романа. Ведь именно через отношение Ильи Ильича к Ольге мы полностью понимаем Его, потому что «всю прелесть, всю слабость и всю печальную общность своей натуры Обломов выдает через любовь к женщине» 16.Их отношения смешные, грустные, разные, невероятно и полностью разряженные Гончаровым, Дружинин демонстрирует их чудесный непипитизм к фантастике. «… Пока никто из поэтов не останавливался на великом смысле нежно-комической стороны в любовных делах, а между тем, как эта сторона всегда существовала, всегда существует и проявляется в большинстве наших сердечных свидетельств» 17 А несчастную любовь Обломова и Ольги он называет «одним из очаровательных эпизодов всей русской литературы» 18.

Рисунок галлеза, призванного отвлечь Облома, кажется излишним, критик считает, что галерея была задумана Ольгой и он выполнил бы свою функцию.«Расчет через резкую противоположность двух не-мужских персонажей стал ненужным: сухой неблагодарный контраст сменился драмой, полной любви, слез, смеха и жалости. За галереей осталось почти какое-то участие в механическом прогрессе. … «19.

Дружинин отмечает не только любовь читателей к Обломову, но и любовь самих героев к Илье Ильичу. И Захар, и Ануся, и Алексеев, Штольц, Агафья Матвеевна, Ольга — всех «притягивает очарование этой чистой и цельной натуры».«Каждый персонаж любит его по-своему, но критик обращает наше внимание на скромную фигуру Августы Матвеевны, которая, хотя и стала« злым ангелом »Обломова, нежно и преданно любила его». Страницы, на которых мы — Агафья Матвеевна. , при первом же застенчивом разговоре с веником, вершина совершенства в художественном отношении, но наш автор, завершая рассказ, переступил всю грань своей обычной артистичности и дал нам такие строки, от которых сердце разрывается, слезы льются по книге и душе одетого читателя улетает в область тихой поэзии, которая до сих пор, из всех русских людей, быть творцом в этой области была дана одному Пушкину »20.

Дружинин говорит о рубле не как о социальном зле, а об особенностях человеческой натуры, о том генерале, который является родственником людей и народов. «Обломовщина, как полностью обрисовал Г. Гончаров, захватывает огромное количество сторон русской жизни, но исходя из того, что она развивалась и живет с нами с необычайной силой, не следует пока думать, что поломка принадлежит одной из России. Когда роман, который мы разбираем, будет переведен на иностранные языки, успех покажет ему, насколько распространены и всемирные типы, наполняющие его! »21.Критик дистанции и клеймения поломки как безусловного зла и порока: «Обломовна зада, если она исходит от гнилости, безнадежности, растений и злого упорства, но если корень ее освещен просто в незрелости общество и скептические колебания в душе людей перед практическими Бесплодие, которое бывает во всех молодых странах, значит злиться на то же самое, что злиться на ребенка, который высовывает глаза посреди вечерней вязаной беседы взрослых людей «22.

И если Добролюбов первым увидел и точно показал неспособность Обломова к положительному добру, то Дружинин первым увидел и правильно оценил положительную неспособность Обломова к злу. «Русская Областщина, как она поймала Г. Гончарова, во многом вызывает наше возмущение, но мы не признаем ее гнилости и распада … Шляпа — это ребенок, а не чушь, он Соня, а не аморальный эгоист или эпикюр» 23

Защищая такое милое сердце Обломова, Дружинин обращает свой гневный взгляд на «недостатки современных практичных мудрецов», к которым, несомненно, причисляет Ольгу к галерее.Принимая во внимание эпизод, когда они узнали о позорных «мезаллийцах», убегающих от своего старого друга со словами «ВСЕ ВСЕ» или безжалостно наблюдающих за печальным положением дел в разгроме (разрешено кому Delta gallets быть в течение нескольких часов), Критик не находит оправдания этим «гуманным и образованным людям». Он уверен, что с ними случается такая беда, жуки тут же придут на помощь. Пусть неумело, нелепо, но все равно постарался бы выручить. А Ольга и Штольц с его «Практической ярмаркой», «Не вмешивайтесь в чужие дела» (FR).» Те Илья Ильич, которые в конечном итоге ускорили его гибель.

Интересно рассмотреть художественный стиль критических произведений Дружинина. Статья начинается с большого «лирического отступления»: он рассказывает о европейских писателях, рассказывает анекдоты, склоняя читателя к своей теории «чистого искусства». Он пишет, что «повседневные, насущные потребности общества легальны, поскольку это невозможно, хотя и не должно полностью исключаться из этого, чтобы великий поэт был их прямым и прямым представителем.Сфера Великого Поэта иная — и поэтому никто не имеет права извлекать ее из этой сферы »24. Хорошо зная зарубежную литературу, Дружинин постоянно обращается к читателю к ней, проводит параллели, видя в русской живописи свое отражение. всего мира беспокоит все человечество.

Писатель Дружинин сравнивает с художником, а приемы преследования сродни приемам изобразительного искусства. «Близость Г. Гончаровой к фламандским мастерам ударов поражает, сказывается всячески.Или для праздного развлечения, всевозможные художники, нас вспоминают, заглядывают в нашу ткань кучу мелких деталей? Или же бедность воображения, потратили ли они жар целого творческого часа над какой-нибудь травой, луковицей, болотной стойкой, на которую падает луч заката, кружевным воротником на переполненной бургомистской камзоле? Если да, то почему они великие, почему они поэтичны, почему детали их созданий сливаются с использованием впечатлений, неотделимых от идеи картины? …. это можно увидеть, в деталях, которые мы назвали, и деталях было больше, чем то, что был другой мистический компилятор хитрых теорий. Видно, работа над деталями была необходима и важна для схватывания тех высших задач искусства, на которых все исходит, от чего все питается и растет »25. Даже в этих сравнениях Дружинин отчасти наполовину тревожится с Добролюбовым. мастерство писателя сравнивается с мастерством скульптора, когда он работает с жестким, сопротивляющимся материалом, а краски мягкие и наполненные цветом.

В общем, Дружинин проявил себя и как критик Новатора. Он выполнил все в своих статьях с традиционным восстановлением сюжетов и подробных, «страничных» изображений. Критик акцентирует внимание на идейно-эстетическом ядре произведения и его нравственных аспектах. Его статьи в принципе характеризуются аргументированными теоретическими выкладками и разумными выводами.

Как известно, Гончаров был очень доволен работой Добролюбова. «Взгляните, пожалуйста, на работу Добролюбова о венике; мне кажется, о краммере — то есть, что иначе сказать нельзя.Он, должно быть, предвидел и поспешил напечатать раньше всех. После этого остается критика, дабы не повторить — или выставить порицание, или, оставив себе поломку в стороне, поговорить о женщинах »26. Об этом Гончаров написал П. Анненкову и все же попросил его дать свой отзыв. Поэтому, довольный статьями отряда о путевых очерках «Русские в Японии», Гончаров очень заинтересовался его мнением о «метле».

Следовательно, если говорить в целом, и Дружинин, и Добролюб на члене выражения А.А. Демченко «предложил дополняющие друг друга характеристики, без которых и на этот раз разговор о« Обломове »заранее обречен на неполноту и однобокость»

Министерство образования и науки Российской Федерации

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Самарский государственный педагогический университет»

«Дружинин А.В. о Романе Гончарове И.А.« Обломов »

Курсовая работа

Выполнена

Студентка 5 курса, с \\

Боянова Илона

Научный руководитель:

тел.Н., Доцент

Алдонина Н.Б.

Введение

Глава 1. Дружинин — Критик

Глава 2. Особенности литературно-критического взгляда Дружинина на римского «Обломова»

Заключение

Библиография

Введение

Александр Васильевич Дружинин писатель в самом широком смысле этого слова. Он был прозаиком, писал романы, рассказы и рассказы, драматург — создатель пьес, напечатанных в «Современнике», поэт.А также фехелонист и редактор, переводчик и мемуарист. В середине прошлого века большая часть литературного наследия Дружинина была собрана и представлена ​​на восьмилетнем собрании своих произведений известным издателем Н. В. Гербелем.

Однако Дружинин был прежде всего литературным критиком, и, как отмечает Н.Н. — замечает Скатов: «Некоторые интересные замкнутые произведения о русской литературе прошлого, возможно, могли бы содержать больше ссылок на друга и хотя бы одно свидетельство того, что об этом забыли, как он называл его в конце прошлого века профессором С. .А. Голодный, талант забыли совсем и далеко не все.

В своем произведении С. А. Венгеров пишет: «Уже стоит того, что седьмой степени пристального внимания заслуживает то, что он обращается к наиболее ярким явлениям новейшей литературы. Есть большие статьи о Пушкине, Фете, Щербине, Полежаеве, Микике, Гончарове, Тургеневе, Писемисте, Островском, Щедрине, Льве Толстом, Белинском и Младшем о Козлове, Веневитине, Менсоре, Полонском, Никитине, Любе, Давыдове, Марко Вомач.

В этой связи представляется актуальным рассмотреть литературно-критические взгляды Дружининых, которые еще не нашли полного отражения в исследовательской литературе. В данной статье мы рассматриваем критическую статью А.В. Дружинина «Обломов», незаслуженно забытая литературная критика, но все же содержащая, тем не менее, несколько иной взгляд на Личность Обломова, чем в классической статье Добролюбова.

Цель курсовой работы — рассмотреть литературно-критические взгляды А.В. Дружинина по материалам статьи «Обломов» Романа Ивановича Гончарова. »Задания:

Ознакомиться с эволюцией критических взглядов дудренина;

Найти отражение его критических идей в статье« Обломов »Романа Ивановича Гончарова»;

Охарактеризуйте художественное мастерство дружининцев-критиков.

Курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и использованной литературы.

Глава 1. Дружинин — Критик

Критический талант друга невозможно понять вне его литературного облика.Современники Дружинина даже из числа противников называли «честными рыцарями». «И если рыцарство — это, прежде всего, министерство, то Дружинское министерство литературы было жилищным, поистине подвижным и самоотверженным», — пишет в своей статье Н.Н. Скатов. Сразу после смерти Дружинина, в посвященном ему некризисе, Некрасов засвидетельствовал: «Дружинин обладал между другими удивительными усилиями и прекрасным характером. Услышав о том, что трудно появиться в свете только что закончившейся статьи, его тут же отвели в больницу. напиши другое.Если такова судьба, он, не сгибаясь, начал и закончил третьим. Недаром сам Дружинин сильно и неоднократно писал в своих статьях о таком труде: «Пора перестать насмехаться над идеей умственного труда и превозносить вышеперечисленные меры беззаботной, ленивой деятельности». Может быть, потому, что он был один из первых русских критиков Пушкина, великий труженик, писатель, «которого готовность и трудолюбие могли сочетаться с трудолюбием и готовностью первых когда-либо существовавших в мире поэтов.

Дружинин начинал как бесспорно крупный писатель. Конечно, это тот факт, что он атаковал «Большое» время и чуть ли не в «школе» Белинского: «Полянка Саксофон» — первое значительное произведение Дружининой было опубликовано в газете. «Современник».

Однако следующие годы его творчества приходятся на период «мрачных семилеток», когда сам Дружинин не ошибся в истинном характере своего литературно-критического творчества. подписчик-иногородний, «вы слишком снисходительны к ним, — пишет он одному из своих корреспондентов, — эта прелесть парадоксов, написанная под влиянием плохой или хорошей минуты, склеенная скептическими уходами и дешевой эрудицией, заслуживает того же вера как болтовня Человек в гостиной, где нужно поболтать чем угодно.«

Хорроуэр относился к своим« письмам … », Дружинин, тем не менее, он писал серьезные статьи о зарубежной литературе. Его не случайно называли« Отцом русских британцев », так как это было очень основательное и разнообразное развитие английской литературы. : как современные, так и классические, включавшие и переводы из Шекспира, широко комментируемые на основе солидных источников, и обзоры актуальной английской литературы, и обширные монографии Мы носили компилятор, чего Дружинин не скрывал, характер: про Краббе, Вальтера Скотта, Шеридан, Голдсмит.

В апелляции к английским традициям, особенно консервативным, проявляется личный бытовой интерес дружинина. Хорошо зная немецкий и французский языки и, соответственно, немецкую и французскую литературу, он писал почти исключительно о британцах.

Конец литературно-критической деятельности Дружининых связан с окончанием «мрачных семилеток». Именно с этого времени в течение пяти лет появляются его обширные критические статьи, посвященные различным явлениям русской литературы.

В этот период Дружинин формулирует принципы «чистого» искусства: «твердо веря, что интересы минуты будут медленно, что человечество, непрерывно меняясь, не меняется только в каких-то представлениях о вечной красоте, добре и правде, он (поэт ) В бескорыстном служении эта идея видит свой вечный якорь … Он изображает людей такими, какими видит, не предписывая им исправлять, он не дает уроков обществу, а если и дает, то бессознательно. Он живет среди своего возвышенного мира и приходит на Землю, как когда-то на нее отправились олимпийцы, твердо помня, что у него был свой дом на высоком Олимпе.Дружинин выделяет два теоретических представления об искусстве, одно из которых называет художественным, другое — дидактическим. В русской литературе эти направления определялись двуокисью как Пушкин и Гоголь. При этом не имелось в виду не собственно Пушкина и Гоголя, но унаследовал писателей. Тот же Пушкин, как идеальный «стройный и светлый писатель», противопоставлялся гоголевской школе в литературе, в которой выступали грязные и темные стороны жизни, и относился к этой школе «дидактического» критика (от В.Белинский — Чернышевскому), подчиняя литературу актуальным внешним социальным целям и агитируя за «негативное направление».

Дружинин говорил о чрезмерном расширении русской литературы из-за преобладания в ней сатиры. Многих послешкольных писателей он не уставал называть дидактикой, сатириками и даже сентименталистами, каждый раз подчеркивая их тенденциозность, отсутствие подлинно творческой свободы, служебных интересов, не упуская ни малейшей возможности указать на неудачи и просчеты.

Несомненно, что И.А. Гончарова Дружинина относят к пушкинскому направлению. Талантливый критик, настоящий знаток и знаток искусства, Дружинин почти никогда не ошибался при аутентификации тех или иных произведений.

Глава 2. Особенности литературно-критического взгляда Дружинина на римского «Обломова»

В мае 1859 г. по Роману И.А. Гончаров «Обломов», в «Современнике» появляется статья Добролюбова «Что такое поломка?», А в декабре статья друга «Обломова» была замечена в декабре.

Характерные наименования статей. Название статьи Дружинского как раз повторяет название книги: «Обломов», Роман Иванович Гончаров. «Это вообще характерная для друга критика. Он никогда нигде не называет своих имен, все они подчеркнуты, объективно следуют названию предмета анализа:« Греческие стихи »Н. Щербина,« Письма об Испании »В. П. Боткин »,« Сочинения »В.Г. Белинского» и др. Добролюбов отчетливо прослеживается уже в названиях своих статей, он раскрывает их основное содержание, дает идейный импульс, направляет чтение чтения: «Темное царство», «Когда наступит настоящий день». приходите? »,« Какая поломка? ».

Однако, если Дружинин следует за Романом Гончаровым уже в названии, то Добролюбов, по сути, делает здесь то же самое, раскрывает то, что заложено в самом романе, а не навязывается извне: как известно, слово » Обломовщина »возникает от самого Гончарова Шестнадцать раз и в самых шоковых местах. Причем сам Гончаров колебался в выборе названия: «Обломов» или «Обломовщина». Дружинин, по сути, пишет статью «Что такое миссии?», Добролюбов — «Что такое поломка?».Но оба они основаны на романе.

Интересно, что обе критики изначально стремятся определить художественную манеру писателя и обе видят ее в предельно объективном образе, фактически повторяя Белинского, который более чем за двадцать лет до этого видел в художественности такую ​​отличительную черту писателя. Потер писатель.

Автор Обломов, — писал Дружинин, — есть «художник чистый и независимый, художник по призванию и с пользой от того, что они сделали.В этом и Добролюбов видел тайну успеха романа «непосредственно во власти художественного таланта автора», который не дает и, видимо, не хочет давать никаких выводов ». Жизнь, которая изображена, служит. для него не средство абстрактной философии, а само предназначение ».« Гончаров перед нами, прежде всего художник … Объективная работа не смущена никакими предрассудками и заданными идеями, не поддается никаким исключительная симпатия. Спокойно, трезво, бесстрастно », — пишет Добролев.

И Дружинин, и Добролюбцы высоко оценили неторопливое появление Гончарова по поводу его более пристального внимания к тому, что поначалу это могло показаться ничтожным троакером, и поэтому оба, особенно Добролюбов, явно скептически отнеслись к недовольным читателям романов, которые «как обвиняющие» направление».

Обе критики, проявив большое художественное чутье, точно определили художественную сущность и дар Гончарова в целом и его романа в частности.Но, начиная с одной и той же оценки, оба разошлись в разных направлениях. И тут вступила в силу публичная позиция критиков, которая заставила их писать о романе разное, то есть не столько иначе, сколько о другом.

Добролюбов рассматривал социальные корни грунции, то есть прежде всего крепостное право, и указывал на тип Обломова и Обломовщины как на новое слово нашего общественного развития, «знак времени». Естественно, довольно жесткую оценку получил и сам Барин.Хотя не стоит думать, что до выравнивания таких только Бария Обломов и сводит смысл Добролюбовской статьи. Недаром он пишет: «Это родной, народ наш тип». И в другом месте: «Выпечки не тупые, апатичные натуры, без стремлений и чувств».

Дружинин также рассматривал грунцию как явление, «корни которого писатель скрепил почвой народной жизни и поэзии». «Обломов и Обломовщина: эти слова ничего не оставили за всю Россию и вошли в слова, навсегда вошли в нашу речь.Они объяснили нам целый спектр явлений современного общества, они задали целый мир идей, образов и деталей, у нас в последнее время не совсем хорошо тех, которые были как в тумане », — пишет Дружинин. ему как типу, как дороги он любой русский человек ». Обломов изучал и учил весь народ, большую часть того, что он узнал, но любил его всем сердцем, потому что невозможно знать Обломова и не любить его глубоко. Дружинин пишет о Великом Мастерстве Гончарова, которое так полно и так глубоко рассматривается «Обломочностью» не только в своих отрицательных чертах, но и грустно, смешно и мило.«Теперь можно смеяться над срывом, но смех полон чистой любви и честных слез», можно сожалеть об этом, но это сожаление будет поэтичным и легким, никто не унизит, но для многих высокое и мудрое сожаление. «Дружинин совершенно далек от того, чтобы вслед за Добролюбовым называть Обломова« внешним человеком », — утверждает критик, сравнение Героя романа с« лишними людьми »не входило в задачи Гончарова.

Дружинин с присущей ему чуткостью отмечает все мельчайшие нюансы развития образа Обломова.Совершенно очевидно, что: «Между метлой, безжалостно мучающей своего Захару, и метлой, влюбленной в Ольгу, может быть, целая бездна, которую никто не может разрушить. Алексеев и Тарантьев кажутся нам заплесневелыми и почти некрасивыми, так что тот же Илья Ильич, разрушающий любовь своей избранной женщины и плачущий над обломками своего счастья, глубокого, трогательного и сочувственного в своей грустной коми. этих двух героев наш автор не сумел сгладить.«Именно этой пропастью объясняется дата 1849 года в конце первой части, которая условно делит роман.

Дружинин говорит о типичном для Обломова, что, в общем, объясняет всенародную любовь к нему. Вместе с тем автор романа, он ищет причины, по которым сердца читателей связали сердца, так связанные главой романа ». Не для комических сторон, не для жалкой жизни, не для проявления всех любимых нами слабостей. мы любим Илью Ильича Обломова.Он дорог нам как человек своего края и своего времени, как добрый и нежный ребенок, способный к другим жизненным обстоятельствам и другому развитию, к делам истинной любви и милосердия.

С любовью и симпатией описывает Дружинин Ольга образ, который так чудесно колебался и дополнял характеристику главного героя романа. Ведь именно через отношение Ильи Ильича к Ольге мы его полностью понимаем, потому что «Обломов выдает всю прелесть, всю слабость и всю печальную комарему их натуры через любовь к женщине.«Их отношения смешные, грустные, разные, невероятно и полностью разряженные Гончаровым, Дружинин демонстрирует их чудесный непипитизм для художественной литературы» … Пока никто из поэтов не остался на великом смысле нежно-комической стороны в любви. Между тем, поскольку эта сторона существовала всегда, она существует вечно и проявляется в большинстве наших сердечных привязанностей ». И несчастную любовь Обломова и Ольги он называет« одним из очаровательных эпизодов во всей русской литературе ».

рисунок галлеза, призванного отвлечь Облома, кажется излишним, критик считает, что галерея была задумана Ольгой и он свою функцию выполнил бы.«Расчет через резкую противоположность двух не-мужских персонажей стал ненужным: на смену сухому неблагодарному контрасту пришла драма, полная любви, слез, смеха и жалости. Более того, позади остается лишь некоторое участие в механическом прогрессе. галерея … »

Дружинин отмечает не только любовь читателей к Обломову, но и любовь самих героев к Илье Ильичу. И Захар, и Ануся, и Алексеев, Штольц, Агафья Матвеевна, Ольга — всех «притягивает очарование этой чистой и цельной натуры».«Каждый персонаж любит его по-своему, но критик обращает наше внимание на скромную фигуру Августы Матвеевны, которая, хотя и стала« злым ангелом »Обломова, нежно и преданно любила его». Страницы, на которых мы — Агафья Матвеевна. , при первом же застенчивом разговоре с веником, вершина совершенства в художественном отношении, но наш автор, завершая рассказ, переступил всю грань своей обычной артистичности и дал нам такие строки, от которых сердце разрывается, слезы льются на книгу и душа любимого читателя улетает в область тихой поэзии, которая до сих пор, всем русским людям, быть Творцом в этой области была дана одному Пушкину.«

Дружинин говорит о рубле не как о социальном зле, а об особенностях человеческой натуры, о том генерале, который является родственником людей и народов». Обломовщина, как полностью обрисовал Г. Гончаров, улавливает огромное количество сторон русской жизни, но из того, что она сложилась и живет с нами с необычайной силой, не следует пока думать, что поломка принадлежит одной из России. Когда роман, который мы разбираем, будет переведен на иностранные языки, успех покажет ему, насколько распространены и всемирные типы, наполняющие его! «.Критик дистанции и клеймения поломки как безусловного зла и порока: «Обломовна зада, если она исходит от гнилости, безнадежности, растений и злого упорства, но если корень ее освещен просто в незрелости общества и скептических колебаний в душе людей перед практическим ожиданием, которое случается во всех молодых странах, значит, значит одно и то же — злиться на ребенка, у которого вылезают глаза, посреди вечерней вязанной крючком беседы взрослых.«

И если Добролюбов первым увидел и точно показал неспособность Обломова к положительному добру, то Дружинин первым увидел и правильно оценил положительную неспособность Обломова к злу». РУССКИЙ ОБЛАШНЫЙ, поймав Г. Гончарова, во многом инициирует нашу возмущение, но мы не признаем ее гниль и распад … Обломов — ребенок, а не чушь, он Соня, а не аморальный эгоист или эпикурез ».

Защищая такое милое сердце Обломова, Дружинин рисует свое гневный взгляд на «недостатки современных практичных мудрецов», к которым он, несомненно, причисляет Ольгу с галерейной.Принимая во внимание эпизод, когда они узнали о позорных «мезаллийцах», убегающих от своего старого друга со словами «ВСЕ ВСЕ» или безжалостно наблюдающих за печальным положением дел в разгроме (разрешено кому Delta gallets быть в течение нескольких часов), Критик не находит оправдания этим «гуманным и образованным людям». Он уверен, что с ними случается такая беда, жуки тут же придут на помощь. Пусть неумело, нелепо, но все равно постарался бы выручить. А Ольга и Штольц с его «Практической ярмаркой», «Не вмешивайтесь в чужие дела» (FR). Те Илья Ильич, которые в конечном итоге ускорили его гибель.

Представляется интересным рассмотреть художественный стиль критических произведений Дружинина. Статья начинается с большого «лирического отступления», он говорит о европейских писателях, рассказывает анекдоты, сурово читатель его теории «чистого искусства». Он пишет, что «повседневные, насущные потребности общества легальны, поскольку это невозможно, хотя и не должно полностью исключаться из этого, чтобы великий поэт был их прямым и прямым представителем. .Сфера Великого Поэта другая — и поэтому никто не имеет права извлекать ее из этой сферы. «Хорошо знающий зарубежную литературу, Дружинин постоянно обращается к читателю с ней, проводит параллели, видя в русских произведениях искусства отражение всего мира, беспокоит все человечество. к приемам изобразительного искусства ». Близость Г. Гончаровой с фламандскими мастерами бьет, сказывается всячески.Или для праздного развлечения, всевозможные художники, нас вспоминают, заглядывают в нашу ткань кучу мелких деталей? Или же бедность воображения, потратили ли они жар целого творческого часа над какой-нибудь травой, луковицей, болотной стойкой, на которую падает луч заката, кружевным воротником на переполненной бургомистской камзоле? Если да, то почему они великие, почему они поэтичны, почему детали их созданий сливаются с использованием впечатлений, неотделимых от идеи картины? …. это можно увидеть, в деталях, которые мы назвали, и деталях было больше, чем то, что был другой мистический компилятор хитрых теорий. Видно, работа над деталями была необходима и важна для улавливания тех высших задач искусства, от которых все исходит, от чего все питается и растет. «Даже в этих сравнениях Дружинин отчасти наполовину настораживает Добролюбова, который мастерство писателя сравнивает со скульптурным мастерством, канцером, имеющим дело с жестким, сопротивляющимся материалом, а краски мягкие и насыщенные цветом.

В целом Дружинин проявил себя и как критик Новатора. Он выполнил все в своих статьях с традиционным восстановлением сюжетов и подробных, «страничных» изображений. Критик акцентирует внимание на идейно-эстетическом ядре произведения и его нравственных аспектах. Его статьи в принципе характеризуются аргументированными теоретическими выкладками и разумными выводами.

Как известно, Гончаров остался очень доволен работой Добролюбова. «Взгляните, пожалуйста, на работу Добролюбова о венике; мне кажется, о краммере — то есть, что иначе сказать нельзя.Он, должно быть, предвидел и поспешил напечатать раньше всех. После этого его продолжают критиковать, чтобы не повторять — или венчать, или, оставляя в стороне само препятствие, говорить о женщинах. «Об этом Гончаров написал П. Анненков и все же просил его дать свой отзыв. Поэтому, довольный статьями отряда о его путевых очерках« Русские в Японии », Гончаров очень интересовался его мнением о« метле ».

Следовательно, если говорить в целом, и Дружинин, и Добролюб по члену выражения А.А. Демченко «предложил дополняющие друг друга характеристики, без которых и в настоящее время разговор о« брумеле »заранее обречен на неполноту и однобокость».

Заключение

Таким образом, в статье А.В. Friender of the broomset представляет собой значительную литературную и художественную ценность. Учитывая идентичность Добролюбова Ильи Ильича и общую направленность романа в целом, Дружинин дает нам возможность взглянуть на, казалось бы, хорошо изученное произведение по-другому.Особенно другой взгляд на современника Гончарова и Добролюбова, то есть человека, рассматривающего роман в одном историческом контексте.

Любопытно, что Дружинины, как мы могли убедиться, почти во всех случаях пытались указать миру, во всяком случае, на европейское значение русских писателей или хотя бы на возможность подобных сравнений. Критик рассматривает любое произведение в широком, глобальном смысле, проводя параллели, оно поднимается до общечеловеческой морали, пробивая для большинства отечественных авторов всемирную славу.

В этой статье мы лишь слегка затронули тему Дружининой-критики и писателя, а между тем тема обширная и не исследовалась подробно, что в контексте изучения истории литературы представляется весьма актуальным. серьезный недостаток отечественной литературной критики. Поскольку А.В. Дружинин был видным общественным деятелем, талантливым писателем и тонким критиком. Детальное изучение его творчества — одна из актуальных проблем литературы.

Список использованной литературы

1.Скатов Н.Н. Дружинин — литературовед // Русская литература. №4. 1982. С. 5-7.

2. Венгерский S. A. Satr. соч. 5 т. Санкт-Петербург, 1911. С. 48-49.

3. Ахматова Е. Н. Знакомство с А. В. Дружининым // Русская мысль. 1881. № 12. С. 118.

4. Добролюбов Н.А. Сатр. соч. 4 т. С. 308-312.

5. Демченко А.А. Критик и писатель в литературном процессе: Н.А.Добролюбов, А.В. Дружинин об И.А. Гончаров // Критика и ее исследователь. Сб СПУ.Память проф. В.Н. Коновалова (1938-1998). Казань, 2003. С. 45-51.

6. Некрасов Н.А. Полный. Собор cit. 9 т. М. 1952. С. 430.

7. Дружинин А. В. Сатр. соч. 7 т. СПб. 1865. С. 28.

8. Добролюбов Н.А. Сатр. соч. 4 т. С. 318.

9. Цейтлин А.Г. И.А. Гончаров. М. 1950. С. 207.

10. Бройд А. М. Гончаров // Брут А. М., Дружинин. Жизнь и творчество. Копенгаген, 1986.

11. Егоров Б.Ф. Борьба с эстетическими идеями в России середины XIX века.Ленинград, 1982.

12. Демченко А. А. Из истории полемики Н. Г. Чернышевского с Дружининым // Н. Г. Чернышевский. Статьи, исследования, материалы. Vol. 4. Саратов, 1965.

13. Просков Н. И. «Эстетическая» критика (Боткин, Дружинин, Анненков) // История российской критики. 1 т. Москва — Ленинград, 1958.

14. Чуковский К.Н. Толстой и Дружинин в 60-е гг. // К. Чуковский. Люди и книги. М. 1958.

15. В. П. Мещеряков. Чернышевский, Дружинин и Григорович // Чернышевский.Эстетика. Литература. Критика. Ленинград, 1979.

Дружинин А.В. Сатр. соч. 7 т. Санкт-Петербург 1865. С.293.

Там же. С. 301.

Цейтлин А.Г. Гончаров И.А. М. 1950. С. 207.

Демченко А.А. Критик и писатель в литературном процессе: Н.А.Добролюбов, А.В. Дружинин об И.А. Гончаров // Критика и ее исследователь. Сб СПУ. Память проф. В.Н. Коновалова (1938-1998). Казань, 2003. С. 45-51.

А. В. Дружинин.
(Из статьи «Обломов».Роман И.А. Гончаров «). 1859

Автор» Обломова «вместе с другими первоклассными представителями отечественного искусства — чистый и независимый художник, художник по призванию и всем намерениям того, что они сделали. Он реалист. , но его реализм постоянно подогревается глубокой поэзией

Обломов и Обломовщина: эти слова не удивили всю Россию и стали словами, навсегда укоренившимися в нашей речи. Они объяснили нам целый круг явлений современного нашего общества. , они задают целый мир идей, образов и деталей, у нас в последнее время не совсем хорошо, которые как бы в тумане

Облоны добрые ко всем нам и стоят бесконечной любви — это факт, и с ним невозможно спорить.Сам его Создатель бесконечно предан Обломову, и в этом вся причина его создания

Во всех первых главах романа, до «сна», Г. Гончаров откровенно приводил перед нами героя, ранее оказавшего на него влияние. , тот Илья Ильич, который казался ему уродливым явлением уродливой русской жизни

«Спи Обломова»! — Это самый великолепный эпизод, который останется в нашей литературе на вечные времена, был первым мощным шагом к пониманию Обломова с его поломкой

Облоны без его «сна» были бы созданием незаконченного, не родного из всех. из нас, как сейчас, — «Сын», он проясняет все наши недоразумения и, не давая нам ни одной голой интерпретации, велит нам понять и полюбить Обломова

Без Ольги Ильинской и без ее драмы с метлой я бы не знал Илью Ильич, каким мы его теперь знаем, без волгино взглянув на героя, мы все равно не смотрим на него как следует.В слиянии этих двух главных личностей работа получается предельно естественной, каждая деталь удовлетворяет требовательным требованиям искусства — а между тем, какая психологическая глубина и мудрость развиваются перед нами! ..

Мы уже говорили, что нежная, любящая природа Обломова озарена любовью — а может быть, иначе и чистой детской русской душой, от которой даже ее домик отгонял растение с соблазнительными мыслями. Илья Ильич полностью выразился через свою любовь, и Ольга, одетая девушка, не осталась слепой перед сокровищами, которые открылись перед ней.Вот факты внешние, а от них всего один шаг до важнейшей правды романа. Ольга понимала Облома ближе, чем его галерея понимала, ближе всех лиц, его приверженцы

Сознание Ольги настолько полно — и задача, поставленная в романе, сделана настолько богато, что дальнейшее объяснение типа Обломова через других персонажей становится роскошью, иногда ненужной. Одним из представителей этой чрезмерной роскоши являются нам галлеты, чем, кажется, недовольны многие поклонники Г.Гончаров. Для нас совершенно ясно, что это лицо было задумано и продумано до Ольги, что на его долю, в прежней задумке автора, проваливался большой труд разъяснения Облома и Обломовщины через все явное противостояние двух герои

Откройте весь роман внимательным взглядом, и вы увидите, сколько людей, преданных Илье Ильичу и даже обожающих его, этого кроткого голубя, выражает Ольга. И Захар, и Анис, и Штольц, и Ольга, и неповоротливый Алексеев — все вовлечены в замедление этой чистой и цельной природы, перед которой может стоять только один тарантьев, не улыбаясь и не чувствуя тепла, не веселясь над ней. и не желая, чтобы она заболела.Но тарантьев гад, Мазурик; ком грязь, в груди вместо сердца сидит плохой булыжник, а Тарантьева мы ненавидим, чтобы он жив перед нами, мы бы столько удовольствия избили его своим

Но наивное обожание (даже учитывая чувства Ольги к лучшему времени для ее увлечений) нас не трогает, как любовь Агафи Матвеевны к Обломову, той самой Агафе Матвеевне Вентициной, которая с первого своего появления показалась нам злым ангелом Ильей Ильичем, — и увы! действительно сделал его злым ангелом.Агафья Матвеевна, тихая, преданная, каждую минуту готовая умереть за нашего друга, действительно испортила ему битву, разбавила переворот всех его стремлений, на мгновение левши вонзила его в зияющую задницу, но этой женщине все простится для любимого

Жучок подвесной, родом из Суспанной, но все же поэтический сокрушительный, свободен от моральных болезней, которыми страдает не один практичный человек, бросающий в него камни. Он не имеет ничего общего с бесчисленной массой грешников нашего времени, занимающимися самоуглубленными делами, к которым имеет призвание.Он не заражен бытовым развратом и смотрит прямо на любую вещь, считая необходимым пихнуть перед кем-то или перед чем-либо в жизни. Сам он не способен к какой-либо деятельности, усилия Андрея Ольги по пробуждению этой апатии остались безуспешными, но это не должно быть далеко от этого, чтобы другие люди не могли подвигнуть Обломова на мысль и доброе дело. В природе и в условиях своего развития Илья Ильич оставил чистоту и детскую простоту, драгоценное качество во взрослом человеке, качество, которое само по себе, среди величайшей практической неразберихи, часто раскрывается нам. правду и порой ставят неопытных, мечтательно эксцентричных и высших предрассудков своего века, и над всей толпой Дельцова его окружение

Облоны, как живое лицо, достаточно полны, чтобы мы могли судить о нем по разным позициям, а не даже заметил его автор.По практичности, по воле, по познанию жизни он намного ниже своих Ольги и Штольца, людей Хопа и современных; По инстинкту правды и теплоте натуры он несомненно выше

Не за комические стороны, не за жалкую жизнь, не за проявление общих слабостей, которые мы любим, мы любим Илью Ильича Обломова. Он дорог нам как человек своего края и своего времени, как невероятный и нежный ребенок, способный к другим жизненным обстоятельствам и другому развитию, к делам истинной любви и милосердия

И, наконец, он добр к нам как чудак, который в нашу эпоху самолюбия, уловок и мирно не совершал своих ровесников, не обижался ни на одного человека, не обманывал ни одного человека и не учил ни одного человека чему-то плохому.

Ежедневно насущные потребности общества оправданы, поскольку это невозможно, хотя не следует полностью выходить из этого, чтобы великий поэт был их прямым и прямым представителем. Сфера Великого Поэта другая — и поэтому никто не имеет права извлекать ее из этой сферы. Прусак Штайн как министр был несравненно выше министра и тайного советника фон Гете. Но кто из самых предвзятых людей не признается, что поэт Гете в самом практическом смысле этого слова оказался благодетелем благодетеля и благородного штейна.Миллионы людей в своем внутреннем мире были просвещены, развиты и нацелены на канализационную поэзию.

Величие и значение истинной поэзии (по крайней мере, не мира — по крайней мере, не великой) нигде не сказывается так явно, как это принято в литературе, на людей, еще молодых или только что пробудившихся от долгого бездействия

Мы не такие, мы тоже видим в России, в наших неразрешенных, расплывчатых журналах, подражательных и зараженных многими пороками литературы, ни одно произведение, отмеченное печатью настоящей поэзии, не исчезнет и не исчезнет.

вот и «Жучки» Г. Гончарова. Сложно обратить все собранные шансы против этого художественного творения. Печатается ежемесячно, три-четыре раза стали ломаться. Первая часть всегда так важна, особенно важна, когда печать романа в фрагментированном виде была слабее всех остальных частей. В этой первой части автор утонул, как, видимо, никогда не прощает читателю, — убогость действия; Все прочитали первую часть, заметили ее слабые стороны, а между тем в типографии до сих пор лежало продолжение романа, столь насыщенного жизнью и столь мастерски построенного! Люди знавшие, все восхищались ими до глубины души, долгие дни трепетали за Гончарова; В качестве автора следует указать самого автора, тогда как по книге было решено, что он находится в его сердце больше десяти лет.Но опасения оказались напрасными. Жажда света и поэзии проявилась в юном читательском мире. И наоборот, все преграды «заморочек» победно захватили все страсти, все внимание, все мысли читателей.

Без преувеличения можно сказать, что в настоящую минуту во всей России нет ни одного ни малейшего, deordare, оживленного города, где бы не читали «Обломова», не хвалили бы «Обломова», не спорили о «Обломов».

В писателе, давшем нашей литературе «Обыкновенную историю» и «Обломова», мы всегда видели и видим сейчас одного из сильнейших современных русских художников — с таким суждением, несомненно, согласится любой, умеющий читать. Русский.По поводу особенностей датировки Гончаровского не может быть больших споров. Автор «Обломова», вместе с другими первоклассными представителями отечественного искусства, чистый и независимый, художник по призванию и всем замыслам, которые у них есть. Он реалист, но его реализм постоянно подогревается глубокой поэзией; По своей наблюдательности и творческой манере он достоин быть представителем самой естественной школы, между тем как его литературное образование и влияние пушкинских стихов, любимых его учителями, навсегда отличает от Гончарова саму возможность бесплодного и сухого. естественность.В нашем обзоре мы провели детальную параллель между талантом Гончарова и талантами первоклассных художников фламандской школы, параллель, как мы думаем сейчас, дает верный ключ к ущемлению заслуг, достоинств и даже недостатков нашего автор. Как и Флемадз, Г. Гончаров «Национален» был смягчен во время поставленной задачи и поэтичен в малейших деталях творения. Как и они, он твердо держит его за окружающую действительность, твердо веря в то, что в мире нет субъекта, который не мог бы быть возведен в поэтическое изображение труда и силы таланта.Как художник Флемадез, Г. Гончаров не запутан в системах и не рвется к нему в районе Балиена. Как Доу, Ван дер Наер и Оста, он знает, что у него нет причин выходить далеко за пределы объектов творчества. Простой и даже как бы в художественной литературе, как мы сейчас троих великих людей назвали, Г. Гончаров, как и они, не отдает всю свою глубину поверхностному наблюдателю. Но, как и они, он все глубже и глубже с каждым внимательным взглядом, как и они, он ставит нашим глазам время жизни этой сферы, этой эпохи и этого общества, — чтобы оставаться, как оно, навсегда остаться в истории человечества. искусство и освещение яркими светлыми моментами действительности они улавливают.

Несмотря на некоторые недостатки реализации, о которых мы поговорим ниже, несмотря на видимое несогласие первой части романа со всеми последующими, лицо Ильи Ильича Обломова вместе с окружающим его миром, как невозможно подтвердить все из нас теперь то, что сообщил Г. Гончаров. Обломов и Обломовщина: эти слова не разлетелись по всей России, а вошли в слова, навсегда вошли в нашу речь. Они объяснили нам целый комплекс явлений современного нашего общества, они задали целый мир идей, образов и деталей, у нас в последнее время не совсем хорошо тех, которые были как бы в тумане.Сила его труда, человек с глубоким поэтическим даром сделали для знаменитого направления нашей современной жизни, было сделано то, что фламандцы связали с ним со многими сторонами своей родной действительности. Обломов изучал и познавал весь народ, большую часть достоинств богатого грунта, — и не только узнал, но и полюбил всем сердцем, потому что невозможно знать Обломова и не любить его глубоко. Напрасно и до этого боязливые многие ласковые дамы смотрят на Илью Ильича как на существо, достойное смелости, напрасно много людей с слишком практическими устремлениями возрастают, чтобы презирать Обломова и даже называть его улицей: весь этот строгий суд над герой проявляет одну поверхностную и быструю осторожность.Облоны добрые ко всем нам и стоят бесконечной любви — это факт, и с ним невозможно спорить. Сам его Творец безмерно предан Обломову, и в этом вся причина глубины его творчества. Винить Обломова в его обгломовских качествах не значит то же самое, что он злился на добрые и пухлые лица фламандских бургомистров на фламандских картинах, не украшенных черными глазами рыбаков-неполиталистов или римлян из перебежчиков? Бросить в общество гром, порождающий срывы, на наш взгляд то же самое, что злится из-за отсутствия снежных гор на картинах Рюуйздала.

Разве мы не видим с поразительной ясностью, что в этом вопросе вся сила поэта порождается его твердым, устойчивым отношением к действительности, помимо всяких прикрас и сентиментальностей. Крепко держась за действительность и развивая ее до глубины, еще неведомой, Творец «Обломов» добился всего истинного, поэтического и энергетического в его творении. Скажем так, своей неустанной фламандской работой он подарил нам любовь своего героя, о котором мы говорили и будем говорить.Не спускайтесь город Гончаров так глубоко в недра дома, та же Обломовщина в своей незавершенной застройке могла показаться нам грустной, убогой, жалкой, достойной пустого смеха. Теперь вы можете смеяться над срывом, но этот полный чистой любви и честных слез может смеяться, «вы можете сожалеть об этом, но это сожаление будет поэтичным и ярким, никто не унижает, но для многих высокое и мудрое сожаление.

Новый роман Гончарова распадается на два неравных отдела. Под первой ее частью, если не ошибаюсь, подписано 1849 г., под остальными тремя 1857 и 58 гг.Итак, первоначальный, многократный и еще не заключенный в тюрьму план отделяет почти десять лет от его зрелой реализации. Между метлой, которая безжалостно мучает его Захару, и метлой, влюбленной в Ольгу, может, целая бездна, которую никто не может уничтожить. Насколько Илья Ильич, лежащий на кушетке между Алексеевым и Тарантьевым, кажется нам заплесневелым и почти некрасивым, так тот же Илья Ильич, разрушающий любовь своей избранницы и плачущий над обломками своего счастья, глубоко, трогательно и сочувствующий в своей грустной комиаме.Черты, лежащие между этими двумя героями, нашему автору сгладить не удалось. На этом лежала переходная доска: неподражаемый Спящий Обломов. Все попытки что-то добавить тщетны, пропасть так и осталась пропастью. В заключение автор романа махнул рукой и подписал роман под первой частью романа, объясняющий цифру 49 лет.

.